Когда наконец светило скрылось за горизонтом и настал ночной день, действительно стало ясно, что в случае перехода на ночной образ жизни люди ничего не теряют, только приобретают. Огромный шар газового гиганта, вокруг которого вращалась Сахара, освещал поверхность своего спутника мягким светом, который можно сравнить с освещением на Земле, когда небеса скрыты тяжелыми серыми тучами, но при этом все отлично видно без напряжения и защиты глаз. Так же было и здесь.

Правда, сам вид огромного разноцветного шара над головой давил на психику. Но к этому люди скоро привыкнут и станут воспринимать его как само собой разумеющееся, по крайней мере, перестанут инстинктивно пригибаться, каждый раз глядя в небеса.

Особенно естественным все станет для потомков. Если они появятся… Но вопрос в том, захотят ли люди заводить потомство на такой негостепреимной планете как эта?

«Ну а почему нет? — подумал Махов. — Когда все устроится, все устаканится, жизнь войдет в какую-то более предсказуемую колею, природа возьмет свое… и как результат появятся дети, особенно если уничтожить все защитные и противозачаточные средства. Надо будет Антону Николаевичу потом предложить…»

— Восход начнется через девять часов двенадцать минут, — сообщил Эрику Ремезов, уточнивший длительность сахарианских суток.

— Понял. И еще, Антон Николаевич, я вот что хотел сказать, — чуть замявшись, добавил Махов. — Если авария все же случилась до того, как мы достигли Праймзоны, то…

— То «крысы» прилетели вместе с нами и, учитывая, что наш модуль имеет сто семьдесят девятый номер, то они находятся совсем рядом, — закончил за Эрика Ремезов. — Возможно, следующий за ними набит «крысами» или, что вероятнее, их везли в модулях со сто восемьдесят первого по двухсотый. Итого сто тысяч человек. Я вспомнил о них, как только понял, кем ты был. Я уже веду поиск людей, служивших в армии, полиции, охране и просто крепких парней для создания собственных сил самообороны. Оружия и боеприпасов для оснащения своей маленькой армии у нас в достатке.

Махов кивнул. Они оба понимали, что раз в качестве груза на Орхан отправили оружие, то вполне вероятно, что и на Праймзону тоже отправили аналогичный груз. Ведь тамошним колонистам тоже нужно противостоять агрессивному животному миру, да и новым поколениям колонистов, родившихся уже на Праймзоне, нужно защищаться от нового асоциального элемента, который продолжают к ним высылать с Земли и который попытается установить свои порядки. Не для «крыс» же это оружие предназначалось, в самом-то деле.

Всего на Праймзону должны были спустить двадцать спускаемых модулей. Легко подсчитать, что на Сахаре сейчас около ста тысяч «крыс» (чуть меньше, учитывая необратимых коматозников и не переживших полет) и откровенно уголовного элемента: убийц, насильников, воров и просто заблудших душ, совершивших преступление в мало контролируемом, почти в невменяемом состоянии, то есть чисто по пьяни…

Но если они, особо агрессивные, добрались до оружия и не смогли наладить свою жизнь, что, скорее всего, произошло, то вполне вероятно, они попытаются получить ресурсы за чужой счет. Тем более что транспорт у них есть, ведь в каждом спускаемом модуле находится по сотне таких же «круизеров», грузовиков и автобусов.

— Ну тогда все, мне пора, — сказал Эрик, садясь в машину.

— В какую сторону поедешь?

— На восток, навстречу солнцу, — выбрал направление Махов после краткого размышления, посмотрев то на запад, то на восток. — Если следующий встретившийся мне модуль будет под сто восьмидесятым номером, то я просто поверну назад и еще раз помашу вам ручкой, проезжая мимо.

Ремезов только посмеялся.

— Тогда бывай. И будь осторожен.

— Конечно, Антон Николаевич. «Крысы» всегда осторожны, потому и живы до сих пор… А какая-то часть меня навсегда останется «крысиной». Тут уж ничего не поделаешь.

— Это в наших условиях даже к лучшему, — кивнул Ремезов.