Глава четвертая
Битва под Альдегьюборгом
Война вечна. Войны будут всегда. И пока будут войны, князьям будут нужны храбрые воины.
Воины ярла Атли Лейвссона, разбив ворота Альдегьюборга тараном, ворвались вовнутрь. И хотя силы были неравны, варяги яростно защищали свой борг, прихватив с собой в Валгаллу немало врагов. Даны быстро заполнили внутренний двор, вскарабкались на стены, сметая оттуда защитников борга. Викинги кололи, рубили, душили друг друга, призывая на помощь одного и того же бога. Но великий Предводитель воинов чаще помогает большим дружинам. Великий Один сегодня был на стороне данов. Усилив натиск, викинги Атли завершили разгром врага и взятие борга. Ярл посмотрел на солнце – возня со штурмом заняла время до полудня. Ему доложили, что живых варягов в борге нет, включая их детей и жен, что умертвили себя в одном из длинных домов.
– Тем лучше, – равнодушно ответил Атли, и тут он все же заметил одного из оставшихся в живых.
Старик, прикрыв глаза, сидел на скамье, прижавшись спиной к углу дома, и что-то шептал. На коленях он держал старый заплатанный заплечный мешок, и его старческие пальцы не спеша перебирали веревку, которая крепилась к котомке.
– Ты еще кто такой? – властно спросил ярл, подходя к старику и снимая на ходу шлем.
Старик не ответил, глаза не открыл.
– Ты что, старик, глухой? – Атли подошел почти вплотную, заслонив старику солнце.
– Храбрым дорога одна, к битвам и славе ведет она… – тихо проговорил старик, открыв глаза.
– Ты, старик, верно, сошел с ума?! Что ты там лопочешь?
– Я – скальд, мое имя Вемунд, – спокойно ответил старик.
– Сказитель! – искренне удивился Атли. – Что ты забыл в этой дыре?!
– То же, что и ты, – все так же спокойно молвил скальд.
Ярл откинул упавшие на лоб волосы и рассмеялся.
– То же, что и я, – он продолжал смеяться. Несколько данов, поняв шутку, поддержали веселье командира. Остальные молчали, или не расслышали, или не поняли, в чем смысл.
– Это хорошо, что ты тут оказался, скальд, – Атли перестал смеяться. – Сегодня ты видел славную битву, ты сложишь про этот день достойную сагу.
Старик не ответил, лишь согласно кивнул головой.
– И про нашу победу узнают многие. – За его спиной послышались одобрительные возгласы, кто-то даже ударил оружием по щитам – мол, да, здорово придумал ярл!
– Я дарю тебе жизнь, – подняв вверх руку, торжественно произнес Атли Лейвссон, – но смотри, чтобы твоя сага понравилась мне. Иначе я велю приковать тебя цепью к воротам, и ты будешь как пес охранять их.
– Ты услышишь мою сагу, ярл Атли, – невозмутимо ответил скальд, – но прежде тебе предстоит совершить еще один подвиг.
Предводитель данов усмехнулся:
– Так ты еще и предсказатель, скальд! И что это будет за подвиг?
Старик прикрыл глаза и глубоко вздохнул:
– Не ты один собрался нынче захватить борг Гутрума.
Скальд склонил голову набок и протянул правую руку к стене, которая выходила на реку.
– Я уже слышу плеск весел…
Атли напрягся, вслушиваясь в тихую речь скальда.
– Я слышу плеск весел, – повторил Вемунд, – они близко…
И в подтверждение его слов со стены, на которую указывала рука скальда, раздались голоса данов.
– Ладьи на реке!
– Ярл, у нас гости!
Рука Сказителя опустилась, он плотно прикрыл глаза и, казалось, задремал, потеряв всякий интерес к происходящему.
Атли резко развернулся и почти бегом поспешил на стену. Почти все даны последовали его примеру, плотно сгрудившись вдоль всей стены, что выводила на реку и пристань борга. Ярл насчитал восемь круглобоких ладей, шедших к боргу на веслах. Взгляд его единственного левого глаза упал на противоположный высокий берег реки, на котором он сразу заметил несколько десятков конных. А через минуту на открытый берег из леса выехало еще несколько десятков всадников. Атли Лейвссон на глаз пытался оценить расстояние до приближающихся незнакомых ладей, когда его отвлекли новые крики с дальнего конца стены:
– Драккары!
– Чужие драккары!
– Четыре драккара от озера!
Атли растолкал дружинников, чтобы лучше разглядеть новую опасность. По реке, от озера, откуда сутки назад пришел он сам, шло четыре черных драккара под полосатыми парусами.
– Не соврал старый Сказитель, – едва слышно изрек ярл, – не соврал…
«Теперь бы еще узнать, что это за гости к нам пожаловали?! И заодно ли они?» – подумал ярл.
Атли Лейвссон был решительным полководцем, а посему не стал выжидать и терять время. Он решил проверить все лично. Быстро раздавая команды на ходу, ярл спустился со стены. Оставив в борге всего пятьдесят воинов, он с остальными немедленно поспешил вниз, к своим драккарам. Даны не бежали, они летели. Некоторые даже побросали щиты, лишь бы успеть. Ярл вовремя разглядел опасность. Ближе всего к его судам были четыре черных драккара, шедшие от озера. Атли знал, что оставленной охраны будет недостаточно, чтобы отбить нападение, и тогда он лишится разом всех своих кораблей. Атли спешил. У пристани Альдегьюборга стоял в охранении один из его драккаров, он тоже мог стать легкой добычей для нападавших. Ярл решил дать бой на воде. Идущие на веслах ладьи слишком тяжелы, а его «драконы» стремительны, как стрелы, на воде у него больше шансов. Про маячившую на другом берегу конницу ярл не думал. Река широка и брода тут нет, а значит, им не переправиться, с этого направления борг был в безопасности.
Атли одним из первых добежал до своих «драконов», еще издали крича охранению:
– На весла! Отталкивай! Отталкивай!!!
Бывшие в охранении даны, едва увидев бегущих товарищей во главе с ярлом, поднялись и, услышав приказы Атли, принялись сталкивать драккары в воду. Благо они носами сидели неглубоко на берегу, и им удалось столкнуть два корабля прежде, чем Атли во главе дружины оказался рядом.
Подоспевшие викинги навалились разом. Через несколько минут на воде было уже восемь драккаров, и как раз вовремя. Четыре черных судна были уже близко. И все сомнения ярла по поводу, кто это такие, развеялись моментально. В данов полетели стрелы, много стрел. Атли прикрылся щитом и обернулся, посмотреть, далеко ли ладьи. Знаками он приказал двум своим драккарам следовать к пристани борга. Стрелы врагов барабанили по щитам, впивались в борта, однако большого урона пока не наносили. Вражеские драккары шли в линию по двое, и ярл решил охватить их с двух сторон. Атли что-то громко прокричал, указывая рукой на черные суда противника. Хевдинги с его кораблей услышали и поняли. Шесть судов данов, разделившись, стали охватывать приближающихся противников. Свой флагманский драккар «Торгейр» Атли направил на шедшую чуть впереди остальных черную ладью.
* * *
Новгородцы и вепсы щедро осыпали данов стрелами, но те почти не отвечали.
– Ну вот, мы вовремя! – громко сказал Вадим, указывая вдаль, где из-за поворота реки выходили большие ладьи новгородцев.
– Да, князь уже тут! – ответил Радей. – А эти, кажись, решили на реке силами помериться, – воевода кивнул на драккары викингов, – вот только откуда их здесь так много?
Они едва успели спустить парус и приготовиться к бою, как две ладьи викингов почти одновременно зацепили их крюками. Лучники вепсов в упор разрядили свои луки, уложив сразу нескольких врагов.
– ОДИН!!! – разнеслось над рекой, и на ладью воеводы с двух сторон посыпались северяне.
– Новгород! – воскликнул Радей.
– Новгород!!! – подхватили боевой клич словене.
– Юмал! – прокричали вепсы.
Так получилось, что удар с правого борта принимали новгородцы, а с левого – вепсы. Радей, Вадим и Валуй, стоявшие на носу, приняли атаку викингов одновременно с обеих сторон. Напротив Вадима приземлился дан, но не очень удачно, прямо на борт. Каким-то чудом он устоял, не упал и уже хотел спрыгнуть на дно драккара, но Вадим несильно толкнул его щитом, и тот, качнувшись, полетел в воду, выронив топор. Десятник перехватил меч под щит и поднял оброненный топор. Цель нашлась сразу. Викинг едва успел оттолкнуться от своего борта, как метко пущенный топор угодил ему в ключицу. Он так и не закончил свой прыжок, оказавшись в воде. Вадим быстро обернулся, за его спиной воевода и Валуй отбивались от трех викингов. Чуть дальше он заметил, что и драккар, на котором плыл Павел, также подвергся нападению с двух сторон. Второй раз за день Вадим ощутил огромный прилив сил – его тянуло в драку. Мышцы напряглись, он готов был убивать, только убивать. Чувство и азарт боя полностью овладели его разумом! Слева от десятника упал вепс, его подрубленная мощным ударом голова свесилась набок. Воин осел на колени. Вадим сам оттолкнул бездыханное тело вепса и занял место в строю. Сваливший вепса викинг уже поднимал свою секиру, чтобы обрушить ее на Вадима, но тот, подняв щит и уперев в него шлем, боднул с разгону в один шаг. Викинга отбросило на борт и только теперь Вадим, опустив щит, рубанул с оттягом, от души. В отчаянье дан решил отбить удар толстым древком секиры, переведя ее в горизонтальное положение. Подарок Конди угодил прямо по кулаку северянина, перерубив фаланги пальцев и древко секиры. Раненый дико взвыл, и Вадим добавил ему еще раз прямо по ключице, утихомирив бойца окончательно.
– Один! – вновь услышал десятник боевой клич северян и обернулся.
Оставшиеся два драккара викингов сошлись вплотную с двумя новгородскими. Связанные крючьями для абордажной схватки суда сносило течением, они удалялись от борга.
Вадим помог одному вепсу справиться с викингом, обрушив на того серию мощных ударов. Меч десятника рассек противнику предплечье, а топор вепса, с хрустом пробив кожаный шлем, вошел в череп. И тут на Вадима кто-то навалился сзади. Он резко развернулся, занося меч для удара… и тело воеводы, потеряв опору, грузно упало на рум. Десятник глянул под ноги. Радей потерял щит, но меч не выпустил, а из его живота торчало копье. Вадим, прикрывая начальника, шагнул вперед, переступая тело воеводы, и тут же заметил убийцу. Викинг, так удачно использовавший свое копье, потянулся к поясу, извлекая из меховых ножен скрамосакс. Щита у него не было, и десятник мгновенно этим воспользовался. Он сделал обманное движение, якобы намереваясь ударить щитом, а сам нанес косой рубящий по ногам викинга. Меч, словно хорошо отточенная коса, прошелся по голени дана, подрубив ее. Сжав зубы, викинг взвыл, как оборотень из фильмов ужасов, и свободной рукой ухватился за борт, чтобы не упасть. Его глаза налились такой злобой, что готовы были выскочить из орбит. Он выставил вперед скрамосакс, намереваясь защищаться до конца. Вадим ударил и легко вышиб оружие из рук врага, ребром щита он саданул викинга в грудь, а затем еще раз приложил мечом. В ярости десятник огляделся, занося подарок Конди для нового удара, ища глазами, кого бы еще угостить. Но в прямой досягаемости противника не нашлось. Вадим отступил на шаг назад и вполоборота глянул на воеводу. Пока десятник разбирался с убийцей, тело новгородца сползло со скамьи. Копье пробило кольчугу и поддоспешник воеводы, засело глубоко, из раны обильно текла кровь. Вадим опустился на одно колено, прикрыв и себя и Радея щитом.
– Радей! – громко позвал Вадим и несильно постучал навершием меча по плечу воеводы. – Радей!
Военачальник новгородцев открыл сначала один глаз, потом другой.
– Вадим… – устало вырвалось из его груди, – это не Гутрум… не его люди…
– Радей!
Но воевода больше не ответил. Его глаза продолжали смотреть на десятника, но он был уже далеко, на пороге Ирия.
– Суки! – в сердцах воскликнул Вадим. – Суки!
Он прокричал так громко, что обернулись и свои, и чужие. Но лишь на секунду….
Десятник резко поднялся с колена. Через три рума от себя он заметил Валуя, у которого обломался меч, но он продолжал даже с обломком наседать на викинга в кольчуге. Вадим в три прыжка оказался рядом, и когда от очередного удара Валуя викинг уклонился, десятник приложил его от души. Шлем дана выдержал, но он покачнулся, а Валуй, тут же воспользовавшись моментом, вогнал свой обломок меча ему в горло.
– Валуй! Давай за мной! – скомандовал Вадим и, не раздумывая ни секунды, перемахнул на вражеский драккар.
Бородач новгородец, так и не вытащив свой обломанный меч из горла умирающего врага, последовал за десятником, на ходу вырвав меч из ослабших рук викинга.
– Новгород! – пробасил Валуй, спрыгивая с борта на рум датского драккара.
– Новгород! – подхватили воины, и еще с десяток новгородцев перепрыгнули следом.
– Надо вот того утихомирить, – указал Вадим на высокого викинга в кольчуге и в шлеме с бронзовыми узорными накладками, когда Валуй оказался рядом, – кажется, он у них за главного.
– Сделаем, – зло процедил бородач, сплевывая за борт.
* * *
Ярл Атли наблюдал за речным сражением, стоя на носу своего «Торгейра». Он рассчитал все правильно – охватил переднюю ладью врага с двух сторон. Он почти сразу приметил крепкого воина в кольчуге, в шлеме и с ярко-красным щитом, на котором красовались золотые солнечные лучи. Ярл данов, услышав боевой клич врага, уже знал, с кем имеет дело. Он слышал о них, о словенах из Хольмгарда, слышал, но раньше никогда не встречал.
«Это их ярл», – безошибочно определил Атли того, кто командовал хольмгардцами. Ярл послал пятерых своих хускарлов, коротко приказав им: «Убить!» Атли пришлось ждать долго. Ярл хольмгардцев защищался, как пардус, убив двоих его лучших воинов. А еще от ярла хольмгардцев ни на шаг не отходил этот бородатый, который тоже уже зарубил одного из хускарлов.
Ярл данов поднялся на рум, чтобы лучше разглядеть ход боя. Один из его драккаров быстро расправился со своим противником и стал подходить на помощь соседу. Теперь у хольмгардцев осталось только три корабля и к каждому из них прилепилось по два драккара данов.
«Хорошо», – подумал Атли и, вытянув шею, посмотрел на удаляющийся борг. Течение сносило их, но ярл все же разглядел, как три его «дракона» уже начали терзать неповоротливые ладьи хольмгардцев. Ведь на тех ладьях тоже должны быть именно хольмгардцы, а кто же еще?
«Подготовились. Решили выбить Гутрума из его гнезда», – пробормотал себе под нос Атли и тут же радостно воскликнул:
– Молодец, Кнуд! Молодец!
Кнуд, его хускарл, славившийся своим умением обращаться с длинным копьем, проткнул ярла хольмгардцев. Атли видел, как тот упал на дно драккара с копьем в животе. Но в следующую минуту ярл данов уже жалел о потере своего лучшего копьеборца. Кнуд был убит воином в кольчуге. Но переживать было некогда. Ярл продолжал руководить битвой, стоя на руме и разглядывая с высоты убивающих друг друга воинов. Все шло замечательно. На драккаре хольмгардского ярла становилось все меньше защитников. Данам уже удалось захватить драккар до мачты, и тут Атли вновь услышал страшный клич: «Суки!» Он обернулся на звук и опять увидел того воина в кольчуге, который убил Кнуда.
Атли решил, что это его последний крик отчаяния, его воины дожимали врага, хотя и сами несли значительные потери. Ярл данов прищурил свой единственный глаз в полумаске шлема и заметил, как от соседнего корабля хольмгардцев отходит только один его драккар. Второй так и остался дрейфовать пустой, мертвой хваткой вцепившись в судно врага. Но пока счет был в пользу данов, два потерянных драккара хольмгардцев против одного. Освободившийся от противника драккар данов, сделав поворот, стал сближаться с «Торгейром». Но тут отчаянные хольмгардцы перешли в контратаку и перепрыгнули на флагманский корабль данов. Атли вовремя заметил опасность. На «Торгейре» рядом с ним было всего пять воинов, все остальные либо погибли, либо добивали врага на его судне. А десяток хольмгардцев, во главе с победителем Кнуда, ринулись на ярла, явно намереваясь убить его. Атли не был трусом, никогда не был, но он должен закончить бой и победить не только этих, но и тех, на ладьях, что уже подошли теперь уже к его боргу. Ярл данов запрыгнул на борт, встав одной ногой на свой, а другой на чужой борт.
– Один! – воскликнул ярл, вскинув руку с обнаженным мечом, призывая своих воинов.
Натиск хольмградцев был подобен урагану. Вдесятером они навалились и, орудуя щитами, потеснили данов. Ярл Атли Лейвссон не посмел спрыгнуть на дно захваченного драккара хольмгардцев, тем самым выйдя из боя, это было бы слишком. Но его призыв уже был услышан, даны перепрыгивали на свой драккар, и ярл решил вмешаться. Он спрыгнул с борта на рум, рубанул, ударил щитом, опять рубанул, на сей раз более удачно. Хольмгардец упал. Атли сошел с рума и оказался перед воином в кольчуге, зарубившим его хускарла Кнуда.
– Валуй! – позвал окольчуженный, и ярл данов увидел рядом с ним того бородача, что дрался плечом к плечу с ярлом хольмгардцев.
Атли мгновенно ударил бородача щитом, а меч обрушил на воина в кольчуге. Щитом ему удалось чуть отодвинуть бородача и в образовавшуюся прореху тут же протиснулся дан с секирой. Теперь Атли остался один на один с победителем Кнуда. Ярл, прикрывшись щитом, всем телом прыгнул вперед, намереваясь свалить противника. Но тот, отставив правую ногу назад, уперся, словно баран, и принял ярла на щит. Они столкнулись, щиты ударились умбонами. Атли попытался рубануть наотмашь сверху, но хольмгардец поднял свой щит выше. Удар не получился. Тогда ярл навалился сильнее и саданул ногой под щит. Но его противник в этот же миг сделал то же самое и их ноги столкнулись. Ярл сразу отвел щит чуть на себя и принялся делать резкие, короткие толчки, пытаясь вывести противника из равновесия. Несколько мгновений они бодались щитами, словно бараны в брачный период, пока рядом с ярлом не возник бородач, управившийся с даном с секирой. Атли почувствовал взмах и молниеносно отпрянул от хольмгардца в кольчуге. Потеряв опору, на которую тот давил щитом, окольчуженный немного провалился вперед. Но могучий удар бородача уже нельзя было остановить. Ярл сделал еще шаг назад, и меч бородача врубился в ребро щита хольмгардца в кольчуге. Атли хотел отступить еще на полшага, чтобы лучше замахнуться, но задел за рум, оступился и, не удержав равновесие, плюхнулся на скамью. Меч бородача крепко застрял в щите, и хольмгардец, отбросив его, кинулся на ярла…
* * *
Глава медвежьего рода видел, как викинги выкосили два драккара, убив на них весь экипаж. Но и здесь, на его драккаре было не лучше. Северяне быстро подавили сопротивление почти бездоспешных и плохо обученных вепсов. Павел чуть не плакал, наблюдая, как гибнут его воины. Лишь немногим из них удалось убить нескольких врагов. Викинги работали слаженно, им было не в новинку вести сражение на воде. А вот вепсы совсем не были мореходами и биться в тесном пространстве ладей были не приучены. Павел узрел, как пять или шесть вепсов, не выдержав натиска противника, побросали оружие и кинулись за борт в надежде найти спасение на берегу.
На его драккаре лишь новгородцы бились с врагами на равных, не подпускали тех к носовой части, где стоял глава медвежьего рода. Рядом с Павлом, прикрывая его щитом, дико озираясь по сторонам, стоял Юски, последний из вепсов, оставшихся на корабле. И все же викинги шаг за шагом теснили новгородцев, хоть те и храбро отдавали свои жизни, перегородив собой ширину драккара. На миг Павел заметил на соседнем драккаре друга, который, взмахнув мечом, вскочил на борт вражеского судна, увлекая за собой воинов, а затем он сам едва успел уклониться от брошенной сулицы. Северяне прекрасно видели, кого так яростно защищают бойцы, и пытались поразить главу медвежьего рода. Вторую сулицу Юски принял на щит. Наконечник глубоко засел в досках, но вепс не опустил потяжелевший щит.
– Кажется, кранты, – прошептал Павел, видя, как новгородцы, потеряв еще двоих ратников, подались на шаг назад.
Третья брошенная сулица вонзилась в носовую фигуру драккара всего в нескольких сантиметрах от головы Павла. Глава рода видел того, кто бросал, и его обуяла такая досада от своей беспомощности, что он именно в этот момент пожалел, что не упросил Вадима показать ему пару приемов. Павел схватил застрявшую сулицу двумя руками, раскачал и выдернул. Он раньше только один раз пробовал кидать копье, в Выборге, на фестивале. Услужливые реконструкторы дают за пару целковых попробовать свои силы. Павел со всей накопившейся злостью метнул сулицу в викинга. Бросок на «дурака» к великому изумлению Павла попал в цель. Наконечник с силой ударил северянина в шлем. Защита выдержала, сулица отскочила, но воин качнулся и упал с рума прямо на щиты своих товарищей. Падающее тело придавило двоих викингов, образовалась брешь в строю, чем и воспользовались новгородцы. Сразу несколько секир опустились, добивая упавших. Юски тоже сумел использовать этот короткий миг сумятицы в строю викингов. Он опустил щит, с трудом, но все же извлек из досок торчащую сулицу.
– Давай еще разок, – предложил вепс, протягивая копье.
Павел принял сулицу, но тут с вражеского драккара прилетел топор. Лезвие больно садануло в левое плечо, но, хвала Юмалу, кольчуга выдержала.
– Ёпти, – Павел поморщился от боли, но, заметив бросавшего топор викинга, он, на миг забыв про боль, размахнулся и послал сулицу в цель.
Копье полетело неуклюже, как-то под углом и все же умудрилось воткнуться викингу в бедро. Правда, совсем неглубоко. Северянин выдернул сулицу из плоти и, перехватив ее в боевое положение, хотел было размахнуться. Но глава медвежьего рода был так зол, что, пока викинг возился с сулицей, подобрал ударивший его топор и запустил в обидчика. Пока топор кувыркался, Павел успел вспомнить слова друга: «Топор обоюдоопасное оружие, как ни попадет, все равно больно, лишь бы посильнее кинуть». А кинул Паша будь здоров! Топор не докрутил всего пол-оборота и вломил обухом викингу в грудь. Пашин обидчик согнулся, хватаясь свободной рукой за ушибленное место. Он опустился на колено и, чтобы не упасть за борт, уперся о копье. В его сторону Павел больше не смотрел. Во-первых, заныло плечо от удара топора, а во-вторых, перед ним и Юски осталось всего трое новгородцев.
– Снимай бронь! – крикнул ему Юски, а сам, вскинув щит и меч, встал рядом с новгородцами.
– Снимай! – еще раз прокричал вепс, принимая удар меча на щит.
«Бежать… плыть, плыть…» – лихорадочно стучало в мозгу Павла, и он стал через голову стягивать кольчугу. Пока он освобождался от лишнего веса, викинги успели поразить двоих новгородцев. Пространство, отделяющее главу рода от наступающих врагов, угрожающе сократилось. Один из северян даже попытался достать его секирой на длинном древке, ударив через голову Юски. Но вепс, вовремя заметив взмах, в последний момент щитом отвел удар в сторону. Последний оставшийся новгородец обернулся, заметив, что Павел успел скинуть и обувь и уже готов прыгнуть в воду.
– Сигай с ним! – крикнул новгородец вепсу.
Юски, не раздумывая, наотмашь ударил одного из атакующих, затем с силой метнул в него щитом. Вепс отступил за спину новгородца, запрыгнул к Павлу на скамью и они одновременно плюхнулись в осенние волны Волхова.
Когда они вынырнули метрах в десяти от драккара, Павел, жадно хватая ртом воздух, оглянулся. Новгородец, прижатый к борту, продолжал отбиваться от наседавших викингов. Они с Юски, делая огромные гребки, устремились к берегу, а через несколько секунд, за их спинами раздался предсмертный крик новгородца, который заплатил своей жизнью за их спасение.
* * *
Отбросив щит с застрявшим в нем мечом Валуя, Вадим перехватил подарок Конди двумя руками, подпрыгнул и всем весом обрушил удар на щит викинга. Меч со звоном рассек умбон и повредил северянину руку. Воин в шлеме с бронзовыми узорными накладками, закусив до крови губы, не издал не единого звука. Он откинулся назад корпусом, согнул ноги в коленях и из положения сидя резко разогнулся. Его ноги, словно из катапульты, выстрелили вперед, ударив пятками Вадима в грудь. Десятник отпрянул, но устоял. Валуй в тот же миг попытался двинуть викинга щитом, но тот бросил ему навстречу свой покореженный, лишенный умбона щит, повернулся на бок и из очень неудобного положения сумел рубануть мечом. Брошенный щит столкнулся со щитом Валуя, на секунду перекрыв ему обзор, меч викинга концом пришелся бородачу по бедру, выдрав кусок мяса. Льняные серые штаны новгородца от крови быстро окрасились бордовым. Вадим, заметив ранение товарища, решил не дать противнику подняться с рума. Десятник, как заправский каратист, заехал викингу пяткой в полумаску и добавил мечом аккурат в купол шлема. Викинг что-то прорычал, но добить его еще одним хорошим ударом ему не дали. Пока они вдвоем с Валуем возились с этим крепким одноглазым, его дружки подчистую вырубили весь перепрыгнувший на этот драккар десяток новгородцев. Впрочем, и на собственно новгородском драккаре тоже не осталось ни вепсов, ни воинов воеводы Радея.
Когда Вадим уже замахнулся, чтобы нанести последний удар одноглазому, ему в левый бок мягко, словно и не было на нем кольчуги, погрузилась сталь. Широкий, с ладонь, наконечник копья пробил броню и на треть вошел в тело. Мгновенно забыв про воина в дорогом шлеме, он перевел удар на копьеносца, но тот, выдернув копье из тела десятника, отступил назад. Меч Вадима разрубил пустоту, сам он качнулся, подавшись по инерции вперед, в глазах пошли большие, ажурные, переливающиеся всеми цветами радуги круги. Вадима качнуло, а следующий удар топором в шлем сбил его с ног. Он почувствовал, что проваливается в глубокую, глубокую бездну. Солнечный свет погас, наступила темнота. Холодная, продирающая до костей темнота… И он упал на самое дно подземного царства. «А умирать не страшно. Совсем не страшно», – тихо сказал, словно пропел внутри голос… как будто не его голос.
Валуй не увидел, как падал на дно драккара его десятник. За секунду до того он не сумел отбить удары сразу трех мечей викингов. Вернее, один он все же отбил, но два других пропустил. Первый разрубил ему кожаную рубаху с нашитыми поверх нее металлическими пластинами и разорвал грудные мышцы. Валуй и после этого умудрился врезать обидчику щитом, и даже вполне удачно, но второй меч пришелся по косой в шлем. Удар был такой силы, что голова бородача откинулась набок, колени дрогнули и он упал на скамью для гребцов. Тело новгородца распласталось на узком руме, драккар качнуло и он скатился под соседнюю скамью.
– Собачий выродок! – выругался Атли, сняв свой дорогой шлем и, разглядев, какую вмятину оставил на нем меч этого хольмгардца.
– Один! – услышал ярл возглас радости, долетевший с соседней сцепки драккаров.
Ярл данов обернулся. Его воины уничтожили всех нападавших. Атли взглянул дальше на реку. Их отнесло почти до поворота, откуда все еще был виден борг на высоком холме и снующие внизу ладьи и драккары.
– Один сегодня добр к нам! – торжественно произнес ярл. – На весла! Надо помочь нашим парням у борга!
Даны торопливо рассаживались по скамьям и разбирали весла. Как не жаль было оставлять захваченные дракары, но времени, чтобы их притянуть к берегу, не было. У ярла оставалась надежда, что их не вынесет в озеро, а прибьет к берегу. «И тогда я за ними вернусь», – решил Атли.
После этой кровопролитной речной битвы даны потеряли два полных экипажа своих драккаров. Без малого сотни бойцов лишилась дружина ярла Атли.
– Шевелись! – покрикивал он. – Шевелись, мы сделали только полдела.
Ярл обернулся. Сильное течение Волхова унесло за поворот шесть драккаров – два датских и четыре хольмгардских. Сердце Атли сжалось, заныла раненая рука.
– Вшивый пес! – выругался ярл, оглядывая изуродованную руку с перебитыми фалангами. Он только теперь заметил, что на руке не хватает мизинца, но кровь, как ни странно, уже не шла.
Четыре оставшихся после схватки драккара данов, словно расправив крылья, полетели на веслах к боргу, где еще три их корабля кусали круглобокие ладьи хольмгардцев. Один из дружинников извлек из-под носовой скамьи мешок, достал оттуда кусок чистой тряпицы и помог ярлу перевязать руку.
– Быстрее, быстрее, – торопил Атли своих людей.
Приближаясь, даны узрели, что два их драккара с обеих сторон окружены ладьями противника и там уже идет рукопашная схватка. Третий кружил вокруг, не подпуская к себе, и сыпал стрелами.
– Быстрее, быстрее, – ярл сжал кулаки, повязка на раненой руке намокла от крови, но Атли не обратил внимания.
Над головой с криком пронеслись две чайки. Атли Лейвссон инстинктивно поднял голову и обомлел. Противоположный берег был усыпан пешими и конными воинами. Это войско что-то кричало и размахивало оружием, явно подбадривая своих на ладьях.
– Сожри их Гарм, да сколько же их тут собралось, – в сердцах выругался Атли.
На мгновение ярл засомневался в успехе, но потом ясная мысль осветила его северный мозг. Пешие и конные без ладей не смогут перебраться на другой берег и угрожать только что захваченному им боргу. Не смогут. Значит, следовало уничтожить все ладьи хольмгардцев. И хвала великому Одину – водителю небесных дружин, его воины в борге не сидели сложа руки. Покинув стены, почти все даны устремились к стоянке своих драккаров, где без дела стояли еще три из них. Но тут новая догадка поразила предводителя данов. Драккары!!! Унесенные течением драккары. На том берегу могли видеть, что они брошены на произвол судьбы. И если хотя бы пару из них прибьет к их берегу, то хольмгардцы получать способ к переправе. И тогда… О боги! Их слишком много! И тогда они смогут взять в осаду борг!
«Торгейст» почти поравнялся со стоянкой драккаров, где воины, вышедшие из борга, уже грузились в один из них. Атли подозвал ближайшего воина:
– Стейн, – положив руку на плечо дружинника, начал ярл, – ты должен доплыть до них и передать мой приказ…
Воин смотрел прямо в глаза вождю, не перебивая.
– Они должны, – продолжил ярл, – немедленно изловить все ушедшие по течению драккары и перегнать их на наш берег. Ты понял, Стейн? ВСЕ драккары!
Дружинник кивнул.
– Пусть оставят десять человек в охране и сразу возвращаются, – ярл оглянулся, – здесь еще много славной работы.
Стейн молча кивнул. Он снял доспехи, оружие и, оставшись в одних плотно облегающих кожаных штанах, сиганул в сентябрьские воды Волхова. Ярл же что было сил свистнул, привлекая внимание своих воинов на берегу. Его заметили. Атли обеими руками указал на плывущего в их сторону Стейна. На берегу сразу несколько данов подняли вверх руки, – мол, поняли, видим. Ярл еще раз посмотрел на занятый хольмгардцами берег. Но те, хвала богам, были заняты созерцанием битвы на реке и не помышляли о бесхозно уплывших кораблях.
* * *
Боривой Буйславич, новгородский князь, руководил битвой, стоя на корме самой большой ладьи, на борту которой размещалось шесть десятков воинов. Радовало князя, что его ладьям удалось охватить два корабля северян и взять их на абордаж. Перевес был на стороне новгородцев и Боривой не сомневался, что эти два драккара обречены. Огорчало, однако, что третий никак не давался, ловко маневрировал среди ладей и сыпал стрелами направо и налево, видно, на этом судне собралось немало лучников…
Наконец новгородцам удалось прижать неуловимого беглеца почти к самому берегу и сразу на двух ладьях приготовили крючья. Но тут пришло новое огорчение…
Еще в самом начале боя Боривой видел, как шесть кораблей викингов устремились навстречу четырем черным судам под полосатыми парусами. Князь ждал воеводу Радея на захваченных Вадимом драккарах Гутрума, и это были они, Боривой не сомневался. И вот теперь из шести ушедших на их перехват драккаров четыре возвращались назад. А это могло означать только одно, что воеводу разбили. Князь твердо верил, что Радей не мог отступить, а значит, он оплачет его…. после победы.
Две ладьи новгородцев все же прижали неуловимый доселе драккар северян и, забросив на его борта крючья с веревками, стали подтягивать к себе. Вскоре там началась отчаянная рукопашная схватка.
У Боривоя оставалось только две незадействованные в сражении ладьи, но четыре драккара были уже совсем рядом. Князь оглядел поле битвы, взмахнул рукой. Жалобно пропел рог, и две ладьи устремились на перехват драккаров. Другого выхода Боривой не видел.
Он приказал своему рулевому держать прямо, но викинги не устрашились, не отклонились. Два корабля столкнулись. Более массивная ладья новгородцев мощно врезалась в драккар, оттолкнув его от себя. Северяне попытались осушить весла и получили еще раз. Несколько досок в обшивке драккара не выдержали, треснули и дали течь. На этом маневрирование закончилось. Драккары, как голодные волки, вцепились в добычу, прилепились к бортам новгородцев.
– Новгород! – хором воскликнули воины на ладьях.
– Один! – ответили им с драккаров.
Боривой обнажил меч, но его никто не атаковал. Рынды плотно обступили князя, прикрывая его от стрел и сулиц щитами и своими телами. Князь посмотрел на реку. Шесть его ладей, схватившиеся чуть ранее с двумя драккарами викингов, все еще вели бой. «Пора бы им уже… что же они так долго возятся», – в нетерпении подумал князь.
И хотя численный перевес был на стороне новгородцев, бой шел на равных. А князю именно сейчас ох как нужна была подмога. Викинги с двух сторон прыгали на его ладью, но столкнуть копьями удавалось не всех. С яростными криками, призывающими своих богов, северяне упрямо лезли на ладью. А Боривой все поглядывал на воду мутного Волхова. Князь ждал. Вот он увидел, как новгородцы на одном из дальних драккаров дружно вскинули оружие и радостно огласили округу бравым кличем. Это порадовало князя – значит, первая победа. Новгородцы стали быстро покидать захваченный драккар, они грузились обратно на свои ладьи. Через несколько минут от борта вражеского корабля отошла только одна ладья. И это огорчило Боривоя. На второй собралось не больше десятка (или меньше, отсюда он не видел), и князь понял, что им не сдвинуть ладью с места. Но первая уже спешила на помощь.
Солнце давно миновало верхний предел и теперь неумолимо катилось на запад. С озера подул крепкий ветер, настолько крепкий, что течение Волхова вдруг встало и, поддавшись этой силе, обратилось вспять. Сцепленные между собой корабли противников стало сносить в сторону, к берегу, занятому новгородской пешей и конной ратью.
Боривой скользнул взглядом по драккарам викингов, посмотрел на замерших перед ним четырех телохранителей. Пятый рында уже лежал на боку, из его шеи торчала стрела. Князь повел плечами, разминая их. И тут он одновременно с двух сторон услышал вновь это дикое:
– Один! Одииинн!
С той и с другой стороны, с бортов вражеских драккаров на его телохранителей обрушилось по трое викингов. Князь успел заметить, что двое из них были голые по пояс и без шлемов. Взлетев, как коршуны, шестеро викингов навалились на четверых рынд, буквально сразу же подмяв их. Началась возня на палубе ладьи, у самых ног Боривоя. Клубок тел извивался, а князь, подняв меч, улучил момент и рассек спину одного из северян. Потом он услышал два коротких сдавленных хрипа и понял, что лишился двоих телохранителей. Клубок борющихся тел еще окончательно не распался, когда рядом с князем пропела стрела. Он инстинктивно пригнулся, вжав голову в плечи, но вторая стрела все же попала ему в шлем и, переломившись от удара, упала к его ногам.
Рынды сумели подняться на колени и буквально вколотили головы двоих викингов в просмоленные доски ладьи. Боривой вновь увидел перед собой голую спину врага, замахнулся, ударил. Но тот, словно почуяв неладное, прыгнул вперед, широко раскинув руки. Щитом он зацепил одного, а мечом достал второго из рынд. Повалил их обоих, перекатился и рукояткой меча сунул в лицо телохранителю. Князь кинулся вперед. Викинг в кожаной рубахе вскинул топор, но тут же опустил. Княжеский меч вспорол ему брюхо. Воин упал на колени, из его живота длинной вереницей поползли кишки. И он как зачарованный смотрел вниз, на собственные внутренности, выпадающие на палубу. Боривой оттолкнул тяжело раненного и тот упал ниц, размазывая под собой содержимое чрева.
Двое обнаженных по пояс викингов в эту секунду изрубили последнего рынду, так что кольчуга на нем свисала бесформенными кусками. Рука у ребят была крепкая…
Увидев своего телохранителя, на котором плоть и кровь перемешались со звеньями кольчуги, князь сглотнул и сильнее сжал меч.
Берсеркеры ярла Атли Лейвссона атаковали Боривоя одновременно…
* * *
Скальд Вемунд остался один. Даны спешно покинули Альдегьюборг. Старик слышал доносящиеся с реки крики, стоны, лязг оружия и плеск волн. Сказитель сидел на той же скамейке, у стены того дома, где застал его ярл Атли после взятия борга. Его глаза были все так же закрыты, казалось, старик, утомленный думами, мирно дремал. И весь этот шум и переполох, там, внизу, на реке, нисколько ему не мешал. А может, даже наоборот, вдохновлял. Может быть, именно сейчас, в дремоте, скальд слагал свои висы, которые сольются потом в великую сагу и обойдут все фьорды, передаваемые из уст в уста. И эту сагу будут помнить не в одном поколении славных сынов Одина. Даже имя Вемунда Сказителя могут забыть люди – пусть, но останутся его слова, сплетенные в строки, а значит, он не умрет. Он будет жить в этих словах, в этих строках.
– И взмах его подобен ветру…
Губы скальда едва заметно дрогнули. Он приоткрыл глаза, выгнул брови:
– Сам Тор ковал ему топор…
Глаза Вемунда открылись, щурясь от заходящего солнца, он заморгал. Затем прикрыл очи ладонью. Медленно, будто нехотя, он отклонился от стенных бревен и так же медленно, пару раз по-старчески крякнув, встал. Повернувшись спиной к солнцу, он опустил руки и, склонив голову набок, прислушался. На реке все еще шло сражение. Скальд, что-то бурча себе под нос, неторопливо направился к лестнице, которая вела на крепостную стену, выходящую на реку. Чем же там могло все закончиться? Впрочем, скальд Вемунд по прозвищу Сказитель это уже знал.
Поднявшись на верх стены борга, старик обозрел пространство реки в обе стороны. Справа, где река делала поворот, уходя дальше, к озеру, тянулся длинный караван драккаров. К переднему, шедшему и под парусом, и на веслах, были цепочкой привязаны сразу четыре корабля. Буксирный драккар тяжело поднимался к боргу, едва справляясь с грузом.
Слева, где река тоже делала поворот, но не такой крутой, драккары данов, перемешавшись с ладьями хольмгардцев, вели бой. Люди добывали себе славу. Скальд горько вздохнул:
– Охо-хо… Людям быстрее надоедает пить, есть, танцевать и даже любить, чем воевать…
Старик посмотрел на противоположный берег. Там суетились пешие и конные воины, размахивающие руками и что-то орущие. Затем Вемунд заметил, как ладьи хольмгардцев, неожиданно расцепив хватку с драккарами ярла Атли, устремились к берегу. Даны хотели было преследовать эти три оставшиеся ладьи, но пехота с берега уже спускалась к воде, на ходу осыпая данов стрелами. И ярл решил не рисковать оставшимися у него четырьмя кораблями.
– О-хо-хо, – вздохнул старик, – славная будет песнь…
Даны прекратили преследование. Они поймали три своих безлюдных, дрейфующих драккара и еще одну осиротевшую хольмгардскую ладью, надежно скрепили их веревками и потащили к пристани борга. Но скальда сейчас больше занимало то, что происходило на другом берегу. Три ладьи, уткнувшись в узкий песчаный пляж, втянули в свое чрево длинные весла. Воины устало покидали свои корабли, прыгая с бортов на твердую землю. К ним тут же подбежали пешие воины. Они страшно кричали – ругались. Даже сюда, на самый верх крепостной стены долетали голоса. Но как ни напрягал скальд свой тонкий поэтический слух, слов было не разобрать. Хотя нет. Одно слово старик все же уловил. Уж больно часто оно повторялось – МАТЬ! Четко, резко, как удар плашмя веслом по воде, как щелчок кнута, разлеталось над рекой это словенское – МАТЬ! Скальд знал это слово, знал он и то, что хольмгардцы применяли его, вплетая в свои, только одним им понятные ругательства….
Еще драккары данов, ведущие на поводу пустые корабли, не добрались до пристани Альдегьюборга, как ругань и крики на том берегу разом стихли. С одной из ладей, бережно придерживая, воины сняли тело. Скальд был стар, и зрение его уже подводило, он различил лишь отблески заходящего солнца на броне снимаемого с борта тела. Воины снизу подхватили, отнесли в сторону и осторожно опустили тело, а затем Вемунд увидел, как они стали снимать с голов своих шлемы и шапки. Они долго стояли с непокрытыми головами.
– О-хо, – устало вздохнул скальд, – славный был воин…
Хольмгардцы покрыли головы и вновь принялись что-то бурно обсуждать, но скальд, опустив голову, глянул вниз. К пристани борга швартовались драккары данов. Первым на дощатый настил соскочил ярл Атли. Кажется, он был доволен. Пока даны вязали своих «драконов», со стороны озера по реке подошел караван.
– Где еще два? – крикнув, спросил ярл.
– Не достали! Эти-то едва догнали, – ответили воины с подходящего драккара.