Сто сорок часов две минуты
семь секунд спустя
– Родная, с тобой всё будет хорошо, – ласково прошептал Гривз, прерывая поцелуй. Отстранившись, он заглянул в её глаза. Тончайшая, ласковая, игривая нежность, заполнявшая её взгляд, заслоняла искры разума, таившиеся глубоко на дне океана нежности. Гривз посмотрел ей за плечо и кивнул. Две женщины в лабораторных комбинезонах мягко взяли её под руки, оторвали от Гривза и повели, не позволяя остановиться.
Она смотрела на него через плечо и беззвучно плакала.
Он ободряюще улыбался.
Дождавшись, пока за ней закроются двери ангара, за которыми уже ждал мини-катер, Гривз стёр с лица улыбку и мрачно покосился на капсулы с Наайн и Вапаспор, выплывающие из грузового трюма.
Один из пяти Драконов, наблюдавших за разгрузкой, повернулся и шагнул к Гривзу.
– Ну, теперь я понимаю, почему ты настоял пустить газ… Такого, что там внутри СЖБ, я ещё не видел. Будто десять лет шла непрерывная лесбийская лялямба, прерываемая на гладиаторские бои.
Гривз сморщился и буркнул:
– Туки, буду тебе очень обязан, если ты сменишь СЖБ на хрен.
Туки мгновенно отреагировал маской почтительного сочувствия, поклонился и вопросительно уставился на Гривза щелочками глаз, в которых сверкало любопытство.
– Ошибка, – буркнул Гривз. – Не надо сражаться с эмоциями, загоняя их в глаза. Это – приём утончённого общения с наблюдательным собеседником. Просто делаешь ещё одно лицо и полностью прячешь под ним то, которое смеётся.
– Да, учитель, – коротко поклонился Туки.
Гривз вздохнул и посмотрел на «Страйкнейл», запаркованный в сотне метров от «Гекатонхейра», Кроме них на шестой площадке второго медицинского дока Киото никого не было.
Пилот «Страйкнейла» терпеливо сидел на верхней ступеньке и с интересом осматривал огромный город, раскинувшийся на внутренней поверхности огромного булыжника. Зрелище небоскрёбов, рушащихся на голову с двадцатикилометровой высоты, новичков впечатляло всегда. Гривз глянул на Туки и открыл рот, собираясь спросить, не говорил ли что-нибудь Синджуки про то, что получится в результате. Потом поймал себя на том, что готов проявить слабость, и задал другой вопрос:
– Есть новости, о которых мне надо знать?
Туки помотал головой. Гривз кивнул и коротко бросил:
– Буду в баре. Охраняй троих.
Туки склонился в глубоком поклоне. Гривз ответил коротким кивком и пошёл к Хаммерхэду. Пилот, по лицу которого блуждала самодовольненькая усмешка, начал спускаться навстречу.
У подножия трапа они встретились.
– Интересное местечко, – хитро улыбнулся пилот, покачиваясь с носок на пятки. – Думаю, буду сюда наведываться.
– Вряд ли, – буркнул Гривз. – Всем, кто прилетел сюда без приглашения местных, стирают память.
На лице пилота появилось выражение легкой растерянности.
– Так я же по твоему… – ошарашенно протянул он.
– А я не местный. Так, хронически почётный гость, – безразлично протянул Гривз.
На лице пилота на миг мелькнуло выражение растерянности, быстро сменившееся мрачной решимостью.
– Ах ты… – угрожающе протянул он, шагая к Гривзу.
Гривз плавно шагнул назад и примирительно буркнул.
– Да ладно тебе, Хич. Я даже не буду сообщать вторую часть этой шутки.
Хич пропыхтел ругательство. Его лицо разгладилось.
– А какая вторая часть шутки? – хмуро спросил он.
– Ну, если кто-то начинает возражать, ему вытирают почти всю память и вшивают сексуальную манию пополам с воспоминаниями о гомосексуализме.
Хич пару секунд усваивал сказанное. Потом его передёрнуло.
– Ни хрена себе… – возмущенно начал он, вовремя заметил пристальный взгляд Гривза и, почти не сбившись, отформатировал фразу: – …Господа Кровавые Драконы шуточки придумали.
– И даже за это заявление тебя бы вызвали на дуэль, – с серьёзным лицом холодно сообщил Гривз. – Именно поэтому те, кто попадает на Киото, никому не рассказывают, где это. Или их скармливают кому-нибудь у ближайшего бара, или они становятся своими.
Хич посмотрел на Гривза, убедился, что на его лице нет ни следа улыбки, и помрачнел.
– Я тебе ещё в Сигме-13 предлагал перегрузить всё у Мусорщиков на «Данае», – холодно сообщил Гривз. – И даже объяснил, почему.
– Ну да, ну да. «Киото чужих не любит», – буркнул Хич. – Очень понятное объяснение… сам-то как сюда попал?
Промелькнувшее воспоминание о том на мгновение сорвало маску, явив истинное лицо. Мгновение это было слишком кратким, чтобы уловить лицо.
– Не помню, – хмуро буркнул Гривз. – Пьяный был. Но тебе не советую. Корабль тебе отдадут через пять дней. Если останешься в живых – вали на все четыре стороны.
Хич нахмурился:
– А-а-а… с фига ли? Счас сяду и вперёд.
– То есть проявишь неуважение к дому, куда тебя пригласили в гости? – насмешливо спросил Гривз. – Ну-ну.
Хич нахмурился ещё больше. Потом в его голубых глазах забрезжили шаловливые искорки.
– М-да. В такой переделке я ещё не был.
Он хитро улыбнулся, сгоняя с лица хмурость.
Гривз ткнул в его лицо пальцем, одобрительно скривился и покивал головой. Потом изобразил на лице деловую озабоченность и спросил:
– Сам глядел, что там в бочках было?
Хич задумался, вспоминая, о чём это Гривз.
– Ага. Там некая железяка, очень похожая на щит, и бумаги. Я вообще так понял, что это у вас сперли прототип щита для «Хейнры»? И вы его вернули?
– Ну, типа того, – протянул Гривз, пряча под загадочной улыбкой запущенный на полную мощь процесс анализа.
Более всего ситуация тянула на то, что партнёры сдали на сторону процесс разработки, и команда Туниси взялась разрабатывать щит. Гордое название «Верфь» Туниси носила именно потому, что на ней любили пить и работать лучшие технологи-разработчики щитов. Интересно, каким жмотом он выглядит в глазах команды Туниси, которая, скорее всего, расценила кутерьму с продажей теток как манёвр по выкрадыванию щита? И что теперь со щитом делать?
На обдумывание ушло полсекунды.
– Так что перегружай его ко мне, – протянул Гривз тем же задумчивым тоном.
Дождавшись кивка Хича, Гривз кивнул, хлопнул его по плечу, повернулся и пошёл к выходу из дока.
Мастеру Синджуки на реабилитацию от наркоошейника требовалось не менее пары дней. По расчётам Гривза, этого времени должно было хватить.
