Связанный по рукам и ногам пленный лежал у нас на стоянке. Даук подменил Туск а на лежке, и мы втроем приступили к, так сказать, дознанию. Я плеснул ему на лицо водой, а Варас шлепнул пару раз по щекам. Пленный очухался и хотел было крикнуть, но Варас, зажав ему рот своей ручищей, приставил к глазу лезвие ножа и сказал:

– Будешь орать, останешься сначала без одного глаза, потом без другого, ты меня понял?

В ответ пленный испуганно часто закивал и заморгал.

– Вот молодец, а теперь говори, то вы тут делаете и кто вас нанял?

– Нас… Нас Хромой Ян всех собрал, а ему за наем заплатил какой-то купец из этих земель.

– Что за купец?

– Не знаю… но богатый купец, с ним охраны было два десятка, будто из войска регулярного, но одеты как наемники.

– Как звали его?

– Я не знаю… правда не знаю, – уже начал подвывать пленный.

– Для чего вас наняли?

– Сказали, чтобы грабили и разоряли многодворцы, на торговых людей нападать в протоках и на дорогах.

– Куда поехали всадники?

– Я… я не знаю.

– Ты без глаза сейчас останешься, – Варас чуть придавил острием ножа на веко.

– В городище… в городище они поехали, а зачем, я не знаю… правда не знаю, у нас свое задание, по протоке вверх грабить.

– А пешие куда пошли?

– Они на перекрестке торгового тракта должны лагерем встать и два дня обозы грабить, потом тоже в городище пойдут.

– Кто такой Бааз?

У пленного расширись глаза, было понятно, что он жить хочет больше, чем хранить секреты…

– Он другой сотней командует… он должен встретиться с этим купцом, я не знаю где. Я ничего больше не знаю… клянусь.

– Похоже, что он действительно больше ничего не знает, – сказал Туск.

– Зря вы сюда пришли, – сказал Варас, зажал рот пленному и загнал клинок ему в сердце.

– Вот про того Хромого Яна я и говорил, – грустно сказал Туск, – что дальше делать будем?

– Надо разобраться с теми у моста, пока спят, – сказал я.

– Как-то… – поморщился Варас.

– Варас, их около десятка душегубов, – ответил я, – хочешь скрестить меч в честном бою, так уж и быть, парочку тебе оставим.

– Смотри, Никитин, сам в душегуба не превратись.

– Варас, они на твою землю пришли грабить и убивать, и на мою, раз уж так богам угодно стало… за деньги нанялись, и похоже, я догадываюсь кому… кто-то в княжестве очень сильно хочет устроить междоусобицы и подорвать доверие к власти… с одной стороны, это нам на руку, но не такими средствами, простые люди не должны страдать. Или ты действительно думаешь, что они достойны честного боя?

– Я уже не хочу ничего думать, Никитин… пошли, сделаем это и все, – хмуро ответил Варас.

«Руки по локоть в крови» – вот это про нас троих сейчас. Я, Варас и Туск сейчас стояли у костра лагеря наемников, в который мы подкинули хвороста и теперь поливаем друг другу на руки воду, чтобы смыть кровь. Дело сделали быстро, наемники так и не поняли, что произошло, некоторые проснулись, но ничего сделать не успели. Сполоснув меч и «томагавк» водой, потом я протер их отрезанным у одного из наемников куском рукава.

– Если мы выедем сейчас, то еще успеем добраться до рассвета к перекрестку на торговом тракте и застать тех, других, – сказал Варас.

– Тогда чего мы ждем? – спросил Туск.

– Трофеи собираем, – сказал я и обратил внимание на то, как опять поморщился Варас, – прости, дружище, но жить мне на что-то надо, а кроме как более-менее махать мечом я пока ничего не умею.

Мы с Туск о м, к слову, он не испытывал никаких угрызений совести, срезали у мертвых кошельки, взяли несколько вязок стрел и несколько приглянувшихся луков, мечей и ножей. Туск также стянул неплохие сапоги с кого-то. Потом мы вернулись на свою стоянку, быстро собрались и поехали следом за пешими наемниками.

Два костра в лагере мы заметили издалека, примерно за километр, было еще темно, до рассвета оставалось не более часа.

– Даук, останешься тут, как разведем костер поярче, подъезжай.

– Хорошо, – кивнул Даук в ответ, он был еще под впечатлением от расправы над наемниками у моста, но юноша справлялся и старался не показывать вида.

К перекрестку подошли тихо и остановились метрах в тридцати в кустах. Мы взяли с собой луки и по десятку стрел. Двое караульных прохаживались от костра к костру, о чем-то разговаривая.

– Сначала обстреливаем их издалека, ну а потом, на удовольствие Варасу, идем добить оставшихся, – сказал я, повесив на ветку куста колчан и взяв в руки лук.

– Хорошо, – кивнул Туск, натягивая тетиву.

– Угу, – хмуро ответил Варас тоже приготовившись к стрельбе.

– Бой, – негромко сказал я и выстрелил в одного из караульных.

Оба караульных упали, что-то закричав и разбудив остальных, два костра очень хорошо освещали цель, и мы стреляли, хорошо стреляли, как в тире. У меня оставалось пару стрел, когда кто-то из наемников додумался залить костры водой, и наступила темнота.

– И что теперь? – прошептал Варас.

– Наполовину мы их точно поубавили, но их все равно много, – сказал Туск.

– Дайте стрелы, что у вас остались, – ответил я, вглядываясь в темноту и, наверное, очень нехорошо улыбаясь.

Я их видел не то чтобы отлично, но я видел силуэты, и мне этого хватило, чтобы выстрелить еще семь раз, и пять выстрелов были явно результативными. А теперь подойду поближе…

– Стойте тут и ждите, – сказал я, обнажив меч, и направился вперед к перекрестку, – свистну, идите на помощь.

А с близи так вообще хорошо видно… первых двух рубанул, успев даже рассмотреть лица, третий… четвертый… кто-то стоит и отмахивается копьем, отчаянно крича и слыша, что в полной темноте кто-то режет его товарищей, как свиней. Он в очередной раз размахнулся, и я, подскочив ближе, ткнул его мечом в район желудка… И опять кто-то бросил на кострище хворост и, полив его маслом, чиркнул огнивом, огонь быстро разгорелся, позволяя рассмотреть картину резни. Я в несколько прыжков ушел в ближайшие кусты и замер. Однако кровищи-то… в живых оставалось около десятка. Ну что ж, пусть теперь Варас порезвится, подумал я, громко свистнул и перескочил в другие кусты.

– Он там! – крикнул кто-то, и сразу трое побежали в мою сторону.

Первый получил в переносицу томагавком, как только подошел к кусту, он не видел меня и так, наверное, и не понял, от чего умер… С диким криком со стороны дороги влетели Туск и Варас на пятно света от костра, зазвенев металлом и кромсая опешивших от всего происходящего наемников. Один из ищущих меня в кустах отвлекся на крик и тут же схватился за рассеченное горло, третьего рубанул по ключице… и меч застрял. Я уперся ногой ему в грудь видя, как один из наемников с перекошенным от злобы лицом бежит на меня с копьем… меч не поддавался, и я толкнул на копейщика его товарища и, вытащив нож, моментально сократил дистанцию и несколько раз ударил врага в район селезенки, дико крича при этом…

Даук подъехал к перекрестку как раз в тот момент, когда Туск зарубил последнего наемника, он думал, что разгоревшийся костер это наш сигнал. Парня стошнило… земля действительно была сильно залита кровью, кругом лежали изрезанные и изрубленные тела… кто-то стонал, и Туск со спокойным лицом проходил и прерывал муки стонущих ударом ножа в сердце. У Даука, похоже, началась истерика, он сначала идиотски смеялся, глядя на результаты побоища, а потом сидел на козелках и тихо всхлипывал, закрыв лицо руками.

– Туск, напои парня крепким медом и положи в фургон, – сказал Варас, вытирая меч, и потом спросил меня с некой нотой презрения в голосе. – Кошельки пойдешь резать?

– Да, мля! И стрел возьму, – ответил я и наконец вытащил свой меч из тела убитого.

Отыскал томагавк, нет, он мне определенно нравится… потом прошел, куче ранцев и баулов, взял пару вязанок стрел и закинул в фургон:

– Поехали.

Яру тоже не понравилось увиденное, и он разволновался, громко вдыхал воздух и бил ногой, словно уговаривал поскорее покинуть это место. Я отвязал поводья от фургона, перекинул их ему через голову и вскочил в седло.

Рассвело уже пару часов как… мы медленно едем, молча все это время.

– И что ты улыбаешься? – спросил меня вдруг Варас.

– А я улыбаюсь?

– Да…

– Подумал просто, что мы кое-кому изрядно подпортили планы.

– А, ты про это… ну да, верно, подпортили.

– Что там Даук? – спросил я Туск а, повернувшись назад.

– Спит…

– Мало крови парень видел, – сказал Варас, – чего с него взять, сын посадского ремесленника.

– Ну да, – согласился я, – может… может, на заимке его оставим, раз такое дело?

– Может, – пожал плечами Варас, потом посмотрел на меня и добавил: – Умыться бы, не хочется в таком виде появляться у Ласа.

– Долго еще?

– Скоро приедем… давай-ка остановимся, коней напоим, в порядок себя приведем и переоденемся.

– Давай, – ответил я и остановил Яра.

Повесив на жердь борта фургона большой бурдюк с водой за лямку, мы каждый по очереди умылись, раздевшись по пояс. Как получилось, застирали рукава, после чего я достал из ранца чистую рубаху.

– Прибавилось стати в тебе, Никитин, – заметил Варас.

– За то спасибо Тарину и, чего уж скрывать, Чернаве, – ответил я, просовывая голову в ворот длинной рубахи.

Действительно, я не раз про себя замечал в последнее время, что и мышечной массы прибавилось, и резкости, привык к оружию, даже походка, как мне показалось, изменилась… не говоря уже о том, что стал замечать многие вещи, которые раньше я бы и не заметил, не услышал и не увидел…

Застегнул жилет и накинул плащ, выброс адреналина плюс бессонная ночь давали о себе знать – стало немного морозить. Проверив, как закреплено мое снаряжение за седлом, я снова сел верхом, и мы тронулись в путь.