Реконструкция. 700 лет назад
Загривенко поднял голову от стереоэкрана и посмотрел на вошедших.
Киянкин, пройдя три шага от порога, замер в трёх шагах от стола. Кап-два Солонов и инженер первого класса Кочур остались стоять у порога.
Загривенко вопросительно уставился на трёх секретарей совета капелланов.
– Капитан сверхтяжёлого инженерного крейсера «Русь» мастер-инженер Загривенко! – рявкнул Киянкин. На лице Загривенко отразилось лёгкое изумление. Рука, скрытая столом, медленно поползла к чехлу с бластером.
– От лица совета капелланов объявляю вам архистрожайщий выговор с занесением в личное дело! – выпалил Киянкин.
Загривенко медленно осмотрел три мрачных и серьёзных лица и, не убирая руку от кобуры, тихо прорычал, вспышкой бешенства прогоняя усталость:
– Если это шутка, господа, то вы упустили подготовительную работу, чтобы я мог над ней посмеяться, и…
– В соответствии с директивой номер 1 пункт 3.18 совета капелланов эскадры, – перебил его Киянкин, – «любой член экипажа, в течение трёх суток не посещавший собственную страницу на сайте знакомств, подлежит дисциплинарному взысканию, тяжесть которого определяется капелланом провинившегося в зависимости от уважительности причин, приведших к нарушению данного пункта», – отбарабанил Киянкин.
Он сделал мрачную паузу, выжидая, пока до командира дойдёт смысл сказанного. Потом его лицо сменило выражение с казённого на человеческое.
– Командир, – задушевно протянул Киянкин, – ну чес-слово, не дело это. Мало того, что треть – треть – девчонок скинули тебе мессагу, а ты уже пять дней не нашёл времени даже на то, чтобы их послать. Так у нас троих уже сто два послания от капелланов о единственном нарушителе, который злостно валит тёток в ощущение игнора.
– И это притом, шеф, ~ пробасил Кочур, переминая сто сорок кило с ноги на ногу, – что теоретически, за роль бога тебе браться рано, а вот образцово-показательной семьи от тебя ждут все экипажи. Потому что теория теорией, но пока не будет показательной практики – ничего не будет. В общем, очень много народу ждёт команды «делай, как я».
Загривенко по очереди посмотрел на троих капелланов, вынудив каждого опустить взгляд в пол. Откинувшись в кресле, он сложил руки на груди и насмешливо спросил:
– И что, перебор полутора тысячи тридцати семи и трёх в периоде кандидаток уже позволил найти подходящую кандидатуру?
Сквозь маску насмешки просочились несколько капель яростного бешенства. Этих капель хватило, чтобы Солонов, Кочур и Киянкин вздрогнули и подняли взгляд. Во взгляде Загривенко насмешки не было. Бешенство, пылавшее за глазами Загривенко, жадно потянулось к разумам, чтобы сожрать их. Трое спешно отвели взгляды.
– Саша, – тихо сказал Солонов. – Я только две вещи скажу. Первая: ты уже не один, кто понял, что надо. Да, вся эта затея пропитана тобой, и каждый в экипаже чует твою волю, и это его гнёт. У кого-то – глюки гасит, у кого-то – ядра гнёт… Я не просто так говорю. Четвёртая лаборатория собрала первый детектор метальных полей, и я тебе данные замеров докладываю. Отпечатки твоего поля в мотивационном телп-диапазоне – у всего экипажа. И вторая: ты в монстра… или божество превращаешься, Саша. До стыковки мы все были бешеные. Но все в одном направлении бешеные. А теперь ты себя накрутил так, что почти восемь тысяч человек себе противопоставил и гнёшь под себя. Знаю, что надо. Но где-то уже рядом та грань, где ты будешь против всех, – и где это твоё против всех в этих самых всех индуцированной целью впечатается. И это я тоже не просто так говорю. Мы целевой диссонанс померили и эм-кривые за неделю посмотрели. Растёт диссонанс, а диспергиванность эм-поля падает. Все – все скопом – медленно ползём к гневу. Ещё три-четыре месяца – и у нас будет полный борт бешеных психов, кидающихся на всех подряд.
– Учить тебя, Саша, я не буду. Ты умнее.
– Помогать… если за полчаса среди полутора тысяч не найдёшь об кого стабилизироваться – обратись, пожалуйста. Но сделай, пожалуйста, с этим что-нибудь. Очень хочу, чтобы прозвучала команда «делай, как я».
Солонов поднял взгляд. Загривенко невидящим взглядом смотрел в экран. Лицо его окаменело в маске бешенства, направленного в нужное русло.
Солонов переглянулся с Киянкиным и Кочуром. Они молча потянулись к двери.
Киянкин на пороге задержался и кашлянул. Дождавшись, пока Загривенко обратит на него внимание, Киянкин тихо, очень чётко произнёс:
– К госпоже адмиралу постучалась половина наших. Она завершила триста пять реабилитаций и пока ведёт ещё тридцать девять. Сейчас, как я предполагаю, она занята написанием мемуаров, чтобы ответить всем и сразу на девяносто процентов вопросов. Среди туков к тебе её нет. Если ты забыл, напомню, что когда-то было принято, что начинает мужчина.
Киянкин посмотрел на огоньки бешеного интереса в глазах капитана, отсалютовал и вышел за дверь.
