Ровно в полдень он вошел в приемную майора Бабушкина. Череп-лейтенант его узнал, тут же доложил начальнику. Не прошло и пары минут, как Осетр сидел перед майором.

Тот посмотрел на посетителя с некоторым неудовольствием. Потом физиономия его обрела выражение задумчивости: было ощущение, что череп не знает, о чем говорить с приглашенным.

Однако Осетру оставалось молча ждать. Не говорить же хозяину кабинета: «Слушаю вас!» Реплика не по мизансцене. А может даже, и не по сценарию…

Мысль показалась Осетру остроумной, и тут майор наконец заговорил.

– А скажите-ка мне, молодой человек, где вы находились в первую ночь после вашего появления в Черткове?

Вопрос был настолько неожиданным, что Осетр едва не вскочил. Однако удержался. Принялся вспоминать. То есть не то чтобы он запамятовал, где находился и что делал в последние дни, а просто слишком уж был ошарашен.

– Спал в доме на Лазурной улице. У водителя грузовика по кличке Чинганчгук. Это водителя так зовут, а не грузовик. Хотя, нет, зовут его Матвей… э-э… Степанович… Фамилии, простите, не помню. Он приютил меня на первое время, пока я не определился с гостиницей. Ну и…

Что «ну и», он и сам не знал. Потому что совершенно определенно представил себе, каким будет следующий вопрос.

И вопрос последовал:

– Этот ваш водитель сможет подтвердить ваши слова?

Да, это был еще тот вопрос. Чинганчгук ведь провел ночь в объятиях девочек «тетушки» Баян и вовсе не мог знать, чем занимался ночью его внезапный постоялец. Может, грабил, насиловал и убивал…

– А в чем дело?

– А дело в том, что в эту самую ночь был убит врач нашего городского лазарета. Вам не кажется, что тут складывается любопытная связь. Днем в Черткове появляетесь вы, а ночью убивают нашего врача.

– А я что, единственный, кто в этот день появился в городе?

– Нет, кроме вас, был еще один такой.

– И почему бы вам не спросить этого человека?

– Спросим, не волнуйтесь. Всему свое время!

– Кстати, а с чего вы решили, что вашего врача убили приезжие? По-моему, тут у вас своих убийц хватает.

Майор усмехнулся, достал из стола пачку сигарет и пепельницу, закурил, выпустив струю дыма в сторону Осетра.

– Да, своих у нас хватает. Вот только почему-то десять лет жил на Угловке врач Герасимов, и никому не требовалось его убивать. А стоило здесь появиться вам, и доктора тут же замочили.

Значение последнего слова Осетр уже знал.

– В самом деле, любопытная связь, не находите?

– Нахожу. Но уверяю вас, я к этому делу не имею никакого отношения.

Майор снова усмехнулся:

– Ваше дело уверять, наше дело проверять. Где сейчас этот ваш Чинганчгук?

– Не знаю… Может быть, дома, а может… – Осетр пожал плечами.

– Вы понимаете, что у меня имеются все основания задержать вас? Пока ваше алиби не подтвердится…

Основания имелись – это было ясно даже полному придурку.

– Как, вы говорите, зовут вашего водителя?

– Матвей Степанович. Кличка Чинганчгук. – И тут Осетр вспомнил. – Спицын его фамилия.

Майор вытащил из ящика стола серую коробочку компа, коснулся сенсоров. С шорохом над углом стола раскрылся видеопласт, нарисовалась вирт-клава. Пальцы-сосиски с удивительной легкостью забегали по клаве.

– Ага… Матвей Спицын… Разжалованный военный… Проживает на улице Лазурной, дом тридцать три.

Майор выключил комп, убрал в стол. Потом раздавил в пепельнице сигарету и встал.

– Посидите.

Вышел. Через несколько секунд вернулся.

– Встаньте-ка!

Осетр встал.

– Ладони покажите! Что у вас там за пятна?

Осетр вытянул перед собой руки, глянул на ладони. Ничего там не было, никаких пятен…

Раздался чмокающий звук, и руки Осетра оказались притянуты друг к другу.

Да, майор был настоящий профессионал.

– Я сейчас отправлюсь к этому вашему водителю, а вы посидите здесь. Рыпаться не советую. Если вздумаете покинуть мой кабинет, браслеты аккуратненько отстригут вам кисти. Мономолекулярная нить делает это быстро…

– А почему бы не надеть на меня ошейник? – Осетр фыркнул. – Или как тут у вас его называют? Баранку…

– Зачем баранку? Отрезанные руки врачи отрастят. Если вовремя к ним обратиться, конечно… А голову уже не вернешь! – Майор положил руку Осетру на плечо и усадил в кресло. – Отдыхайте пока. Я постараюсь по-быстрому.

Он ушел. А Осетр остался размышлять о своем непрофессионализме.