С закатом армия из пяти тысяч человек — трех тысяч «крыс» и двух тысяч «хомяков» — выступила на запад. Ремезову стоило больших трудов уломать обычных людей, то бишь пресловутых «хомяков» выступить совместно с «крысами» против других «крыс». Но ему это удалось, хотя еще пару дней назад на такое и рассчитывать было нельзя, по определению. Тактический ход Ремезова полностью сработал: беженцы сделали свое дело, напугав обитателей модулей до полусмерти страшными историями о бесчинствах «крыс», и чтобы совсем не погибнуть, оставалось только одно — сражаться.

Битва обещала быть довольно жестокой, потому к ней весьма основательно подготовились, создав из подручных материалов более мощное оружие. Так армия обзавелась сразу десятком минометов, неплохо зарекомендовавших себя при штурме «крысами» сто восьмидесятого посадочного модуля. Успели изготовить достаточное количество ручных гранат с фитильным запалом и бомб с патронным запалом для сбрасывания с вертолета.

Эрик же воспротивился участию Элен в боевой операции. У него перед глазами стоял опыт пилота самолета, сбитого во время одного такого сражения, а ведь самолет гораздо более быстрая машина и попасть в нее сложнее. Что уж говорить, винтокрылую машину вообще подстрелят на раз, даже бомбометания провести не удастся.

Ремезов согласился с доводами и напряг инженеров, чтобы те придумали способ защиты вертушки. Но все, что они могли придумать, это обвесить ее стальной броней, взяв сталь от переборок. Тогда общая масса получалась такой, что не взлететь, не говоря уже о том, чтобы взять дополнительный груз.

Махов уже отчаялся, когда решение нашлось, чисто случайно. Из посадочного модуля выгрузили стеклопакеты, которые предполагалось вставить в вырезанные в корпусе модуля окна. Но поскольку окон никто врезать не собирался, разве что самый минимум, то и стекла по большей части остались без надобности. Ремезов хотел сделать из них внешнюю оранжерею, или, что вероятнее, «аквариумы» — емкости для запаса воды.

Эрик сразу же вспомнил когда-то виденную телепередачку об изготовлении бронестекла. Самый простой способ — это взять несколько стеклянных панелей, переложить их прозрачной пленкой — и бронестекло готово. Такой слоеный пирог останавливает пулю даже с близкого расстояния, хотя каждый элемент сам по себе крайне непрочен.

Недолго думая, Эрик произвел схожий опыт и, как оказалось, стекло вполне держало пулю. Дело осталось за малым, нарезать и соединить между собой пластиковое стекло так, чтобы оно обволакивало корпус вертолета. С этим соответствующие специалисты справились без проблем.

Конечно, за защиту пришлось поплатиться грузоподъемностью, аж в триста килограммов, сведя полезную нагрузку до двухсот, но тут уже ничего не поделать, приходилось выбирать из двух зол меньшее. Или так — или вообще никак.

Из оставшегося стекла люди быстро сварганили себе бронежилеты, и теперь можно было надеяться на серьезное снижение потерь, по крайней мере, среди «хомяков». «Крысам» броников не хватило, так как стекло изначально не отнесли к стратегическим материалам. И неизвестно догадались ли о его свойствах до сих пор во вражеских лагерях. Судя по потерям в прошлых боях — еще нет.

Оставалось только гадать, какой сюрприз подготовят им «крысы» Линя. Ведь они наверняка без дела тоже не сидели, прекрасно зная, что после «пряника», от которого они отказались, идет очередь «кнута».

Как показала воздушная разведка с дальнего расстояния, ближе подлетать слишком опасно, несмотря на броневую защиту, «крысы» Линя действительно трудились вовсю, выдалбливая в неподатливом грунте подобие окопов и индивидуальных стрелковых ячеек. В этом им помогал расконсервированный трактор, плугом пропахивающий каменистую почву. У трактора получалось не очень, но это все равно серьезное подспорье.

Эту новость Эрик, летавший на разведку, сообщил Ремезову.

— Понял тебя, возвращайтесь на загрузку.

— Вас понял.

Элен уже поворачивала к сто семьдесят девятому модулю, чтобы загрузиться бомбами.

— Ты как? — спросил ее Махов.

— Нормально, — чуть вздрогнув, глухо ответила девушка.

— Справишься?

Элен, поджав губы, резко кивнула.

— Да… Я постараюсь.

— Все будет хорошо, вот увидишь…

Девушка снова кивнула, но на этот раз промолчала.

Все-таки война не женское дело. Мужчинам, даже таким слюнтяям, какими они стали, или какими их воспитали, подобное времяпрепровождение несколько привычнее, что ли. Внутри словно просыпается доселе подавляемый сознательно и законами первобытный дикарь. Идет выброс адреналина, появляется необходимая воинственность, тело само подсказывает, как нужно действовать в той или иной обстановке. Зов природы в общем…

Сразу при посадке обслуживающий персонал загрузил вертолет бомбами, заложив их в специально подготовленные ящички, закрепленные на салазках винтокрылой машины.

Сброс бомб производился вытягиванием шнура, последовательно открывавшего донца ящиков с последующим выпадением бомбы. Просто, но надежно. Все лучше, чем руками бросать, как это делал гранатометатель на самолете «крыс». Впрочем, для ручного, то есть более точного, даже снайперского сброса у Махова под рукой имелось десять бомб поменьше.

Теперь осталось скоординировать свои действия. Следовало появиться точно к началу атаки, а не раньше и тем более не позже.

В теории это несложно, ведь скорость вертолета известна, известно примерное время прибытия и развертывание сил. Стоит вычесть одно из другого — и получишь время старта с единовременным временем прибытия. Опять же есть возможность координировать действия по радио.

Но теория одно, а практика совсем другое. Всегда может что-то пойти не так. Недаром же говорят: война — фигня, главное — маневры. Точность маневров на войне действительно самое сложное. Одно неверное движение какой-нибудь стороны — и все летит к чертям. А это жертвы.

Чтобы не оконфузиться в такой решающий момент, Махов решил подстраховаться и принял решение взлетать несколько раньше.

— Можно ведь немного покружить в отдалении, — сказал он Элен.

Так они и поступили.

Колонна машин как раз подъезжала к главной крепости Линя, и началось рассредоточение, чтобы высадить войска по всей ширине фронта.

— Зачем маячите?! — связавшись по рации, выразил свое недовольство Ремезов. — Мы же договаривались, вы должны были внезапно обрушиться на их головы, как снег, даже как град!

— А мы и обрушимся, как снег с градом… Пусть привыкают к нашему виду, — нашелся что ответить Эрик. — Будут считать нас надоедливой, но безопасной стрекозой. А потом мы им как дадим по шапке! А то на внезапное наше появление они среагируют куда агрессивнее, чем на простой пролет…

— Хм-м… что ж, в твоей точке зрения есть своя крупица истины.

Войска коалиции «крыс» и «хомяков» наконец приготовились к атаке. Защитники обеспечили оборону, затаившись за жиденьким валом из камней и залегая в небольших углублениях, которые удалось выдолбить.

— Давай, Эрик, выходи на боевой заход. Думаю, они уже привыкли к вам, — напоследок усмехнулся Ремезов.

— Вас понял. Выходим…

Элен действительно заложила вираж с намерением пройти точно над линией окопов.

В небе тем временем появилась точка еще одного летательного аппарата. Снова профукали появление его на радаре. Но тут не до радаров. Боевой заход все-таки.

— На горизонте самолет, — доложил Махов.

— Да, мы знаем, он нас срисовал еще на полпути к цели.

— Значит, Сиволапый уже идет сюда.

— Скорее всего, но не очень спешит…

— То есть?

— Если бы Сиволапый хотел, он уже был бы здесь, по крайней мере очень близко, и реально смог бы нам помешать. А так он ждет, что мы ослабим его конкурента, а он потом разделается с нами, ведь мы в этой войне, хочешь не хочешь, тоже ослабнем.

— Вот оно что…

— Да. Такова высокая политика…

Сиволапый действительно оказался хорошим политиком. Задержку сухопутных войск, идущих на помощь союзнику, можно объяснить многими причинами — конечно, в том случае если Линь и Сиволапый уже заключили договор о слиянии своих стай в одну под предводительством последнего, чего не скажешь о самолете.

Но даже если такого договора между ними нет, Сиволапый все равно прислал самолет, показывая тем самым рядовым «крысам», находящимся под предводительством Линя, что он не остался в стороне, и помогает им противостоять врагам как может. Делал он это, разумеется, не из врожденного альтруизма, а для того чтобы те, кто останутся после сражения, с радостной готовностью перешли под его руку.

Прилетевший самолет сделал свое дело. Он прошелся над порядками коалиционных сил и забросал наступающих своими гранатами. С борта самолета также был открыт беглый автоматный огонь. Ему ответили.

Взбухли огненные шары взрывов… Впрочем, о том, что они нанесли какой-то серьезный урон наступающим, говорить не приходилось. Самолет пролетел слишком высоко и быстро для сколько-нибудь эффективного гранатометания, к тому же по нему стреляли и пилот выделывал легкие зигзаги, что еще больше снижало эффективность.

Чистая показуха. Сиволапый не хотел рисковать своим пилотом.

Но это представление, как ни странно, сыграло на руку Эрику и Элен. «Крысы» Линя купились на эту показуху и глядели во все глаза. Когда среди порядков наступающих ударили первые взрывы, они восторженно закричали, вскакивая и махая руками, совершенно забыв про вертолет. А зря.

Еще не стихли восторженные крики, как вертолет вышел на линию сброса и начал делать свое дело. Махов быстро вытянул всю веревку, и вниз ровненьким ручейком полетели бомбы, гораздо более мощные и убийственные, чем «крысиные» гранаты, сброшенные с самолета.

Внизу забухали громкие взрывы, разбрасывающие разящие острые каменные элементы.

Теперь пришла очередь атакующим ликовать.

— Вот прекрасный пример пословицы: смеется тот, кто смеется последним, — усмехнулся Эрик, глядя на дело рук своих.

Вертолет, избавившись от бомбовой загрузки, резко пошел в сторону, провожаемый редкими очередями. Несколько пуль даже ударили в днище, заставив Элен нервно вздрогнуть, что сказалось на плавности полета вертолета. Но она все же взяла себя в руки и повела машину ровнее.

— Все нормально, — сказал ей Махов. — Я горжусь тобой. Ты совершила настоящий подвиг, на такой мало кто из мужчин способен.

Девушка кивнула и даже попробовала улыбнуться, но первая попытка походила на какую-то гримасу боли и отвращения.