Книга: Главное задание
Назад: Глава двадцать восьмая Некоторая ясность
Дальше: Глава тридцатая Заброшенный могильник

Глава двадцать девятая
Капрал Кляйнбах

Игрок не может использовать быстрое передвижение, если он парализован.
Этой ночью я спал как убитый, без снов и задних ног. Проснулся оттого, что восходящее солнце начало светить мне прямо в физиономию. Оглядевшись, я увидел, что лежу в середине скульптурной группы под названием «Три спящих богатыря»: слева от меня посапывал Хатч, справа Тога. Наши вещи были аккуратно сложены у нас в ногах.
Консультант, конечно, изрядный хитрован, но в заботливости ему не откажешь, он хорошо знает, что нужно человеку на следующее утро после крупномасштабного принятия на грудь. В тенечке под деревом я увидел пузатый кувшин литров в пять вместимостью. В кувшине оказался холодный пенный напиток, очень похожий на квас. Напившись, я почувствовал себя до неприличия счастливым.
– Дай мне! – Хатч уже проснулся и теперь просто рвал кувшин у меня из рук. Я услышал шумное бульканье, а потом глубокий вздох грешника, которого в аду на целый день освободили от сидения на сковородке. Подоспевший Тога допил квас, и на этом восстановление здоровья было закончено.
Наши вещи были в полном порядке. Хатч чуть не заплясал от радости, когда увидел, что его гитара цела-целехонька. Я понятия не имел, как Консультанту удалось забрать наши вещи и перетащить их сюда, но это было по большому счету неважно. Вместо подаренной мне Финнваиром клейморы я обнаружил длинный прямой меч с удобной рукоятью и клинком из неизвестного мне черного материала, похожего на стекло. Меч был на удивление легок, а когда я пальцем попробовал заточку, то убедился, что этим клинком можно побриться самому и побрить всякого, кто захочет помериться со мной силами. Неудивительно, что эта штука стоила так дорого. Ножны были красиво отделаны чеканкой и резьбой. Мои зелья, перстни, пергаменты и мешок с деньгами лежали в сумке. Только Тога не получил ничего. Это меня почему-то сильно смутило.
– Не проблема, – откомментировал такую несправедливость Тога. – Мы приходим в свет совершенно нагие и умудряемся за свою жизнь обзавестись кучей барахла. Что мне нужно, я найду и так.
Такая почти даосская философия меня немного удивила, но развивать тему я не стал. Теперь, когда мы выбрались из передряги и получили назад свои вещи, следовало идти дальше. Нас ждал Моравилль, и вот тут я сделал открытие, которое оказалось приятненьким таким сюрпризом.
Я упоминал, что с самого начала моих хождений по этому миру в сумке у меня был чистый пергамент. Проверяя содержимое сумки на этот раз, я увидел, что некогда чистый листок превратился в карту, на которой были отмечены все места, где я побывал, – Мартенек, Мансее, замок Гранстон, Саграмор, дорога к Марене и Эльфийский лес. Это была навигационная карта, и локации появлялись на ней по мере того, как я в них попадал. Кроме того, на карте были отмечены направления на Рокар, Уэссе, Моравилль, Лансан, Коловашию и Хирн; вероятно, в этих местностях мне и предстоит продолжить поиск артефактов Заламана.
– Круто! – обрадовался Хатч, когда я показал ребятам карту. – Теперь хоть тыкаться вслепую не придется.
– А складок пространства все равно надо опасаться, – заметил Тога. – Если такие сбои у них вошли в обыкновение, плохи наши дела. Того и гляди, зашвырнет в какую-нибудь мезозойскую эру. Или в Хиросиму после атомной бомбежки.
– Кто не рискует, Тога, дальше сам знаешь. Судя по плану, Моравилль от нас к востоку. Не будем терять времени.
– Момент, – виновато улыбнулся Хатч. – Меня что-то тянет по-большому…
Дождавшись, когда менестрель облегчится, мы двинули через поля на восток и очень скоро выбрались на узкую проселочную дорогу. Места вокруг были красивые, день ясный, погожий, последствия вчерашней пьянки прошли, и настроение у меня стало понемногу улучшаться. Поскольку парни не были настроены на болтовню, я ушел в свои собственные мысли – длинные пешие прогулки очень располагают к размышлениям.
«Консультант наконец-то объяснил ситуацию. Из-за шалостей какого-то компьютерного гения мир РПГ стал реальностью, а мой мир под названием „Планета Земля, год 2008-й от Рождества Христова“ превратился в виртуал. В это верится с трудом, но другого объяснения всему, что со мной происходит, просто нет. Итак, представим себе, что все это так и есть. Чтобы вернуть статус-кво, некая компания «Риэлити» находит меня, раба Божьего Алексея Осташова. Почему меня? Наверняка есть другие, более искушенные и умелые геймеры, повернутые на компьютерных играх и собаку съевшие на прохождении самых каверзных игрушек. Я, конечно, не ламер, но… Ответа на этот вопрос я пока не знаю и потому строить догадки не буду. Важнее другое: от меня ждут результата. Я обязан выполнить Главный Квест. А теперь давай подумаем, что же он из себя представляет. Я должен найти некие артефакты некоего царя Заламана? Или я должен найти Вторженца? Вчера Консультант сказал: „По мере того как вы будете выполнять свой Главный Квест, этот парень будет подбираться к вам все ближе“. Значит, поиск Вторженца – это все-таки не Главный Квест. И артефакты – это слишком просто. Не думаю, что восстановление Большой Ойкумены зависит от каких-то пяти предметов, якобы исполняющих желание. Хотя я могу пожелать вернуться домой, – а это будет мое первое желание, без вопросов, – и все, типа, встанет на свои места. Нееет, уж очень просто все получается, как в сказке про Цветик-Семицветик. Тут еще и Вторженец нарисовался. Как мне за рюмкой чая говорил Консультант, этот чел тоже выполняет свой Квест. Интересно…
Ломай голову, не ломай, пока у меня есть одна реальная нить – артефакты. С ними до сих пор было связано все то, что я делал. И еще, я знаю, что цацки Заламана ищет маг по имени Шамхур Рискат. И этот Рискат – мой потенциальный противник.
Ой, мама дорогая, во что я влип? Монстры, война, эльфы, фашисты, теперь вот еще и хакер, устроивший весь этот переполох. Я мотаюсь по этому миру, одетый как толкиенист, и помощники у меня – такие же попаданцы, как и я. Меня чуть не загрыз аануб, меня убил Захариус-Шукра, я воскрес, успел переспать с одной очаровательной женщиной, познакомиться с другой, сразиться с зомби, закорешиться с эльфами, войти в контакт с таинственной имперской разведкой, получить по морде от саграморских спецназовцев – мир их праху! – побывать в эльфийском плену в этой реальности и едва не сгинуть под американскими бомбами в настоящем 1944 году. Однако многовато за неполную неделю. Если так и дальше пойдет, домой я вернусь седым инвалидом с медвежьей болезнью и нервным тиком на оба глаза. И никаких льготных пенсий за такие подвиги мне никто не выпишет. Если еще вернусь…
Но зато у меня теперь есть команда. Менестрель, конечно, не Ван Дамм, но драться умеет, да и его музыкальные таланты могут пригодиться. Тога Казанский пока для меня полная энигма, но по всему видно, что парень он башковитый. И нервы у него стальные, если, конечно, все, что он нам рассказал о своих подвигах на станции, – правда. Вот только на выпивку он слабоват, вчера после второй стопки захмелел конкретно. Ладно, у каждого свои недостатки. Надо к нему присмотреться. И потом, он же наш, российский! Земляк, елки-моталки, а земляков не бросают. Я очень сомневаюсь, что без нас он сумеет отсюда выбраться.
Итак, команда есть. Нас мало, но мы русские, прорвемся. Как говорил Ося Бендер, заседание продолжается. И, кажется, на горизонте появился Моравилль…»
– Пришли! – озвучил Хатч мои мысли и просветлел лицом. – Эти пешие прогулки меня добивают. Сколько мы прошли за сегодня?
– Много. Километров пятнадцать.
– Странно, что у них тут нет порталов, – заметил Тога. – Вошел в такой портал, выбрал пункт назначения, и привет, на месте.
– Экий ты мечтатель, – усмехнулся я. – Мы с Хатчем уже в один портал попали, больше не хочется как-то. Радуйтесь, что мы без всяких порталов до жилья добрались и опять не загремели в какой-нибудь Берлин сорок пятого года.
– И то кайф, – согласился Хатч. – Бляха медная, хоть пожрать и отдохнуть сможем.
– И помыться, – сказал Тога. – Я вот больше всего хочу в ванну залезть. Интересно, у них тут есть ванны?
– Будет тебе ванна, – сказал я и тут же вспомнил хитовую мему из старого великого фильма. – Будет нам тут и ванна, и кофа, и какава с чаем.

 

На подступах к Моравиллю нас встретил вооруженный патруль. Воины весьма необычного облика: маленького роста, мне по грудь, но широкоплечие и кряжистые, как борцы, в тяжелых доспехах из темного металла и шлемах, из-под забрал которых торчали окладистые бородищи. Завидев нас, они взяли на изготовку свои двойные секиры и двинулись на нас цепью.
– Гномы, – сказал Тога, и я с ним согласился. Драка с этими существами совсем не входила в мои планы: выглядели гномы воинственно, и их было семеро. Так что я с самой любезной улыбкой двинулся им навстречу, держа руки разведенными – интернациональный жест миролюбия должен быть им известен.
– Кто такие? – пробасил командир патруля, подойдя к нам на десяток шагов.
– Странники, – ответил я за всех. – Идем в Моравилль с берега Марены.
– Так вы были на Марене? – осведомился гном. – Что там творится?
– Лансанцы перебили саграморскую армию. Жуткая была драка.
– Ура! – завопил гном, и прочие бородачи подхватили его крик. – Победа! Да здравствует Лансан и Андерланд!
– Лансан и Андерланд! – прокричали гномы, потрясая своими секирами.
– Я сержант Бугго, – заявил гном уже более дружелюбным тоном. – Вы принесли хорошую весть, чужеземцы. Можете проходить в Моравилль. Там явитесь к капитану Никельбокеру, он выпишет вам пропуска в нашу зону ответственности. Ступайте с миром!
– Вы все поняли? – спросил я парней, когда мы отошли от гномского патруля. – Королю Жефруа служат не только эльфы, но и гномы. Интересно.
– А нам-то какая разница? – поморщился Хатч. – Мне уже все эти сказочные существа надоели по самое не могу.
– Лансану они служат, а в Саграморе мы не видели ни одного представителя Старших Рас на службе герцога Альбано. Это может быть важно.
– А я вижу корчму, – сообщил Тога.
Гостиница стояла недалеко от дороги. У дверей местные жители громко и нетрезво общались друг с другом. Увидев нас, они замолкли и уставились на нас бессмысленными взглядами, но ничего не сказали. Мы вошли внутрь и увидели, что корчма полна гномов. Бородатые карлики в доспехах и толстых куртках из воловьей кожи коротали время за пивом, жареной свининой и игрой в кости.
– Кто такие? – гаркнул один из них, направляясь в нашу сторону.
– Путники, – ответил я за всех. – У нас дела в Моравилле.
– Какие еще такие дела? – Гном упер руки в бока, покачался на каблуках. Зрелище было внушительное и жалкое одновременно – парень едва доставал макушкой до моего солнечного сплетения, но при этом имел широченные плечи и кулаки размером с мою голову. – Здесь запретная зона, лох. Закрытый лагерь спецподразделения лансанской армии. Чужаков мы не любим и не жалуем. Может, вы саграморские шпионы?
– Эй, менестрель! – заорали гномы, разглядев у Хатча за спиной гитару. – А ну изобрази чего-нито! Спой-ка!
– Что делать, Леха? – шепнул мне Хатч.
– Петь. А если надо, то и станцевать. А я пока добазарюсь с этим кексом.
Хатч покорно расчехлил гитару и направился к столам. Я между тем дружелюбно улыбнулся заговорившему со мной гному и сказал:
– Меня пропустил сюда сержант Бугго. Его так обрадовали новости с границы Лансана, что он сразу нам поверил.
– Что за новости?
– Армия Саграмора разбита на Марене.
– Ну? – Гном повернулся к своим. – Слышали, братцы? Наши наваляли ублюдкам Альбано по первое число! Лансан и Андерланд!
– Лансан и Андерланд! – в восторге подхватили гномы, для пущего шума стуча своими братинами. – Смерть Саграмору! Смерть Альбано!
– Слушай, приятель, а что это вы так не любите Альбано? – спросил я гнома.
– А за что его любить? Сукин сын и сволота последняя. Ты что, не знаешь ничего?
– Я ведь чужак. Лох, как ты говоришь.
– А и верно, забыл! Угостишь пивом?
– Легко. – Я подмигнул Тоге, и мы двинули за гномом к стойке бара.
Хатч тем временем начал концерт. Настроил гитару, задумался немного, окинул взглядом странное собрание, в котором оказался. А потом запел, придуриваясь, с жутким деланным акцентом и завываниями:
Был я мальтшик маладой
И в Тирольских шил горах.
Там вечернею порой
Все тирольцы пели так…

А потом Хатч стал выдавать такие йодли, что гномы пришли в настоящий экстаз и начали в десятки глоток ему подпевать. Корчма затряслась от бешеного: «Алари-йо-хо! Алари-йо-хо!» Сев поближе друг к другу, бородачи с кружками в руках начали дружно раскачиваться в такт своему пению – ни дать ни взять, Октоберфест где-то в Мюнхене. Когда Хатч закончил свой псевдотирольский хит, гномы застучали кружками по столам, подняли несусветный гвалт, требуя повторить песню.
Был я мальтшик маладой…

– Весело тут у вас! – крикнул я гному, стараясь переорать его собратьев.
– Еще бы! Здесь квартирует двадцать четвертая бригада андерландских кнехтов, лучшая из лучших. Мы и пить, и рубить и веселиться можем лучше всех.
– Это видно. – Я чокнулся с гномом и с Тогой. Пиво оказалось отменным, такого портера я давно не пил. Гном осушил литровую братину одним глотком, вытер губы своей роскошной бородищей. Я сделал трактирщику знак налить ему по новой. – Бугго сказал, мы можем получить пропуска у капитана Никельбокера.
– Можете-то можете, но только капитану сейчас не до вас. У него тут проблемка одна нарисовалась.
– Что за проблемка?
– Непонятки с местным начальством. У смердов стали телята пропадать, вот здешний бургомистр и сказал капитану, что это, небось, наших рук дело. Понятно, что капитан бы настучал этой штафирке по кумполу за такие слова, да нельзя – альянты как-никак. Твое здоровье, лох!
– Твое здоровье, гном. – Я наблюдал, как бородач выливает пиво в свою глотку. – Телята, говоришь, пропали?
– Ага. Восемь штук за неделю. То ли волки их дерут, то ли ворье завелось – неизвестно. Короче, местные на нас думают, а нам плевать. Только вот Никельбокер волнуется, что бургомистр на него жалобу в Жуайе напишет, тогда и до короля дойти может. А капитан наш дюже мечтает в эту войну до майора выслужиться.
– Понял. – Я потер подбородок и задумался. Кажется, ситуация такова, что я должен выполнить побочный квест. – А где можно найти Никельбокера?
– Он сейчас посты обходит. А так-то постоянно здесь торчит. Погодь маленько, он скоро будет.
– Тебя-то как зовут, друг?
– Кляйнбах. Капрал Дидерих Кляйнбах. А тебя?
– Алекто. Твое здоровье, капрал Дидерих!
– Твое здоровье, Алекто!
– Ты что-то про Альбано говорил, друг. Мол, поганый он человек.
– А то! – Гном жестом потребовал у корчмаря наполнить его братину. – Историю с игрушкой знаешь?
– Это из-за которой братья поссорились? Я слышал, дело вовсе не в игрушке.
– Началось все с эльфийской куклы. Король Лорель был женат на полуэльфийке из очень древнего рода… Эй, трактирщик, у меня кружка пуста! Шевелись, каналья! О чем я говорил?
– О жене короля Лореля.
– Во-во. Красивая была баба, прям картинка. После рождения Альбано она заболела и умерла. Альбано родился хилым и безобразным, а вот старший, Жефруа, статью и красотой пошел в мать. Король, ясен пень, старшего любил больше, а Альбано это бесило. Но не в этом суть. Когда королева выходила замуж, эльфийские фаермеллены, ведуны значицца, подарили ей игрушку – куклу. Кукла эта особенная, очень древняя. Слыхал я, что на эльфийские священные праздники, то бишь на Альбан-Арфан, Альбан-Эйлер и Альбан-Эффин эта кукла оживает и на целую ночь превращается в живую девушку-красавицу, и девушка эта может прорицать будущее. Когда братья выросли, король Лорель сделал Жефруа своим наследником, а Альбано – герцогом Саграморским. Да только Альбано узнал откуда-то, что кукла якобы однажды предсказала, что именно он, Альбано, будет королем Лансана. Правда это, нет ли, но с той поры Альбано люто ненавидит своего брата. Когда эльфы присягнули Жефруа на верность – он, как-никак, на четверть эльф, – Альбано начал с ними войну и извел их в Саграморе под корень. А потом и против Лансана начал воевать. Ясен пень, сам мечтает стать королем. Верит в эльфийское предсказание.
– Вот теперь мне кое-что понятно.
– Альбано – сущий дьявол. Ему и черные маги служат, и с имперскими шпионами он вась-вась. – Гном допил пиво и знаком велел наполнить кружку. – А пуще всего он брата ненавидит за его красоту. Жефруа статен и красив, хоть и умом не вышел, а Альбано – горбун, да еще и лысый смолоду.
– У вас тут прям война Алой и Белой Розы, приятель. Горбатый Ричард Глостер и красивый, но глупый Эдуард Английский.
– Чего?
– Да так, ничего. Твое здоровье!
В голове у меня шумело, выпитое пиво настоятельно просилось наружу, бедняга Хатч в двадцатый раз затянул «Был я мальтшик…» под дикий рев восторженных гномов, а Тога, судя по его рассеянному взгляду, явно впал в состояние медитации.
– Ты что? – спросил я его.
– Да так, о своем думаю, – сказал меланхолично Тога и снова ушел в себя.
Между тем дверь в корчму открылась, и вошли еще с десяток гномов. Возглавлял эту группу рыжебородый крепыш с красным панашем на шлеме. Я понял, что это и есть капитан Никельбокер.
– Что за люди? – спросил он подозрительно, подойдя к нам.
– Путешественники, – ответил я. – А ты капитан Никельбокер?
– Ну я – капитан Никельбокер. И что из этого?
– Сержант Бугго сказал нам, что ты можешь выдать нам пропуск за кордоны. Это так?
– Я-то все могу. – Гном ударил латной перчаткой по стойке. – Только с чего ты решил, лох, что я дам тебе пропуск?
– Предлагаю сделку. Я разбираюсь с исчезнувшими телятами, а взамен ты даешь мне три пропуска – для меня и моих друзей.
– Так. – Никельбокер выразительно посмотрел на капрала Дидериха. – Гляжу, ты уже узнал про наши беды.
– И хочу помочь. По рукам?
– Ладно, пошли, поговорим.
Подмигнув Тоге, я поднялся с гномьим капитаном на второй этаж, и Никельбокер впустил меня в свои апартаменты. Забрался на стул и велел мне сесть напротив.
– Про телят тебе Дидерих сказал? – спросил он.
– Он самый, – признался я. – А это что, военная тайна?
– Склока это дерьмовая, вот что. Местные начали тянуть на нас после того, как исчез пятый теленок. Бургомистр меня вызвал и давай песочить. Я, конечно, стал разбираться, но мои ребята твердо сказали, что телят не трогали. Кур да кроликов потихоньку у местных потыривали, но не больше. А потом еще три теленка пропали. Тут бургомистр и вовсе взбесился. Я, говорит, на тебя и на твоих рудокопов сраных в Жуайе жалобу напишу, что вы мародерствуете. Или, говорит, найди того, кто телят уводит, или я на тебя, карлика засратого, думать буду. У меня прям руки чесались ему нос на макушку передвинуть и рот расширить от уха до уха, но я сдержался. Он ведь и впрямь напишет, сикофант вонючий. Понимаешь, о чем я?
– Понимаю. Если напишет, на твоей карьере крест, верно?
– Угу. Король Жефруа очень не любит, когда мирное население обижают. Свою армию он в строгости держит, понимаешь? Если до него дойдут эти разговоры, меня понизят до сержанта – это в лучшем случае. А ребятам жалованье урежут.
– Неприятно. – Я почесал подбородок, заросший трехдневной щетиной. – А у тебя есть идеи, кто мог этих телят свести?
Никельбокер внимательно оглядел меня, точно оценивал, можно ли мне доверять. Потом открыл шкатулку у себя на столе и развернул перед моим носом карту Моравилля и его окрестностей.
– Вот гляди, – начал он, – местные пасут свой скот здесь, здесь и здесь. Все телята пропали вот тут. – И капитан ткнул толстым пальцем в очерченный на карте кружок. – Ведьмин Луг, на север от Моравилля. С запада река, с востока лес. А вот тут старый могильник.
– Ну и с чего бургомистр взял, что это ваших рук дело?
– Наш лагерь находится на северной окраине. – Никельбокер свернул карту. – Короче, слушай меня. Если разберешься, кто и зачем скотину свел, и доказательства предъявишь, с меня пропуска и плата за труды, скажем, сто дукатов. Согласен?
– По рукам. У тебя есть список тех, у кого пропали телята?
– Список у губернатора. Можешь с ним переговорить, он допоздна торчит в мэрии. Ты уж разберись с этим делом.
– Один вопрос, капитан: почему ты сам не хочешь с ним разбираться?
– Честно? – Никельбокер прищурился. – Мне не поверят. Если мы притащим бургомистру телячьи мослы, сукин сын скажет, что мы сами их и съели, а теперь морочим ему голову. Надо, чтобы все сделал сторонний человек, например, ты.
– Логично. – У меня появилось чувство, что я опять наступаю на те же грабли, что и в Мартенеке, когда согласился принести акваголь. Но деваться некуда, пропуска нам нужны, а телята… Да найду я их, что в этом сложного? – Ладно, договорились. Готовь пропуска.
Назад: Глава двадцать восьмая Некоторая ясность
Дальше: Глава тридцатая Заброшенный могильник