Книга: Цель обманывает средства
Назад: Глава 2 СОВСЕМ КАК ЛЮДИ
Дальше: Глава 4 КАЗЕННЫЙ ДОМ И ДАЛЬНЯЯ ДОРОГА

Глава 3
САМЫЙ МОДНЫЙ ШОПИНГ В ЭТОМ СЕЗОНЕ

Из протокола допроса Дарьи Филатовой
— Вы удивительно холодны для представительницы вашей профессии.
— Какой из? Я была горничной в отеле… была проституткой… сейчас я Спутница.
— Я имел в виду вторую из упомянутых вами профессий, которая, просто исходя из времени, потраченного на ее освоение, пока является основной.
— А я не на работе. Я на допросе, а тут горячиться нельзя. Погорячишься — да и сгоришь… Зачем мне это?
— Послушайте, Дарья Владимировна! Я не понимаю, почему вы не хотите идти на контакт, просто не понимаю. Человечество столкнулось с нешуточной угрозой, и ваш долг перед ним…
— Долг перед человечеством? Мой долг? А как насчет долга человечества передо мной? Где было ваше человечество, когда я по выходе из приюта подписывала грабительский контракт? Где была ваша охраняющая человечество служба, когда восемнадцатилетнюю девчонку ломали через колено, заставляя стать шлюхой? Где были вы, вот лично вы, когда я зубами выгрызала себе место под солнцем, и не на кого было опереться, чтобы просто перевести дыхание? Молчите! Вам нечего сказать!

 

Из записи частной беседы
— Представляешь, они мне прямо так и заявили: не до шлюх сейчас, порядочным бы людям помочь…
— Лицемеры хреновы! Поубивал бы… ладно, командир, с этим я разберусь.
* * *
Они летели над океаном. Медленно — Варфоломей не хотел рисковать, слишком сильно разгоняясь и давая возможность противнику обнаружить одинокий корабль. В рубке текла неспешная беседа.
— Агать, а как ты камбуз-то нашла? Или видела такие кораблики раньше? — Загрузившему координаты в автопилот Платине было нечем заняться.
— Ничего я не видела, просто прикинула, где ему следует быть по логике вещей. Слушай, ты что, так и полетел? С минимальным запасом еды, только кофейный автомат полностью загружен?
— Да денег было в обрез. Мою-то «Манту» бывшие хозяева «Бистяры» в клочья разнесли, когда я их сажал. Прикинь, отработку сбросил. Шлак реакторного отсека, эмульсию, гель, масла… Экологи взъелись, конечно, но потом признали, что я молодец. А толку-то? Страховка и премия от полиции кредит покрыли, а дальше… на топливо едва хватило. Да и замотался, посудина-то непривычная… Ерунда, лететь не так уж долго, можно и бутербродами перебиться, а здесь свои пропасть не дали бы.
— Ладно, если все пойдет так, как я думаю, будет тебе и на автоповара, и на медкапсулу…
— Темнишь, Агата, — вступил в разговор Десница. Кофе, очень горячий и очень сладкий, подбодрил его. Правда, класть сахар в кофе… но девушка безапелляционно заявила, что организм надо поддержать, а поскольку глюкозы у нее нет, то пациент будет пить сладкий кофе. Как миленький. Никуда не денется.
— Я не темню, я загадывать не хочу. Глаз у меня хоть и не дурной, а все ж черный. Ну на фиг такие приключения.
— Правильно, помалкивай. — Сам Десница не был суеверным, но как действуют чужие предрассудки, понимал прекрасно. Девчонка совершенно права, хочет пока попридержать язык — пускай.
Варфоломей откинулся в кресле, стараясь одновременно держать в поле зрения обоих своих спутников. Ему было удивительно уютно. Отчего-то складывалось впечатление, что он уже не раз и не два летал вот так: справа — крепкий мужик лет пятидесяти, слева — красотка в комбезе.
— Командир, — обращение Агаты к Дмитрию он счел вполне подходящим и для себя тоже, — а почему ты так напрягся там, в отеле, когда Агата за винтарь взялась, а как только карточку прочел — сразу успокоился?
— А ты поставь себя на мое место. Знакомишься ты в баре с милой барышней…
— Снимаешь шлюху… — негромко подсказала Агата.
Десница поморщился. Кондовый вытаращился на девушку, потом обернулся к Диме, понял, что шуткой тут и не пахнет, и слегка оторопел.
— Ну, в общем, да. Мне ее портье посоветовал. Опять же, кольцо на пальце… А она ведет себя так, как проститутке ну совсем не положено. И с ранами разбираться умеет, и оружие не в первый раз в руки попало — это ведь очень заметно. Я вообще не знал, что подумать. Другое дело — Спутница. Ты, небось, и не знаешь, кто такие Спутники, у вас на Закате их, насколько мне известно, нет…
— Нет. Расскажешь?
— Может, Агата сама объяснит?
Девушка с улыбкой покачала головой и уселась в кресле несколько боком, лицом к мужчинам.
— Давай ты. Даже интересно.
— Агентство «Верный Спутник», Платина, готовит эскорт. Первоклассный эскорт, понимаешь? Высшей пробы. Спутник — это и телохранитель, и что-то вроде личного врача, и секретарь, и любовник. Спутника можно взять с собой на воровскую сходку, на вечеринку студенческого братства, на прием к императору, на деловую встречу… и везде он — или она — будет на своем месте. Конечно, Спутник не спасет от наемного убийцы — так это редко удается и профессиональным бодигардам, но объяснить зарвавшейся шпане, где ее место, или прикрыть в уличной перестрелке сумеет. Да что я тут распинаюсь, ты и сам все видел. Спутник не вылечит тебя, но сохранит живым до прибытия врача, а это порой важнее. Рассчитать гиперпереход — это вряд ли, но поднять небольшой корабль с поверхности или посадить его с помощью диспетчера и какой-то матери — сможет. Так же и со всем остальным. Нанять Спутника может только очень богатый человек, но ни один рубль не будет потрачен впустую.
— Да, — подтвердила Агата, — мы товар не из дешевых. Пара заданий — и у меня хватило бы денег и на новое имя, и на новое лицо, и не было бы больше Агаты-Собеседницы. Теперь все, конечно, рассыпалось… ч-черт. Столько лет псу под хвост!
— Ладно, не горюй, — успокаивающе произнес Дмитрий. — Форс-мажор, он и есть форс-мажор. А на Земле я отправлю в центральный офис агентства такую характеристику, что тебе новое назначение подберут быстрее, чем прочитать успеют. ЭМ восемь тридцать пять… умеют они людей находить, что тут скажешь.
Агата довольно усмехнулась. Десница наблюдал за ней с интересом. Его тезис об уместности Спутника в любой обстановке блестяще подтверждался: здесь, в рубке чужого во всех смыслах корабля, облаченная в потрепанный комбинезон девчонка была так же органична, как в дорогом платье за столиком бара.
— Знаешь, — промурлыкала она, — Олег… тот мужик, который меня завербовал для агентства… сказал потом, что получил премию и нагоняй. Премию за сам факт вербовки, а нагоняй за то, что не нашел меня раньше. Я ведь даже до начала тренировок была ЭМ пять одиннадцать. Хотя не исключено, что раньше я бы не согласилась. А так — в самый раз. Выкупиться уже успела, учиться проститутку никуда не берут, дураков нет — в суде разбираться с исками по поводу растлевающего соседства…
— Выкупиться? — Дима подскочил в кресле и тут же скривился: действие анестезии заканчивалось, и простреленная нога давала о себе знать при резких движениях. — Ты что же… приютская?!
— Ага.
— Долго?
— С рождения. Мать отдала, сказала, что я Филатова, а отца Владимиром звали. Так что вот…
— Двенадцать процентов годовых?
— Именно.
Десница сжал кулаки, помянул матушку, батюшку и всех окрестных бобиков, потом покосился на недоумевающего и явно встревоженного Платину и тяжело вздохнул.
— Один вопрос, Агата. Последний. Не захочешь — не отвечай, твое право, я лезть не буду.
— Ну?
— Как ты вообще колечко на палец надела?
— Знаешь, командир… наверное, просто повезло. Я ведь горничной была. Не в «Пальмах», в «Океанском бризе», это по набережной на запад, пара километров. И вот захожу это я в номер и вижу, что постоялец собрался за окошко прогуляться. А этаж, между прочим, девятый. Вот я и взялась уговаривать, черт его знает, зачем… пожалела его, дурака, что ли… Чаевые он, протрезвев и оклемавшись, такие отвалил — я за месяц меньше зарабатывала.
Агата неловко пожала плечами.
— А потом… работу я, понятное дело, в срок не выполнила, так меня из отеля коленом под зад. С «волчьим билетом», конечно. А тут Мама Зоя: не хочешь ли ты, девонька, на каторгу? За занятие проституцией без лицензии? Я в слезы: не было ничего! Ведь и правда, не было. А она мне: кому какое дело, было — не было. Свидетелей вагон с тележкой найдется, уж будь уверена. А вот у нашего с тобой, детка, разговора, наоборот, ни одного свидетеля не сыщется. И никто не станет снимать ментаграмму с такой добропорядочной женщины, как я. А с приютской девки, решившей подзаработать на стороне, и подавно. Так что либо на каторгу, дорогуша, либо… Но кроме кнута и пряник имеется: сможешь выкупиться, если дурака валять не будешь. Знаешь, командир, мне было восемнадцать лет, и на каторгу совсем не хотелось. Ни капельки. Вот и… Первый месяц тяжко пришлось, чуть подвиг того постояльца до конца не довела. А потом я пришла в банк: платить половину заработка, как положено. И выяснилось, что эту самую половину Мама Зоя уже уплатила и свою долю забрала тоже, а то, что у меня на руках — мои деньги. Только мои.
— Блядский мир, — процедил Десница сквозь зубы. — Ты понял, Платина? Нет, ты понял?! На этой гребаной Волге ЭМ пять одиннадцать считает везением, что удалось стать проституткой. Потому что иначе — до конца жизни в рабах. Выплачивать стоимость содержания в приюте. С процентами выплачивать. Причем стоимость такая, словно на шелковых простынях спал, в ресторанах ел и в университете учился. Сказки это все, будто кому-то честным путем выкупиться удалось. Хорошие сказки, правильные. Чтоб не вешались. Да уж… с таким уровнем эмпатии Агата, наверное, в звезды выбилась моментально. Влет. Должно быть, по прошествии времени и трахаться-то через раз приходилось, не чаще.
— Через два, а то и через три, — меланхолично подтвердила Агата. — Даже с вице-президентом как-то раз работать довелось. Хороший получился заказ, жирный.
Варфоломей молчал. Услышанное было за гранью не то, что понимания — за гранью добра и зла. На Закате… на Закате человека — ребенка! — обладающего даже втрое меньшими способностями, нашел бы не вербовщик какого-то там агентства, а воспитатель в детском саду. Нашел и объяснил бы родителям… опекунам… какой, к черту, приют? Не бывает на Закате приютских!.. и Министерство образования назначило бы куратора… и денег на правильное воспитание отвалили бы… высшее образование и так бесплатное… Никуда учиться не брали? Идиоты, какие же идиоты…
Потом была бы карьера, да какая! Пилоту Кондовому и не снилось! А тут… Господи, если Ты есть — как же Ты позволил?!
— Агата, — негромко сказал он, — дай-ка мне руку. Правую.
Недоумевающая девушка выполнила его просьбу, и Кондовый с трудом — вот ведь впечаталось, проклятое! — стянул с указательного пальца кольцо проститутки и швырнул его в услужливо приоткрывшуюся пасть утилизатора.
— Все. Больше — никогда. Семья Кондовых не допустит, ты поняла? И Семья Решетниковых. И Семья Вересовых. Я не допущу. Ясно?

 

Кондовый сделал круг над островом. Огромный производственный комплекс на нем казался вымершим, даже навигационные сигналы не подавались. Агата покинула свое место и теперь стояла за спинкой ложемента первого пилота, напряженно вглядываясь в картинку на дисплее. Метки живых объектов на нем отсутствовали, мертвых — тоже.
— Судя по всему, никого нет. Все свалили, когда заваруха началась. Да и выходные… Ну, нам же проще. Сможешь сесть во внутреннем дворе? Вон там, видишь?
Платина не стал отвечать, сочтя вопрос праздным. Мягко, как детеныш лапчатки в гнездо, «Бистяра» опустился в обозначенной ярким крестом точке и замер. Сканеры продолжали утверждать, что в зоне их действия ни живых, ни мертвых не наблюдается.
— А вот теперь, возможно, придется попотеть. Если Жорик остался таким же романтиком, как был, проблем не возникнет, но я бы не особенно рассчитывала…
На правах аборигена Агата первой вышла из корабля и остановилась в паре шагов, оглядываясь по сторонам.
Высокая монолитная стена, окружавшая огромный внутренний двор, была снабжена кучей датчиков (теперь, похоже, отключенных), колючей проволокой под током и снаряженными излучателями башнями по углам. Сейчас раструбы застыли под несуразными углами, но в принципе… Интересный антураж для скромного производства тары, подумалось Варфоломею.
Между тем Агата подошла к дверям, ведущим во внутренние помещения, и набрала код. Раз, другой… невнятное ворчание… третья попытка оказалась удачной, и девушка приглашающе махнула рукой.
Платина и прихрамывающий Десница вслед за ней вошли в просторный вестибюль. Здесь все было так, как и положено в предназначенной для посторонних передней преуспевающего предприятия. Изрядно продавленные мягкие кресла, стойка ресепшн — вызывающе пустая сейчас… пара каких-то чахлых древовидных растений в пыльных кадках, забытая чашка на столике… казалось, три человека попали в промежуток между мгновениями: уже ничего и еще ничего.
Агата немедленно устремилась за стойку.
— Так, что тут у нас… угу, ясно. Платина, шел бы ты в рубку. Сейчас может быть довольно интересно, если я разберусь… Когда платформа опустится, не паникуй, понял?
Пожав плечами — какая еще платформа? — Варфоломей, как ему и было предложено, вернулся на борт Тварюшки. Долго ждать не пришлось: участок двора, на котором стоял «Sunset Beast», начал плавно опускаться. Через несколько минут корабль оказался в просторном ангаре, и над ним сомкнулся потолок. Все чудесатее… додумать стоящий в проеме люка Кондовый не успел. Створки высоких и широких ворот раздвинулись, между ними возникла Агата.
— Все в порядке, можешь выходить. Я заблокировала механизм, сам не сработает. Прошу любить и не жаловаться: производство тары и упаковки для самых разных яиц.
Варфоломей спустился по аппарели и с любопытством осмотрелся. Вокруг было не просто чисто — стерильно. Металлопластовые стены и пол… стапеля… за спиной Агаты виднелся конвейер, возле которого застыли десятка полтора ремонтных роботов самого разного назначения. Некоторые Кондовый узнал — конструкция была закатская.
— Что это, Агать? Куда ты нас притащила?
— Они тут у нас такие порядочные… такие законопослушные… — непонятно процедила девушка. — А жить-то все хотят… вкусно жить… короче. Цералан тебе в качестве заплаты подойдет? Если да — складской код 18/253/40, видишь терминал?
— Цералан?!
Да по сравнению с этим предложением исходная броня «Бистяры» была просто обмоткой из шелковой ленточки! Цералановое покрытие… это же… таких цифр на банковском счете Платина, в целом на воображение не жаловавшийся, и представить себе не мог.
Агата тем временем вытащила из кармана разгрузки несколько купюр и швырнула на пол.
— А это еще зачем? — не понял Варфоломей.
— Ну мы же не воры, согласись. Берем товар, платим… Ты тут без меня справишься?
— Иди отсюда, лапочка, — узревший перспективы Платина мигом растерял весь пиетет. — Иди, погуляй. Не болтайся у дяди под ногами. Дядя охреневать будет… в угаре шопинга.
Когда он снова посмотрел в сторону выхода из ангара, там было пусто.

 

Пару часов спустя Варфоломей, задавший роботам программу полного обновления брони — когда ни помирать, все равно день терять, а цералана на складе хватало с избытком, — разыскал-таки своих попутчиков. Сидящий прямо на полу Десница, заново перевязанный, переодетый в рабочий комбинезон и вполне умиротворенный, ковырялся в содержимом обширного подноса с подогревом.
— Агата на склад поскакала, — пояснил он, правильно истолковав вопросительную гримасу пилота. — Она полагает, что здесь можно взять неплохой груз… плюс кое-что на предмет доукомплектовать твою посудину. Вот скажи ты мне, мил человек, куда их волжские головы торчали? Такой суперкарго пропадает… Присаживайся, тут и на твою долю есть.
Кондовый взял предложенное (салат, борщ, отбивная с гарниром, сок) и дал себе волю. В какой момент посмеивающийся Дмитрий заменил один поднос другим, он не заметил. Не хватало еще — на пустяки отвлекаться! Ох, вкусно-то как… это вам не икра…
Агата вынырнула откуда-то сбоку, с планшетом в руках, пером за ухом и болтающимся на штанине комбеза выдранным клоком материи.
— Разгружайся, Платина, — бросила она без обиняков. — Терний твой — тьфу! Здесь у нас полторы тысячи тонн веларового композита, да очищенного киратта под пару тысяч тонн. Еще можно взять пятьсот тонн рокисты, по тысяче лория и маркена, ну и так, по мелочи того-сего. Я хорошую медкапсулу обнаружила, нулевую, с функцией реанимации. Земного производства, прикинь? И криобокс тоже, закатский, кстати. «Саркофаг», слыхал о таком? Ну и что ты сидишь?! Потом дообедаешь, кибершеф я тоже нашла!
Бормоча: «Суперкарго?! Да это Мать Семьи!!!» — Платина подорвался вслед за исчезнувшей в лабиринте комбината Агатой. За спиной слышалось обидное хмыканье Десницы.

 

Ночь стремительно вступала в свои права. Права первородства, потому что внизу было темно, как в начале первого дня творения. Флаг стремительно приближался, закатская община уже с гарантией была в зоне ближней связи, но…
— Борт «Sunset Beast», Варфоломей Кондовый, Закат, вызывает Аверьяновку. Аверьяновка, ответьте! Борт «Sunset Beast»…
Скремблер меланхолично перебирал направленные частоты. Тишина, молчание, зеро… Континент был совсем рядом, но это ничего не меняло. Люди, города, корабли… все это словно растворилось в пространстве. Используемая Платиной часть эфира была абсолютно пуста.
В кресле слева съежилась Агата. Десница, со всем возможным удобством устроенный справа — лечь в капсулу майор отказался наотрез, — катал по скулам желваки.
Ничего. Снова ничего. И снова. Словно нету никакой Аверьяновки. И никогда не было. На Варфоломея было страшно смотреть.
— … ответьте!
— Здесь Аверьяновка! Варюха, ты?
— Дядя Кондрат!!!
— Да не ори ты, паря, чай, не глухие! Что, так и не улетел? Вот сколько помню тебя — никогда старших не слушался, засранец!
— Дядя Кондрат, мы на подходе, заберем всех!
— Всех… — голос в динамиках был горек и сух. — Всех тут тридцать семь душ, больше никого не осталось… в первый же час повыбили, еще до того, как ты вчера на связь вышел…
Варфоломей закостенел в ложементе. Из-под зажмуренных век по сбрызнутым светлой щетиной щекам ползли слезы.
— Дядя Кондрат, я… — Голос не слушался пилота, срываясь в предательскую дрожь.
— А ну, цыц! Распустил нюни! Детишек мы сберегли, и женщин частично тоже, а наше дело мужское. Скоро будешь?
— Полчаса.
— Ждем.

 

Корабль тихо, как опасающийся поднятия тревоги воришка, опустился в центре поселка. Да, повоевали тут знатно: вряд ли захватчики просто ради собственного удовольствия крушили стены домов и выжигали все, что могло гореть. Кое-где сохранились хрупкие остовы обугленных деревьев, но их было мало. Поднятый садящимся «Бистярой» пепел оседал, покрывая тонкой траурной вуалью посадочные опоры и откинувшуюся пассажирскую аппарель.
Слева и справа от слабо освещенного проема, боком, чтобы не облегчать задачу возможным стрелкам, стояли двое: Агата наотрез отказалась отпускать Варфоломея одного и теперь пристально вглядывалась в темноту, из которой начали появляться человеческие фигуры. Первым шагал мужик настолько кряжистый, что по сравнению с ним Платина казался заморышем. Комбинезон его был порядком изодран, левая лапища белела свежим лубком. Вот он поднялся по аппарели — остальные столпились внизу, ожидая, должно быть, команды, — молча обнял Кондового, похлопал по спине ладонью здоровой руки. Потом отступил на шаг и поклонился Агате.
— Кондрат Вересов.
— Эээ… Агата. Филатова.
Кондрат обернулся к Варфоломею, и тот пояснил:
— Мой суперкарго.
— Ну, насчет карги не знаю, тебе виднее, — усмехнулся Вересов, — а барышня супер. Польщен знакомством, сударыня, — снова склонил голову инженер.
— А еще стреляет так, что хоть сейчас в охотники, — добавил Платина.
Агата отстраненно улыбнулась, глядя на женщин, детей и немногочисленных, рассыпавшихся редкой цепью мужчин, безмолвно стоявших несколькими метрами ниже. Выражение ее странно заострившегося лица было абсолютно бесстрастным.
— Ладно, дядя Кондрат, — заторопился Кондовый, несколько удивленный поведением девушки, — давай всех на борт, и сматываемся, пока целы.
Вересов взмахнул правой рукой, и люди начали проходить мимо мужчин и слегка посторонившейся Агаты. Встала она так, чтобы быть рядом с Кондратом и Варфоломеем.
Примерно половина уцелевших жителей Аверьяновки была уже внутри, как вдруг Агата вскинула руку с пистолетом, которым разжилась еще на упаковочном комбинате. Грянул выстрел, и молодая женщина, только что взошедшая на аппарель, без единого слова или стона рухнула на ребристый металл.
— Стеша… — рванулся Кондрат из рук молниеносно среагировавшего Варфоломея, и тут же замолчал, потрясенный.
Тело на аппарели плыло, растекалось, меняло очертания… несколько секунд спустя между Агатой и нацелившими на нее карабины мужиками внизу — «условно гражданских» как ветром сдуло — лежал мужчина в странном комбинезоне.
— Все. Остальные — люди, он был только один. Я его почувствовала, но вычленить в толпе, а уж тем более убрать без ущерба для остальных… не волшебница же я, в самом-то деле. Поднимайтесь, надо убираться отсюда. Платина, нам эта тварь зачем-нибудь нужна?
— Положим в «Саркофаг» и гибернируем, дома разберутся. — Варфоломей, которому вдруг стало не по себе при мысли о том, что было бы, если бы чужак оказался в корабле, передернул плечами. Очень хотелось водки, замороженной до густоты. — Поможете, мужики?
— Помогут, куда они денутся, — за всех ответил Кондрат, глядящий на Агату с уважением и почти со страхом. — В охотники, говоришь? Верю. Эта — справится.

 

«Sunset Beast» медленно поднимался. Еще во время пребывания на острове Варфоломей поделился со своими попутчиками планами вытащить тех членов закатской общины, кто еще жив. Так что один из отсеков трюма превратился стараниями Агаты в пассажирский. Конечно, особых удобств не было, да и быть не могло, но пригнанные ею роботы застелили пол толстым слоем мягкой пенорезины. Нашлись на поистине бездонных складах и несколько портативных санитарных блоков, так что людей удалось разместить со всем возможным в сложившейся ситуации комфортом. Подносы с едой распихали по тщательно закрепленным коробам — нагружать желудок перед разгоном было, мягко говоря, неосмотрительно.
Двух самых пожилых женщин устроили в каютах. Свободными были еще три — в четвертую утомленная, почти злая Агата (сказывались полтора суток без сна) загнала таки Диму, раз уж заставить лечь в медкапсулу не получилось. Но уютные помещения так и остались пустыми: закатцы решили, что полетят все вместе, благо совсем маленьких детей среди спасшихся не было. Агата беспокоилась, как перенесут рожденные на Волге ребятишки неизбежную перед входом в гипертуннель перегрузку, но ей объяснили, что регулярные тренировки на центрифуге малышня проходит чуть ли не с рождения. Так что все долетят без проблем, а на Закате первое время в экзачах побудут, не страшно.
Больше ничего сделать было нельзя, и Агата сидела в рубке в ставшем уже привычным кресле, вполуха слушая негромкую беседу мужчин и привыкая к небольшой пока перегрузке. Кресло мягко обволакивало тело, тепло расслабляло, глаза закрывались, но она боролась со сном, решив, что ляжет, когда корабль войдет в гипер. Сколько времени «Sunset Beast» проведет в туннеле, заранее сказать было нельзя, физика гиперперехода до сих пор была довольно смутной — хотя и широко используемой — областью человеческого знания. Но в любом варианте, даже если в данном случае речь пойдет о секундах… пока еще они до Заката долетят, не дурак же Платина — сразу на околопланетную орбиту прыгать…
Отправляться сейчас в койку в каюте девушке не хотелось, хотя Платина и пытался ее убедить, что разгонную нагрузку лучше принимать лежа. Тем более что гравикомпенсатор он привык включать только в самом крайнем случае, без него корабль лучше ощущается.
— Вот такие пироги, дядя Кондрат. — Варфоломей не отрывал глаз от показаний приборов.
Инженер, сидящий на месте Десницы, неопределенно хмыкнул.
— Пироги еще те. Ну да ладно, где наша ни пропадала, а все живем. Чем дальше думаешь заняться? Груз у тебя знатный, даже за вычетом стоимости терния хоть сейчас на покой лет на несколько. Да и вряд ли с тебя кто-то за терний спросит, помяни мое слово.
— Чем-нибудь займусь, объем — он большой.
Услышав характерное выражение (объемом пилоты традиционно называли Пространство), Агата подавила улыбку.
— Жениться тебе пора, парень. Двадцать пять лет — а все не пришей кобыле хвост, болтаешься, как… гм… — Кондрат неловко кашлянул в кулак, косясь на девушку. Та, уже не сдерживаясь, прыснула.
— Смейся-смейся, — проворчал Кондовый. Впрочем, вполне благодушно. — Вот сейчас разгон начнется — поглядим, как ты посмеешься.
— Переживу, — фыркнула Агата. — Долго еще?
— Да, пожалуй, уже можно начинать… а, ч-черт!
На экране возникла быстро растущая метка: прямо по курсу «Бистяры» совершал сложные эволюции один из крупных кораблей, принадлежащих захватчикам.
— А вот теперь, — Варфоломей ощерился, как почуявший грабителя сторожевой пес, — а вот тепе-е-е-е-ерь я хочу малость поразмяться. Так, для общего тонуса…
— Платина, — предостерегающе процедила Агата, — у нас люди на борту.
— Не говори под руку, — буркнул он, — лучше пристегнись покрепче. И ты, дядя Кондрат. Будет весело. Пассажирам — приготовиться к принятию нагрузки!
Руки Кондового словно взбесились. На Агату навалилась тяжесть, стало трудно дышать, казалось, что вся кровь устремилась куда-то вниз и назад. Стремительно приближавшийся корабль противника — заложивший крутой вираж Платина заходил к нему со стороны кормы — занял весь экран, отчетливо стали видны дюзы. И строго по центру этих дюз возникло тройное перекрестие прицела.
— Еще чуть-чуть, — ласково прохрипел Варфоломей, — еще самую капелюшечку… х-ха!
Дюзы вражеского корабля вспухли гнойным нарывом. Нарыв помедлил, как будто не был уверен, что ему делать дальше, — и лопнул. «Sunset Beast» швырнуло вниз (желудок Агаты требовательно толкнулся в горло), потом в сторону, потом перегрузка стала совсем уж невыносимой. Выжатая ею одинокая слеза, казалось, вот-вот продавит щеку насквозь, справа придушенно сипел что-то нецензурное Кондрат, и тут по глазам ударила вспышка открывшегося гейта, и все закончилось.
— Ползла бы ты спать, Агата, — буднично предложил Платина.

 

Выход из туннеля вблизи Заката оказался весьма впечатляющим. Варфоломей не смог бы объяснить даже самому себе, за каким чертом он не вышел из режима невидимости даже в гипере и почему выбрал точку за солнцем, да еще и на самом краю системы. А вот захотелось ему так. Левая пятка зачесалась. Но практика показала, что зачесалась она очень правильно и очень вовремя. Потому что на околопланетной орбите было тесно, как в магазине дамского белья в день распродажи. Довелось Кондовому такое видеть на Марсе, и слава Богу, что только один раз. Слабонервным он себя вполне справедливо не считал, но всему есть предел.
Сходство еще больше усиливалось тем фактом, что знакомые уже корабли («Лестиане, Они называют себя лестианами», — пробурчал вернувшийся в рубку Десница.) толпились, толкались и шумели со страшной силой. Правда, в отличие от покупательниц лифчиков и чулок, пробиться к заветной «витрине» — собственно планете — не удавалось никому. Закат вообще выгодно отличался от Волги в плане способности противостоять агрессору.
Планету окутывала привычная туманная пелена, но теперь она расцвечивалась изнутри странными, похожими на переливы северного сияния сполохами. Казалось, кто-то обернул плывущий в пустоте шар тонкой, расшитой блестками кисеей, и теперь время от времени дергает за нее, заставляя смещаться изысканный абстрактный узор.
Уже приблизившись к театру военных действий почти вплотную, Кондовый отправил идентификационный пакет. Пришедший немедленно ответ его вполне удовлетворил: два ближайших корабля неожиданно разлетелись вдребезги, и «Sunset Beast», отбросивший невидимость ради скорости, нырнул в дымное марево атмосферы. Попытавшиеся последовать за ним лестиане, должно быть, очень удивились. Если успели. Могли, впрочем, и не успеть — планетарная оборона сработала, как механизм сейфа в хорошем банке: быстро, надежно и абсолютно неумолимо.
За приземлением последовали трое суток карантина. Порядком вымотавшийся за время волжского рейса Платина спал, ел и снова спал. Потом, малость придя в себя, начал общаться с потенциальными покупателями груза «Бистяры». Чувствовал он себя превосходно. Торговаться, правда, пилот не очень-то умел, но тут на помощь пришла Агата.
Весившая сейчас чуть не вдвое больше привычного, девушка двигалась с заметным трудом, но на деловой хватке это никак не отражалось. Впечатленные ее способностями, все три связавшихся с Кондовым агента предложили ей работу, а один, помимо этого, с ходу сделал попытку женить младшего из сыновей.
Агата вежливо, но твердо отказалась. Узнавший о сватовстве Дима хохотал до икоты и боли в животе. Матушка же Варфоломея прозрачно намекнула сыну, что в его возрасте ушами уже можно было бы и не хлопать: вот уведут у нее из-под носа такую потенциальную невестку, и как она будет людям в глаза смотреть? А виноват в этом будет — кто? Правильно.

 

Впрочем, матримониальная возня вокруг Агаты была одним из очень немногих поводов для веселья, имевшихся у Десницы. Если вообще не единственным. И дело было вовсе не в ранах: присланные в карантинный блок врачи свое дело знали, регенерация практически завершилась, и о здоровье можно было не волноваться. Зато других причин для беспокойства хватало с избытком. Свистопляска на орбите самым прискорбным образом сказывалась на качестве связи. Доложиться по команде не представлялось возможным, и майор только зубами скрипел от бессилия. К концу восьмого дня пребывания на Закате он уже готов был полезть на стену. На любую, какая под руку подвернется. Просто чтобы делать хоть что-нибудь. Потому что заняться было решительно нечем, кроме, разве что, периодических перебранок с российским консульством. Майор требовал связь, его посылали по всем возможным адресам, тем все и заканчивалось.
Варфоломей, распродавший весь груз, занимался дооборудованием своего корабля. Семья Вересовых самым решительным образом заявила, что две тысячи тонн терния — небольшая цена за тридцать шесть спасенных жизней, и даже от компенсации себестоимости груза отказалась наотрез. Так что на руках у Кондового даже после раздела выручки на три равные части (свою Дима постановил считать общекомандным резервом) и выплаты положенных пятнадцати процентов в фонд Семьи оказалась весьма значительная сумма. И, разумеется, он развернулся во всю широту души, измученной купленным в кредит ныне покойным подержанным рудовозом.
Агата то помогала ему, то консультировала местную полицию по части практического применения эмпатии в деле розыска, задержания и допроса подозреваемых: эмпаты на Закате были редкостью и работали в основном в системе здравоохранения и дошкольного образования.
Когда же в дом Кондовых явился на предмет дружеской беседы полковник Журавель, занимавший не последнюю ступень в иерархии закатской армейской контрразведки…
Да, разумеется, полковнику были интересны все трое, но говорил он преимущественно с Агатой, и беседа затянулась далеко за полночь. А когда девушка, извинившись — сила тяжести… устала… простите, господа! — вслед за Варфоломеем отправилась спать, Журавель еще долго ругался. Тихо, очень тихо, и от этого употребляемые им выражения, казалось, становились еще крепче.
— Знаешь, майор… я, конечно, ничего подобного сударыне Агате не скажу — родина и все такое… но между нами… как мужчина мужчине… Волга заслужила все, что с ней произошло. Если способностям этой женщины, ее готовности учиться и карабкаться по гладкой вертикальной стене не нашлось другого применения, кроме сопровождения богатых придурков — заслужила. Сколько там еще было таких же? Сильных, крепких душой и телом, талантливых, всего-навсего родившихся не в то время и не в том месте?
— Да по этой планете черти в аду давно уже горючими слезами заливались. Жителей мне жалко, и то не всех, а собственно Волгу — нет. Там ведь гражданство покупалось и продавалось по таксе: чем больше какой-нито подонок натворил, тем плата выше, но в целом — по карману.
Журавель только головой покрутил.
— Вот значит как… а сударыне Агате, стало быть, учиться нельзя, чтобы, не дай Бог, приличные люди соседством не оскорбились? С-суки…
Дима криво усмехнулся, соглашаясь.
Впрочем, об Агате Десница, правду сказать, думал сейчас не слишком часто. Вынужденное безделье сводило его с ума, информация, которую следовало немедленно передать на Землю, выжигала душу каленым железом. Поэтому, когда «сладкая парочка» без предупреждения заявилась в его комнату, он в ответ на приветствие только мрачно зыркнул и отвернулся к окну. За мощным тройным остеклением темнело, но даже сумерки не могли скрыть абсолютно чуждый землянину пейзаж. Как они здесь живут? Уму непостижимо!
— Командир, — негромко начал Варфоломей, — я вот тут подумал… то есть мы подумали… Тебе на Землю надо, так?
— Мне надо хоть куда-нибудь, откуда можно без большого риска связаться с Землей… или с Марсом… с любой планетой, на которой есть представительство Империи, — проскрипел Десница. Глумится мальчишка, что ли? И эта тоже… стоит, улыбается сочувственно… видал он это сочувствие!!!
— Ну так полетели, — спокойно, как что-то само собой разумеющееся, предложил Платина. — «Бистяра» полностью готов, топливо загружено, боезапас пополнен, коридор нам откроют, а как от этих клоунов смыться — моя забота.
— Что?! — Майор окончательно уверился, что над ним издеваются, но Кондовый был серьезен, как адвокат на трудном процессе.
— Полетели! И Агата с нами — тяжело ей здесь после Волги-то… опять же, женихи задрали… ой! — Повышенная сила тяжести, естественно, не могла не сказаться и на увесистости полученного им подзатыльника.
— Знаешь, Платина, кто ты такой? — вкрадчиво осведомился Десница, оживая на глазах.
— Да уж знаю, Агата просветила. Ты собирайся давай, стартуем по твоей готовности, по поводу транспорта до стоянки я уже договорился.

 

До Земли они добрались без приключений. Не считать же, в самом-то деле, таковыми сбитого по дороге близнеца их корабля — Платина опять решил поразвлечься. И уже в Солнечной, в которую они вошли за орбитой Плутона и теперь спокойно, никуда не торопясь, двигались к Луне на планетарных, Дима решил поговорить со своим экипажем. Ну не то чтобы так уж прямо своим… но оба называли его командиром, а будет ли теперь его еще кто-то так называть — большой вопрос. Странный только что у него состоялся разговор с генералом Лавровым. Неоднозначный.
— Вот что, судари и сударыни, — поданный Агатой кофе был великолепен. — Сейчас мы прибудем на место и, вероятно, на некоторое время окажемся поврозь. Не исключено что нас — всех — прихватят безопасники. Бояться не нужно, никаких грехов за вами не числится даже теоретически, знаете вы не то чтобы мало, но и не так много, чтобы долго вас мариновать. Вот, держите, — он протянул Варфоломею и Агате по пластиковой карточке с длинным рядом букв и цифр. — Забейте в память браслетов, это мой личный код. Своими тоже обменяйтесь, если еще не сделали. С деньгами у вас первое время проблем не будет…
Агата, не выдержав, фыркнула. По ее прикидкам, даже с учетом смены внешности и документов она могла с год вообще ничего не делать и при этом жить отнюдь не в клоповнике.
— В общем, не теряйтесь, я вас найду.
Потом, дождавшись, когда девушка в очередной раз отлучится на камбуз, он заговорил о том, что не давало ему покоя.
— Слушай сюда, Платина. Хотел бы я быть так уверен в будущем, как только что тут изображал. За тебя я не переживаю, в случае чего посольство ваше подключится, а вот Агата… совсем же беззащитная девчонка. В общем, как только тебя оставят в покое, свяжись со мной, понял?

 

Некоторое время спустя, уже на планете, Десница со сводящим скулы раздражением понял, что был почти прав. Почти — потому что идиотизм сотрудников параллельного ведомства превзошел его самые пессимистичные ожидания на порядок. А то и на два.
Началось с того, что, следуя полученным с Земли указаниям, «Sunset Beast» пристыковался к одной из орбитальных станций, принадлежащих (это Деснице было известно доподлинно) службе безопасности. Прибывших немедленно разделили. С самим майором долго не канителились — отпустили после самого формального допроса. Он немедленно отправился на Землю, известив по дороге посольство Заката о месте пребывания одного из граждан, и уже на планете огреб по полной программе. Отстранение от должности, сдача оружия, подписка о невыезде… хуже всего было то, что, казалось, доставленные им сведения никого не интересуют.
Сутки спустя он получил сообщение от Платины, которого с пространными извинениями посадили на борт, идущий до Земли. Корабль, правда, пока не вернули, но это Варфоломея не слишком беспокоило. Вернут, никуда не денутся. Большую часть времени, проведенного на орбитальной станции, он сопровождал прибывших с Земли спецов, которые только что не обнюхивали «Бистяру». Он охотно изложил им подробные ТТХ и ознакомил с корабельными системами… Сокрушенно развел руками по поводу того, что «родное» вооружение было демонтировано на Закате и образец он предоставить не может…
Перед самым отлетом со станции Кондовый мягко, но решительно выставил с корабля посторонних и задал охранным системам режим паранойи, так что за «Тварюшку» можно было не волноваться.
Беседовали с ним вежливо, были милы и предупредительны, спецы только что в рот не заглядывали… короче, об Агате польщенный вниманием Варфоломей вспомнил только на борту челнока. Сопровождающий его офицер туманно намекнул, что есть еще несколько вопросов, в отношении которых консультация суперкарго господина Кондового поистине бесценна. Тотчас же по получении упомянутой консультации ее переправят в распоряжение работодателя. В целом ничего экстраординарного не происходило, и Платина почти успокоился. Почти. Потому что ни на следующий, ни через день Агата на связь не вышла.
Примерно представлявший себе, что именно происходит, Десница связался с посольством Волги, вполне себе функционирующим даже при том, что собственно о Волге следовало, вероятно, забыть. Связался — и наткнулся на раздраженный отказ интересоваться судьбой какой-то там проститутки. Не мешайте работать, майор, нам и без вас есть чем заняться. Вы представляете, что сейчас творится?
Дима представлял. Тем не менее желание добраться до проклятого чинуши было совершенно невыносимым, и он, пожалуй, добрался бы. Однако стоило ему отключить связь, хлопнуть полстакана коньяку и начать собираться, как его настиг входящий вызов. «Генерал-майор Горин», — представился его абонент. Он не добавил «разведка», но этого и не требовалось. Непонятливых в «Черных Единорогах» не держали.
По окончании разговора с генералом (совсем короткого, для назначения встречи не требуется много времени) Десница ненадолго задумался. Набить морду посольской крысе он уже не успевал. А вот переговорить с Платиной и попытаться обмозговать, что делать дальше, — вполне. Набирая код вызова, он покосился на бутылку, пожал плечами и плеснул себе еще полстакана. Конечно, встреча… да ладно, пусть Горин и генерал… но пока-то все-таки майор… переживет.
Назад: Глава 2 СОВСЕМ КАК ЛЮДИ
Дальше: Глава 4 КАЗЕННЫЙ ДОМ И ДАЛЬНЯЯ ДОРОГА