Дикое существо «Ветер», которого однажды привезли в деревню с гор, было тут же помещено в специально вырубленную для него пещеру, где нового союзника немедленно заковали в цепи.

В первый день Иэёси удалось увидеть «Ветер» всего один раз, когда десяток взмокших от усталости синоби тащили на себе здоровенную клетку, в которой скованный по рукам и ногам лежал худой, жилистый человек с голым лицом и безумными, злющими глазами, делавшими его похожим на черта. Волосы на голове «Ветра» были седыми или пыльными. Свалянные в грязные сосульки, они походили на прошлогоднюю траву или выброшенные на берег водоросли.

Всю ночь «Ветер» выл и пытался сорваться с цепей, так что маленький Иэёси и другие дети, находящиеся в гостях у синоби, не могли спать, сходя с ума от ужаса. Но к утру, вопреки мрачным прогнозам, «Ветер» так и не вырвался.

Увидеть «Ветер» во второй раз ему разрешили через девять дней, после воцарения «Ветра» в его новой пещере. Худощавый и жилистый, этот человек стоял с разведенными цепями руками, ноги его при этом крепко упирались в землю, зрачки то увеличивались, то уменьшались. В пещере уже изрядно воняло, так как «Ветер» справлял нужду прямо под себя, что ему было несложно сделать, так как вся его одежда состояла из фартука, прикрывающего спереди его мужское достоинство.

На этот раз «Ветер» уже не метался, он послушно внимал тому, что говорил ему старейшина, с благодарностью принимая из его рук белый, похожий на молоко напиток. Говорил «Ветер», правда, немного, больше кивал, подтверждая, что понял задание.

Иэёси заметил, что все тело «Ветра» изборождено шрамами, а кожа, должно быть, была грубее камня. Ему не было необходимости общаться с кем бы то ни было. Он не стремился поведать о своей жизни, сохранив таким образом в слушателях хотя бы мимолетную память о себе. «Ветер» не нуждался ни в любви, ни в сочувствии.

За свою жизнь у ямабуси и синоби он ни разу не получал никаких поощрений и наград. Ему было неинтересно носить два меча, на его все повидавшем теле не было даже пояса, он не хотел денег и, скорее всего, ничего не знал о постельных радостях. Он почти ничего не ел и не пил, не знал ничего о лести. Даже если бы старейшина синоби, непосредственно дававший «Ветру» волшебный напиток, и захотел поощрить его, все равно он не мог по собственному желанию изменить количество напитка, так как, таким образом, он мог убить «Ветер» или потерять над ним власть, что было сродни отправить на бесполезную смерть всех своих людей.

Снимать с него цепи при детях, разумеется, никто не стал. Им просто сказали, что «Ветер» скоро отправится на задание, и, уже находясь дома с отцом, Иэёси догадался, что сделал его новый знакомый.

Этот «Ветер» долго жил у синоби, так как, по словам Ину-сан, не испытывал никаких эмоций, никогда не задумывался о ценности жизни или возможности смерти, проводя долгие дни в ожидании заветного часа, когда он сбросит путы и будет танцевать.

Еще раз он услышал о своем знакомом «Ветре» уже будучи самураем на службы у Ода-сан.

В то время Токугава Иэясу бился с силами клана Акэти, осаждая их замок и ночью и днем. Можно было дождаться, когда в замке закончится еда, но было доподлинно известно, что у осажденных были колодцы, а значит, они могли никогда не сдаться. Все, что смогли завоевать сражающиеся на стороне Токугава синоби, был отвоеванный у Акэти каменный утес на расстоянии десяти кэн от земли, стоящий за крепостью и защищающий ее с тыла.

Просто подняться на утес и спрыгнуть с него не мог никто, спуститься по веревке было также невозможно, потому что защитники крепости, без сомнения, быстро подстрелили бы смельчаков. Оставалось последнее — дорогостоящее вмешательство «Ветра».

Для этой цели старейшина деревни велел изготовить для «Ветра» особый плащ, который раскрывался точно крылья, не позволяя отчаянному безумцу разбиться оземь. Подобно гигантской птице «Ветер» слетел на землю, и дальше началась настоящая резня. Двигаясь в странном кружащемся танце, «Ветер» раскинул руки со сверкающими в полутьме мечами, которыми он косил противников направо и налево, не уставая и не переставая вертеться, точно цунами.

Опомнившиеся воины пытались убить «Ветер», но не тут-то было. Лучшие стрелки клана били мимо, попадая в своих же самураев, пики летели куда угодно, но только не в мистического воина, ножи с невыразимой легкостью отлетали от него, мечи ломались или самураи лишались рук, прежде чем успевали сообразить сделать хотя бы один выпад.

Разобравшись с ситуацией вне замка, «Ветер» вдруг остановился и исчез. В следующее мгновение его можно было заметить уже в самом замке, где после его посещения сделалось скользко от крови, вывалившихся внутренностей и разметанных по стенам мозгов. Мужчины, женщины, дети — все вперемешку валялись в коридорах и комнатах замка.

«Ветер» не остановился, пока в замке не было уничтожено все живое.

Поняв, что задание выполнено, он поднялся на крышу и, держась за венчавшего выступ дракончика, завыл песню «Ветра».

После этого сигнала армия Токугава Иэясу благополучно вошла в крепость мертвецов, «Ветер» же был снова закован в цепи и под величайшим секретом доставлен обратно в деревню синоби.

Поговаривали, что генералы Токугава тогда пеняли своему господину за то, что тот не согласился оставить «Ветер» навсегда при армии, на что природный аристократ Токугава мог только поморщиться. Привыкший к виду крови, растерзанных тел и отсеченных конечностей, он с месяц после входа в крепость клана Акэти, или, как ее стали после этого называть, Крепость мертвецов, он не мог спать спокойно, то и дело прислушиваясь к шороху в коридорах замка и представляя, что он будет делать, если туда ворвется «Ветер».

Глупый вопрос — умирать, конечно. А что еще остается человеку, на дороге которого оказался сумасшедший бог?..