Глава третья
Второй рассказ Николая Крылова
ВИННИ-ПУХ И ДЕНЬ ЗАБОТ

– После инцидентов такого рода обычно следует немедленный отзыв на Граульф, – сказал пан Щепан. – Инструкций по режиму секретности никто не отменял. Ты влип. Нет, не так! Вляпался! Обеими ногами! В огромную лужу свиного навоза! Ты хоть понимаешь, какие неприятности грозят, если мы скроем это происшествие? Тебя, молодого да глупого, может и простят – переведут куда-нибудь на Пятую Овна, будешь заниматься второстепенными направлениями, биомоделированием, РНК-посевом в новых мирах… А я? Я жизнь положил на этот проект!

– Это я молодой и глупый?

– Да, черт побери! По крайней мере, ведешь себя как мальчишка! За месяц – три вопиющих нарушения! Вильрих со своей ведьмой, потом события в Готии, а сейчас история с паном Озимеком!

– Умоляю, не надо кипятиться. Не все так плохо, как кажется! И потом: вы меня покрывали!

– Он тебя шантажировал?

– Пан Озимек – воспитанный человек, дворянин. И профессионал. Он понимает, что алхимики по своему статусу ему неподвластны. Господин советник предложил взаимовыгодное сотрудничество.

– Теперь это так называется? Вспомни инструкцию, строжайше запрещающую передачу местному населению любой информации, касающейся «Легенды» и деятельности наблюдательных центров!

– А кто об этом узнает, кроме нас и самого Озимека? – Я развел руками. – Господин советник канцелярии не производит впечатления сплетника.

– Ох, балбес! – Щепан бессильно откинулся на спинку кресла. Сказал, понизив голос: – Особые ведомства Меркуриума только на первый взгляд кажутся самостоятельными и независимыми. Я с большой долей вероятности полагаю, что их контролирует Совет Первых, который, в свою очередь, выказывает недовольство нашей деятельностью. Если алхимиков поймают за руку и докажут преднамеренное нарушение договора между Советом Первых и Университетом, наблюдателей сотрут в порошок!

– Без нас «Легенда» окончательно развалится, и Совет отлично это понимает. Они не решатся ссориться с Граульфом, это противоречит их интересам.

– Головой подумай! – не на шутку взъярился пан Щепан. – Управление проектом сейчас замкнуто непосредственно на Университет по линии Планка, мы лишь ненужные статисты! Консультанты с опытом полевой работы! Наблюдатели временно отстранены, и пока непонятно, как трактовать эту «временность» – год, пять лет, столетие?

– Не вижу в происходящем никакой логики, – вздохнул я. – Может быть, от нас что-то скрывают? В проект внесены некие модификации, изменилась концепция, планируется другой способ реализации? На Граульфе тоже поняли, что у нас появились серьезные проблемы, деканат обязан принять меры. Конечно, не такие дурацкие, как сейчас – боевые корабли с Норика планету не спасут.

– Долбаные теоретики, – зло фыркнул пан Щепан. – Нам остается только ждать… Запомни раз и навсегда: контакты с паном Озимеком я тебе запрещаю. Категорически. Будет настаивать – доложу по инстанциям, Совет его быстро утихомирит. Сейчас можешь заняться делами, съезди в Бороградек, как и планировал.

– Кстати, про Бороградек. Наша… э… больная в порядке? Вообразите, что произойдет, если Озимек сам доложит по инстанциям, например князю или в столицу – у советника есть документальные подтверждения беременности простицы! Представить не могу, какой кавардак начнется на Меркуриуме!

– Ответим, что бумаги сфальсифицированы, а сами тайно переправим женщину на Граульф через точку сингулярности!

– И чего этим добьемся? Допустим, мы столкнулись с явлением массового порядка и вся партия клонов выбракована? Скрыть это не получится в любом случае.

– Вот езжай и проверь! Окажись ты прав, нам точно крышка!

Обрушившаяся в последнее время бесконечная череда неприятностей, проблем и необъяснимых событий привела меня в уныние – ничего подобного не происходило на тихом Меркуриуме со времен колонизации планеты. Убежден, что полностью оценить масштаб происходящего не способны и в Университете, как бы ни хорохорились тамошние высоколобые спецы. Целостная картина у них явно не складывается, иначе на планету отправили многочисленный десант лучших аналитиков и специалистов в области биоконструирования, которые занялись бы делом, а именно – отловом и изучением подвергшихся мутациям искусственных организмов и поиском радикальных способов борьбы с ними.

К сожалению, пока царит умиротворяющая тишина, будто так и надо. На Граульфе или спешно готовят серьезную операцию по коррекции «Легенды», или (что вернее) предаются досужим рассуждениям из серии «что это может быть?». Больше всего я опасаюсь третьего варианта – начальство отнеслось к меркурианским трудностям с неизъяснимым восторгом, как же, новая интересная задача, процесс необходимо понаблюдать в развитии! Есть жертвы? Да и плевать, ради сияющих вершин науки можно пойти на определенные уступки в области этики и морали! Этот закон не нами установлен, не нам его и менять!

Впрочем, окончательно веру в человечество я доселе не утерял и надеюсь, что такие серьезные подозрения неоправданны. Ни единый нормальный человек не решится поставить под угрозу жизнь и благополучие населения целой планеты, а у нас в Университете трудятся люди в целом вменяемые. Иногда увлекающиеся, конечно, но вменяемые.

В одном сомнений нет – если вообще ничего не делать, станет только хуже. Я сидеть сложа руки не собираюсь!

Лезть на рожон совершенно не следует – допрыгаюсь до высылки с Меркуриума и подведу пана Щепана. Потихоньку, стараясь не создавать вокруг себя нездоровый ажиотаж, без лишнего шума и подальше от любопытных глаз. Будешь осторожен и осмотрителен – узнаешь все, что нужно.

Две беды: я слабо представляю, что именно необходимо узнать, а кроме того, не владею никакими рычагами воздействия на Университет (про грозный Совет Первых скромно умолчим, с этой структурой лучше не связываться, может плохо кончиться). Если как следует подумать, контуры означенных рычагов постепенно вырисовываются, к настоящему моменту смутно и неясно, но дайте мне немного времени и не мешайте работать! Информация – очень серьезное оружие, главное – распорядиться ею с умом.

Ай, ладно – Бог не выдаст, анимафаг не съест!

…Беседа с паном Озимеком против моих ожиданий носила мирный и почти доброжелательный характер. Секретарь канцелярии не грубил, о секретах алхимиков не допытывался, предпочитал выражаться метафорами и полунамеками, навязчивости не проявлял. Рассказал, что с обвиняемым по делу о покушении – взят с поличным, арбалет и набор стрел приложены в качестве улик – общался лично полную ночь. Выяснил, вот беда, немногое.

– С такими-то методами? – поморщился я, отгоняя видение подвального каземата.

– Методы самые обыкновенные, – невинно ответил пан Озимек. – У нас свято блюдут древние традиции, не хочешь говорить по-хорошему, будет по-плохому… Каждый знает, что простецы легковнушаемы и беспрекословно подчиняются благородным, но в этом случае законы природы и общества не подействовали. Или вам будет понятнее выражение «законы биологии»?

Я промолчал и воздел очи горе. Отсылка к науке принята и осмыслена. Озимек, в отличие от большинства дворян, прекрасно знает, откуда берутся простецы и каковы их врожденные особенности.

– Гжесь, наш палач, – непринужденно продолжал шеф тайной полиции княжества, – знает толк в ремесле, через его заботливые руки прошло много простецов и еще больше благородных – обычный простец, за которым недоглядывают господа, способен исключительно на мелкую уголовщину – они ведь обладают частичной свободой воли и действий, не так ли? На серьезное преступление простец не пойдет, поэтому заговоры, незаконный оборот запрещенных товаров, шпионаж в пользу сопредельных держав, убийства и прочие серьезные грехи остаются привилегией дворян.

– И часто? – поинтересовался я.

– Чаще, чем хотелось бы, но это к делу не относится. Я могу быстро разговорить любого из простецов, это не трудно, но вчера вечером пришлось приложить множество стараний, «дикари» плохо идут на контакт.

– Даже после употребления специальных средств дознания? – съязвил я.

– Поверьте, мне очень жаль, что так вышло, – любезно улыбнулся пан Озимек. – Но мы приложим все старания, о результатах я непременно доложу при следующей встрече. Разрешите задать несколько вопросов?

– Валяйте.

– Вы живете на Меркуриуме неполные пять лет. У вас есть недоброжелатели? Вы кого-нибудь обидели? Перешли дорогу влиятельным людям? Разумеется, мое ведомство присматривает за алхимиками, но вы очень скрытны, можете обмануть агентов и исчезнуть на несколько недель неизвестно куда… Я не в состоянии оградить вас от возможных неприятностей за пределами княжества.

– Очаровательная формулировка! Прикажете поблагодарить за то, что ваши шпики ходят за мной по Дольни-Краловице как привязанные?

– Мы спасли вам жизнь, не забыли? – Пан Озимек оставался невозмутим. – Схваченный простец увивался вокруг замка короны полные шесть дней, пока вы были в отлучке. И, конечно, обратил на себя внимание. Другие люди его не интересовали, но как только в городе появились вы… Скажу прямо, впервые вижу простеца, решившегося на убийство дворянина. Войны не в счет.

Говорили мы сорок минут, Озимек старался ненавязчиво прощупать меня на предмет возможного обмена кое-какими сведениями: советник канцелярии желал узнать мнение алхимиков о неслыханном распространении нечистой силы и странных животных на севере княжества, в свою очередь тайная служба Дольни-Краловице могла поделиться собственными данными по аналогичной тематике и обстановке в окрестных владениях.

Его милость дал несколько скрытых указаний на то, что предполагает, откуда берутся «дикие простецы», располагает информацией о некоей смуте, зреющей в северных областях материка, и наконец выдал абсолютно неожиданное:

– Меня не оставляет обоснованное подозрение, что мы на Меркуриуме не одни. – Пан Озимек, скрестив руки за спиной, неторопливо расхаживал по кабинету от стола к двери и обратно. – Кроме людей здесь присутствует какая-то другая сила… Нет, я имею в виду не граульфианцев, не алхимиков и не студентов из других миров, приезжающих к нам учиться. Я тщательно изучал по сохранившимся документам историю покинутой человечеством Земли; в те времена утверждалось, будто люди являются единственными разумными существами в исследованной части Вселенной, правильно?

– Не совсем, – ответил я, заинтригованный словами пана Озимека. – Задолго до Катастрофы люди создали искусственный машинный разум, во многом превосходящий наш собственный – это сообщество называлось «Птолемей». Сейчас… гм… я не имею права говорить это вам, но сейчас доказано существование минимум двух нечеловеческих цивилизаций.

– Вот видите, мы нашли точку соприкосновения, – очень серьезно сказал канцелярии советник. – Я не обманываю: Меркуриум принадлежит не только людям, да только наши невидимые соседи последнюю тысячу лет предпочитали человека не замечать или пренебрегать нашим обществом…

– Ничего подобного раньше не слышал! Откуда вы знаете? Подробности?

– А вы согласны изредка заходить ко мне на бокал вина и приятную беседу?

– Правила гильдии алхимиков решительно не одобряют…

– Знаю, – перебил Озимек. – Но мы с вами в одной лодке. И лодка эта подтекает. Я все сказал, пан Николай. Подумайте, рассудите, примите решение. Непременно сообщите мне, кого родила простица из Бороградека – мальчика или девочку.

– Будет мальчик, – брякнул я и прикусил язык.

– Очень рад, – сухо отозвался пан Озимек. – Вас проводят. Да, очень прошу, впредь не обращайте на соглядатаев особого внимания – вчера вечером можно было понять, что эти люди только лишь кажутся бесполезными и докучливыми…

Вот такая история.

Немудрено, что пан Щепан, которому я обязан был рассказать о встрече с начальником тайной службы, пришел в бешенство. Пресловутый режим секретности, основа основ и фундамент всего сущего, трещал по швам. Ладно бы один пан Озимек, ему по должности положено знать куда больше, чем всем остальным, но есть и другие! Например, мой старый друг Эрик Эдельверт из центра наблюдений в Готии…

Я спустился вниз, вызвал на связь бьюрдальскую резиденцию, быстро переговорил с Эриком. Да, чужака нашел. Да, это совершенно секретная информация. Никому ни слова. Если он объявится в Бьюрдале (что вполне возможно, судя по нашим открытиям в Морском замке!) – оказывать содействие. Ненужного любопытства не проявлять. Потребуют – рассказать все, что сможешь. Это приказ. Понял?

Понял.

Вот и замечательно. Как только возникнет необходимость, я мгновенно объявлюсь. А пока… Пока есть важные дела.

…Гинек отправился в город, разносить по аптекам и цирюльням заказы, потому оседлать верного скакуна пришлось самостоятельно – постоянно проживая на Меркуриуме, невольно обучишься обращению с гужевым транспортом. Вороной мерин, названный мною Карасем, встретил хозяина с радостью – застоялся, а впереди предстояла долгая прогулка.

Экипировка обычная – дорожная кожаная одежда, с собой традиционный комплект полевого оборудования, непременное оружие: кроме надежного остийского меча я взял с собой компактный самострел с комплектом посеребренных стальных болтов. Деньги, конечно – разорил шкатулку пана Щепана на тяжелый кошель с серебром. Можно отправляться.

Дорога к Опольским воротам города Карасику отлично знакома – мимо собора святой Маргариты, на Гончарную, затем по улице Германа Оксерского. Остановились на несколько минут возле «Злой Клары» – надо взять с собой запас еды, путь неблизкий. Хозяйка моментально собрала в котомку горячих пирогов, завернутую в промасленный пергамент копченую курицу, круглый хлеб, яблоки и кувшинчик с красным сладким вином.

– Куда теперь, пан Николай? – осведомилась Клара. – Надолго?

– Дня на три-четыре, в Бороградек. Объявится Вильрих, непременно передай, чтобы дождался! И вот еще что: пускай почаще оглядывается и смотрит, кто стоит у него за спиной…

– Как же, понимаем, – кивнула хозяйка. – Наслышаны о вчерашнем.

– Клара, скажи, есть на свете то, о чем ты не знаешь? – улыбнулся я.

– Наверное, нет. Ровной дороги, ваша милость!

У ворот пришлось предъявить «княжий лист», предписывающий всем чиновникам княжества пропускать меня беспрепятственно и в любое время дня и ночи, город остался позади, Карась вышел на Опольский тракт и бодро зарысил – если неутомимого мерина не останавливать, он будет идти таким аллюром до самой темноты.

Первая точка назначения в двадцати с лишним милях, сразу после межевого столба и ответвления на Осечню. Надо углубиться в лес и отыскать небольшую усадьбу, где обитает пани Эльзбет – дворянка из Лоденице, ведьма и естествоиспытательница, увлекающаяся нестандартной фауной.

Я правильно запомнил дорогу, пускай и бывал в гостях у Эльзбет всего однажды. Мрачноватый ельник расступился, и Карась оказался на краю широкой поляны. В отдалении темнел пруд с цветами кувшинок, а рядом с водоемом возвышался страховидный двухэтажный домина, сложенный из буро-коричневых бревен.

За прошедший месяц резиденция Эльзбет ничуть не изменилась. На крюках, вбитых в стену дома, красуется недурная коллекция черепов животных и чудовищ, возле коновязи отирается медлительный древоног, неопасное существо класса «Saga», подобие лешего. Как ведьма его приручила – уму непостижимо! Карасик отнесся к представителю искусственной жизни безразлично, не видел прямой угрозы.

– Есть кто дома? – проорал я, спрыгнув с седла. Вверил Карася попечению древонога, который умел обращаться с домашними животными, подошел к крыльцу. Перед домом возвышались три богомерзких истукана, часть необходимого антуража. – Ау! Пани Эльзбет!

Тишина. Не повезло – похоже, ведьма уехала в одну из соседних деревень – простецы Эльзбет уважают, в окрестностях Осечни она единственный лекарь, использующий возможности homo novus для того, чтобы помогать больным. Чудовища – это скорее хобби.

– Может, не слышит? – сказал я сам себе. Поднялся по ступенькам, отбил кулаком дробь по деревянной двери. Никто не отозвался.

Жаль, придется заезжать на обратном пути. А почему бы не оставить записку? Дом не заперт, притвор удерживается колышком – кому придет в голову ограбить ведьму? Войду, отыщу перо с чернильницей и пергамент, потом мирно отправлюсь по своим делам.

Открыл, заглянул в просторные сени.

– Как она здесь живет, а? – проворчал я. – Это просто невозможно!

В доме стоял отвратительный запах мертвичины, небось еще с прошлого раза не выветрился! К нашему с Вильрихом визиту Эльзбет затеяла вскрытие убитого простецами из деревни Черна «нового монстра», впоследствии вызвавшего нездоровую сенсацию на Граульфе – ведьма по моей просьбе передала экземпляр пану Щепану, и тот переправил дохлую зверюгу в Университет. Воняла тварь неимоверно, бедного Вильриха тогда аж вытошнило.

Точно, хозяйки нет дома – химические лампы и свечи в лаборатории не горят, камин давно погашен. В комнате, занимающей большую часть первого этажа, царит полумрак, из затянутых пузырем узких окон солнечные лучи сюда не проникают.

Обстановка напоминает заведение алхимиков в Дольни-Краловице – коллекция реторт и атаноров, хрустальные шары, связки сухих трав и чучела страшилищ, книги, свитки, в рамках на стенах подробные карты Меркуриума и континента Скандза. Живописно, ничего не скажешь, впечатление «волшебности» этого места портит лишь неимоверный смрад.

Направившись к столу с писчим прибором и папкой, в которой хранилась бумага, я споткнулся обо что-то мягкое, не удержался на ногах и рухнул на пол, попутно своротив хлипкую этажерку, уставленную каменными фигурками и флаконами с непонятным содержимым.

– Б..! – громогласно возгласил я на чистейшем русском языке, но вовсе не потому, что сильно ударился плечом о жесткие деревянные половицы. Просто испугался чуть не до визга. – Да что же здесь творится, мать вашу за ноги!

Вскочил, рванул прочь, опять споткнулся, но успел схватиться за столб, поддерживающий потолок. Выдохнул, утер взмокший лоб рукавом.

В двух метрах от меня лежала мертвая Эльзбет. Убита, никаких сомнений! Обращенная кверху затылочная часть черепа разворочена, фактически полностью снесена! Кровавые пятна на полу и стенах – ни дать ни взять разрывная пуля!

Пуля? Ничего подобного. Отдышавшись и поборов нараставшую панику, я углядел подозрительно знакомый предмет, застрявший между осколков кости. Присел рядом, посмотрел внимательно.

«Раскрывающаяся стрела», жутковатое изобретение оружейников Остмарка.

Что же это получается? Эльзбет погибла три-четыре дня назад, тело уже тронуто разложением, отсюда и запах. Она впустила убийцу в дом и повернулась к нему спиной, он произвел выстрел из арбалета точно в затылок, с очень небольшого расстояния, от силы шагов пять. Гарантия смерти, головной мозг фатально поврежден. Умерла Эльзбет из Лоденице мгновенно.

Что делать, что делать? Как поступить прямо сейчас? Думай, идиот!

Для начала изучим место преступления. У меня и раньше-то была отличная фотографическая память, а после перестройки организма под воздействием «Бича Божьего» я дополнительно развил эту способность. Надо вспомнить, как выглядел дом ведьмы во время моего первого посещения – вдруг что-нибудь пропало?

Затратив десять минут, я понял: исчезли несколько амулетов граульфианского производства из коллекции Эльзбет, причем амулеты недешевые, каждый стоил до сотни золотых, сумма колоссальная. Не менее дорогие книги, однако, нетронуты, золотые украшения тоже. Бесследно сгинули четыре банки с заспиртованными образцами «новых тварей», в частности с детенышами чудовища из Черны, которые ведьма прошлый раз извлекла из матки анатомируемого существа… Остальное вроде на месте.

Забрав нужные предметы убийца преспокойно вышел из дома, закрыл дверь, приставил колышек и уехал. Ошеломляющее хладнокровие! Неужели Эльзбет знала этого человека?

Я пулей вылетел на крыльцо, бросился к Карасику. План действий полностью созрел. Древоног проводил всадника безучастным взглядом – этому псевдоразумному существу было плевать на человеческие трагедии.

Выбравшись на дорогу, я пустил мерина в галоп и спустя четверть часа оказался на въезде в Осечню, крошечный городок на полсотни строений, принадлежащий мелкопоместному дворянину Михалу Осечиньскому. Разузнал у простецов, как проехать к господскому дому, запугал привратника громким голосом и неминуемыми карами, если он будет медлить. После чего был препровожден к его милости.

Пан Михал оказался типичным помещиком, владевшим скромным леном, но в то же время наделенным правом суда на своих землях – власть Высокой Короны представляет именно он. Господин выглядел лет на сорок стандартных, начинал полнеть, наверняка отличался ленью и склонностью к тихому пьянству: жить в провинции неимоверно скучно.

– Чем могу служить? – осведомился пан Осечиньский, когда простец-дворецкий провел меня на веранду, где был накрыт обед. Немедля определил, что я дворянин. – Что за спешка, сударь? Присядьте!

Вместо ответа я передал хозяину «княжий лист» – документ, в данной ситуации игравший роль удостоверения сотрудника специальной службы.

– Николай Крылов, особая управа Дольни-Краловице, вице-советник короны, – быстро отрекомендовался я. – Мне срочно необходима ваша помощь, пан Михал.

– Все, что угодно! – всплеснул руками дворянин. – Что-нибудь случилось?

– Вы знакомы с пани Эльзбет из Лоденице, у нее дом на вашей земле?

– Конечно! Ее батюшка, барон Лоденицкий приходится мне двоюродным дядей. Девушка очень помогала нам, у нее потрясающие способности…

– Она убита.

– Что??

Зря я подозревал пана Михала в лености и провинциальной неторопливости. Как только хозяину было вкратце объяснено, что именно от него требуется, завертелась тихая деловая суета: два десятка простецов под командованием сына его милости, совсем молодого парнишки, были отправлены к дому ведьмы с приказом встать на страже, никого не пропускать, замечать все подозрительное, а самое главное – ничего не трогать до появления людей из столицы.

Я написал письмо, адресованное пану Юлиушу Озимеку: необходимо привлечь тайную службу князя; кроме того, депеша даст понять господину начальнику, что я ему доверяю.

– С конным гонцом, немедленно. – Я передал Осечиньскому запечатанный перстнем пакет. – Сейчас середина дня, к вечеру непременно приедут господа из Дольни-Краловице, которые возьмут на себя дознание. Дело государственной важности!

– Как прикажете, ваша милость. – Пан Михал смотрел на меня, будто на личного представителя светлейшего, «княжий лист» произвел неизгладимое впечатление, да и в этом захолустье никогда прежде не случалось таких невероятных происшествий. Бывало, на деревни простецов нападали чудовища, однако такое происходит повсеместно и спокон веку. Но убийство благородного, да еще и женщины?

– Кстати! – Я задержался на пороге дома, обернувшись. – Господин Осечиньский, вы не знаете, сколько лет было Эльзбет? Стандартных?

– Очень молода, – покачал головой потрясенный Михал. – Всего пятьдесят два. Боже, кто мог решиться на такое злодейство?

Конечно, молода. Для нас подобный возраст считается несерьезным, мне самому уже четыреста тридцать семь в объективном земном исчислении, ну а если учитывать путешествия по временным потокам Лабиринта – за тысячу субъективных…

– Если вы встретитесь с паном Юлиушем Озимеком, а он наверняка прибудет собственной персоной, – добавил я, – передайте на словах следующее: пан Николай уехал в Бороградек по известному делу. Постарается обернуться как можно скорее и немедленно зайдет поговорить. Запомнили?

– Запомнил, ваша милость!

Я покинул Осечню с чистой совестью, но с тяжелой душой. Связь между вчерашним покушением на меня и убийством Эльзбет очевидна, достаточно взглянуть на оружие. Остается надеяться на сообразительность пана Озимека и решительные действия с его стороны. Пусть докажет, что тайная служба князя Якуба не даром ест свой хлеб.

Мне отныне придется быть втройне внимательным. Кто-то начал большую охоту за посвященными в неприглядные секреты меркурианской жизни – вспомним, что именно пропало из дома ведьмы… Но кто? Кто, черт возьми?

О том, что я отправился в Бороградек, в курсе пан Щепан, явно непричастный к делу Осечиньский и, конечно же, Озимек. Как выражался один знаменитый шпион эпохи до Катастрофы – что знают двое, то знает свинья. Следовательно, тракт, ведущий в Ополье, может быть опасен, а я еду совершенно один. Рискованно.

Поступим следующим образом: опольская дорога останется западнее, а мне надо взять направление точно на северо-восток, Бороградек расположен ближе к границе королевства Остмарк. Леса наводнены зубастой живностью, деревни встречаются редко, защищенные дворянские поместья еще реже. Карту этой части Верхней Моравии я помню назубок, сориентироваться смогу запросто.

А теперь выбираем: наезженная дорога, где можно запросто получить арбалетную стрелу, или нечистая сила, притаившаяся в дремучих чащобах. Обыкновенная нечистая сила мне, разумеется, не страшна – с помощью граульфианских устройств я обезврежу любую тварь класса «Inferno» задолго до того, как она подойдет на расстояние, необходимое для прямого воздействия на человека. Передал нужный сигнал бионаноконтроллерам существа, обездвижил или убил…

Неприятная деталь: по лесу бродят не только хорошо знакомые мне питомцы Университета, хватает и спонтанно мутировавших особей. Против этой пакости высокотехнологичное снаряжение бессильно. «Новых» чудовищ пока немного, но они есть – Эльзбет вскрывала труп именно такого зверя.

Выберем золотую середину. Опольская дорога проложена «углом», в обход возвышенностей и озер, вначале на север, затем резкий поворот к востоку. Возможно намного сократить путь – первые тридцать миль по тракту, поворот направо по проселку, до Бердыча, через лес к Тршынцу, это миль пятнадцать… Далее цепочка Лазы-Скочув-Бороградек, срезаю семьдесят меркурианских миль или более привычные сто двадцать пять километров. Экономия, хотя по дороге идти гораздо удобнее.

– Н-но, Карасик! – Я подтолкнул мерина каблуками в бока. – Не отступать и не бояться! Карасик, ты боишься?

Вороной мерин фыркнул и уверенно взял любимый аллюр – размашистую рысь. Последние дни были сухими и теплыми, никаких дождей, поэтому за нами тянулся белесый пыльный шлейф.

К закату я должен оказаться в Бердыче, захолустнейшем поместье пани Евы Блавской, как говорят в Дольни-Краловице, очень богатой вдовы, сделавшей состояние на торговле строевым лесом – рядом протекает широкая Римава, спускающаяся с гор на юг, до самой столицы княжества. Сам бог велел пани Блавской заняться лесосплавом!

Еще ходили слухи, будто старуха, потерявшая мужа во время войны с Риттером фон Визмаром, происходит из того самого Первого Поколения. Значит, я непременно найду с ней общий язык, все люди, родившиеся на Земле, в своем роде члены одной семьи…

Ожидаемая ночевка в теплом уютном доме госпожи Евы Блавской не состоялась. За отсутствием такового.

Поселок Бердыч находился на отшибе – двадцать с лишним миль от дороги, больше восьмидесяти от Скочува, ближайшего города, управляемого наместником князя. Удивительное дело, но единственным человеком благородной крови тут была лишь пани Блавская, управлявшая маленькой лесной империей, составлявшейся из нескольких деревень лесорубов, населенных только простецами. Семь тысяч клонов на единственную госпожу.

Кажется невероятным? Оставьте, Меркуриум знаменит и не такими рекордами – «корректированная разумность» простецов позволяла одному дворянину безраздельно властвовать над десятками тысяч преданных господину подданных. Не каждый благородный мог себе такое позволить, но люди богатые, прочно занявшие нишу в экономике планеты или отдельного государства, – вполне.

Триста пятьдесят простецов обеспечивают бесперебойное функционирование центральной конторы мадам Блавской – самого Бердыча. Помните, что я говорил про обучаемость клонов? Достаточно отобрать из нескольких детишек наиболее способных, дать им соответствующее образование, и вот пожалуйста – у вас есть счетоводы, бухгалтеры, приказчики. Самые талантливые назначаются старостами, надзирающими за лесорубами и плотогонами. Они же трудятся в городах ниже по течению Римавы – продают лес. Деньги стекаются в моравские банки, которые в свою очередь контролируют правильность исполнения приказов госпожи.

Идеальная экономическая схема – вся прибавочная стоимость уходит пани Еве, клоны трудятся бесплатно. Надо отдать должное хозяйке, ее простецы живут сытно и благополучно, пани Блавская исправно закупает продовольствие у соседей (среди ее простецов сельским хозяйством занимались только женщины и дети, неспособные к тяжелой работе на обширных лесоповалах), не стремится к сверхприбылям, чрезмерно утруждая своих работников, и чтит Церковь – во владениях Блавской трудятся по пять андроидов-монахов на тысячу человек.

Сама госпожа жила уединенно, после смерти мужа, убитого при штурме Морского замка Визмаров, появлялась в столице княжества только на государственные торжества и казалась дамой, целиком и полностью увлеченной тем, что на Земле именовалось «бизнесом». Еще один показательный слушок: в замке светлейшего болтали о постоянной связи пани Евы с «северным» простецом, то есть с клоном этнического типа «Норд». Выходит, Злая Клара не является исключением, но одно дело трактирщица, спутавшаяся с простецом, и совсем другое – богатая и влиятельная дворянка! О времена, о нравы, как сказал один известный поэт…

Видел я госпожу Еву дважды – на Рождество 3270 года и минувшим декабрем, когда пани приезжала на юбилей его светлости князя Якуба. Может, госпожа Блавская и из Первого Поколения, но выглядит лет на сорок – красивая, отчасти грустная дама, худощавая и темноволосая. Никак не старуха.

Впрочем, разве я выгляжу на четыреста тридцать с небольшим? Я оставил себе облик тех времен, когда подцепил «Бич Божий» – мне кажется, что намеренное корректирование внешности является одним из самых замечательных даров, полученных homo novus после Катастрофы. Мне всегда двадцать пять. Крепкий и не очень высокий светло-русый парень, с длинными волосами, схваченными на затылке в хвостик серебряной застежкой в виде прыгающего льва. Девки из заведения Злой Клары в один голос уверяют, будто я симпатичный.

Возраст теперь значения не имеет. Тебе исполнилось сто лет? Триста? Полтысячелетия? Чепуха! Отживший свое предрассудок…

Но я отвлекся на маловажные рассуждения – давайте вернемся к реальности.

Когда до Бердыча оставалось километров пять, ветер принес легкий запах гари. Неужто пожар? Лес во владениях пани Евы – главное сокровище, никто не станет палить делянки ради посевных полей. Подчеркиваю, пахло именно гарью, а не дымом от костров, большая разница! Горело на большой площади, но не сегодня и не вчера!

Встретилось небольшое поселение дровосеков – пяток хижин, открытый очаг, аккуратно сложенный из камней. Людей, точнее простецов, не видно, хотя работники постоянно живут на таких заимках неделями, оставив семью в деревне. Река совсем рядом, до нее прорублена просека, по ней к воде доставляют бревна столетних хвойных деревьев.

Куда все подевались?

Игнорировав проселочную дорогу, я выбрался на берег Римавы. Чудесный пейзаж, синяя лента реки, звезда Меркуриума, привычно именуемая «Солнцем», приближается к горизонту и бросает ало-золотые блики на воду. За рекой зеленеет строевой лес, сияют янтарем стволы рекомбинантных сосен, семена которых были адаптированы к условиям Меркуриума почти тысячу лет назад. От Земли не отличишь – ну чисто Карелия или Финляндия!

– Устал, Карасик? – спросил я. Мерин будто нарочно помотал головой. Нет, мол.

– Поехали дальше. Осталось совсем немного, вечером получишь целый мешок овса.

Обещание осталось невыполненным.

Мы направились против течения Римавы по берегу, он достаточно пологий, никакого кустарника, глубокие ложбины, спускающиеся к реке, можно обойти выше. Иногда обходили завалы бурелома – колоссальные баррикады, сложенные из сухих ветвей, были отходами лесопромышленного производства, бревна оттаскивали к воде, а тысячи обрубленных веток складывали в огромные кучи. Не десятилетиями – веками. Девственный лес северной части Моравии исправно поставлял строительный материал для южных городов.

Впереди угрюмо темнел Танвальд – горная цепь, защищавшая наши равнины от промозглых ветров субарктических областей. Проедешь миль пятьдесят к северу, начнутся крайне небезопасные предгорья – там находится граница одной из «зараженных зон», региона, где «Легенда» окончательно превратилась из сказки в реальность. Живущих в тех местах людей постепенно вытесняют иные, более агрессивные и приспособленные к среде обитания виды живых существ. Существ, к созданию которых и я приложил руку – чего тут скрывать…

– Да что за день сегодня такой? – простонал я, едва Карасик вышел на открытое место. – Чума на мою седую голову!

Пепелище. Бердыч полностью сожжен.

Прямо впереди – обугленный остов хозяйской резиденции, выстроенной в форме русской буквы «Г», хозяйственные пристройки совершенно уничтожены огнем, хороши различимы черные контуры оснований жилищ простецов. Над выгоревшими и обрушившимися строениями поднимаются тонкие струйки дыма, но пожар случился давно, несколько дней назад. Целой осталась только широкая пристань, заметны три лодки и готовый к сплаву огромный плот. Людей не видно, около причала бродит одинокая белая коза…

Что стряслось в мирном Бердыче?

Все-таки надо было ехать по тракту! Неприятности преследуют меня по пятам, никакому Иову Многострадальному не снилось! Если к ночи меня не сожрут дикие звери, я не упаду с седла и не сломаю шею или не утону в болоте, буду считать, что очень повезло!

– Карасик, давай спустимся вниз. – Я обратился к мерину, словно к разумному существу. Тишина нервировала, хотелось услышать хотя бы звук собственного голоса. – Посмотрим, а?

На всякий случай я проверил арсенал детекторов на предмет остаточного фона биоизлучения – нет никакого желания встречаться с неприятными обитателями вод и лесов. Если оберег подсвечивает красным, значит рядом нечисть, класс «Inferno», синим или зеленым – нейтральное существо классов «Saga» или «Nature», фиолетовым – латентный хищник. На первый взгляд чисто, да и Карасик не беспокоится – мерцает изумрудным только глазок на медальоне в виде головы волка, следовательно поблизости ошивается один из «нейтралов», которые априори безопасны. Обычные животные, только «сказочные», вроде оленя с золотыми рогами…

Прежде всего следовало выяснить причины разгрома в Бердыче. Случайный пожар? Но почему тогда поселок выгорел целиком? Дома стояли на достаточном удалении друг от друга, пламя не могло перекинуться с одного горящего здания на другое! Вода совсем рядом, можно было быстро потушить… Нападение с целью грабежа? Абсолютно исключено, Верхняя Моравия спокойная и законопослушная страна, о разбойниках у нас отродясь не слышали. Дикие простецы, будь они неладны? Их слишком мало, жители Бердыча обязательно дали бы отпор!

Дом хозяйки (вернее, то, что от него осталось) можно было отличить по размеру фундамента и тому, что стоял он на возвышенности, господствуя над другими строениями. Я сразу отметил некоторую странность – очень нехарактерные разрушения для пожара, здание словно сдуло с гребня холма, обгоревшие бревна и доски разбросаны в одном направлении, веером. Такой эффект возникает под воздействием ударной волны от взрыва! Где тогда воронка?

Гвардия Небес, верные опричники Совета поработали? Только у них на вооружении есть челноки и беспилотные бомбардировщики, закупленные Советом Первых на Юноне-II «на всякий случай». Простите, но чем не угодили Гвардии пани Блавская и ее лесорубы? Совет использует свое секретное оружие редко и только в исключительных случаях – к примеру, именно Гвардия Небес разрушила часть неприступного Морского замка герцогов Визмарских, чтобы дать возможность штурмующим порваться в крепость. Нет, тоже не подходит! После «плевков» из плазменных орудий корветов Гвардии остались бы приметные шрамы на земле, а ничего похожего я не вижу…

Что тогда остается?

Я от души выматерился. Неужели? Бр-р, быть не может! Безусловно, проект «Легенда» породил к жизни множество несимпатичных и агрессивных тварей, но ни единый представитель нестандартной фауны, включая неимоверно сильных «демонов» с высокой биоэнергетикой, не может выступить в роли оружия массового поражения и превратить в пепел поселок на тридцать пять домов!

Хотя… Есть одна версия, но слишком неправдоподобная!

Обнаружилось полдесятка трупов простецов, все обгоревшие до полной неузнаваемости, буквально до скелета – ладно бы они находились в зданиях, в углях, но все они лежали среди обломков хозяйского дома, на склоне. Валуны, из которых сложен фундамент, оплавлены – каким бы сильным ни был пожар, расплавить гранит огонь не мог! Нет сомнений, воздействие сверхвысоких температур!

Внимательно осмотрев развалины и найдя еще несколько тел, я начал понимать, как распространялось пламя. Полосами. Первая, длиной метров четыреста и шириной тридцать прошла с востока на запад, от леса к реке. Аналогичная полоса пересекалась с первой под острым углом, а третья, более короткая и узкая, заканчивалась как раз на вершине холма. Нечто наподобие гигантского огнемета. Ой-ой, кажется, исходная версия подтверждается!

Быть-не-мо-жет! Самые крупные наши детища обитают в незаселенных районах планеты, их всего-то пять на весь Меркуриум, за каждым – строжайший контроль! Перемещения, общее состояние организма, питание наконец! Над каждым экземпляром Университет трясется, будто над малым дитем, хотя каждый такой ребеночек весит тонн двенадцать-пятнадцать.

Быстро проверить! И плевать на нарушение техники безопасности!

Я бегом ринулся к Карасику, пощипывающему травку возле не пострадавшей от огня пристани, дернул завязки на мешке с припасами, отыскал кожаный футляр, в котором скрывался предмет обихода, мужчине малоприличествующий: серебряное зеркальце под украшенной цветными камнями деревянной крышечкой. Прелестная безделушка, заодно имеющая важнейшее функциональное значение – коммуникатор для экстренной связи с любым из центров наблюдения на Меркуриуме. Сигнал идет прямиком на один из наших спутников, оттуда в Дольни-Краловице. Пользоваться этой системой разрешено только в исключительных случаях.

Овальное зеркало размером с детскую ладошку потемнело – на самом деле это биолюминесцентный дисплей. Активация, контакт с висящим над Скандзой на геостационарной орбите спутником установлен, запрос терминалу главного центра слежения, обработка данных, общая итоговая сводка за минувший месяц, информационный пакет принят. Отбой связи. Уложились в полторы минуты.

Результат нулевой. Все объекты, проходящие в Университетском каталоге под кодом «Saga-XII, Draco volans t.04», не покидали привычного ареала обитания. Никаких отклонений от стандартной схемы поведения. В настоящий момент остаются там, где и должны быть. Ошибки в системе мониторинга исключены, информация проверяется и дублируется одновременно тринадцатью центрами наблюдений, в чьей зоне ответственности находятся объекты…

Промах, а ведь объяснение казалось таким простым!

Я закрыл крышечку, отключил прибор и вернул его на место. С неудовольствием поглядел на мерцающий зеленым амулет, пристегнутый короткой цепочкой к поясу, – неизвестный «нейтрал» все еще бродит где-то неподалеку. Странно, обычно животных отпугивает запах дыма.

Карась остался пастись на берегу, а я продолжил изыскания на пепелище. Отметил, что для поселка с населением более чем в триста человек трупов на удивление мало. Люди разбежались? Почему тогда не вернулись после пожара? Или всех жителей увели прочь монахи и возможно уцелевшая госпожа? Между прочим, вот здесь была деревянная церковь, сохранилась часть ограды с латинскими крестами, от самого здания остался лишь пепел и завал почти остывших головешек.

Ага, вот и фрагменты андроида – искусственная плоть выгорела, углеродно-металлический скелет сильно деформирован, искусственный разум несомненно погиб: нейроны-носители не могли выдержать такой температуры – по моим оценкам, значительно выше полутора тысяч градусов. Что все-таки случилось, ума не приложу?

Любопытно, а это что еще такое? За окраиной поселка, в тени леса возвышалась груда светло-серых камней необычной формы. На природное образование не похоже, равно как и на творчество здешних простецов – клоны создают сугубо утилитарные вещи, с чувством прекрасного у них довольно туго. Кому понадобилось вырубать в здоровенном гранитном валуне эдакую фигуру – резкие углы, сочетающиеся с плавными изгибами, неровные конусы, какой-то треугольник, смахивающий на…

– Ой, – громко сказал я. Машинально отступил на шаг назад.

Камень открыл глаза – темно-золотистые с вертикальным зрачком – и пошевелился. Картинка-загадка мгновенно сложилась в узнаваемый образ. Лучше бы я умер вчера, честное слово!

Останусь жив-здоров и вернусь в Дольни-Краловице, выскажу пану Щепану все, что думаю о нашей системе мониторинга! Компьютер главной базы или сломан, или по чьему-то приказу намеренно выдает искаженную и недостоверную информацию!

Draco volans, в лучшем виде. Теперь ясно, отчего детектор уверенно давал понять, что рядом находится «сказочное» существо класса «Saga»! Черт возьми, как я влип!

Зверь моргнул, сфокусировал взгляд на моей персоне. Я попутно вспомнил, что в отличие от всех нормальных рептилий зрение у Draco острейшее и цветное, как у человека. Это уменьшает мои шансы не просто до нуля, а до отрицательных величин.

…Он очень живописно зевнул, показав ярко-розовую пасть с частоколом внушительных зубищ – каждый длиной с мой мизинец. Потянул ноздрями воздух, поднялся с зеленой травки, на которой дремал, встряхнулся, будто собака. Степенно потопал в мою сторону.

Финита ля комедия, Николай Русланович. Допрыгались.

Бежать бессмысленно – любой Draco очень проворен и ловок, коэффициент интеллекта один из самых высоких, он полуразумен, обладает великолепной памятью, средства защиты и нападения идеально сбалансированы. Схавает и не подавится! Одна надежда: он, может быть, сыт, а ведь никакой хищник не станет убивать просто ради забавы! Нет, только не Draco – если он счел Бердыч своей территорией, значит любой проникший сюда будет уничтожен, такова поведенческая схема…

Подошел, обнюхал. Я замер, ровно мраморное изваяние, одновременно гадая, мокрые у меня штаны или еще нет. В критические моменты жизни вечно лезет в голову всякая глупость!

Пока Draco не проявлял и намека на агрессию. Уставился на меня умопомрачительно красивыми глазищами, морда зверя находилась на расстоянии вытянутой руки от моего лица. Дыхание горячее (этот биологический вид теплокровен) и вовсе не зловонное – пахнет чем-то похожим на специи, корица, шафран. Выбросил из пасти тонкий раздвоенный язык, коснулся им моей одежды, втянул обратно. Мне показалось, что смотрит он почти осмысленно, дает о себе знать частичная разумность и умение делать выводы из определенных ситуаций.

Наконец Draco шумно выдохнул (я зажмурился, ожидая немедленной смерти в огне), развернулся и побрел к прежнему лежбищу. Улегся, положив голову между передних лап, будто собака, обвился хвостом. Опустил тяжелые веки наполовину, но следить за мной не перестал.

И тут я вдруг понял, что информация из дольни-краловицкого центра полностью соответствовала действительности, нечего грешить на компьютер или неизвестно чей злой умысел! Раньше надо было сообразить!

Из полудесятка особей вида «Draco volans, тип четыре» один экземпляр имеет бронзовую окраску, два – кирпично-красную, еще один – зеленую, и последний – черную. Откуда взялся светло-серый образец? С неба свалился?

Далее: взрослая особь девять-десять метров в длину, в холке почти три. А этот маленький, туловище размером с некрупную корову, от носа до кончика хвоста не больше четырех метров. Твердая роговая чешуя пока не сформировалась, шкура напоминает шершавую змеиную кожу. Это же подросший детеныш!

Ноги подкосились, и я с размаху уселся на траву. Draco на движение не отреагировал, нападать на меня он не собирался.

…С настоящими драконами, сиречь с рептилиями, имеющими нестандартную схему конечностей (четыре лапы, два крыла, итого шесть), Университет экспериментировал давно, но истинного совершенства мы добились, создав «t.04», четвертую модель, на нашем сленге – «четверочка». Прежние ошибки и недоработки были исправлены, биоскульпторы добились максимального соответствия с представлением об идеале. Драконы ранних типов плохо летали, были чересчур прожорливы, тяжелы, туповаты и агрессивны, в то время как настолько легендарное существо должно вызывать чувство восхищения!

Пять образцов-прототипов Университет обкатывал на Меркуриуме последние десять лет, готовилось серийное производство особей – Совет Первых заказал минимум тридцать экземпляров с заранее установленной РНК-программой: мир искусственно создаваемой сказки требовал, чтобы дракон охранял сокровища, сражался с доблестными рыцарями, был хитер, умен, отлично защищен и одновременно не был полностью неуязвим. Совет организует «сокровищницы» – велика забота отчеканить нужное количество золотых монет и огранить самоцветы, в избытке добываемые в копях южного Танвальда! – а граульфианцы доставят на Меркуриум живую составляющую мифа!

Проект «t.04» на данный момент официально не одобрен деканатом, но все к тому идет – тестируемые особи показали великолепные результаты. Адаптация к жизни в дикой природе отличная, ни один дракон не подох от голода, а значит, охотничьи инстинкты на высоте, привыкшие к постоянному гнезду экземпляры никогда не меняли родимую пещеру на другую, добывали пищу только в ближайшем радиусе, составляющем сто десять километров.

Говорить о том, что размножаться Draco volans не могут, полагаю, излишне. Более того, все пять драконов были доставлены на Меркуриум уже подросшими и более-менее самостоятельными, тогда они были гораздо крупнее светло-серого детеныша, находившегося сейчас передо мной!

Повторяется история с простицей из Бороградека? Только на совершенно ином уровне? По виду, серенькому драконенку года три или четыре, не больше! Детектор реагировал правильно – существа класса «Saga» передают своим потомкам нанотехнические устройства на биооснове, естественное клонирование системы, ответственной за биоизлучение. Если предположить, что серый действительно появился на свет от одного из пяти прототипов, значит и…

Боже! Что делается!

Драконыш-подросток никак (повторяю для глухих: НИКАК!) не мог появиться на Меркуриуме извне: транспортировка особей через планетарные точки сингулярности контролируется нами и Советом с тщательностью, больше похожей на паранойю! Любой переход по Лабиринту на суше (морскими точками никто не пользуется) регистрируется, несанкционированные вторжения пресекаются – если сюда заглянет непрошеный гость, его быстро и без шума выпроводит Гвардия Небес. Никакой лишней жестокости, конечно – меркурианцы не хотят осложнений, подданных других Миров Конвенции попросту отправляют домой, планета закрыта для посещений. Тотальная изоляция!

Вывод: я вижу детеныша, родившегося непосредственно на Меркуриуме. Обалдеть.

Это он сжег Бердыч! Аппарат огнеметания у типа «t.04» совершенный – органы, производящие горючую газопылевую взвесь, и сопла, выбрасывающие таковую, расположены под нижней челюстью, в обычное время и в полете сопла закрываются естественными клапанами. По большому счету механизм, вырабатывающий пламя, больше похож на химическую фабрику, вмонтированную в живое существо – я прямо сейчас и не упомню чудовищный коктейль, который дракон способен обрушить на недоброжелателя: метил-натрий, метил-литий, силон, дифосфин, пирофорные металлы, сероуглерод, элементы фосфора…

Вся эта гадость вырабатывается вспомогательными железами, смешивается в особой камере, затем струя под колоссальным давлением направляется на объект атаки – субстанция воспламеняется при контакте с воздухом, радиус прямого поражения до ста метров. Говоря откровенно, старинные огнеметы или напалм рядом с дыханием дракона покажутся детской игрой со спичками.

Адская смесь и создает сверхвысокие температуры, но для того, чтобы восстановить необходимое количество вещества, дракону требуется время. Неужто мне в кои-то веки повезло и серенький полностью израсходовал резервы?

– Эй, красавчик?! – После всех стрессов сегодняшнего дня меня вдруг пробило на хи-хи. Дело ясное, обычная истерика, но оставаться серьезным и деловитым я не мог физически. Иначе с ума сойду! – Это ты всех убил? А я почему до сих пор жив? Эй, слышишь?

Я взвыл от нездорового хохота, откинулся на спину и схватился за живот. Из глаз хлынули слезы. Серенький невозмутимо поглядывал на меня вполглаза и не шевелился.

– Хрен тебе, скотина! – в голос орал я. – Никуда отсюда не уйду! По крайней мере до завтрашнего утра! Понял?

Драконыш поднял острую треугольную голову, взглянул на меня, будто на спятившего клоуна, выгнул шею и улегся обратно, намеренно отвернувшись.

– Это что получается? – Истерика продолжалась с феерическим размахом. Адреналин гранеными стаканами. Я вскочил, схватил камень, запустил в дракона. Не попал. – Ну и валяйся тут, скотина! А я… А я…

Где Карасик? Конечно, там, где я его и оставил. Мерин всегда был редким флегматиком, на взбесившегося хозяина покосился неодобрительно, но и только. Я сбросил дорожные сумки, снял с Карася седло, швырнул наземь.

– Пасись сколько влезет! А я отдохнуть хочу!

Карасик посмотрел на меня неопределенно-озадаченно, как умеют только лошади.

Куда пропал мешок с едой, который выдала мне пани Клара Волошкова? Отлично, вот он!

Я вернулся к дракону, подошел к нему практически вплотную. Серенький встрепенулся, чуть приподнял сложенные на спине крылья. Под нижней челюстью приоткрылись клапаны аппарата огнеметания. Мне было решительно плевать.

– Вот! – Я швырнул котомку под самой мордой Draco volans. – Ночевать буду здесь! Ясно? Прямо здесь!

Серенький издал звук, похожий на отрыжку. Скорее, ворчание. Подвинул правую переднюю лапу, уронил голову. Опять уставился на меня.

Съест? Испепелит? Да в гробу я видел ваш Меркуриум, Университет, Совет Первых и эту поганую Вселенную! Чтоб вы все провалились!

Решено так решено – адреналин бурлил в моем кровяном русле, словно магма в жерле вулкана, – устроюсь спать рядом с этим… этим существом класса «Saga». Где вино?

Я рванул так сильно, что кожаные шнурки, затягивавшие горловину мешка, порвались. Клара – женщина основательная, кушанья в дорогу укладывает правильно – самое тяжелое внизу, сверху дурацкие пирожки и курочка! Кувшин на самом дне, под ним свернутое в несколько раз чистое полотенце – при возможном ударе глина не разобьется, да и пану Николаю будет чем вытереться после умывания.

В городе сосуд мне только показался небольшим, на самом деле он вмещает литра два. Вино чудесное, крепчайший настоявшийся красный мускат, да только все нормальные люди пьют его разбавленным водой вдвое-втрое.

Выбил пробку.

– Твое здоровье! – Я нарочно стукнул кувшином по светлому серебристому когтю передней лапы серенького. Он не отреагировал. – Слышишь, гадина?

Выдул одним махом почти половину. Закашлялся. Повело моментально, это естественная реакция на тяжелый стресс. Схватил пирожок с капустой, зажевал. В недрах огромной груди ящера зародился тяжелый, гулкий звук – будто камни перекатывались. Стихло через несколько секунд, и я решил, что серенький обращался явно не ко мне. Вдруг у него обычное несварение?

Что было дальше, я помню плохо – Кларин сладкий мускат ударил в голову почище спирта.

Мне было плевать на всё. Я ругался, вопил, пару раз пнул лапу ящера, пытался угостить его копченой курицей, тыкал пальцем в нос дракона, что-то доказывал. Взгляд серенького был осуждающим и проникновенным, как у героя романа Федора Достоевского, который я читал лет четыреста назад.

Следующее воспоминание: я проснулся глубоко ночью – было холодно, и неимоверно хотелось отлить. С трудом встал, незнамо как добрел до ближайшего дерева, сделал свои дела, вернулся к «груде камней», рухнул рядом. Машинально подвинулся ближе – от зверя истекало приятное тепло. Прижался спиной к жесткой шкуре, ну чисто печка!

Я не понимал, что происходит и где нахожусь. Нервный срыв и алкоголь дают непредсказуемые последствия.

Пробудился я оттого, что очень хотелось пить и солнце било прямо в глаза.

– Что это было, Карасик?

Ответа, понятное дело, я не получил. Карась до самого утра отдыхал близ пристани и приободрился, лишь увидев пошатывающегося и не совсем адекватного хозяина, явившегося значительно позже рассвета, скинувшего на берегу реки одежду и «рыбкой» кинувшегося в воду прямиком с причала.

Экологии Меркуриума можно только завидовать, посему я отпился проточной речной водой до тошноты в прямом смысле – меня вывернуло на прибрежном песочке, но зато головушка приобрела свойство немножко соображать. Надев только льняные нижние штаны и затянув тесемки, я подошел к невозмутимому Карасику и озадачил его сугубо риторическим вопросом – что же все-таки это было?

Мерин искоса глянул лиловым глазом. Пили бы вы поменьше, ваша хозяйская милость.

– Карась, вот скажи, я правда не сумасшедший? Вчера мне ничего не привиделось?

Не привиделось, материальные доказательства налицо. Следы моего пьяного буйства, высокая летняя трава, примятая огромным телом серенького, на земле отпечатки трехпалых когтистых лап. Детектор молчит, значит драконыш исчез перед рассветом, остаточный фон биоизлучения теряется через несколько часов. Надо же, меня он не побеспокоил! Просто ушел, вернее улетел – эти рептилии предпочитают полет пешим переходам.

Меня вновь затошнило при воспоминаниях о вчерашнем вечере. Прав Карасик – с алкоголем надо завязывать, при моей профессии это чревато.

Думать о противоречиях сил не оставалось. Допустим, дракон уничтожил Бердыч. Зачем? Детеныш искал новое гнездо? Здесь нет пещер! Наткнулся на неспровоцированную агрессию людей и начал обороняться? Теплее! Что подумают простецы, увидев приземляющегося возле их поселка крылатого ящера? Что сделают? Правильно, возьмутся за оружие! Луки, арбалеты… Защищающийся дракон – страшное биологическое оружие, взрослая особь способна уничтожить город десятикратно крупнее Бердыча! Почти как десятикилотонная атомная бомба.

И все равно концы с концами никак не свести! Draco обязаны сторониться людей, нападают в единственном случае – при вторжении на их территорию. Это естественно, в противном случае драконы представляли бы реальную опасность для обитателей Меркуриума. Изменилась генетически заложенная схема поведения?

Хватит! Моя несчастная соображалка окончательно перестала работать. Чертовщина – вот единственное слово, которым можно охарактеризовать происходящее на этой потрясающей планете!

– Давай собираться, Карасик, – сказал я мерину. – Пора в дорогу, мы и так задержались… Еще одно такое приключение, и я сам сбегу с Меркуриума, никакого отзыва не понадобится!

Одновременно с этим я твердо знал: никуда я отсюда не денусь. Променять развеселый Меркуриум на тихую и благополучную жизнь на Граульфе или Лации? Покорнейше благодарю!

К вечеру мы с Карасем без каких-либо эксцессов добрались до Бороградека и устроились на постоялом дворе. Следующим днем пришлось нанести визит в городскую управу, получить дозволение на осмотр определенной группы простецов. «Княжий лист» подействовал безотказно, мне предоставили в помощь андроида-монаха, и мы отправились в рейд по окрестным деревням.

Итоги превзошли самые смелые ожидания. Пан Щепан будет в восторге.

– Тридцать семь эпизодов, у четырех этнических типов, произведенных в различных технозонах. Сроки небольшие, от нескольких недель до четырех месяцев. Говорить о случайных нарушениях в технологии клонирования бессмысленно. Мы имеем дело не с частным случаем, а с системой. Надо срочно докладывать в Университет и принимать меры.

– …Это катастрофа! – Несчастный пан Щепан едва только не плакал. Я беспощадно вывалил на него ворох фантастических новостей, привезенных из четырехдневного путешествия на северо-восток, и привел обожаемого шефа в состояние, близкое к каталепсии. – Что теперь делать, а?

– Скрывать или умалчивать бессмысленно. Готовим подробный доклад, прикладываем к нему фактологию и делаем вид, будто мы тут абсолютно не при делах. Контроль за клонами осуществляет Совет Первых, в его же ведении находятся технозоны, мы только консультируем. Отобьемся как-нибудь!

– Твоими бы устами, – скривился пан Щепан. – Мир рушится! Хочешь еще один сюрприз?

– Что опять?

– Позавчера несколько «красных меток» переместились из арктической зоны отчуждения в океан. Я вначале подумал, что система биосканирования вышла из строя, но после дополнительного тестирования выяснилось: датчики планетарной сети наблюдения в полном порядке. Существа класса «Inferno» – в море. Осознаешь?

– Они же не приспособ… – начал было я, но осекся на полуслове. По спине пробежал нехороший холодок.

– Дошло наконец? – грустно вздохнул Щепан. – Нечисть вдруг начала осваивать новую среду обитания. Океан нам неподвластен, все центры наблюдений расположены на материках. Выводы сам сделаешь или подсказать, чем всё кончится?

– По-моему, нам будет проще немедленно застрелиться, – угрюмо заметил я. – Чтобы не мучиться в дальнейшем.

– Изменения в «Легенде» происходят с невероятной стремительностью. Если так будет продолжаться, к зиме мы не узнаем Меркуриум. Готовься к худшему, Николай. Когда составим доклад по обстановке, на Граульф отправишься ты.

– Смерти моей хотите? Да меня там в клочья разорвут!

– Я напишу епископу Карлштайна прошение о твоей канонизации. Хочешь стать святым? Начнем твоим именем бесов изгонять…

– Пошлейший юмор, пан Щепан! У меня складывается отчетливое впечатление, что процесс идет обвально, его уже не остановить. А причины неизвестны, что бы ни думали в Университете. Как выражается мой готийский знакомец Зигвальд Герлиц – врата ада открылись.

– Зигвальд – необразованный варвар с уровнем культуры, будто у питекантропа. Одного у готийцев не отнимешь: они способны чувствовать. Инстинкт, ощущение опасности, предвидение на высоте; с нами, людьми цивилизованными, не сравнишь. Со временем готийцы стали ближе к природе, спасибо искусственной деградации.

– Хоть какая-то польза от «Легенды»…