Ольгерд

Два дня, прошедшие после того, как мы так мило переночевали на постоялом дворе, мы провели в пути. Моя бесшабашная сестричка, всласть пообсуждав бизнес хозяина сожженного нами бандитского гнезда, скоро заскучала, и принялась мечтать о каком–нибудь завалящем приключении. Я ее желаний не разделял – на душе было немного не по себе из–за того, что пришлось расстаться с Вовкой, Эриком и его супругой. Они, конечно, были достаточно взрослыми и опытными, чтобы постоять за себя, но чувство ответственности заставляло меня здорово дергаться и по десять раз на дню спрашивать себя, правильно ли я поступил. Каждый раз после длительного раздумья я отвечал себе утвердительно, но, увы, и от этого легче не становилось. Если бы моя душа была деревом, за два дня я бы сгрыз его до корней…

Шакра, наш проводник, настолько уверовал в мои сверхъестественные способности, что периодически забывал показывать направление на развилках, считая, что я и так знаю, куда идти. В принципе, догадаться было не сложно, так как ширина основного тракта всегда превышала ширину второстепенных ответвлений, но настолько забывать о своих обязанностях, на мой взгляд, не стоило. Впрочем, двигался он все равно настороженно – видимо, въевшаяся в кровь осторожность заставляла контролировать окружающее даже во сне.

Меня это здорово радовало, так как ночами я иногда проваливался в черное безвременье, называемое некоторыми сном, и видел какие–то обрывки кошмаров с участием Вовки, Беаты и остальных членов нашей компании. Однако, в отличие от прошлого пророческого сна, эти я не мог вспомнить уже через две минуты после пробуждения. Хвостик, выслушав мой рассказ, обозвала меня радиоприемником и сделала весьма странный вывод:

– Тебя словно настраивает на какую–то важную волну. Не сопротивляйся – еще один пророк нам не помешает. Не забывай, что Эола с нами нет и получить подсказку затруднительно…

В принципе, у меня было такое же ощущение, но такой аналогии мне в голову не пришло…

Беата тоже постепенно менялась – то ли с моей помощью, то ли под воздействием тех сил, которые меняли меня, она потихоньку начинала чувствовать окружающее. Не так четко и далеко, как Дед и я, но все–таки отдельных путников засекала метров за двадцать пять, а групповые цели – еще немножечко дальше. Однако радоваться она не спешила:

– Толку то? Если бы я была рядом с Глазом, было бы гораздо лучше. А так твой радар мощнее…

И еще она здорово скучала по мужу – у нее периодически портилось настроение, и в эти моменты мне приходила в голову одна и та же мысль: стоило ожидаемому ею приключению начаться в эти минуты, тем, кто его спровоцирует, могло не поздоровиться. Желание пролить кровь нехороших дядь перло у нее даже из ушей…

…Первые разъезды гвардии Иггера Завоевателя появились на дороге за трое суток до того, как мы добрались до Гошшара. Очень неплохо вооруженные всадники внимательно всматривались в движущийся по тракту народ, периодически останавливая подозрительных лиц и зачем–то проверяя их запястья. Если верить Шакре, то они искали метки местных криминальных кланов – разного рода клейма и татуировки. При нас не находили ни разу, но пару виселиц с занятыми разлагающимися телами веревками мы по дороге проходили.

– Барон Ревзай Кайпин весьма озабочен существованием ночного братства… – глядя на вторую жертву местного правосудия, объяснил Шакра. – тех, кто носит знаки преступных кланов, вешают без суда и следствия. За последний год, говорят, Гошшар покинуло девять десятых ночных братьев. И бегство продолжается…

– И правильно… – усмехнулась Хвостик. – Уродов надо мочить…

– Зачем мочить–то? – не понял проводник.

– В смысле резать, колоть, пилить… В общем, уничтожать всеми доступными методами… – поморщившись, объяснила она. – На фиг они нужны? Дали бы мне волю…

– Вы бы умочили всех? – хохотнул Шакра.

– Замочила бы… – поправила его Беата.

– Причем раза по три–четыре… – улыбнулся я. – Потому ей волю и не даем… Хотя, когда вернемся в Аниор, я предлагаю тебе занять пост министра внутренних дел. Как считаешь?

– Ух, и развернусь я тогда… – ухмыльнулась сестричка, и я понял, что преступный мир нашего королевства должен срочно паковать чемоданы…

Вдосталь обсудить проблемы преступного мира ей не дало то самое чувство, которое она так добросовестно развивала: за поворотом дороги она вдруг почувствовала большую массу людей.

– О, блин, а там ломится такая шобла, что волосы дыбом встают! – в духе своего мужа выдала она, и на всякий случай проверила, как ходят в ножнах мечи.

Я хвататься за оружие не стал, а кивком головы приказал Шакре отойти к краю дороги: по моим ощущениям, на нас двигалось более сотни человек, а вступать в конфликт с армией в мои планы пока не входило.

Первые солдаты показались из–за стены деревьев буквально через десяток секунд, и я мрачно усмехнулся: мое предположение о том, что такая масса может быть только строем, оправдалась.

– Идут–то на Симинор! – склонив голову, прошептал проводник. – Полк? Больше?

– Человек двести… Для полка маловато! – на глаз прикинув их количество, возразил я.

– Штатный конный полк Иггера состоит из трехсот человек, не считая офицеров…

– Что так мало? – удивился я.

– Шесть рядов по пятьдесят тяжеловооруженных всадников – страшная сила! – сделав круглые глаза, ответил он. – А сколько человек в ваших полках?

– Штатная численность полка может превышать полторы тысячи солдат… – усмехнулся я. – Триста всадников – это не страшно. Уйди с дороги, не создавай проблем…

…Как ни странно, придираться к нам не стали: видимо, с дисциплиной в армии Иггера Завоевателя особых проблем не было. Проезжая мимо нас, солдаты с интересом пялились на мою сестрицу, с независимым видом стоящую на обочине и презрительно посматривающую на их расфранченных офицеров. Я уже обрадовался было, что можно двигаться дальше, как слегка приотставший от строя солдатик, игриво подмигнув Хвостику, задорно поинтересовался:

– Эй, девчушка! А зачем тебе мечи? Что, твой муж так ослаб, что не может носить сам?

– Не угадал… – сморщила носик моя сестрица, и я, холодея, понял, что не успею ее заткнуть: – Брат подарил. Сказал, что так у вас, в Гошшаре, будет хоть один пряморукий мечник. А не разряженные бабы, изображающие из себя воинов… Вон, как жопу разъел – с седла свисает… Ты пришпорь одра–то – пусть догонит строй. И попроси уступить место посередине, а то на твою задницу все прохожие мужики пялятся!

Заржали не только лошади, но и добрая половина замыкающих строй солдат.

– А промолчать нельзя было? – нахмурился я, заметив, как офицер, ехавший рядом с серединой строя, поворачивает лошадь. Выражение его лица было далеко не таким благодушным, как у тех солдат, кто смог оценить шутку.

– Эй, ты, быдло! – приблизившись к нам, прошипел он. – Кто дал тебе право оскорблять доблестных воинов Великого Гошшара?

– Воина оскорбить невозможно! – Хвостик уперла руки в бока и, пренебрежительно осмотрев всадника с ног до головы, добавила: – А вот тех, кто не умеет быть учтивым, надо воспитывать. Розгами. Слазь с коня, хамло! Или тебе кажется, что так ты смотришься страшнее? Твои солдатики хоть шутку оценить в состоянии, недоумок…

Заткнуть Беату офицеру не удалось – для этого надо было быть, как минимум, Вовкой, – но побледневший от оскорбления дворянин и не собирался этого делать! Выхватив саблю, он пришпорил коня и с оттягом рубанул то место, где только что стояла моя сестра. И тут же рухнул на землю, выдернутый из седла ушедшей в джуше Беатой.

К моему удивлению, убивать его Хвостик не стала. Вместо этого, отхватив ножом кусок повода, она ударом в челюсть вырубила своего оппонента, перекинула его через колено и на глазах ничего не понимающих солдат принялась стегать его по заднице:

– Эх, давно мне не приходилось воспитывать всякую шелупонь!

Удару к пятому ропот, возникший среди тех солдат, кто наблюдал за процессом, докатился до авангарда и привлек внимание двигающихся во главе строя офицеров. Сначала оглянулся один, потом второй, а через несколько секунд все семеро, пришпорив коней, рванулись в нашу сторону.

– Все, приплыли… – пробормотал я, слегка смещаясь вправо, чтобы была возможность, подхватив сестру на плечи, рвануть к расположенной метрах в семи–восьми опушке довольно густого леса. – Шакра, приготовься бежать. Прямо за мной… Ясно?

– Готов… – испуганно прошептал проводник.

– Что тут происходит? – осадив коня перед невозмутимо продолжающей экзекуцию сестренкой, заорал наиболее роскошно одетый всадник.

– Шлепаю хама… Ручки у меня слабенькие, до него может не дойти, так что приходится пользоваться куском повода! – тут же ответила Беата. – Что же вы, господин офицер, совсем не занимаетесь их культурой речи? Как можно обращаться к девушке, обзывая ее быдлом? Или такое обращение к гостям королевства у вас считается нормой?

– Отпустите его сейчас же! – побледнев, прошипел мужчина.

– Накажете сами? Или наградите за героизм? Как же, смог оскорбить беззащитную девушку! – задержав руку, Беата посмотрела в глаза взбешенному гошшарцу, и, скинув с колена тело обидчика, встала и выпрямилась во весь рост. – У вас какие–то напряги с этикетом?

– Взять ее! – скомандовал офицер. И тут же оказался рядом со своим сослуживцем.

– Че это вдруг? – ласковый голосок моей сестры, раздавшийся около его уха, и холод лезвия ее ножа чуть ниже заставили его передумать: – Всем стоять!!!

– Умничка! Пройдетесь с нами немного? А то мне страшно в лесу без таких бравых вояк, как вы… А вы, господа, не волнуйтесь: мы сейчас совершим ознакомительную экскурсию по местным достопримечательностям с лучшим гидом всех времен и народов, и эдак через часик отпустим его восвояси… Если вы будете благоразумными, то с ним не случится практически ничего… Ну, разве что мундир помнет или там заляпает сапоги грязью…

Поняв, что остальные офицеры вот–вот бросятся в атаку, я ушел в джуше и метнулся к ближайшему. Среагировать на мое появление рядом не успел ни он, ни его лошадь. Поэтому, слетая с седла, он все еще пытался что–то сказать соседу. Боль в крупе лошади он почувствовать не мог, но то, что его нога, с моей помощью застрявшая в стремени, держит его на весу, понял. Как и то, что взвившееся на дыбы от удара ножом животное ломится параллельно дороге в обратную от места их назначения сторону. Следующим в такое же путешествие отправился его сосед. С такими же дикими криками и просьбами помочь. Третий офицер, совсем молодой парнишка, пару раз трепыхнулся в моих объятиях, потом тихонько пискнул, выпуская из руки засапожный нож, и тоненьким голоском запищал:

– Все назад! Я приказываю!!!

Как ни странно, на лицах рванувшихся в нашу сторону солдат появился такой неподдельный ужас, что заметившая перемену в их настроении Беата восторженно заметила:

– Джокер? Эй, парниша, а как тебя зовут? Только не надо ля–ля – мой брат, он шутить не любит… Придушит и не заметит…

– Принц Эскор. Младший сын короля Иггера Завоевателя… Мой отец вас…

– Так… мило… – перебила его моя сестрица. – Слышь, Экскаватор, что, повоевать захотелось? А зря… Не детское это дело… Ладно, солдатики, я передумала. Этого вояку я с собой не возьму… – Она от души врезала своему заложнику локтем в затылок и, удостоверившись, что он потерял сознание, добавила: – А мальчишка нам пригодится… Счастливо оставаться!!!