02. ОРУЖИЕ ВОЗМЕЗДИЯ

Токио.

Чейн стоял вплотную к прозрачной стене и смотрел на город. Вершины величественных зданий из стекла и стали утопали в синих тучах, на семьдесят процентов состоявших из угарного газа. Где-то внизу, в неимоверной глубине, по улицам карабкались крохотные орды японцев, пролетали разноцветные пятна машин.

Токио. Чейн любил здесь бывать, но не любил оставаться. Он надеялся, что и на этот раз его визит не продлится дольше необходимого.

Нигде, ни в одном другом месте земного шара власть корпораций не ощущалась так сильно, как в этом монументальном городе. Она была повсюду — в отражениях тусклого света, рекламных голограммах, сухой прохладе кондиционированного воздуха.

Мимо неспешно пролетел вертолет. Хищные черные формы выдавали боевую модель, приличия ради замаскированную под гражданский транспорт. Чейн непроизвольно отодвинулся, но тут же вспомнил, что это стекло не пробить и ракете. Очевидно, какой-то чиновник полетел на работу…

Чейн и сам был здесь по делу. Никакая другая причина не заставила бы его лететь в Токио. Как и большинству гайдзинов, ему приходилось пробираться по этим улицам перебежками — от одного автомата к другому, чтобы глотнуть кислорода.

Отойдя от окна, наемник оглядел кабинет. Помещение было огромным, скудность обстановки лишь подчеркивала торжественность объема. Каждая деталь словно была призвана восхвалять изящество и аскетичность японского мироощущения. В центре помещения вытянулся длинный полированный стол, по обе стороны — кресла без подлокотников. Стены кое-где прикрывала живопись с Фудзиямой и цветущей сакурой. Если не считать гигантского проекционного экрана — ни единого упоминания о том, чем же в действительности занимается корпорация.

Телевизор, естественно, был марки «NYCOM».

Услышав за спиной тихий скрип, Чейн обернулся. Огромные деревянные створки были распахнуты настежь. В комнату въезжала инвалидная коляска, тихо шуршал электромотор. Створки сомкнулись, ни один из привратников так и не показался.

Наемник сделал шаг вперед и глубоко поклонился. То, что его допустили к аудиенции без свидетелей, свидетельствовало о чем угодно, но только не о доверии. Японцы не доверяли никому. Прежде чем оказаться в кабинете, его несколько часов таскали по нижним этажам, где он прошел собеседование с начальником охраны, а также ряд тестов на различных детекторах.

Чейн понимал, что ему оказывали высочайшую честь. Или, по крайней мере, старались внушить подобную мысль. Если бы не пожелание отдельных лиц, простого наемника никогда не допустили бы в эту святая святых.

Человек, сидевший винвалидном кресле, считался одной из влиятельнейших фигур в совете директоров. Почтенный возраст, равно как и состояние здоровья, уже не позволяли ему претендовать на пост Председателя, что только увеличивало спектр влияния. Всех, кто так или иначе угрожал власти Председателя нынешнего, тот безжалостно отдалял от себя. Говорили, что к мнению Акаямы диктатор прислушивается так, как не слушал даже родного отца.

Поглядев на живую развалину, представшую его глазам, Чейн на мгновение усомнился в этих утверждениях. Ничто во внешнем облике Акаямы не говорило о той власти, которой старик обладал в действительности. Сморщенное бледное лицо, усыпанное пигментными пятнами; немощное тело, что пряталось в недрах дорогого костюма. Руки, сложенные поверх клетчатого пледа, мелко дрожали. Но взгляд черных глаз, казалось, проникал до костей.

Более полусотни лет Акаяма непрерывно служил корпорации, упорно карабкаясь к далекой вершине. Насколько Чейну было известно, ни разу он не потерпел поражения в жестоких чиновничьих схватках. Только победы — одна за другой.

Наемник сцепил пальцы правой руки на запястье левой и застыл, дожидаясь, когда старик заговорит. Тот не спешил. Манипулируя джойстиком, Акаяма направил кресло в конец длинного стола. Кресло, которому полагалось там стоять, отсутствовало.

Акаяма занял почетное место и сложил руки на полированной поверхности. Поглядев на Чейна, старик усмехнулся, обнажив желтые зубы.

— Вы отлично поработали, мистер Волков.

Наемник вздрогнул — как всегда, когда слышал голос директора. Микрофон, распознающий колебания голосовых связок, воспроизводил слова скрежещущим электронным голосом.

— Из всех наших гайдзинов, — продолжал Акаяма, — только на вас можно положиться. Все остальные, как правило, не оправдывают доверия. Как этот Карлос, к примеру…

Чейн учтиво поклонился. Он уже давно разучился обращать внимание на обидное «гайдзин». Это были мелочи. Карлоса же не могли отыскать уже больше полугода, причем слухи ходили самые разные.

— Благодарю вас, господин Акаяма.

Скосив глаза, наемник увидел, как в ущелье между небоскребами проплыл дирижабль. Огромная голограмма с надписью «NYCOM» проецировалась под круглое днище. Чип, торчавший из разъема за ухом, позволял Чейну с легкостью читать иероглифы, равно как и воспринимать речь Акаямы (как настоящий самурай, тот знал только японский).

Услышав резкий звук, наемник вновь поглядел на старика. Как оказалось, тот успел выложить на стол кристалл памяти. Крайне неожиданный маневр для инвалида — если воспринимать директора таким, каким он кажется. Усилием воли Чейн сохранил на лице невозмутимое выражение. Негативные эмоции, связанные со знакомым предметом, были все еще достаточно сильны. Впрочем, теперь знал наверняка, что аудиенция не продлится слишком долго.

— Как я сказал, вы отлично поработали, — продолжил Акаяма. — Вся информация прибыла без повреждений. Должен признаться, я был порядком шокирован. Что ни говори, такого ожидать было трудно…

Наемник кивнул. Он был полностью с этим согласен.

Чейн никогда не любил Сикоку. С каждым годом этот остров все более походил на болото. Внутреннее море наступало, оттесняя береговую линию в глубь замкнутой суши, которой с каждым годом становилось все меньше.

Тем не менее, наблюдая за кипевшей вокруг жизнью, Чейн не сразу распознал признаки отчаяния. Сияние неона и ярких фонарей скрадывало детали, выхватывало из темноты веселые азиатские лица. Но, как оказалось, запустение пробивалась из неприметных щелей, цеплялось за стены домов и одежду проходивших людей. Его клеймо было повсюду — на лотках торговцев, худых руках и ухмыляющихся лицах.

Последний раз Чейн был здесь шесть лет назад. Он никогда не думал, что время способно убивать столь быстро. Каких-то шесть лет здесь все было по-другому. Теперь же он видел тесные городские улочки, до вторых этажей заполненные соленой водой; белобрюхие трупики рыбы, всплывающие на поверхность; тощих девочек-подростков в плащах из латекса, уже неоднократно пристававших к наемнику с откровенными просьбами…

Все здесь выдавало отчаяние и запустение.

Чейн уже начал жалеть, что согласился на это дело. Проходя мимо очередной витрины, он мельком глянул и искривленное стекло. Двое японцев по-прежнему торопились следом, изо всех сил стараясь выглядеть незаметными. За ними, в свою очередь, шагали еще двое — крепкие парни в черных кожаных куртках. Японцы либо не замечали свой «хвост», либо также время от времени изучали витрины. Как бы там ни было, Чейна не волновал ни один из странной четверки.

По левую руку тянулся «канал» — узкий проулок, проезжая часть которого также была затоплена наступающим морем. Вдоль стен домов тянулись заасфальтированные галереи, протянутые вдоль бетонных свай. Все это было сделано наспех, даже без надежды на победу — просто чтобы отдалить неизбежность.

Дождь монотонно стучал по опущенному капюшону, холодные капли отскакивали от дешевых зонтов. Лотки уличных торговцев были прикрыты козырьками полиэтилена. Чейн, проходя мимо, видел разложенный товар: телефоны, накопители памяти, лазерные Диски, процессоры, кибердеки, мотки оптоволоконных кабелей и прочее барахло, гарантия на которое включало от силы неделю.

За шесть лет Матсуяма превратилась в огромный японский базар. Причем, как узнал наемник, теперь здесь можно приобрести не только дешевую электронику с нулевым сроком годности.

Взгляд Чейна оторвался от асфальтовой галереи и поднялся к верхним этажам. Высотные здания, в которых прежде располагались административные учреждения, корпоративные офисы и заводские цеха, большей частью пустовали. Те, что представляли наиболее лакомые куски, заняли уличные банды и прочие, более устойчивые организованные группы. Часть этажей заливал желтый свет, другие чернели провалами окон, но то и дело в них мигали далекие отблески.

В мутной воде Матсуямы водилась самая разнообразная живность.

Постепенно закон превратился в простую формальность. Отсутствие реальной управляющей силы, а следовательно, направленного воздействия сыграло роль гигантского инкубатора. Субъект, у которого водились деньги и отсутствовало чувство опасности, с определенным успехом мог провернуть в Матсуяме любую нелегальную сделку.

Чейн уже несколько раз встречал на улицах объявления, согласно которым «опытные хирурги» предлагали вживить желающим любые имплантанты. Наемник непроизвольно сжимал в кармане кулак и продолжал шагать дальше. Другие предложения, уже не выставлявшиеся напоказ, включали целый спектр услуг: от пластической хирургии до человеческого клонирования.

Даже с натяжкой Матсуяму нельзя было назвать мировой столицей нелегальной биоинженерии. У этой дыры было два сомнительных достоинства: цена и скорость. Что же касалось полезного эффекта, то он не подкреплялся никакими гарантиями. Местный черный рынок органов считался одним из самых дешевых, однако уважаемые профессионалы старались держаться от Матсуямы подальше. К примеру, свежая детская печень стоила на порядок дешевле, нежели клонированная. Но, как правило, местные кудесники не могли поручиться, что трансплантированный орган не отомрет в течение нескольких месяцев.

Год за годом на остров съезжались те, у кого уже не осталось надежды. Тому, кто жаждал обрести ее вновь, предстояло проделать долгий запутанный путь. Подпольные лаборатории не давали объявлений и не развешивали пригласительных табличек. Некоторые из потенциальных клиентов так и не вернулись домой, однако поток желающих не уменьшался.

Город чувствовал скорый конец, а потому спешил прожигать жизнь всеми доступными способами. Здесь, в Матсуяме, можно было купить любое удовольствие — как традиционное, так и не вполне вообразимое. Запреты и ветхая мораль моментально улетучивались, стоило только клиенту похрустеть новыми банкнотами. Все продавалось и покупалось — тела, наркотики, животные, зрелища, киберстимы и голограммы.

Однако, было бы наивно считать, что такое славное местечко способно защитить своих кредитоспособных гостей. Хищные рыбы, кружившие подле илистого дна, выслеживали жертвы. У них имелись зубы, мощные жабры и даже кибернетические имплантанты. Уличный лабиринт был набит злобным, беспринципным отребьем. Кое-где попадались безопасные участки, но и тут из тьмы выглядывали сверкающие глазки.

Чейн шагал по берегу, размышляя, каким же образом ему отыскать искомое. Ни на мгновение он не терял бдительности. Время от времени ему приходилось перехватывать чужие взгляды и едва заметно качать головой — «не стоит, парни, я вам не по зубам». Ему везло, парни проявляли завидную сообразительность.

Он продолжал путь в одиночестве.

Постепенно городские районы смыкались вокруг, Уровень соленый воды неуклонно снижался. Нищие полузатопленные окраины остались позади. Впереди показались огни комфортабельного центра, но и здесь запустение пустило свои цепкие корни. Убедившись в том, что оба «хвоста» продолжают двигаться следом, Чейн остановился возле фонарного столба.

Желтое обшарпанное такси притормозило по мановению руки. Наемник уселся в салон и отдал короткую команду. От пассажира водителя отделяло пуленепробиваемое стекло. Такси отъехало от тротуара и свернуло на первом же перекрестке.

Через грязное стекло Чейн видел, как четверо японцев растерянно оглядываются в поисках транспорта. Можно было надеяться, что теперь он их не скоро увидит. Но если все-таки увидит — так просто они не отделаются.

— …а потом ты приставил ему к виску пистолет и сказал, что билет на небеса у него уже в кармане! Видел бы ты его лицо! Я видел — он смотрел на меня, и его глаза, казалось, вот-вот вывалятся, словно бильярдные шары!..

Чейн вежливо кивнул.

Это продолжалось уже больше часа, однако Маямото не спешил униматься. Слушать воспоминания о делах давно минувших дней было, безусловно, забавно, однако Чейн и сам мог воспроизвести все упомянутые события, причем ему понадобилось бы куда меньше времени.

— Я видел его лицо, — сказал Наемник. — В серебряном подносе, что стоял на столе. Там был чайник и фарфоровые чашки.

— Правда? — Лицо Маямото удивленно вытянулось. — Я не заметил.

Чейн кивнул. В этом не было ничего удивительного. Внимательность никогда не входила в число достоинств директора. Зато, помимо приятного баритона, тот обладал весьма примечательной внешностью, довольно высокий, широкоплечий и статный, с гривой прямых черных волос. С продолговатого лица сверкали черные глаза, которые были способны превращаться как в веселые угольки, так и куски холодного обсидиана. Сейчас они довольно тлели, будто крохотные электрические лампочки, даже не подозревающие осуществовании электричества.

Чейн помнил этого японца как сильного и властного человека. Теперь же, насколько он видел, под кимоно наметилось брюшко, мускулы растеряли упругость, а сам Маямото не на шутку пристрастился к саке.

— Впрочем, неважно, — продолжал директор, отхлебнув из рюмки. — Потом он сказал, что мы ничего не получим. Мол, ему доставит честь умереть так, как положено самураю…

Чейн улыбнулся, кивая. На самом деле тот человек сказал, что выполнит все. Взамен же попросил передать ему меньший из мечей, висевших на стене, что был предназначен для ритуального самоубийства. В тот момент Маямото был настолько шокирован, что Чейн опасался, как бы ЕГО глаза не выпали на пол.

Но это действительно было неважно.

Наемник поглядел на огромное окно, за которым простиралась влажная островная ночь. Кабинет директора находился на одном из средних этажей и охранялся усиленными постами. Бронированное окно выходило во внутренний двор — голый и унылый, зато безопасный.

Убранство большого помещения составляли предметы, составляющие несомненную антикварную ценность. Чейн никогда не пытался запомнить названия всех этих ширм, гобеленов и низких диванчиков, а потому ограничился набором стандартных комплиментов. За время, истекшее с его последнего визита, здесь произошли радикальные перемены. Завалы мебели образовывали своего рода лабиринты.

Как Чейн подозревал, директор приступил к скупке у населения всех ценных вещей, до которых только мог дотянуться. Это также свидетельствовало о необратимом регрессе — прежде Маямото не страдал подобной мелочностью.

Наемник отставил свою рюмку и постарался устроиться удобнее на жесткой подстилке. Ему уже надоело лежать на полу, пить саке и выслушивать весь этот восторженный бред. Однако директор всецело погрузился в прелюдию и, если даже собирался заговорить о чем-то серьезном, начисто об этом забыл.

— …а потом он…

— Такеши, — позвал Чейн негромко.

Директор умолк и вопросительно поглядел на наемника.

— Зачем ты меня пригласил?

— Мы давно не виделись, и я…

— Твое гостеприимство, безусловно, выше всяких похвал, — кивнул Чейн. — И тем не менее мне слабо верится, что тебе вдруг понадобился собутыльник. Если не ошибаюсь, дело гораздо серьезнее. Верно?

Маямото слабо улыбнулся и также отставил свою рюмку.

— Твое знаменитое чутье, как всегда, не подвело.

— Рассказывай.

— У меня кто-то ворует, — быстро сказал японец.

Чейн улыбнулся. Он ожидал чего-то подобного. Воровство у корпоративных заводов, расположенных в местах, где не приходится дорого платить за рабочую силу, — обычное дело. Но корпорации, как правило, знали, на что идут. Соизмерять разницу в доходах и неизбежных потерях было нетрудно.

Если Маямото решил пригласить такого высокооплачиваемого специалиста, как Чейн, для решения подобной проблемы, это говорило о многом.

— Я слушаю.

— Обещай, — директор взволнованно поправил кимоно, — что поможешь. Это слишком серьезно.

— Рассказывай, — повторил Чейн, — а там поглядим. Ты меня знаешь, я не скупаю котов в мешках.

— Ты прав, извини. Сейчас, погоди… — Директор выдержал паузу, собираясь с мыслями. — Это началось года три назад. Какие-то люди стали совершать налеты на цеха и склады. Вначале аппетиты у них были весьма скромны — схватить то, что попадается под руку, и бежать, — поэтому мы не обращали на это внимания. Такое случалось и прежде. Но недавно аппетиты пошли в гору…

— Почему ты решил, что это одна-единственная группа?

Маямото пожал плечами:

— По ряду признаков. Начальники охраны расскажут в подробностях, я только излагаю диспозицию. — Чейн кивнул, и директор продолжил: — Они действуют как профессионалы. Мы пытались устраивать засады, что лишь ухудшило дело. Каким-то образом они заранее узнают о том, где расставлены посты, и наносят удар в совершенно неожиданном месте. Приходится рассредоточивать силы, что тоже не лучший выход. Схема проста и безотказна. Первым делом вырубают сигнализацию и другие системы, затем вламываются внутрь. Ни один часовой так и не успел разглядеть никого из них — только смутные тени, быстрые и неуловимые.

— Хочешь сказать, — спросил Чейн, — налетчики никого не убивают?

— Как ни странно, нет. Транквилизаторы, газ, а порой просто — дубинка по темечку. Как правило, связанные тела находит следующая смена. Равно как и разграбленный склад.

Наемник несколько секунд размышлял над сказанным.

— Вероятно, им кто-то помогает. Не пробовал искать информаторов?

— Все еще пробую. Ты знаешь, у нас с этим строго. — Маямото развел руками. — Никого. Либо все детекторы сошли с ума, либо же меня почитают, словно родного отца.

— Детекторы сошли с ума.

— Верно, — усмехнулся директор. — Что скажешь? Берешься?

— Погоди. Прежде чем мы заговорим о цене, я должен знать, будут ли у меня помощники. Несколько надежных людей, не больше десятка. Город мне незнаком, а я не могу находиться во всех местах одновременно.

— Естественно, — Маямото кивнул. — Дюжина найдется.

Чейн сел и поджал ноги.

— Отлично. Теперь мне нужно знать то, о чем ты умолчал. — Заметив недоумение на лице собеседника, наемник пояснил: — Не думаю, что ты обратился бы ко мне, если бы дело обстояло именно так. По-видимому, еще здесь замешано время.

— Ты прав. — Директор выдавил кислую улыбку. — Мы не можем терять ни единого дня.

— В чем проблема?

— Диверсанты похитили некий объем информации… Просто вломились внутрь и прихватили его с собой, поскольку кристалл не был подключен ни к единой сети. На нем записаны очень важные данные… — Поколебавшись, Маямото продолжил: — Секретные разработки нового оружия. Ты знаешь, мы и этим занимаемся.

— Что за оружие? — нахмурился Чейн.

— Лучевое. Новая технология. — Директор пьяно хихикнул. — Если в Токио узнают, что эта информация просочилась наружу, мне придется сделать харакири. Воры могут попытаться продать кристалл…

— Понятно. — Наемник задумался. — Двести тысяч.

Глаза Маямото округлились.

— Побойся Бога! Вспомни о том, что мы пережили!..

— Я помню, — кивнул Чейн. — И сделал солидную скидку. Кроме того, это НЕ твои деньги.

Директор несколько секунд размышлял, затем усмехнулся.

— Ты прав, черт возьми. Будь по-твоему.

Он налил в рюмку саке и сделал большой глоток.

Чейн вышел из такси и огляделся.

Он уже видел подробный план этого района и все-таки довольно посредственно представлял, где сейчас находится. Вокруг возвышались высотные черные здания, преимущественно пребывавшие в плачевном состоянии. По улицам безбоязненно пробегали огромные крысы; откуда-то доносились женские вопли.

Таксист крайне удивился, услышав, куда желает ехать господин, и согласился только после того, как наемник пообещал заплатить двойной тариф. Такая осторожность Чейна не удивляла.

Судя по всему, это и были легендарные Трущобы. Когда-то здесь находился аккуратный спальный район, в которых жили рабочие близлежащих заводов. После того как Внутреннее море начало наступление, a «NYCOM» решила сворачивать производство, рабочие с семьями были передислоцированы на другие острова. Из восьми крупных заводов продолжал функционировать только один, но и этот, насколько Чейн понял, переживал далеко не лучшие времена. Понять это можно было легко — стоило поглядеть на директора.

Как бы там ни было, Маямото являлся единственной реальной силой в этом городе. Он же являлся Законом, а потому по совместительству исполнял обязанности директора, мэра и начальника полиции. Не приходилось сомневаться в том, что с закрытием завода все это превратится в пустыню, покрытую коррозией.

Хорошо было уже то, что дождь прекратился. Наёмник снял капюшон, поправил кобуру и продолжил путь. Оптимальный маршрут представлялся с трудом, но Чейн надеялся, что сориентируется по дороге. Если и на этот раз его ждала неудача, Маямото мог начинать точить меньший меч.

Наемник провел в Матсуяме семь длинных дней. Это был восьмой.

Как и следовало ожидать, разработка криминальных структур ни к чему не привела. Тем не менее это следовало сделать — просто чтобы с чего-то начать. Ни одна из городских группировок не могла соперничать с заводской охраной, поэтому Чейн позволил себе развернуться. Оперативники опросили множество людей, которые хотели заработать, однако нужной информацией, к сожалению, не располагали.

Подобное наемник встречал впервые. Такие места, как Матсуяма, обладали собственной атмосферой, сравнимой разве что с электромагнитным полем. Слухи здесь распространялись быстрее скорости звука. Было весьма проблематично грабить корпорацию, сохраняя тайну годами. Вывод напрашивался один — невероятный, но непреложный. Если бы неуловимые налетчики являлись частью преступного мира, об этом давно стало бы известно (о чем и твердили начальники заводской охраны).

Как показали кропотливые проверки, в периоды между налетами ни один транспорт не пытался покинуть остров без разрешения, в чем клятвенно заверила радарная служба. Дороги, ведущие прочь от города, также находились под неусыпным контролем.

Поразмыслив, Чейн пришел к заключению, что все это время преступники скрывались где-то неподалеку. Затем он предположил, что они являлись людьми, причем их было немало. Следовательно, все это время им требовалось чем-то питаться.

Это была единственная мысль, до которой охранники не успели додуматься (по сути, именно за нее Маямото пришлось выложить двести тысяч).

В последовавшие дни Чейн взялся за поставщиков и продавцов провизии, торговавших в центральных районах. Инстинктивно он знал, что грабители не могли скрываться в более-менее населенных местах, там для них было бы тесно. Нескольких дельцов наемник опросил персонально, прибегая к подкупу, угрозам и шантажу. Несколько раз ему казалось, что они напали на след, но все это оказывалось не то. В большинстве случаев — уже известные мелкие банды.

Как бы там ни было, эти мероприятия позволили выявить три подпольных притона, а также один бордель, не потрудившийся уплатить Маямото регистрационный взнос.

Наконец один из опрошенных, владелец небольшого магазина, вспомнил о нескольких парнях, закупавших у него провизию каждую декаду, на весьма внушительные суммы. Небольшой нажим, и торговец припомнил, что через день они должны приехать снова.

Отчаявшийся Чейн вновь воспрянул духом. Маямото долго отнекивался, но в конце концов согласился запросить у корпорации один из спутников. Чейн не столько боялся того, что налетчики обнаружат слежку, сколько того, что с легкостью скроются, и тогда все придется начинать сначала. Более того — они наверняка залягут на дно.

С орбиты было прекрасно видно, как четверо крепких парней выходят из магазина. Чтобы вынести объемные кули с провизией, им понадобилось сделать три ходки. Сгрузив все в старый пикап, они тронулись в путь. Чейн и Маямото наблюдали за этим из кабинета последнего. Когда японцы начали усердно проверяться на предмет наличия «хвостов», наемник триумфально поглядел на директора.

Спутник провел пикап в старый, полуразрушенный район, после чего около часа дожидался, не раздумают ли парни ехать обратно. Когда из Токио пришел третий по счету запрос, Маямото вернул спутник, хотя Чейн желал продолжать наблюдение.

На следующий день оперативники отправились в Трущобу. Им предстояло провести обычное оперативно-розыскное мероприятие, одно из пары десятков за эту неделю. Переодевшись оборванцами, оперативники за пару банок консервов выведали у аборигенов нужные сведения. Оказалось, что крепкие парни, привозившие еду, находились в группировке некоего Крюка. Чейн навел справки. Никто, включая крупнейших знатоков преступного дна, никогда не встречался с этой персоной.

Наемник понял, что они наконец-то напали на след.

Сейчас, шагая по темной улице, он уже начал жалеть, что не дождался «хвостов». Один, в темноте, посреди этих каменных скелетов, он чувствовал себя неуютно. Тем не менее это отнюдь не говорило о том, что одинокий пешеход был не в состоянии себя защитить.

Из-за угла вынырнули две долговязые фигуры. Еще одна перекрыла путь к отступлению. Ухмыляясь, парни начали приближаться. Глаза лихорадочно сверкали, губы кривились в кровожадных ухмылках. Обнаженные руки выставляли на всеобщее обозрение ожоги от дермов. Одна из этих конечностей держала длинный нож.

— Уходите, — сказал Чейн. — Я разрешаю. Вы мне не нужны.

В ответ парни лишь рассмеялись.

Чейн достал пистолет и выстрелил в руку, сжимавшую нож. Выстрел, показавшийся неожиданно громким, сбросил со стен летучих мышей. Наркоман завопил. Пуля прошла навылет, раздробила кость.

Парни бросились наутек. Двое поддерживали раненого товарища, продолжавшего громко стонать. Чейн вздохнул, огляделся и сунул пистолет в кобуру. Проходя мимо, скользнул взглядом по брошенному клинку. Кривое лезвие с односторонней заточкой, оружие уличных псов.

Не таким наемник представлял себе начало операции. Слишком громко все получилось. На ум пришел злополучный бутерброд с маслом, падающий с тарелки на пол.

Чейн ускорил шаг. Мимо тянулась серая бетонная стена, измалеванная ярким граффити — искусство примитивной культуры. Здесь, в этом полузатопленном городе, время повернулось вспять и вернулось в каменный век. В джунглях эры хай-тех выживал тот, кто наносил удар первым. Душевная красота, моральные качества — все это стало излишествами, не способствующими процветанию.

Мало-помалу начали появляться признаки жизни. Трущобы будто выворачивались наизнанку. В самом начале незваных гостей встречали только жалкие развалины, в которых плясали мертвые призраки. Но если визитер упорно продолжал движение, невзирая на первоначальные трудности, кварталы расступались, и обнажалось естество.

Чейн не любил такие места, однако никогда не сожалел, что пришлось там бывать. Всякий раз они доходчиво напоминали ему о том, кто он такой, что делает на этой Земле, а также ряд других немаловажных вещей. Здесь пахло откровенной силой и первобытными страстями.

Оборванные бродяги копошились под защитой уцелевших стен. Когда Чейн проходил мимо, его провожали десятки настороженных глаз. Никто не пытался остановить или окликнуть — пешеход выглядел достаточно молодым и сильным, чтобы постоять за себя. К тому же одинокий выстрел, прокатившийся неподалеку, наводил на неприятные мысли. Наемник проходил мимо, и его забывали.

Окружающий мир стремительно менялся. Чейн с удивлением осознал, что перед его глазами разворачивается история человечества — в миниатюре, отдельно взятой клоаке. Ощущение было довольно странное, будто просмотр голографического кинофильма о глобальной катастрофе — «Безумный Макс-7» или нечто в этом роде.

Бродяжничество и собирательство переходили к зачаткам цивилизации. Наемник видел, как аборигены ведут крикливый обмен излишками производства (а именно — предметами, похищенными из другого века). Тут и там стали появляться пункты полноценной торговли.

Чейн чувствовал себя антропологом, заполучившим в свое распоряжение машину времени и перенесшимся куда-то в доисторическую Австралию. По его мнению, кабинетным крысам не мешало бы время от времени устраивать такие экскурсии. Лет через двадцать, когда он сможет уйти на покой, это могло бы стать отличным бизнесом.

Внезапной вспышкой возникло электричество, засиял неон. По обеим сторонам распахнулись двери питейных заведений, а публика принимала все более благообразный вид. Парни и девушки выставляли на всеобщее обозрение дешевые имплантанты. По проезжей части прокатился, громыхая, уже не один автомобиль. На одном квартале находилось сразу два сетевых кафе для киберпогружений, причем одно специализировалось сугубо на виртуальном сексе.

Как оказалось, внутри Матсуямы существовал еще один город. Создавалось впечатление, будто заводские власти даже не подозревали об этом или же не обращали внимания, предоставив Трущобам возможность вариться в собственном соку.

Шагая по улицам, Чейн старался держаться в тени и обходить скопления людей. Пока цель была далеко, он мог обойтись без лишнего внимания. Кое-где на углах домов еще держались таблички с названиями улиц и номерами домов. Благодаря чипу-переводчику иероглифы вспыхивали в сознании осмысленными мыслеобразами.

Ему были известны лишь примерные координаты. Когда оперативники получали инструкции, наемник запретил напрямую интересоваться парнями, привозившими провизию. Аборигены рассказали лишь то, что сами хотели поведать. Этого было достаточно.

Как и следовало ожидать, цивилизация вскоре пошла на убыль, так и не добравшись до железного века. Это скорее был век украденных микросхем. Большая часть, конечно же, имела маркировку местного завода. Окружающее вновь покатилось в бездну регресса; впереди показались темные, неосвещенные руины. Решив, что прошел достаточно, наемник остановился на первом же перекрестке.

Осмотревшись, он заметил на другой стороне улицы представительницу древнейшей профессии. Та скучала и лениво курила — совсем молоденькая девчонка, не старше семнадцати. Впрочем, по меркам Матсуямы, уже можно отправляться на пенсию.

Другие пешеходы тащились где-то в отдалении. Чейн не заметил вблизи проститутки никого, кто примирил бы на себя маску защитника. Это был хороший знак. Наемник прошел еще десяток метров по тротуару, после чего перешел дорогу.

Девчонка даже не оглянулась.

— …нужно отметить, они отличные профессионалы. Пару раз нам удавалось засечь проникновение, но эти ребята заранее отрабатывали пути отхода. Не успевали мы собрать людей, как их и след простыл. — Офицер охраны боязливо глянул в сторону директора. — Сами понимаете, для нас несколько затруднительно использовать корпоративные спутники, но первая же попытка с треском провалилась. Архитектура нашего города вообще не располагает к орбитальному слежению… Но ЭТИ просто растворились в воздухе.

— Судя по тому, что нам до сих пор ничего не известно, — продолжил другой японец, — у них прекрасная система конспирации. После налета они разъезжаются в разные стороны, причем не используют никакого транспорта, за исключением такси и автобусов. Как правило, водители не могут вспомнить ни единого лица, мы проверяли.

— Подозреваю, иногда они перемещаются под землей, — подхватил Маямото. — Здесь слишком много подземных тоннелей и коммуникаций, а планы неоднократно менялись. Даже я не знаю, куда ведут некоторые из них. Завод стоит на возвышенности, поэтому вода сюда еще не добралась… — Директор задумчиво нахмурился. — Можешь не сомневаться, эти ребята — не промах.

Все трое офицеров молчали. Чейн быстро поглядел на каждого. Сытые, довольные парни. Им неплохо жилось здесь, на собственном острове. Корпорация махнула на них рукой, поэтому оставалось набивать карманы всем, что только подвернется. Наглые налеты чрезвычайно мешали этому занятию, но они были согласны делиться. Услуги высокооплачиваемого наемника стоили значительно дешевле.

— Даже крысы при травле быстро учатся конспирации, — проговорил наконец Чейн. — Сомневаюсь, что это крупные профессионалы. Те совершили бы одну, от силы пару операций, после которых все здесь было бы кончено. — Маямото, услышав эти слова, поперхнулся чаем. — Но эти парни достают вас уже несколько лет. Вероятно, подобным образом они зарабатывают на жизнь. Еще вероятней, — заключил наемник, — что это местные жители.

Офицеры многозначительно переглянулись.

— Мистер Чейн, — медленно проговорил один. — У нас имеются основания считать, что среди налетчиков есть киборги. Под этим словом мы подразумеваем, что организмы этих людей усилены кибернетическими имплантантами.

— Вот как? — Наемник нахмурился.

Это уже что-то новое. Он не услышал бы об этом, если бы дело ограничивалось парой вживленных процессоров. Судя по тому, как напрягся директор, в этом и впрямь что-то было.

— Где же эти основания?..

— Вот здесь. — Японец встал, подошел к телевизору и просунул в щель лазерный диск. — Эта камера не была подключена ни к одной системе. Возможно, поэтому они ее и пропустили. Словом, смотрите.

…И Чейн около получаса таращился в темный экран, на котором время от времени мелькали еще более темные тени. Маямото непрестанно сокрушался по поводу того, что ИК-лучи не поддаются фиксации, однако Чейн не обращал на это внимания.

Наконец запись подошла к кульминационному кадру — перед камерой, на расстоянии считанных метров, застыли две стройные фигуры. Рука одной блестела хромированным металлом, глаза другой заменяли выпуклые объективы, тускло мерцавшие во тьме. Оба грабителя пару мгновений оглядывались, затем вновь скользнули в сторону.

Наемнику хватило единственного взгляда, чтобы распознать приборы. Такие не купишь в обычном магазине, и далеко не каждый хирург возьмется за операцию по их имплантации. Металлический протез, вне всякого сомнения, являлся боевой моделью. Объективы же обладали куда большей чувствительностью, нежели обычные биологические глаза, а также, скорее всего, имели систему самонаведения на цель, которая была замкнута на соответствующих нервных узлах…

Одним словом, Чейна крайне озаботил этот один-единственный кадр.

Остаток записи он просмотрел в крайней задумчивости.

— Мы производим такие же, — сообщил Маямото, когда диск вынырнул наружу. — Девяносто девять процентов, что они стащили их в один из предыдущих налетов.

Чейн кивнул и потер небритый подбородок. Для него не являлось секретом, что на заводе изготавливали еще и такие игрушки. Часть кибернетической техники, ввиду своего особого назначения, была запрещена к гражданскому обороту, а за ее использование полагалось еще более строгое наказание, нежели за ношение оружия. Корпорация изготавливала такие имплантанты по заказу правительства, для армии и правоохранительных ведомств, а также для своих собственных нужд. Некоторый процент ежегодно исчезал в бездне черного рынка; часть продавалась за границу — как легально, так и не совсем.

Теперь, как оказалось, на режимном объекте завелись еще и технокрысы. Чейн начинал понимать, отчего Маямото так волновался. То, что налетчики похитили кристалл с секретным оружием, было еще половиной беды.

— Да, очень интересно, — пробормотал наемник. — Но я не думаю, что это что-то меняет. Так ведь?

В комнате вновь повисло напряженное молчание.

Офицеры, словно по команде, воззрились на директора.

— Мы подумали, — сказал наконец Маямото, — что, если ты собираешься отправиться на поиски, тебе не мешало бы и самому несколько измениться. Так сказать, привести внешний вид в соответствие с модой…

— О чем это ты? — Чейн с подозрением поглядел на директора.

Вместо ответа японец выдвинул ящик стола и достал оттуда нечто, отливающее холодной синевой. Наемник уставился на стальную конечность. Расположение пальцев говорило о том, что это протез для левой руки. Синие пластины накладывались одна на другую, подобно чешуе, обеспечивая подвижность и гибкость. С другого конца свисали обнаженные провода; миллионы нанокомпрессоров образовывали тонкую мерцающую пленку.

Что-то в этой картине показалось Чейну неестественным. Протез напоминал ему хищное растение, виденное когда-то в южноамериканских джунглях. Черные провода были корнями, только и ждущими, когда их присоединят к новому носителю. Маямото небрежно помахивал протезом, будто не замечая, как в металлическом предмете пульсирует хищная жизнь.

— И что вы предлагаете? — спросил Чейн. — Я не променяю свою природную конечность на эту жестянку. У тебя, Такеши, просто денег не хватит на это.

— Не беспокойся, — усмехнулся директор. — Все не столь радикально. Мы наденем его сверху, словно перчатку. — Не успев договорить, Маямото без предупреждения перебросил протез другому японцу. Тот взял его в воздухе. — Только с конвейера, еще без маркировки. Все будет тип-топ, не волнуйся.

Наемник тут же расслабился. Действительно, до такого обмена не смог бы додуматься даже директор. Это было бы слишком даже для его, пропитанного саке, рассудка.

— Что ж, такая рукавица мне и впрямь может пригодиться. Теперь, прежде чем приступить к работе, я хотел бы уточнить пару деталей.

— Слушаю. — Маямото хлебнул чаю.

— Что делать с налетчиками, когда они найдутся?

Офицеры, переглянувшись, осклабились. Директор пожал плечами:

— Все, что сочтешь необходимым. Но лучше не надо — мы сами с ними разберемся. Так было бы… правильно. Они должны нам за некоторые беспокойства.

— Что ты намерен с ними сделать? — спросил Чейн.

— Какое это имеет значение?.. — Маямото раздраженно поджал губы. — Ты, главное, отыщи этих мерзавцев. За это тебе платят. Остальное, прости, не твое дело.

Чейн нахмурился. Скривившись, японец выдержал взгляд.

— Ошибаешься. Ты нанял меня, а не кого-нибудь другого. Уже давно я привык получать все ответы, которые требуются. Если это тебя не устраивает, могу назвать несколько имен. Что же касается меня, то я по-прежнему не получил аванса.

Несколько секунд в воздухе потрескивали невидимые разряды. Неожиданно Маямото переключился на другую волну, где помехи были не столь сильны.

— Ладно, будь по-твоему, — ответил он. — Я пока еще не решил, как с ними быть, слишком уж далекой кажется эта перспектива. Как бы там ни было, им не позавидуешь. Кое-кто погибнет во время ареста, остальных депортируем, предварительно вынув все вживленные части. На то, чтобы кормить всех заключенных, уже не хватает провизии.

Чейн поглядел на роскошное убранство кабинета, но ничего не сказал.

Взгляд наемника сам собой опустился на металлический протез.

Чейн подошел к ней со спины, положил руки на плечи и резко привлек к себе. Девушка вскрикнула от неожиданности. По-видимому, нечто подобное случалось с ней отнюдь не впервые, потому как дальнейших воплей не последовало. Здесь, в Трущобах, где каждая уличная крыса была предоставлена сама себе, это не имело смысла.

Наемник чувствовал, как напряглось стройное тело. Проститутка даже не пыталась вырваться или хотя бы извернуться, чтобы поглядеть на обидчика (что также было весьма благоразумно).

Когда она заговорила, ее голос вибрировал, словно натянутая струна:

— Кто бы ты ни был, тебе придется заплатить. В двойном размере.

— С удовольствием, крошка. — Чейн усмехнулся. — Но я пришел за другим. Мне нужна информация.

— Информация?.. — Девчонка, похоже, удивилась.

— Именно. Знаешь, кто такой Крюк?

Худенькие плечи вновь напряглись. Чейн понял, что услышит ложь.

— Нет, господин. Кто это?

— Не стоит обманывать, девочка. — Наемник поднял левую руку и провел металлическим пальцем по бледной щеке. — От этого тебе не будет проку. Собственно, у тебя и выбора нет, о чем ты всегда сможешь доложить любопытным. Если, конечно, будешь умницей.

Проститутка задрожала.

— Я никогда не видела его, господин, — ответила она наконец. — Его вообще никто не видел. Но я пару раз обслуживала его парней… — Девушка скосила глаза на боевой протез. — Вы один из них, да? Решили проверить Лизу на вшивость?.. Так нечестно.

— Ты почти угадала, девочка. — Чейн разжал объятия и отступил. — Я и сам не видел Крюка, но мечтаю познакомиться. Когда наконец мы встретимся, он очень этому обрадуется.

Лиза отпрянула в сторону и окинула его настороженным взглядом.

Затем усмехнулась:

— Нет, вы не один из них. У вас стальная рука, и глаза — веселые, злые… Но вы не такой, как они. Если вы туда пойдете, вас просто убьют. Не ходите туда, и у бедной Лизы будет меньше проблем.

— Спасибо за предостережение, крошка. — Чейн улыбнулся. — Однако я все-таки попробую. Давай-ка подумаем, каким образом мы можем избавить тебя от проблем. Ведь точного адреса, наверное, ты не знаешь?..

Проститутка улыбнулась в ответ:

— Конечно, господин. Мой… босс… может знать.

— Тогда не будем терять времени. — Чейн взял девушку под руку. — Не пытайся делать глупостей, и тогда это быстро закончится.

Проститутка тихонько вздохнула.

Они прошли несколько кварталов, прежде чем оказались в темной подворотне, заваленной тоннами мусора. В стене виднелась тяжелая дверь, а над ней — деревянная вывеска с парой иероглифов. Питейное заведение. Очевидно, — решил наемник, — сутенер сидит здесь и глушит пиво, в то время как девчонка пытается оплатить его расходы.

Лиза направилась было к двери, но Чейн мягко придержал ее за руку:

— Не так быстро. — Он вынул из кармана телефон. — Звони. Скажи, что у тебя проблемы и ты ждешь его там, где мы с тобой встретились.

Девчонка нерешительно взяла аппарат.

— Не волнуйся, он ничего тебе не сделает, — сказал Чейн. — Крюк узнает, кто меня навел, и все будет кончено. Ты получишь свободу.

— Да?!. — Лиза вспыхнула. — И кто защитит меня на улице? Может быть, ты?..

— Он защитил тебя сегодня? — улыбнулся Чейн. — Впрочем, выбора у тебя по-прежнему нет.

Он щелкнул стальными пальцами. Красные диоды на запястье тускло вспыхнули. Проститутка вздрогнула и подняла телефон. Потребовалась еще минута, чтобы она сбивчиво поведала нехитрую историю о своих проблемах. Мол, двое обколовшихся юнцов прижали в подворотне.

Чейн кивал и улыбался. Наконец Лиза вернула телефон.

Достав из кармана несколько купюр, он кивком велел ей убираться. Девушка метнулась к выходу из подворотни, на бегу пряча деньги в трусики. Не самый умный поступок, — подумал Чейн, — принимая во внимание ее занятие. Очевидно, такой платы она отродясь не видела.

Наемник отошел от двери и прижался к стене. Когда дверь распахнулась, он вынул из кобуры пистолет. Из проема вышли три субъекта. Шагавший посредине громко вещал о том, как ему «осточертела эта сучка».

— Ты — Хонза?

Парни подпрыгнули от неожиданности и принялись щуриться в полумрак. Разглядев, что незнакомец один, все трое заметно успокоились.

— Кто спрашивает? — надменно поинтересовался средний.

Двое других стали приближаться, опасливо поглядывая на пистолет в руке противника. Чейн не стал утруждать себя угрозами и предостережениями. Выстрелы коротко рявкнули, прокатились по улочке каменными шарами. Оба японца рухнули на землю. Каждый подвывал на свой манер и зажимал ногу чуть выше колена. У одного было прострелено правое бедро, у другого — левое.

Сутенер изумленно вытаращился на раненых приятелей, будто до самого конца не мог поверить, что незнакомец пустит оружие в ход. Почему-то это происходило с Чейном сплошь и рядом.

— Ты что, мужик?! — выдохнул Хонза. — Охренел?..

Наемник покачал головой, опуская пистолет.

— Можно сказать, я сделал этим остолопам одолжение. Стоило взять немного ниже, и они до конца жалких жизней остались бы калеками. Другой на моем месте не стал бы так церемониться.

Сутенер наспех обдумал услышанное.

— И что теперь? Чего вообще тебе надо?!

— Хочу, чтобы ты отвел меня в одно место, — сказал Чейн. — Это недалеко. Крюк. Знаешь его?

— Впервые слышу.

— Врешь. — Наемник вновь поднял ствол. — Знаешь, я могу быть и не таким щепетильным.

Один из раненых японцев болезненно вскрикнул. Поглядев на него, сутенер сморщился, будто собирался заплакать.

— О боги! — взмолился он. — Ну почему тебе понадобился именно я?!.

Наемник пожал плечами:

— Ничего личного. Просто тебе повезло меньше других.

— Ты даже не представляешь, что они сделают, когда узнают, кто их навел. — Глазки сутенера лихорадочно бегали. — Но сначала они прикончат тебя. Ты пожалеешь, что наехал на бедного Хонзу…

— Как же вы здесь любите себя жалеть, — усмехнулся Чейн. — Давай сделаем так. Ты пойдешь со мной, покажешь дорогу. Когда мы увидим Крюка, ты объяснишь, что решил лично проучить этого безумца… То бишь меня.

Сутенер быстро обдумал предложение.

— Что ж, — сказал он наконец, — это наиболее приемлемый выход. Идем.

Они вышли из подворотни, оставив подвывающих японцев на грязном асфальте. Казалось, Хонзу совершенно не заботило их состояние. Он шагал впереди, Чейн отстал на пару шагов. Пистолет по-прежнему находился у него в руке, но на это в Трущобах не обращали внимания.

— Кто тебя навел? — спросил Хонза, повернув голову.

— Не забивай себе голову, — посоветовал Чейн. — Думай лучше о том, что ты скажешь, когда увидишь Крюка.

— Стало быть, это и впрямь та сучка, — заключил сутенер.

— Если ты что-то ей сделаешь, я превращу тебя в евнуха. Знаешь, кто такие евнухи?..

— Ты уже ничего никому не сделаешь, — усмехнулся сутенер. — Ты будешь мертв. Крюк разорвет тебя на части, а протез оставит на память.

— Посмотрим. Запомни, что я сказал насчет девчонки.

— Что ты знаешь такое, чего не знаю я? — Хонза огляделся. — С тобой еще много народу? Не похоже.

— Ты прав, я один. А теперь заткнись, мне нужно подумать.

Они продолжили путь в молчании.

Сутенер держал курс прочь от освещенных участков, постепенно углубляясь в руины. Из тьмы, словно пятна светящейся плесени, выглядывали бледные лица. Ростки цивилизации вернулись к истокам, а собирательство вновь стало единственным промыслом.

Вернее, самым популярным. Поскольку охотиться в Трущобах было не на кого, кроме крыс, насекомых и себе подобных, аборигены не гнушались ничем. Пару раз из-за разрушенных стен показывались согбенные фигуры, вооруженные какими-то палками и обрезками металлических труб. Но, как оказалось, Хонза пользовался здесь некоторым авторитетом — завидев сутенера, аборигены неизменно бормотали что-то вроде «это ты, Хонза…» и удалялись восвояси. Не исключено было, что они вовремя замечали Чейна с пистолетом, причем это играло роль решающего фактора.

Как бы там ни было, вскоре они подошли к десятиэтажному зданию, на фоне всего окружающего сохранившегося просто чудесно. На стенах отсутствовали похабные граффити, а в окнах кое-где блестели целые стекла. Дом был обычный — бетонные блоки, тесные квартирки внутри, — за исключением того, что стоял особняком. Вокруг будто были расставлены невидимые знаки с предостережениями.

— Пришли, — сказал Хонза. — Это здесь. В подпале.

Чейн удивился, но вида не показал. В распоряжении налетчиков находился десятиэтажный дом, однако они почему-то предпочли поселиться в подвале. С другой стороны, наемнику уже было известно, что они чрезвычайно осторожны.

— Веди. Только без глупостей.

Сутенер буркнул под нос какую-то непристойность и двинулся в сторону парадного входа. Тяжелая металлическая дверь была не заперта, электронный замок и коммуникатор — выломаны. Они вошли в подъезд, и Чейн без промедления отступил в сторону. Внутри оказалось ненамного темней. На полу было подозрительно чисто, прямо по курсу маячила лифтовая шахта и лестница.

Неожиданно с той стороны, где должен был находится вход в цокольный этаж, послышались шаги. Чейн прижался к стене и взвел курок пистолета.

— Стой! Кто идет? — спросил мужской голос.

— Вот тебе и крышка, — пробормотал сутенер, затем крикнул во тьму: — Это я, Хонза! Ребята, идите сюда!

— Хонза? — спросил второй голос. — Какого хрена тебе понадобилось?!

Мужчины приблизились. Лунный свет, лившийся из дверного проема, старательно обрисовал два силуэта. Те также заметили, что сутенер пришел не один, и замерли, пытаясь сообразить, что делать дальше. У одного правую руку заменял пластиковый протез, у другого в левой глазнице мерцал объектив, — из тех, что не различают цветов.

Оба парня были не старше тридцати. У каждого на поясе висела резиновая дубинка (несомненно, из арсенала заводской охраны). Они сделали еще несколько шагов, и Чейн разглядел, что у обладателя электронного глаза все лицо было испещрено жуткими шрамами.

Наконец носитель протеза нарушил молчание:

— Хонза, старина. Я было решил, что ты привел нам одну из своих крошек. Мы незнакомы с этим гайдзином. Верно, Шрам?

Обладатель имплантанта покачал головой.

— Ты нас не представишь?

— Да я и сам не знаю, кто это такой, — растерянно забормотал сутенер. — Пристал ко мне на улице… Сказал, что прикончит меня, если я не проведу его к вам. Видите — у него пистолет.

— Видим, — кивнул Шрам. — Впрочем, кое-кто может решить, что ты сделал неправильный выбор.

Услышав об этом, Хонза мелко задрожал.

— А что скажешь ты? — обратился к Чейну носитель протеза. — Зачем понадобилось обижать бедного Хонзу?..

— Мне нужно увидеть Крюка, — ответил наемник.

— Только и всего, — фыркнул Шрам. — На тот свет захотелось?!

— Пока еще нет. У меня важное дело к вашему боссу.

Парни переглянулись.

— Это не трудно проверить. Главное, чтобы Крюк решил, что это важно для НЕГО. — Носитель протеза поглядел на правую руку гайдзина. — Тебе придется расстаться с оружием — в качестве жеста доброй воли, так сказать.

Чейн вынул обойму, отбросил ее в дальний угол, после чего отдал пистолет. Шрам повертел ствол в руках и сунул за пояс. Хонза усмехнулся, но тут же притих, заметив, как Чейн пошевелил стальной рукой. Второй парень с опаской приблизился, и наемник безропотно позволил себя обыскать. Это было проделано настолько неумело, что даже любитель смог бы пронести на себе пару стволов. Однако Чейн поступил по-другому.

Протез закономерно наткнулся на какой-то твердый предмет.

— Бронежилет, — пояснил Чейн. — И я не собираюсь с ним расставаться.

Парень кивнул. Шрам шагал первым, показывая дорогу.

Они прошли в дальний конец холла, где обнаружилась другая дверь — куда более массивная и тяжелая, нежели парадная. Шрам набрал сложный код, и за металлической плитой щелкнули запоры. Узкую лестницу освещала единственная лампочка. Пятнадцать ступеней привели в начало коридора, где также дежурили двое парней. Шрам велел Чейну остановиться, о чем-то с ними переговорил, затем вновь поманил за собой.

Проходя мимо парней, наемник заметил очередные подтверждения того, что избрал верное направление. У одного из штанины торчала металлическая нога, обутая в драный кроссовок, у второго на голове мигали разноцветные диоды. Вооружение по-прежнему составляли резиновые дубинки, однако наемник не придал этому значения. Здесь, в Трущобах, у налетчиков не было нужды выставлять напоказ свою силу. Чейн был уверен, что с каждым шагом приближается к цели.

Один из парней стукнул в дверь, и в ней распахнулось зарешеченное окошко. Оттуда на пришельцев глянул чей-то электронный глаз. Некоторое время объектив холодно таращился на Чейна, едва удостоив Хонзу внимания. Затем запоры щелкнули. Наемник с неохотой признал, что заводской охране придется повозиться, когда он здесь закончит. Впрочем, это будут уже не его проблемы.

Дверь распахнулась, и они вошли внутрь. Не обращая на «привратника» внимания, Шрам деловито продолжил путь. Чейн старался не отстать, но внимательно оглядывался по сторонам.

Потолок подвала оказался неожиданно высоким. Коридор закончился, и короткая процессия потянулась через анфиладу просторных помещений. Невзирая на богатый жизненный опыт, увиденное шокировало Чейна. Он готовился к тому, что может увидеть, однако к такому оказался не готов: слишком уж разнились прежние установки с тем, что имело место в действительности.

Казалось, какой-то жестокий хладнокровный бог долгие годы ставил в этом месте свой эксперимент; казалось, кто-то могущественный разобрал на части некое количество человеческих организмов и кибернетической техники, чтобы затем смешать все воедино без зазрения совести. Чейн понял, что его глазам предстало физическое воплощение этого безумного века — единение органики и металла, микросхем и обнаженных нейронов.

Киборги. Любые, какие только возможно, мужчины и женщины. Детишки весело крутились вокруг, тогда как родители с подозрением глядели на пришельцев. Ни у одного ребенка не было ни единого имплантанта. У взрослых же их насчитывалось столько, что хватило бы на полк ветеранов какой-нибудь жестокой войны. Тем не менее оголтелыми юнцами, помешанными на электронных игрушках, здесь и не пахло. Большинство этих людей были просто увечными. Встречались и такие, что просто висели под потолком, опутанные проводами, в то время как сознания созерцали буйство киберспейса.

Чейн терялся в догадках. Большая часть имплантантов была явно местного производств, некоторые — весьма дорогие. У этих бедолаг не хватило бы денег, чтобы легально купить всю эту технику. Впрочем, если они действительно грабили завод, нужда в покупках отпадала. Чейн в этом уже почти не сомневался.

Здесь были огромные кухни, ванные комнаты и мастерские; несколько больших комнат разделяли перегородки, за которыми обитали семьи. Воздух, невзирая на большую плотность населения, оставался относительно чистым. Тут и там стояли автоматы для подзарядки батарей искусственных конечностей. Все эти признаки указывали на то, что киборги обитали в подполье уже долгие годы.

Наконец они вошли в одно из дальних помещений, практически пустое, если не считать нескольких деревянных столов и кресел. У противоположной стены сидел Крюк. Его массивное кресло было похоже на грубый деревянный трон. Двое парней, вооруженные винтовками, поднялись на ноги. Наемник понял, что уже имел удовольствие их лицезреть, хотя тогда они были в масках — один мог похвастаться дорогими электронными глазами с целеуловителем, другой, соответственно, боевым протезом.

Парни двинулись навстречу вошедшим, но Крюк что-то сказал, и те остановились. Наемник внимательно разглядывал того, кто доставил Маямото столько проблем. У этого человека отсутствовали обе руки, причем по самые плечи. Правую заменял древний суставчатый протез, на левой вместо кисти красовалась хромированная загогулина, благодаря которой Крюк и получил свое прозвище. Крупная голова была обрита наголо. Под кустистыми бровями сверкали глаза с красными радужками.

Чейн усмехнулся. Крюк оказался злодеем из комиксов.

Разглядев вошедших, главарь удивился. Раздавшийся голос был похож на скрежетание металлических шарниров.

— Хонза? Зачем ты здесь? Кажется, я с тобой расплатился. — Крюк перевел взгляд на Чейна. — А кто этот гайдзин? Вижу его впервые в жизни.

Шрам прокашлялся, чувствуя себя явно неловко.

— Сутенер говорит, что гайдзин заставил привести его к нам.

— Вот как? — Крюк усмехнулся. — Очень интересно. Что ж, Хонза знает наши обычаи. Если гайдзин не докажет, что его появление здесь обоснованно, вы оба умрете.

Сутенер издал очередной влажный всхлип.

— Давай, умник, вытаскивай нас…

Парни с винтовками красноречиво щелкнули затворами. Чейн холодно на них поглядел, затем изложил дело по существу:

— Меня нанял господин Маямото. Не сомневаюсь, нам известно, кто это такой. Он заплатил мне, чтобы я разыскал тех, кто уже несколько лет потрошит его склады. Должен признаться, вы заставили меня повозиться. Если бы не одна ошибка, мы бы вас так и не нашли.

Наемник чувствовал, как с каждым его словом повышается уровень напряжения в комнате. Еще немного, и можно будет потрогать натянутые нити, звеневшие в воздухе. Крюк стиснул протезом подлокотник кресла; киборги с винтовками нервно переглядывались. Шрам с напарником явно искали, куда бы спрятаться.

Несколько мгновений слышался лишь звон стальных нитей.

Затем Крюк подал голос:

— Я тебя понял. Одно из двух: либо ты безумец, либо говоришь правду. Но даже в последнем случае ты чокнутый, каких мало. — Киборг поднял свою хромированную загогулину. — Ты собираешься арестовать час лично?..

Шрам нервно хихикнул. Чейн молчал.

— Очень в этом сомневаюсь, — продолжил Крюк. — Полагаю, лишено всякого смысла уточнять, какие у вас есть доказательства. Если Маямото что-то решил, этого алкаша уже ничто не разубедит…

Наемник кивнул. С этим он был согласен.

— Ты не похож на легавого, — заметил Крюк. — Мы слышали, будто в заводской охране появился новый сыщик. Однако никто не придавал этому значения.

— Это единичный заказ, — ответил Чейн. — Я выполню его, а потом уйду.

Парни с винтовками нервно рассмеялись.

— Интересно, как это у тебя получится? — Крюк хмыкнул. — Ты один, без оружия. Если даже снаружи тебя ждет подкрепление, им придется повозиться, чтобы до нас добраться. Мы успеем прикончить тебя раз двести. — Главарь выдержал паузу. — Однако ты не похож ни на безумца, ни на простого кретина. У тебя какой-то козырь в кармане.

Крюк поглядел на Шрама, тот пожал плечами.

— Это мы выясним, — кивнул Крюк. — Я не тороплюсь, спешить нам некуда. Стоит тебя убить, как на твое место встанет кто-то другой. Возможно, целая сотня. Охране известно, куда ты направился, это очевидно даже ребенку. Я прав?

Чейн повторил движение Шрама.

— Но какие у вас доказательства?..

— Мы действовали по методу исключения, — ответил наемник. — Больше некому. То, что я увидел в этом подземном царстве, подтверждает эти догадки. Здесь слишком много вещей, которые не могли быть приобретены иным способом, кроме как хищения. Уверен, обыск позволит отыскать множество пропавшего товара.

— Он уверен, — хмыкнул Крюк. — Как я уже говорил, если Маямото что-то решил… Ты — наемник, солдат невидимых войн. Такими, как вы, движет только жажда наживы. Вас не интересует ни долг, ни моральная ответственность.

Чейн кивнул. С этим спорить также было трудно.

— Поэтому меня интересует — как мог ты решиться на такую глупость?

Крюк сделал жест, и киборги шагнули вперед, поднимая винтовки.

— Советую этого не делать. — Наемник медленно расстегнул куртку. Под ней обнаружился черный жилет, напичканный прямоугольными пластинами. На животе перемигивались разноцветные лампочки.

Киборги в недоумении остановились, Крюк подался вперед.

— Что это такое? — спросил Чейн.

Офицер охраны положил на полированную столешницу нечто, напоминающее бронежилет — за исключением разноцветных огоньков, мигавших в области живота.

— Ядерная бомба, — пояснил японец. — Оружие камикадзе. Незаменимая вещь при проведении переговоров. Стоит только пригрозить, что без колебаний пустите ее в ход, и все пойдет как по маслу. А размеры не имеют значения.

— Уверен, — усмехнулся Чейн, — мощности хватит, чтобы первым прикончить меня. Я не собираюсь надевать на себя бомбу — ядерную, водородную или какую-либо еще — особенно, если НЕ Я ее собирал.

Маямото, прислушивавшийся к разговору, рассмеялся:

— Да это пустышка, Чейн!.. Она не взорвется, даже если сплясать на ней чечетку! Если хочешь, сам проверь.

Улыбаясь, офицер охраны подвинул наемнику «бронежилет». Тот расстегнул несколько клапанов, обнаружившихся по бокам. Внутри не оказалось ни единого детонатора, не говоря уже о тяжелых металлах, — только деревянные бруски. Чейн почувствовал себя одураченным.

— Сомневаюсь, что наши ребята купятся на такой дешевый прием, — сказал он. — Они просто пристрелят меня. А потом посмеются, когда снимут эту штуковину.

— Но ты ведь купился, — заметил Маямото. — Кроме того, никто не тронет тебя даже пальцем. Они поймут, что обнаружены. Деваться с этого проклятого острова некуда. Следовательно, у них не останется выбора, кроме как вести переговоры. — Директор отхлебнул чаю и кивнул на черный жилет. — А эта пустышка прибавит тебе красноречия. Разве я не прав?

Чейн пожал плечами, изучая пульт дистанционного управления.

Уходя из кабинета, он забрал бомбу с собой. Перед тем, как отправиться в Трущобы, вновь тщательно изучил содержимое.

— Что это такое? — спросил Крюк.

— Портативная ядерная бомба. Ее заряда достаточно, чтобы разнести по кирпичику штук тридцать таких подвалов, как этот. — Чейн поднял небольшой черный предмет. — Стоит мне нажать на кнопку, и детонаторы взорвутся. Если мое сердце остановится или кто-то попытается снять бомбу, результат будет аналогичен.

В комнате вновь воцарилась тишина. Взгляды киборгов буквально размазали Хонзу по бетонному полу. Чейн понял, что сутенер уже покойник, но не испытал ни капли сострадания.

Крюк нервно облизнулся.

— Я не боюсь смерти.

— Я тоже, — кивнул Чейн. — Но не могу поручиться за сотню людей, мужчин, женщин и детей, которых видел по дороге. А ты?

— Твои условия. — Главарь устало махнул загогулиной.

— Отдайте кристалл памяти, который вы похитили в один из последних налетов. Это самое главное. Затем я уйду и попытаюсь удержать Маямото от радикальных действий. Позже мы встретимся вновь, чтобы обсудить условия капитуляции. Наказаны будут те, кто принимал непосредственное участие в налетах.

— Каким образом?

— Если все пройдет мирно, их депортируют. У Маямото нет денег, чтобы держать такую массу заключенных. Погибнут лишь те, кто окажет сопротивление.

Крюк почесал стальными пальцами затылок:

— Стало быть, сделка. У тебя есть полномочия?

— Естественно. Видите? — Чейн поднял руку из термостойких сплавов. — Я не отличаюсь от большинства присутствующих. Мне прекрасно известно, что чувствует человек, подключенный к машине. Если вы правильно оцените ситуацию, жертв удастся избежать. Даю слово.

— Да что это?! — вскричал один из парней, сжимая винтовку. — Этот гусь просто блефует! Позволь мне прикончить его!..

— Тихо, — шикнул Крюк. — Это мне решать. Глаз, принеси кристалл.

Второй парень быстро вышел из комнаты, не сказав ни слова. Остальные рассредоточились по периметру комнаты. Чейн заметил, что жизнедеятельность в подземном царстве притихла, будто все киборги прислушивались к переговорам.

Несколько секунд главарь внимательно изучал наемника.

— Ты хотя бы представляешь, ЧТО записано на этом кристалле?..

— Приблизительно, — ответил Чейн. — Схемы какого-то лучевого оружия, которое разрабатывали на заводе Маямото. Он опасается, что вы попытаетесь продать их другим корпорациям.

Крюк расхохотался. Прочие поддержали его вялыми ухмылками.

— Оружие!.. — сказал киборг, успокоившись. — Сраныебластеры. К сожалению, уважаемый наемник, все намного серьезнее. На кристалле записана вся секретная документация, так называемая «черная бухгалтерия» Маямото. Все незаконные операции, которые директор проворачивал втайне от родной корпорации.

Наемник кивнул. Это не стало для него сюрпризом.

— Вот почему он так испугался, когда нам удалось похитить кристалл, — продолжил Крюк. — Поэтому нанял тебя, дорогостоящего специалиста. Даже если твоя бомба не опасней спичечного коробка, я вынужден идти на переговоры. — Киборг выдержал паузу, затем поинтересовался: — Хочешь знать, кто мы такие?

Чейн пожал плечами.

— Мы — бывшие сотрудники Маямото. На его заводе еще круче, чем на гребаной войне. — Крюк поднял протез. — Тем, кто потерял конечность, еще повезло. Трупы остальных были сожжены в сталеплавильных печах. Господин директор не желал тратиться на безопасность труда — когда недостатка в рабочей силе не наблюдается, в этом также отпадает нужда. На острове нет другой нормальной работы, и Маямото об этом известно. — Красные глаза киборга сверкали, словно раскаленные угли. Давно уже Чейн не видел такой ненависти в этом усталом мире. — Когда кто-то получал увечье, его выгоняли на улицу — без пособия или компенсации. Господин Маямото не мог допустить, чтобы корпоративные проверки обнаружили у конвейера увечных. Это повлекло бы дальнейшие проверки, неприятности и затраты на безопасность. Гораздо удобнее положить сэкономленные средства в карман.

Наемник внимательно слушал, не перебивая. Сказанное объясняло, почему каждый налет был столь успешен. Киборги заранее знали, куда следовало нанести удар. Действующие сотрудники помогали сотрудникам бывшим — взамен на некие гарантии. Никто не хотел жить на улице.

— Интересно? — усмехнулся Крюк. — Мне сорок три года. На улице я уже девять лет. Постепенно вокруг собрались все остальные — просто потому, что им некуда больше идти. Когда-то я был высокооплачиваемым инженером. — Киборг повел стальным протезом. — Не многие из нас выходят наружу. Я не был там больше года. Мы не выпускаем детей, опасаясь, что их могут похитить и продать на рынке органов… Верно, Хонза?

Сутенер боязливо кивнул.

В комнату вошел парень с электронными глазами. Он направился было к «трону» главаря, но тот покачал головой. Тогда киборг подошел к наемнику и поднял руку. Чейн снял с раскрытой ладони искусственный кристалл, стоимость которого не мог определить даже приблизительно.

Острые красные грани тускло мерцали, отражая рассеянный свет. Они будто подмигивали, стремясь поделиться своими тайнами с любым желающим. Каждый бит надежно отпечатался в самой кристаллической решетке. Такой кристалл был способен пережить даже ядерный взрыв.

Чейн усмехнулся. Маямото был настолько жаден, что не мог потерять ни единой неучтенной йены.

— Не так давно мы решили бороться, — рассказывал Крюк. — Однако на такую удачу не рассчитывали. Все, чего мы хотели, — это компенсации за то, чего нас лишили. У тебя, гайдзин, дорогой армейский протез. Но то, с чем выпустили большинство из нас, не годилось даже для того, чтобы задницу подтирать. — Кибор хмыкнул. — Кристалл должен был стать нашим последним шансом…

Чейн вновь кивнул. Эта история, безусловно, сильно его потрясла. Видеть, как этот гордый человек унижается перед ним, наемным гайдзином, не доставляло никакого удовольствия. В образе Маямото для Чейна открылись новые, внутренние грани.

Всем этим людям действительно было некуда деваться. Попытайся они переправиться на соседние острова, и реакция пограничников могла оказаться непредсказуемой. Даже если бы им удалось пересечь Внутреннее море, дальнейшее не сулило ничего хорошего. В корпорациях не любили увечных, в особенности тех, чье прошлое было покрыто мраком. Здесь же, в Матсуяме, они прекрасно вписывались в общую картину.

Впрочем, Чейну оставалось выяснить последний вопрос.

— Вы пытались продать кристалл?

— Конечно. — Крюк усмехнулся. — Было бы глупо заполучить такое сокровище и не знать, что с ним делать. Мы пытались его продать. Как оказалось, это непростая задача. Другие корпорации не интересует информация о махинациях чужого директора… Настолько, чтобы они выложили требуемую сумму. Мы пытались связаться с Первым офисом, но там к нашему предложению отнеслись весьма пренебрежительно. Они заявили, что не собираются покупать кота в мешке. — Киборг помедлил, затем рассмеялся. — Конечно, мы могли переправить информацию по Сети, как они и хотели… Однако сомневаюсь, что в этом случае наши старания были бы оценены по достоинству.

— Вы могли избавиться от Маямото, — заметил Чейн.

— Кое-кто тоже так думает, — кивнул Крюк. — У нас тут, знаешь, что-то вроде демократии. Но лично мне кажется, что «NYCOM» пришлет очередного кровопийцу, который первым делом возжелал бы разобраться с нашей компанией. С другой стороны, его может опередить Первый офис.

Наемник нехотя признал его правоту. Никому не нравится держать под боком независимых стукачей, у которых по каждому вопросу имеется собственное мнение.

Остальное ему было известно.

— Хорошо. — Наемник бережно опустил кристалл во внутренний карман. — Скоро мы увидимся вновь. Разоружите людей, начинайте сборы. Как я уже говорил, напрасных жертв можно избежать.

— Я помню, — сказал Крюк. — Ты дал слово.

Чейн развернулся и направился к выходу из помещения.

Пока он шел, киборги провожали его красноречивыми взглядами. Скоро под бетонными потолками раздались истошные вопли Хонзы.

Покинув подполье, Чейн посетил один из местных компьютерных салонов, где очень удивились его просьбе. Затем, пройдя несколько кварталов, наемник вновь отыскал потерянный «хвост». Оба японца заняли позиции на разных сторонах улицы и беспокойно оглядывались. Приблизившись, наемник заметил на лицах свежие ссадины. Отчасти это объясняло, куда девался второй «хвост».

Заметив Чейна, японцы облегченно вздохнули и направились прямиком к «ведомому».

— Что вы здесь делаете? — спросил наемник, опуская предисловия. — По-моему, я сказал Маямото, что могу обойтись без помощников.

— Вы это доказали, мистер Чейн. — Оперативник быстро поклонился. — Маямото-сан приказал не мешать, но присмотреть, чтобы с вами ничего не случилось.

— А я полагал, — усмехнулся наемник, — Маямото-сан хотел знать наверняка, куда я направлюсь.

— О нет, — сказал второй. — У него нет в этом нужды.

— Что ты хочешь сказать? — нахмурился Чейн.

— Идемте, господин. — Первый огляделся. — Машина за углом. Маямото-сан уже выходил на связь, все ждут вашего прибытия.

Наемник кивнул и позволил увлечь себя за угол. Там и впрямь обнаружилась неприметная «тойота», за рулем которой сидел еще один японец. Либо во время наблюдения он тащился где-то сзади, либо приехал недавно. В противном случае Чейн его бы заметил.

Он уселся на заднее сиденье. Оперативники хлопнули дверцами, и машина тронулась с места. Мимо потянулись угрюмые Трущобы.

Этой ночью им предстояло пережить еще одну драму.

Маямото находился в компьютерном центре.

Чейн сразу почувствовал неладное. Признаки были во всем — во взглядах охранников, в молчаливой настороженности служащих. Наемника сразу же впустили внутрь, но предварительно пропустили через детектор металлов. Металлическая рука вызвала всплеск негодования, пистолет же киборги так и забыли вернуть.

Директор стоял, облокотившись о кресло оператора, и созерцал один из мониторов. Изображение настолько его заворожило, что он даже не заметил вошедшего.

Наемник приблизился и также поглядел на монитор. Место, откуда шла трансляция, он покинул менее часа назад. Судя по беспорядочному движению, камера была установлена на шлеме оперативника. Остальные растянулись длинной цепью, и профессионально прочесывали подвальное царство, сметая все на своем пути.

Это была бойня. Безоружные киборги погибали, не успевая дотянуться до убийц стальными руками. Женщины пытались заслонить мужей, дети — матерей. Пули рвали мягкую плоть, разрывали контакты с холодным металлом. Те, что были подключены к киберспейсу, умирали, не приходя в сознание. Некоторые отстреливались или вступали в рукопашную — оперативники понесли первые потери.

Чейн почувствовал, как волосы у него на голове пытаются преодолеть гравитацию. Мониторы вспыхивали по всему периметру комнаты, отбрасывая на потолок и стены кровавые отблески. Операторы внимательно наблюдали за происходящим и отдавали в микрофоны короткие приказы. У каждого был свой «подопечный».

Наемник схватил директора за плечо.

— Что ты делаешь?! — воскликнул он. — Это же настоящая бойня!..

Один из охранников потянулся к пистолету, но Маямото покачал головой и резко стряхнул руку наёмника.

— Это правосудие. Можешь называть его так, как тебе нравится.

— Посмотри! — Чейн ткнул пальцем в монитор. — Они убивают даже детей!.. При чем здесь ОНИ?!.

— Эти крысята отрастили острые зубы, — Маямото указал на другой монитор, где какой-то ребенок тянулся к упавшему пистолету. — Впрочем, пока еще рано что-либо обсуждать. Ты принес, что я просил?

Чейн вынул кристалл. Быстро выхватив его из пальцев наемника, директор алчно ухмыльнулся. «Проверь». Оператор бережно принял кристалл, открыл консоль и погрузил его внутрь. На втором мониторе бистро мелькали цифры, в то время как на первом ручьями лилась кровь.

— Это копия, — ответил наконец оператор.

— КОПИЯ?!. — Маямото, выпучив глаза, поглядел на Чейна. — Куда подевался ОРИГИНАЛ, сукин ты сын?..

Наемник пожал плечами, и, не говоря ни слова, снял с левой руки бронированную «перчатку». Оператор подпрыгнул в кресле от неожиданности, когда металлическая конечность упала на стол.

— Да, мы следили за тобой, ну и что? — Маямото озадаченно поглядел на протез. — Надеюсь, ты не принял это близко к сердцу?..

Чейн усмехнулся.

— Оригиналу были причинены необратимые повреждения, — сказал он. — Кристалл уничтожен. Надеюсь, ты также не слишком огорчился?..

Лицо Маямото побагровело, едва сдерживаемая ярость булькала где-то у самого горла. Чейн вновь поглядел на монитор. Бойня подходила к логическому концу. Из динамиков доносились четкие оперативные доклады: жалкие «очаги сопротивления» были подавлены, теперь шла «зачистка» помещений. Но большей частью зачищать было нечего.

— Ты прав, все вышло совсем по-другому, — признал Маямото. — Я очень тебе благодарен, никто бы не справился лучше… Но ты не понимаешь!..

Продолжая оглядываться, Чейн нашел на одном из мониторов предводителя племени тьмы. Крюк лежал посреди «тронного зала», спина киборга была изрешечена пулевыми отверстиями. Хромированная загогулина торчала из глотки мертвого оперативника.

— Нет, я понимаю, — кивнул Чейн.

Развернувшись, он вышел за дверь. Умирающие киборги кричали ему в спину.

Наемник вновь повернулся к стеклянной стене. Облака струились меж небоскребов, превращая солнечный свет в дисперсные отсветы. Очередной вертолет неслышно пролетел вдалеке.

— Он и впрямь поглупел, — хихикнул Акаяма. — Неужели можно представить, будто ты не заметишь закладку?.. Вся эта затея кажется мне сплошным недоразумением.

— Мы давно не виделись, — невпопад брякнул Чейн. — Что с ним будет?

Старик отъехал от стола. Электромотор едва слышно шуршал.

— С ним? Ситуация весьма непроста. — Акаяма держал кристалл в хрупких старческих пальцах. — Совет еще не определился, никто не хочет создавать прецедент. А заменить Такеши некем. Никто не поедет в ту дыру, какой стала Матсуяма. Во всяком случае, — поправился японец, — никто, с достаточной квалификацией.

— А что считает Председатель?

— Хороший вопрос, — усмехнулся Акаяма. — Если бы кто-то умел читать мысли, я давно бы нашел такого человека. То, о чем думает Председатель, не известно до самого конца.

Чейн сжал кулаки, стараясь удержать назревавшую вспышку.

— Этот человек уничтожил десятки неповинных жизней. Все это происходило у меня на глазах.

— Знаю, я в долгу у тебя, — кивнул Акаяма. — Последнее слово за Председателем. Но каким бы ни было решение, теперь мы можем направить лошадку в нужном направлении. — Японец крепко сжал пальцы на алом кристалле. — У нас появилось отличное средство воздействия.

Чейн кивнул. Разумеется, его показания гроша ломаного не стоили.

Когда дело касалось высокопоставленных корпоративных чиновников, привычные правила игры уже не работали. Ему, простому гайдзину, оставалось лишь вовремя удалиться со сцены.

— Гонорар распределен между счетами, — сказал Акаяма. — Еще раз выражаю благодарность, мистер Волков. Можем ли мы и дальше рассчитывать на ваше сотрудничество?

Не ответив, Чейн направился к выходу. Возможно, это был самый глупый поступок за всю его жизнь.

— Большое спасибо, Кен.

Человек у окна кивает головой:

— На здоровье. Если что, обращайтесь. У меня еще полно таких историй, хотя Чейн…

Роберт смотрит в сторону и проводит ребром ладони по горлу.

Кен замолкает на полуслове. Окошко стремительно уменьшается в размерах и исчезает.

Ведущий улыбается:

— Сегодня нас интересует Чейн Волков. Нашего следующего гостя зовут Макс по прозвищу Хлыст. Он практикующий хакер, живет в Гонконге. Советую не беспокоиться всем сотрудникам правоохранительных служб. Пятый канал, как часть Независимого головидения, не обязан давать вам каких-либо комментариев. Господа, начинайте зарабатывать собственным трудом. Чтобы отыскать этого парня, нам пришлось сильно попотеть. Разумеется, он тоже не рискнул явиться в студию на прямой эфир, ведь иммунитет распространяется лишь на это здание.

Над плечом ведущего вновь всплывает оконце. Лицо человека надежно скрыто рябью искажений, похожей на противомоскитную сетку.

— Добрый вечер, Макс.

— Привет. — В голосе слышатся металлические нотки. — Прежде всего, не следует любезничать, Роберт. Если я почувствую, что кто-то пытается раскодировать канал, наш сеанс тут же прервется. Более того, массив этой передачи, вероятно, не переживет очередного взлома. Я понятно выражаюсь?

— В высшей степени. Но с чего такая агрессия?..

— Речь пойдет о крайне важных вещах, Роберт. Я пошел на контакт лишь потому, что уважал Чейна и считал за честь с ним работать. Ваши деньги засуньте себе в задницу.

Ведущий морщится:

— Что ж, весьма красноречиво. Думаю, будет лучше, если мы перейдем к рассказу без промедлений.

— Согласен.