Дом по указанному «тетей» Баян адресу был как все в округе – деревянный, одноэтажный, выкрашенный в сиреневую краску. И улица, соответственно, называлась Сиреневой.

Сначала, когда Осетр позвонил, тишина за дверью ничем не нарушилась – словно сенсор звонка тут был исключительно в качестве декорации. Потом раздались тяжелые шаги – все-таки дерево не столь хороший звукоизолирующий материал, как, к примеру, тот же синтепор…

Дверь, скрипнув, открылась – на пороге появилась косматая образина с медвежьими лапами.

– Кого надо?

Господи, да их тут специально, что ли, таких подыскивают… Можно подумать, что подобно школе «росомах» существует школа бандитов, куда отбирают типов строго определенной фактуры…

– Мне нужен Касьян Романович.

Громила смотрел подозрительно – того и гляди, по чайнику даст.

– Откуда адресок узнал?

Осетр ответил, как научила «тетушка» Баян:

– Татарка начирикала. Будто бы тут помогают добрым людям в тяжелый момент.

Громила отодвинулся, освобождая дверной проем.

– Ну, просачивайся! – хмыкнул. И добавил с сарказмом: – Добрый человек!

Осетр вошел в небольшое помещение, из которого вели две двери: налево и прямо. Над последней висела картинка, изображающая писающего мальчика, и всякому становилось ясно, куда именно она ведет.

– Сюда. – Волосатый гигант кивнул на другую дверь.

Осетр распахнул ее и вошел.

Светлое помещение почти без мебели. Всего-то стол, за которым расположился худощавый лысеющий мужчина, стул перед столом да простая скамейка у боковой стены, напротив большого окна.

– Батя! Тут к тебе пришли. От Татарки.

Худощавый поднял голову. У него были мешки под глазами и тяжелый взгляд – будто каменюку положил на гостя.

– Слушаю вас, сударь.

Осетр представился Остромиром Каймановым.

Худощавый кивнул:

– А меня зовут Карабас, извините!

Осетр и глазом не моргнул, хотя имя хозяина произвело на него впечатление: он и понятия не имел, что Татарка сведет его с самим паханом.

Хотя, возможно, это один из этапов прохождения «суворовской купели». Тут чего угодно можно ожидать…

– Что вы хотите?

Хозяин был вежлив до безобразия – таким подчеркнуто-вежливым людям хочется иногда грязно нахамить, из чувства протеста. Впрочем, гость прекрасно понимал, чем это закончится.

– Я торговец.

Карабас снова кивнул, но на этот раз не произнес ни слова.

– Я прилетел на Кресты позавчера, транссистемником «Дорадо». Мы договорились встретиться с моим компаньоном, однако на место встречи он не явился. Я сходил туда, где он жил. Никого нет, и в гостинице не знают, куда он делся. Я хотел попросить вас помочь мне с поисками.

В протяжение этого короткого монолога глаза у Карабаса сделались, как острые кинжалы. Так и казалось, что сейчас появится некто, способный выхватить их из ножен-глазниц и метнуть Осетру прямо в горло… Захотелось прижать подбородок к груди, и Осетр с трудом удержался от этого движения.

– За вознаграждением дело не станет.

Нет, кинжалы не потеряли остроты. Но они словно из стали превратились в более мягкий материал, острота которого – всего лишь видимость, а при ударе он согнется, как пластилиновый. Во всяком случае, такая ассоциация возникла сейчас у Осетра.

– А сколько стоят наши услуги, вам Татарка сказала?

– Да.

– Деньги, извините, с собой?

Осетр позволил себе легонько фыркнуть:

– Только задаток. Я не сумасшедший, такую сумму по городу таскать! На улицах можно встретить всякий сброд… Ну, вы как коммерсант меня понимаете. Я беру деньги из банка для того, чтобы заплатить за работу, а не с целью подарить их первому встречному разбойнику с большой дороги, которых болтается тут великое множество.

Он и сам не знал, почему произнес слова, которые можно было понять двояко: и как комплимент, и как оскорбление. Глупость это была несусветная!.. Однако Карабас понял однозначно: как комплимент.

– Да, мы, коммерсанты, часто вынуждены опасаться разного рода разбойников, – сказал он. – Имеется ли у вас, извините, видео вашего пропавшего компаньона?

– Нет. Но я могу попросить, чтобы мне прислали с Нового Петербурга…

Карабас поднял руку, прерывая:

– Ничего вам не пришлют, извините. Не забывайте, что мы с вами находимся не на совсем обычной планете. Здесь действуют несколько иные законы, ответственность за исполнение которых несет министерство исправительных учреждений, а не внутренних дел. Так что все, что вы можете, это обратиться к властям, чтобы они начали расследование. Вот им видео, разумеется, пришлют. Но тогда за поиски не стану браться я, мне вовсе ни к чему, чтобы мои люди лишний раз сталкивались с черепами. – Он пожевал губами. – Ну, ладно… А хотя бы имя и приметы вы можете назвать?

– Да, конечно…

– Секунду! – Карабас достал из ящика стола пуговичку диктофона. – Прошу вас!

– Зовут его Василий Калбасов… Не Колбасов, а Калбасов, через «а». А приметы его таковы… – И Осетр повторил все, что вложил в него по этому вопросу «мозгогруз». – Пожалуй, все!

Карабас выключил диктофон и позвал:

– Никитушка!

В комнату ввалился косматый громила.

– Никитушка, пусть ко мне Сереженька зайдет.

Громила Никитушка скрылся за дверью.

– Извините. – Карабас прямо лучился вежливостью. – Калбасов… Бывают странные фамилии!

– Звал, батя? – На пороге объявился новый персонаж.

На сей раз это был совершенно серый мужичонка, из тех, что в любой толпе кажутся похожими друг на друга, на ком совершенно глаз не останавливается, и помнят, как они выглядят, только влюбленные в них женщины. Таким хорошо заниматься слежкой… Интересно, а этот кого убил? Его же соплей перешибить можно!

– Звал, Сереженька. Человечка одного отыскать надобно. Вот возьми-ка эту штучку, – Карабас протянул мужичонке диктофон, – и бежи-ка сам знаешь куда. Пусть немедленно возьмутся.

Мужичонка сцапал кругляшок и был таков.

– Ну-с, – пахан повернулся к Осетру, – больше мне пока сказать вам нечего. Задаток, извините, придется оставить у меня. – Карабас улыбнулся (такая улыбка, наверное, бывает у сказочных вампиров, когда они в предвкушении свежей крови демонстрируют жертве клыки). – Вы где, извините, поселились?

Осетр сказал.

– «Приют странников» – добрая гостиница… Вот как мы с вами договоримся. Думаю, раньше завтрашнего дня у меня для вас новостей не будет. Но как только появятся, я пришлю своего человечка. Скажем, извините, того же Сереженьку. Денюжки можете держать в банке, но придется тут же сходить, снять и отдать Сереженьке.

– А если вы никого не найдете!

Карабас снова улыбнулся улыбкой вампира:

– Мы, извините, найдем. Мы знаем обо всем, что происходит на нашей территории. Даже о том, о чем не знает главный черепок. Единственная проблема, я не могу гарантировать, что тот, кого вы ищете, жив, если черепа его убили.

– А если не черепа. – Осетр поражался собственной наглости. Как будто ее вкладывали в его душу со стороны…

– Если бы вашего пропавшего, извините, тронули мои люди, я бы уже знал. И не взял бы с вас даже задатка. Но мои люди крайне редко убивают торговцев. Зачем, извините, резать курицу, несущую золотые яйца? – Карабас встал из-за стола.

«Король встал, давая понять, что аудиенция закончилась», – вспомнилась Осетру фраза из какой-то книги.

– А теперь, извините, мы с вами расстанемся. Ждите от меня весточки… Никитушка!

На пороге вновь возникла лохматая образина.

– Проводи гостя, Никитушка!

– Да свидания, Касьян Романович! – Осетр неожиданно для самого себя поклонился.

И отправился следом за Никитушкой.