Глава 6.
Сентябрь 1708 года от Р.Х.
Рязань.
Алексей Петрович.
Лето прошло столь быстро, что мне порой кажется, что его и не было, вот только память о тех минутах сражений, когда кровь лилась ручьями, не давала его забыть просто так.
После сражения под Азовом крах Донского войска стал лишь делом времени, а когда 9 июля 1708 близ урочища Кривая Лука, погиб отряд Драного, угодивший в окружение царских войск под предводительством Василия Долгорукого, брата погибшего Юрия Долгорукого, то стало ясно, что конец восстания близок. Одновременно с этим потерпел поражение отряд Беспалого под местечком Тор на Северном Донце.
Видя, что дела совсем плохи, старшины казаков решили сгладить «углы» и предали своего лидера – Булавина, в ночь с 10 на 11 июля убив его в Черкасске, куда он прибыл с остатками разбитого под Азовом Донского войска. Но их ожидания не оправдались, донскому казачеству пришлось дорого заплатить за свое восстание.
Василий Долгорукий, получивший наказ от Петра «не жалеть строптивцев и примерно наказать их», выполнил его просто превосходно, развесив сотни простых казаков на деревьях. В дополнение к этому, и как свидетельство своего усердия, отправил в подарок царю десяток голов старшин, стоявших изначально в первых рядах восстания, а теперь возжелавших замириться.
В моей истории, насколько я помню, восставшие отделались более мягкими санкциями. А часть восставших, вообще смогла уйти на Кубань. Здесь же, при меньших потерях, со стороны царских войск и губернаторств, при меньших разрушениях, наказание донских казаков было более жестким. Репрессии, начавшиеся сразу же после разгрома последнего отряда булавинцев, в середине августа достигли своего апогея отменой почти всех вольностей казаков, а так же пожизненной ликвидацией права не возврата беглого люда.
После всех этих сообщений стало окончательно ясно, что история, которую я знал, идет в разрез той, какая мне была известна, ведь теперь есть фактор, очень сильно влияющий на ее ход. И этот фактор я сам…
Но задумываться о проблемах мне к счастью не дали насущные дела и … Оля. Иначе я даже не знаю, до чего бы додумался, наверное, до сумасшествия точно. Так что, вернувшись в Рязань, в свою резиденцию, возведенную рядом с Соборной площадью, еще полстолетия назад, я тут же был завален ворохом разнообразных бумаг, начиная с разбирательств между людом и заканчивая подписанием новых затрат для города и производства в Петровку.
И вот этот пункт меня не много настораживал, ибо, зная, что никто из моих соратников никогда не стал бы воровать, так как прекрасно знал мое отношение к данному делу. Да и показательные наказания воров, на центральной площади еще на заре наместничества были еще свежи в памяти людей, а ведь там и именитый боярин.
Начав же исподволь разбираться в повышении расходов, мы вместе с Николаем заметили, что некоторые товары стали заметно выше в цене, порой их розничная стоимость была, чуть ли не на треть ниже той, которая была указана в сметах.
Решением этой проблемы занялся Николай, не торопясь и не выказывая лишнего интереса, он начал потихоньку следить и добывать сведения о махинациях. Обещая в скором времени предоставить для меня всю полноту информации.
Как бы то ни было, слава богу, у меня появилось время, пускай и не много, для того, чтобы проводить его с кареглазой, чудесной девушкой, забравшей мое сердце. Вот только как было мало, этих прелестных мгновений…
А могло быть еще меньше, если бы Оленька, не предложила мне свою помощь. Да-да, именно помощь! В чем? Если честно я был немного ошарашен услышанным, чувствуя себя дураком, из-за того, что сам не подумал об этом. Медицина. Именно она, та самая область, в которой мне и стала помогать Оля, взяв для обучения двух девушек и двух юношей, ранее занимавшихся сим делом у травников. Конечно, если бы не согласие епископа Иерофана, и его полной поддержке моей немного странной просьбы о благословении травников как божьих людей…
Да, многое могло бы не получиться, но все же «добро» на воспитание первых медиков для корпуса «Русских витязей» было получено. Однако само становление процесса обучения находилось под моим неусыпным контролем. Но все же есть одно «но», Оля сама преподавала, отдавая все свои знания ученикам, и это занимало не так уж и мало времени ежедневно, однако скоро зима – не самое лучшее время года для травников, так что занятий будет много меньше.
Честно говоря, меня немного смущает узкая специализация будущих медиков, хотелось бы, чтобы они владели хоть минимальными навыками хирургии. Да и в Москве открылась два года назад школа хирургии.
В 1706 году великий государь указал построить за Яузою-рекою против Немецкой слободы в «гошпиталь для лечения болящих людей, а у того лечения быть дохтуру Николаю Бидлу». Думаю, что после обучения четверо травников смогут пройти малый курс и у доктора Бидла, как повышение квалификации. Но пока оставим эту идею до лучших времен.
Тем более что появилась еще одна проблема, к которой я вместе со своими друзьями готовился особенно тщательно. В скором времени, зимой, должен был состояться Торговый Сбор, под патронажем наместника земли Рязанской.
Идея созыва оного пришла ко мне спонтанно, еще во время моих «блужданий» по югу Руси. Ведь именно для этого и были нужны те купцы, которых удалось прижать в недолгие дни стоянок возле крупных городов. Очень важно, чтобы первый Сбор прошел без инцидентов. Да так, чтобы на нем были не только купчины земель рязанских, но и из других закоулков России-матушки…
Сейчас же я стою в окружении друзей на трибуне перед вторым набором кадетов, которые приносят клятву верности царю и Отечеству. Молодые, лет 14-15 отроки произносили красивые слова, толком не понимая, для чего они это делают. Ничего, в скором времени поймут, обязательно поймут, тем более что у них перед глазами всегда есть пример.
Темно зеленая форма кадетов заметно отличалась от всех аналогов мира, ведь для нее в первую очередь были две составляющих – удобство и комфорт. Сапоги блестят от лучей солнечного света, падающего на них, чуть ли не пуская солнечных зайчиков в глаза, на плечах у батальона фузеи. Именно на них устремлены все взгляды новых кадетов, завистливые, полные сожаления о том, что они не могут пока быть в рядах своих старших товарищей.
Задумавшись, я почти пропустил момент, когда хор голосов сказал отцу Варфоломею: «Клянусь!».
-Сегодня у нас праздник, братья!– поднимаю руку, после того как все успокоились и замерли в ожидании.– Так пусть же он начнется как можно скорее!
-Ура!– возопили десятки голосов разом.
В это время перед столовой ставили столы, суетились слуги, выставляя незатейливую пищу, разливала по кувшинам квас. Готовился праздничный стол.
-Здравия желаю Ваше Высочество!– откуда-то сбоку сказал знакомый голос.
-И тебе не хворать Дмитрий.
-Хорошее пополнение?– спросил он.
-Орлы!
-И я так думаю. Хотел попросить вас Ваше Высочество…
-О чем?– спросил я.
-Пару ребят хотел из первого набора к себе забрать, толковые они, много пользы принести могут.
-Ежели так, то конечно, забирай, только тогда, когда они свои дела основные делать заканчивать будут.
-Как же они тогда мне помогать будут?– удивился конструктор.
-А вот так. Им доучиваться надо, в первую очередь они витязи, и только потом уже все остальное!
-Ясно Ваше Высочество.
К предстоящей зиме, всех кадетов необходимо было одеть во что-то теплое и по возможности не дорогое. Пришлось изыскивать наиболее оптимальный вариант, коим и стали шинели. Почему это надо было сделать именно к этой зиме? Все очень просто, их производство в том году, не было налажено, да и других проблем хватало. Поэтому витязям пришлось во время весеннего похода идти в сюртуках и кафтанах, поверх основной формы. Однако форма есть форма, поэтому в ней необходимо единообразие, так что введение зеленого кафтана, шинели и бушлата, с шапкой ушанкой стало необходимой составляющей.
Сказать честно, не будь я единственным наследником грозного царя, то вряд ли бы удалось вовремя все это подготовить для разросшегося личного состава корпуса. Затраты увеличились почти вдвое, не считая стоимости строительства новых зданий для всего корпуса в целом, ведь одними казармами и парой мастерских дело явно не обойдется. Но решать повседневные и возможные проблемы требовалось уже сейчас.
Вот тут то нам и подвернулся один молодой суконный предприниматель, тесно общавшийся с Артуром, на почве производства – Илья Щеголин, имевший 130 станов и 750 рабочих. Итог вполне закономерен, заказ на выполнение он и получил, заметно снизив цену на производимый для корпуса «Русских витязей» товар.
Время за празднованием пролетело незаметно. А завтра вновь начнутся тяжелые и скучные будни наместника…
*****
Декабрь 1708 года от Р.Х.
Рязань.
Алексей Петрович.
-Я за тобой пришел, Ваше Высочество!– откуда не возьмись, появился Михаил Лесной, держа под мышкой папку с бумагами.
-Ты ничего не путаешь?– удивился я, смотря на сидящую рядом со мной Оленьку.
-Нет, а вот ты, похоже, забыл, что сегодня прибывают купчины на Торговый Сбор, сам же сроки такие выставил. Так что извините меня, Ольга Сергеевна, но я вынужден у вас забрать Его Высочество,– виновато улыбнулся Миша.
-Конечно, только прошу вас скорее его вернуть,– улыбнулась мне Оля.
-Сразу же, как только я освобожусь, то приду к тебе моя, прелесть!– пообещаю ей.
Проходя по второму этажу, к месту проведения самого Сбора я узнал много полезной информации от Михаила, большая часть которой поступила можно сказать в последние минуты. Знать все и обо всех, по возможности, прерогатива правителя, да и должность обязывает. Некоторые моменты из услышанного оказались крайне важными для меня. Так, к примеру, на Торговый Сбор прибыл один из московских купцов – Евреинов, у которого на его шелковых фабриках работало до 1500 человек, что чуть ли не на порядок было больше, чем у Артура Либераса, в его мастерских.
Так что придется мне, посерьезней отнестись к нашей затее, а то ведь я рассчитывал, что первые два-три года будут, даже при сильном внимании с моей стороны, немного консервативными. Из-за того, что этот первый Торговый Сбор, толком не регламентирован, и мало известен, разве что «подневольных» купцов удалось затащить, да и только. Оказывается, мои суждения об этом проекте оказались неверными, каюсь, сыграли старые стереотипы моего времени.
Что ж, я сам этого хотел, так будь что будет! Будем стараться, а там, как говорится «как фишка ляжет».
-Кто там у нас уже на месте?– спрашиваю Михаила.
-Там, Николай, Артур и Кузьма часть прибывших купцов, в Малый Зал провели, ждут тебя, Ваше Высочество.
-Хорошо,– сердце в груди начало биться чаще, словно я иду не к купцам, а в бой, на врага.
-У тебя все получится, не может, не получится! Ведь все, что мы сделали это только благодаря тебе! Да и всего этого так много, что у других людишек просто голова кругом идет, так неужели господь нас оставит? Нет! Не бывать этому!– сказал Миша, в его глазах на миг мелькнули фанатичные огоньки, угасшие в ту же секунду.
-Ты как всегда прав. Ну, с богом!– улыбнулся я ему, толкая дверь.
Хочешь, не хочешь, а мне все-таки пришлось встречаться с купцами, не со всеми конечно, а только «со сливками», прибывшими на Торговый Сбор. А они все калачи тертые, их просто так не пробьешь, хотя пара «тузов» в рукаве у меня конечно припрятано.
-Ваше царское Высочество,– поклонились мне в пояс все купцы.
-Здравствуйте, торговые люди!– вежливо поздоровался я с ними, улыбаясь всем сразу, отвечая на приветствие.
-Прошу вас садится, в ногах, как известно, правды нет,– показал я на кресла возле стола, подходя к своему месту с малым российским гербом на спинке.
Подождав пока я сяду, купцы сами начали усаживаться, медленно и чинно, словно президенты на светском рауте.
«…В бой, герой иди!
Когда покой и дом
Оставлен …
В прошлом золотом… – сказал я себе, перед тем как начать беседу, больше похожую на битву, точнее на первое сражение с купцами.– Жаль только мои очные договоренности с некоторыми рязанскими торговыми людьми касаются в основном корпуса и парой совместных товариществ».
Как и отец, я собирался всячески поддерживать и помогать купцам, и их объединениям, вот только не хотелось для этого давать им денег на развитие и обустройство. Я хотел наоборот, чтобы они вкладывали свои сбережения в развитие моих предприятий, благо, что полномочия, дарованные мне царем, были на порядок выше, нежели чем у обычных губернаторов, поставленных на управление другими земельными наделами Руси-матушки.
-Судари, перед тем как начать нашу, безусловно, занимательную беседу, я хотел бы узнать, как вы добрались до города? Не мешали ли разбойнички по дороге?
-Добрались хорошо, Ваше Высочество, спасибо. Но мы ехали большим караваном, так что сказать о том, есть ли лихие люди или нет, на дорогах мы не можем,– ответил за всех самый старший седовласый крепкий мужичок, среднего роста с длинной бородой.
-И что, вы все ехали по одной дороге?– удивился я.
Все же на Сбор были приглашены купцы с разных сторон России, по сути, они все должны были ехать с разных сторон, ведь в Рязань то ведет явно не одна дорога.
-Мы случайно встретились под Касимовом, ваше Высочество,– ответил другой купец, только вступивший в тот возраст, когда о делах уже можно заботиться меньше чем о своем здоровье.
-Как удачно получилось, ведь вам же повезло, теперь можно часть вопросов решить в считанные минуты!– улыбнулся я им.
-Почему же, Ваше Высочество?– спросил все тот же старик, уже с интересом смотрящий на меня.
-Если вы ехали вместе, то наверняка уже много о чем поговорили, а это согласитесь, сможет помочь нам в будущей беседе. Некоторые ваши проблемы я смогу выслушать и сразу ответить, если конечно они не слишком сложные,– спокойно ответил я на вопрос.
-О как!– не сдержал свой возглас самый молодой, на первый взгляд, купец с голубыми, холодными глазами, больше подходившие моряку, чем торговому человеку.
-Это конечно хорошо, что вы, Ваше Высочество задумались о том, чтобы помочь нам в решении нашим мелких проблем, но позвольте спросить, каков же вам от этого барыш?– задал один из самых насущных, для купцов, вопросов все тот же седой старик.
-Если у вас дела будут идти хорошо, то значит, и развивать свое хозяйство вы будете быстрее и лучше, а отсюда я думаю, вы и сами догадаетесь, какой барыш перепадет государству,– ответил я купцу.
-Это конечно хорошо, но я думаю, со мной согласятся многие присутствующие здесь, не это основная идея нашего сбора?– вновь спросил он меня.
-Не много не так, это одна из основных идей этого сбора,– поправил я его.– А вот какие будут другие мысли еще, вам сейчас расскажут мои помощники.
Николай встал с кресла и подошел к планшету, уже порядком сумев его освоить. Откинул кусок полотна, закрывающий холст, на котором была изображены ряды разноцветных столбов, идущих один за другим, и рядом с ними, внизу были написаны пояснительные слова, какой столбец к чему относится.
-Судари, все мы люди знающие цену деньгам и главное нашему личному времени, которого всегда не хватает,– начал Николай, привычно войдя в свою колею «денег и возможной прибыли».
-И именно из-за понимания всего этого я не хотел бы попусту тратить слова на ничего не значащие истины. Под руководством его Высочества,– кивок головы в мою сторону,– мы подготовили несколько предложений, даже скорее взаимовыгодных договоренностей и сейчас я наглядно покажу вам на планшете, в чем их суть. После этого вы сможете хорошо обдумать их и дать ответ не позднее пятницы, то есть послезавтра. Но что-то я увлекся, приступим, пожалуй…
Я сидел и тихо про себя аплодировал Николаю, все-таки воспитание у купеческого сына было отличным. Да и природная смекалка эго явно не обделила. Все проекты, как с моей подачи начали называть разработанные нами договоренности и схемы взаимодействия с людьми, были поделены на две части. В первую часть входили сами договора, а во второй были наши давние наброски по регулировке сборов налогов и податей, а так же судебная часть торговых и личных договоров. Для Николая, подошедшего к планшету, логично было бы начать с первой части, пообещать с три короба и так далее, но так как он и сам купец, то отлично понимал, что перед ним сидят умные и практичные люди, для которых слова остаются только словами. Но вот если им показать что эти слова могут стать действительностью, при этом приносящей хорошую прибыль…
Таким образом, Николай с моего молчаливого согласия начал говорить о некоторых послаблениях податей и пошлин. Правда, пока это касалось только Рязанских земель, подвластных мне. Казалось бы, что такого в этом? Подумаешь, вместо одной пятой от дохода платить девятнадцать сотых, не велика разница, но это было только началом, и купцы почувствовавшие что-то важное, сразу насторожились, с лиц многих из них слетели выражения скуки. Как говориться копейка рубль бережет, а в этом вопросе купцы экономили явно не по одному рублю.
Но как бы радостно мне не было, я не имел права показывать это сейчас, ведь тогда старания нашего «министра финансов» могли сойти на «нет». Итог – я сижу в кресле и молчу, внимательно вглядываясь в лица купчин, сейчас больше похожих на гончих, почуявших добычу.
-Это конечно правильные слова, молодой человек,– прервал разошедшегося Николая, один из трех наиболее старых купцов, поглаживающий свою бороду.– Но вот скажите нам, какая выгода от этого наместнику, точнее Его царскому Высочеству? Ведь чем больше подать и пошлина, тем больше барыша попадет в казну к нашему царю батюшке, да хранит его господь Бог.
-Выгода та самая, о которой говорил Его Высочество. Более того мы намереваемся в течение пяти лет сократить имеющиеся пошлины на одну треть от нынешних, тем самым, давая возможность появляться новым торговым людям.
-Красиво говоришь, любо-дорого послушать, но кое-что не упомянул. Откуда появятся эти самые новые купцы, судя по вашим словам должные вести торг в одной лишь губернии?– задал вопрос все тот же купец.
-А вот этот об этом мне не дали сказать, но теперь я думаю, меня выслушают и не станут перебивать,– ответил спокойным, повелительным голосом Николай, давая понять, что сидящие здесь купцы на ранг ниже, а то и больше, нежели он сам.
-Что же, мы слушаем тебя.
-На чем я закончил…? Ах, да, так вот, из-за того, что с каждым годом все тяжелей и тяжелей вести торговые операции с большим количеством товаров, да и перевоз большой казны тоже труд немалый.
-Это почему же?– удивленно спросил один из «молодых» купцов.
-А как же постоянная охрана караванов?– задал встречный вопрос Николай.– Так вот, вам, господа купцы, с повеления нашего наместника Его Высочества Алексея Петровича предлагается основать Первый Банк России. На следующих условиях: во-первых, все операции банка будут предварительно согласованы совместно с назначенным на должность наблюдателя банка нашим государем или же его наследником Его Высочеством,– вновь небольшой кивок головы в мою сторону.– Во-вторых, руководство банка будет осуществляться выборными для этого людьми из числа заинтересованных лиц, количеством до семи человек, не считая наблюдателя, имеющего право вето на любую сделку, но при этом целиком и полностью берущий всю ответственность за это на себя. В-третьих, одна треть всего банка будет принадлежать государству, остальное же владение банком распределиться между людьми, сделавшими наибольшие вложения в него, то есть чем больше вложил в его создание, тем больший вес имеет твое мнение на решения банка. И, в-четвертых, все сделки банка НИКОГДА не должны идти в ущерб государству!
Горизонты для возможностей купцов, открывающиеся этой идеей появлялись заоблачные, а если поручителем будет ко всему прочему еще и государство…
Но было одно «но», о котором Николай не сказал купцам – сам государь еще не знает об этой моей инициативе. Хотя я сам прекрасно понимаю, в какую игру влезаю, но ставки стали слишком высокими, чтобы «сбрасывать карты».
Но и ждать десятилетия просто не имею права, а тут просто золотая жила может появиться. Сами же купцы, подумав обо всем обстоятельно, наверняка себе все жилы порвут ради создания банка. Дело оставалось за малым – выбить у отца разрешение на создание банка. Хотя по моим подсчетам, для того, чтобы собрать нужную сумму, без ущерба для своих торговых дел, купцам потребуется чуть больше полугода.
Итого у меня в распоряжении есть почти шесть месяцев, в ходе которых мне предстоит помочь отцу в битве при Полтаве, хотя ее может и не будет, но я в это что-то не особо верю, слишком уж рьяно нацелились шведы на наши западные земли. И ко всему этому пройти по грани лезвия и получить разрешение на создание, а главное курирование первого российского банка. Весело, ничего не скажешь, но, увы, другого пути просто-напросто нет! Для поднятия России одних войн мало, нужны деньги и деньги не малые, к счастью мой отец это понимает, и это вселяет в меня большую надежду на успех нашей затеи. Но это пока подождет, сейчас главное доступно объяснить купцам о том, чтобы рот держали на замок.
Странно вроде бы думал и рассуждал, чуть ли не полчаса, а времени прошло всего пара минут, все еще слегка заторможенные выражения на лицах купцов окончательно развеяли мои сомнения, я встал, перехватывая инициативу, дабы окончательно решить столь важный вопрос.
-Господа купцы, сегодня мы вместе с вами имеем возможность создать настолько большую кумпанию, что все имеющиеся на данный момент в России будут выглядеть, словно недельные щенки по сравнению с матерым волком. Но, увы, это еще не все, в бочку меда может упасть ложка дегтя и тогда вся наша затея может оказаться пустой тратой времени. Из-за чего спросите вы? Я вам отвечу, хотя вы и так знаете о причинах, а именно о зависти. Именно она может послужить тем камнем преткновения, который обрушится на нас, если эта идея станет, известна раньше положенного срока. Поэтому я хотел бы попросить вас никому не говорить об этом, а все дела по созданию вы будете вести с Николаем, который сейчас вам обо всем этом рассказал,– сказав, я сел на свое место, давая время купцам спустить пары эмоций. Самым простым и быстрым способом – шквалом вопросов, ответы на которые друзья порой не успевали давать.
Хотя я и ожидал, что на такую идею у торгашей будет высокий спрос, но такого ажиотажа я все-таки не предусмотрел, быть может, это даже и лучше, вот только как бы под эйфорией этого детища не болтнули господа купцы чего лишнего. Хотя чего это я, купцы ведь «звери» матерые. Да и стараюсь то не для себя, а для Родины! Но береженого бог бережет…
Люди они понимающие, вертятся в этом болоте, под названием торговля и предпринимательство, не по одному десятку лет, лучше меня все понимают, но все-таки какой-то червячок внутри меня не дает до конца успокоиться, можно сказать заставляет всегда ожидать какого-то подвоха. И я просто вынуждено начал к нему прислушиваться, и это явно не спроста, ведь в моей жизни, для кого-то короткой, а для кого-то и нет, такое бывало только два раза и в каждом из этих случаев ничего хорошего не случалось.
Один раз, когда мне было сет десять, меня чуть не сбил грузовик, когда я переходил дорогу на зеленый свет, но, почувствовав, что-то внутри себя я резко остановился и буквально из-за поворота через секунду вылетел МАЗ и пронесся буквально в полуметре от меня. Было бы мне лет двадцать, тогда и я наверняка был бы с седой головой. Второй раз я почувствовал такое же беспокойство месяца за два до события, точнее даже не так, плохое настроение, гнетущее состояние на душе с каждым днем все усиливалось и усиливалось. В одну из ночей, когда я подрабатывал охранником на складе, одна из балок, держащая металлический навес, под которым была легкая фанерная будка, предназначенная для отдыха охраны, сломалась и раздавила эту конуру, из которой я вышел секунд за пять до происшествия. Опять же только чисто случайно в принципе получилось, что пошел проверять склад, хотя хотел идти только минут через двадцать…
И вот теперь опять…
«Чертовщина какая-то,– чуть слышно сказал я сам себе, но сидящий рядом со мной Кузьма все же услышал и вопросительно глянул на меня, я только махнул рукой, мол, ничего страшного, все в порядке».
-Судари, я думаю теперь у вас есть над, чем подумать,– сказал я собравшимся в Малом зале купцам, вставая со своего места.
-А почему не до завтра?– спросил один из купцов, кажется, его звали Петр Иванович Тимохин.
-Потому что завтра будет пир, по случаю созыва Торгового Сбора,– ответил я улыбнувшись.
-Доброй ночи,– пожелал я купцам.– Надеюсь, вам уже выделили комнаты?
-Да Ваше Высочество, и вам доброй ночи,– в разнобой ответили вставшие купцы, тут же поспешившие в свои комнаты.
-Молодцы, отлично подготовились!– похвалил я оставшихся в зале товарищей.
-Не мы одни все это делали, скорее уж тебе надо памятник ставить!– с улыбкой ответил Николай, смотря на меня.
-Это почему же?– поинтересовался я у него.
-Так идея то твоя была, или уже забыл?– ответил Николай.
-Так исполнение то ваше было, так что, спасибо вам всем! Жаль только не все здесь сегодня собрались. Но думаю, как только они появятся здесь, то сразу же получат достойную награду…– сказал я друзьям.
-А кстати, что же это за награда такая? Позволь нам узнать, а то говоришь о ней чуть ли не неделю, а мы так толком ничего и не узнали…– с подозрением спросил Кузьма.
-Всему свое время, Кузя!– усмехнулся я.– Кстати, как там дела у Ивана?
-Вовремя напомнил, Алексей, а то бы я забыл сказать,– хлопнул себя по лбу Николай.– Позовите Дмитрия Носова!
На легкий окрик из-за двери раздалось легкий перестук каблуков, и через пару минут в зал вошел чем-то сильно недовольный Дмитрий.
-Вот и он! Ты что такой хмурый?– тут же спросил Иван, первым разглядев недовольство на лице нашего изобретателя.
-Да, все от того же!– огрызнулся Дима.– Обточка стволов фузей слишком долго идет, время много на нее уходит, и что делать с этим совсем не знаю!
-Так ты же токарь!– изумился Николай.– Неужели нельзя на станке что-нибудь придумать?
-Так в том то и дело, что из-за станка и получается сам процесс долгим,– махнув рукой, ответил Дмитрий.
-А в чем проблема?– спросил я у него.– Ведь отцу уже отправили их две сотни, он в восторге от них. Обещал при встрече о награде поговорить, для тебя в том числе.
-Это конечно хорошо, но мы эти стволы делали, чуть ли не полгода.
-Это вместе с самой фузей, не забывай…
-Да помню. Но все равно, долго делать дуло приходится. Ствол получается некачественным, его приходится дополнительно обтачивать, что как вы понимаете, не совсем хорошо,– все так же хмуро ответил Дмитрий.
-Так может тогда стоит применить станок с водяной струей?– подал я ему идею.
-Да какая струя!?…Хотя… Стоп! Да, точно! Как же я сам до этого не додумался!?– воскликнул Дмитрий и, развернувшись на каблуках, исчез за дверью.
-Вот так всегда, позовешь, чтобы спросить что-нибудь, а он испаряется уже через минуту, как только узнает что ему нужно,– весело сказал Николай.
-Ничего, ему можно!– с улыбкой ответил я, на слова нашего «министра финансов».
-Ну да ладно, пусть идет, дело тут вот в чем…,-усаживаясь на место, начал рассказывать Николай.
Я же откинувшись на спинку кресла, задумался о том, чего добился от своих друзей, не в плане какой-либо деятельности, а уважения, почета, силы, в конце концов, называйте, как хотите…
«А ведь ты уже не просто наследник империи, твое высочество, теперь ты действительно нужный им человек, нужный не для того, чтобы выколачивать деньги и получить кусочек власти. Я нужен им как ЛИЧНОСТЬ!».
Эта мысль раскаленным штопором пронзила мои мысли, смешивая все разом, конечно, я к этому и стремился, но, достигнув, все равно не мог до конца освоиться с этой мыслью, так приятно греющей мое зачерствелое сердце. Но это была только одна половина моего сердца, которая жила для России и друзей, другая же принадлежала Той Единственной, которая сейчас была в моей комнате ….
-… да может это и получиться, но ведь нам то их уже необходимо начать строить и прокладывать, а банк сможет, если все будет нормально только через восемь – десять месяцев и то – это будет просто замечательно.
От мыслей меня отвлек спор Сашки, Артура и Николая, Кузя с Мишей же подчеркнуто соблюдали нейтралитет. С одной стороны очень правильный подход, а с другой…
-Да пойми же ты, что нам просто необходимо скорее сделать их, ведь без них все наши задумки летят коту под хвост!
-Но пока то нам удавалось нормально обеспечивать корпус всем необходимым,– ответил Николай на реплику Саши.
-А ты не посчитал, что этим летом мастера построили еще одну литейную и мастерскую под станки Дмитрия? И это не считая всех остальных побочных производств, вплоть до швейных и обувных мастерских, которые только-только запустили!
-А кто говорил, что все это будет в одном месте, мы же, кажется, говорили об этом и пришли к выводу, что их надо размещать в разных местах…
-Конечно в разных местах, но вот я думаю, что если они все будут находиться рядом друг с другом, скажем, на пересечении нескольких путей, то проблема поставок будет не столь острой, а скорее даже наоборот станет большим плюсом.
-Стоп! Кажется, мы местами поменялись? Ты меня основам торгового дела учишь?– со смехом сказал Николай, глядя на Александра, вот только он и сам начал понимать, что зерно истины в предложении помещика, несомненно, присутствует.
-Давайте сделаем так, други мои, все это мы пока оставим до того момента, когда не закончится наш Сбор, после него сможет подумать и над другими проблемами, коих с каждым днем к моему глубокому сожалению становится только больше,– прервал я начавшийся спор.
-Да вообще то мы говорим о прокладывании наших дорог…
-Тогда ясно, но вот только есть одна загвоздка, и она заключается в том, что без больших вложений все наши идеи останутся только идеями, так что пока Первый Банк России не основан и не начал работать, говорить о дорогах не стоитсе наши идеи останутся только идеями, так что пока Перв. Или я не прав?– напрямую спросил я смутившихся товарищей.
-Но ведь все это и затеивалось как возможность решения этой проблемы,– взмахнув рукой, Александр недоуменно показал на пространство вокруг себя.
-Да, так сначала и планировалось, но вот, основной задачей в первую очередь у нас является не факт того, чтобы заставить и принудить кого-то прокладывать дороги по всей Руси, скорее наоборот, люди сами должны понять, что именно им они необходимы, эти самые дороги! И для этого лучше всего подходит как раз создание банка, который, я надеюсь, станет той ступенькой между купцами и властью, после которой сотрудничество будет только усиливаться.
-Да, судя по всему, ты крепко планируешь подцепить торговых людей!– восхищенно сказал Николай, начавший понимать, чего именно я хочу добиться.
-Это ты, верно, подметил, Никола. Вот только ошибся немного, на самом деле именно купцы сами себя и посадят на крепкую цепь рядом с властью, и не, потому что им будут угрожать расправой. А потому, что они поймут одну важную вещь – денег как раз будет больше именно от совместного, плодотворного труда с государством, нежели в стороне от него!– слегка поправил я нашего «финансиста».
-Да, зерно истины в этом есть, вот только извини меня, Ваше Высочество, но мне почему-то кажется, что все получится не так гладко. Да и сам наш государь-батюшка в этой войне много денег под себя забирает. Как бы нам не аукнулось это все…– сказал с легким сомнением Николай.
-Нет, царь так не сделает. Ему нужны деньги, это бесспорно, но ему так же нужны надежные тылы, чтобы не отвлекаться от западных границ. Так что вряд ли он сорвет нашу затею,– возразил сыну купца Волкова, доселе молчавший Михаил.
-Я, тоже придерживаясь такого мнения, но все же мне самому стоит поговорить с отцом, а то мало ли какие ему слова на ухо нашепчут,– поставил я точку в разговоре на данную тему.
Пошевелив головой, понял, что мы немного засиделись, не только по тому, что в окна зала падали закатные лучи солнца, но и потому, что внутри меня требовательно увещевал тот, кому сложно противиться. Увы, но законы мироздания трудно менять, а уж тем более нарушать, поэтому и питаться людям не только нужно, но и необходимо.
-Ладно, друзья, думаю, нам стоит прерваться до завтра, хорошенько еще раз прогнать в голове те проекты, которые уже имеются у нас на руках, и перед началом первого заседания Сбора, выбрать наиболее нужные и ценные из них.
-И правда, нам, пожалуй, стоит отдохнуть,– согласился со мной Кузьма, в животе у которого, судя, по доносившимся оттуда звукам шло нешуточное сражение, не на жизнь, а на смерть!
-Что ж, тогда к девяти часа утра нам надо будет собраться,– подвел итог Николай, скрупулезно занеся новую дату к себе в небольшой дневник.
-А теперь есть, и спать, завтра предстоит тяжелый день!– приказал я друзьям, разминая затекшие конечности.
-Время же детское! Даже солнце еще не зашло,– насупился Сашка.
-Мое дело предупредить, а там сами делайте, что хотите, но чтобы завтра как огурчики были!– устало ответил я.
-Такие же, как и они в пупырышках?– с ехидцей спросил Николай.
-Нет, такие же зеленые!– с улыбкой ответил я ему, уходя к спасительной двери, ведущей к лестнице на второй этаж.
Оставив около своей комнаты гвардейцев, постоянно следующих за мной, вошел к себе в гостиную. Воспоминания накрыли меня с головой, как только я увидел маленького ангела, лежащего на кожаном диване, с мечтающим выражением лица…
Тот день запомнился мне особо четко, мои раны еще не прошли, да и весь день прошел в большом напряжении, из-за предстоящей подготовки к походу на Дон и решениями неотложных дел моих земель.
Чертовски уставший я зашел к себе в комнату и увидел спящую девушку. Присмотревшись, я узнал в этом прелестном создании, мирно почивающем на диване, Олю, свою спасительницу. По всем правилам мне следовало бы подойти к ней и разбудить, проводить до ее комнаты, но я не мог оторваться от созерцания ее лица, сейчас такого милого, спокойного и необыкновенно ласкового.
Вопреки всему я хотел, чтобы это создание, больше напоминающее ангела, нежели человека, осталось здесь, сейчас вместе со мной! Я страстно хотел этого, хотел смотреть на нее, не отрываясь! Как же прекрасна, бывает, казалось бы обыденность. Ну и что, подумаешь спящая девушка. Но нет, это далеко не так, никто не сможет разуверить меня в этом, я знал одно, я хочу, чтобы она была рядом со мной! Только со мной!
Час проходил за часом, полночь уже давно сменилась предрассветными сумерками, еще темными, но уже слегка «подрагивающими» под напором лучей дневного светила.
Я сидел рядом с ней, и не замечал ровным счетом ничего.
Мне хотелось взять на руки Олю, прижать ее к себе и никогда не отпускать, так хотелось совершить какую-нибудь глупость! Но, увы, ничего из этого мне было не доступно, я ведь хм.., наследник! Для которого обычные радости смертных не доступны! Стоп, а кто сказал, что я не могу делать то, что считаю нужным? Никто! Значит и все остальное не так уж и важно!
-Ой!– от неожиданности я даже дернулся и только потом осознал, что стою рядом с кроватью, на которой спала девушка и разговариваю сам с собой.
-Не бойся, Оленька, я не хотел, чтобы ты испугалась!– с раскаянием сказал я ей, досадуя на то, что так забылся.
-Нет, что вы! Я сама виновата, пришла к вам в комнату, но вы, Алексей, не подумайте чего-то нехорошего!– ответила девушка, опуская взгляд в пол мило покраснев.– Я хотела убедиться, что с вами все в полном порядке.
-Со мной все замечательно Оленька.
-Ах, да, конечно,– яркая искорка блеснула в глазах девушки и стала медленно угасать.– Я тогда, наверное, пойду?
-Конечно,– я не стал держать девушку, но как бы мне этого хотелось, кто бы знал.
Она встала с постели, поправила одежду, в которой и задремала, дожидаясь меня, пошла к двери, но я не знаю, почему встал и придержал ее за руку, от чего она развернулась лицом ко мне, не ожидая этого. Как во сне я взял ее ладошку и поцеловал пальчики, увидев, что никакой реакции не последовало, выпрямился и приблизил свои губы к ее лицу. Но в последний момент поцеловал не в губы, а в розовую щечку, очень приятно пахнущую травами и чем-то еще, малознакомым, но крайне приятным.
Искорка, угасавшая во взгляде девушки, вновь вспыхнула, но как только я поцеловал ее в щечку, сменилась легким разочарованием маленького ребенка, которому вместо обещанной игрушки подарили совершенно другую, радоваться которой вроде бы и надо, но вот почему-то хочется заплакать, а не засмеяться.
Поняв, что девушка ждет чего-то большего, я предпринял еще одну попытку.
-А может все же так?– сказал я и поцеловал мягкие, горячие губы девушки, прикрывшей от ожидания глаза.
Я не знаю, сколько мы стояли не отрываясь, может секунду, а может и целый час, но эти мгновения навсегда останутся в моей памяти.
Но все хорошее когда-нибудь заканчивается, и, как будто вспомнив, что ей срочно надо что-то сделать, Ольга отпрянула от меня и с горящим лицом выбежала из моей комнаты. Оставив меня в состоянии эйфории, ощущения необычайного счастья, столь хрупкого и нежного, что его хочется укрыть от всего на свете и никогда не выпускать наружу, в этот дикий и злой мир.
«Ну, уж нет, никому не позволю нарушить мое счастье!»
«И даже Петру?– услужливо подсказал мне мой внутренний голос».
«… даже ему…».
*****
Январь 1709 года от Р.Х.
Рязань.
Алексей Петрович.
После памятного Торгового Сбора, город как будто замер, отходя от того веселого и необычного шума и гама, который принесли с собой сотни людей, прибывших из разных уголков земель Руси-матушки.
Даже праздники первых чисел января не казались столь радостными, быть может, из-за того, что народ устал от постоянного шума? Не знаю, хотя быть может, мне все это только кажется. Ведь не даром же мне пришлось выделить значительную часть «свободных» средств из казны, для того, чтобы помочь тем семьям, которые не могут полноценно жить в городе, находясь «за чертой бедности». Как бы мне не хотелось, но средства образованного в начале октября Фонда Помощи не хватало для того, чтобы помочь хотя бы половине нуждающимся, поэтому приходилось решать данную проблему другими методами.
А как не решать, если видишь, как умирают от голода и холода совсем маленькие дети? Как плачут по умирающим родителям их сироты, оставшиеся одни на этом свете…
Пришлось срочно выкупать два складских здания, пустующих и ненужных своему хозяину. В них поместили печки-«буржуйки», смастеренные в Петровке, под эгидой, экономии и облегчения отопления крестьянских семей, и по одной походной кухне, позаимствованной у корпуса «Русских витязей», часть которых постоянно находилась на этих складах-приютах и заботилась о маленьких детях, которых с каждым днем становилось только больше.
Слава богу, у нас не возникла проблема с запасом дров, иначе даже я не знаю, что могло бы случиться и произойти. Наверняка три четверти из всех собранных по улицам и полупустым хибарам, замерзли бы. Но при всех тех трудностях, которые возникли в первые недели зимы, нам все же удалось более-менее наладить процесс доставки продуктов и дров, а так же самых необходимых вещей: одеял и пару стогов сена.
Не смотря на такие неучтенные мной форс-мажорные обстоятельства наши дела, в целом шли в гору. Часть проектов «замороженных» на время, удалось «расконсервировать». Главным проектом из всех, по моему мнению, был паровой двигатель, спешно дорабатываемый и улучшаемый Дмитрием и тремя сподвижниками-витязями, всерьез занявшимися конструкторской деятельностью. Тем более что корабел, вызванный из Воронежа, прибыл уже давно и сейчас вместе с одним из чертежников-математиков, Олегом Никоновым, уже два месяца занимался тем, чтобы как можно точнее и лучше создать новый тип корабля, соединяющий как деревянные части, так и металлические, пытаясь создать совершенный корабль.
Но даже если не рассматривать создание нового типа корабля как главной целью применения парового двигателя, то все равно создание оного было главной, приоритетной задачей для нас, ведь в большинстве наших задумок, основную роль «движителя» играет именно он, а не людские руки и плечи.
Однако казна у меня не резиновая, поэтому пришлось даже отписать Петру, с просьбой о выделении нужных средств. Ответ был лаконичен и очень понятен: «Денег мне надобно много, дать на твою затею не могу! Ты наместник вот и выжимай их из подвластных тебе людишек!». А если учесть, что со второго набора время обучение увеличилось, чуть ли не вдвое, с двух до трех с половиной лет, то можно было бы вообще «Караул!» кричать.
Но, благодаря начавшему работать в половину своих возможностей железоделательному заводу, денег все же кое-как хватает, впритык, но хватает. Так что в принципе дела понемногу начинают выравниваться.
Да и, с такой политикой, какую я стал проводить по отношению к крестьянам и горожанам, денег много не поимеешь, однако уважения приобрести можно вдосталь. Как бы то ни было, но было необходимо изыскивать средства для «химерий». Помощь пришла оттуда, откуда я меньше всего ожидал, от гильдии купцов и гильдии ремесленников, обязующихся часть расходов брать на себя, за то, чтобы в дальнейшем получать четверть доходов от тех производств, в которые они будут вкладывать деньги. Можно было бы конечно заартачиться и отбросить это предложение, но вот беда, деньги были нужны, да и сейчас ой как необходимы, так что скрепя сердце пришлось подписать указ о партнерстве, и скрепить его личной печатью. Благо, что и «чистых» денег они получат, дай Бог седьмую долю.
-Ваше Высочество прибыл гонец от Его Величества,– «обрадовал» меня камердинер, пропуская в мой кабинет уставшего человека, на котором не успел растаять январский снежок.
«Что-то срочное. Это не хорошо,– подумал я».
В отличие от прошлых писем, скрученных на манер свитков, нынешнее послание было запечатано в форме конверта и лежало в кожаном чехле, специально сделанном для нужд гонцов и посыльных.
Немного повертев письмо в руках, взял маленький ножик, предназначенный для вскрытия писем, и срезал печать. Петр писал, что хочет видеть меня в конце марта в Воронеже, дабы обсудить дела моей вотчины, мои успехи и решить, что делать дальше. Вот только почему именно ранней весной? Ведь можно было бы подождать до мая, когда дороги просохнут, а там уже можно будет нормально передвигаться. Но приказ или наказ, он должен быть исполнен как можно скорее и точнее.
Хорошо хоть времени на подготовку к поездке у меня достаточно, так что сейчас следует начать приводить свои дела в порядок.
-Можешь быть свободен,– сказал я гонцу.
-Ваше Высочество…
-Что еще?– спросил я, вновь поднимая голову на гостя, стоящего в паре метров от моего стола.
-Вам есть еще одно письмо,– сказал он, кладя на край стола такой же кожаный чехол, только без герба.
-Можешь быть свободен,– сказал я, даже не смотря на письмо, появившееся на столе, да и что толку на него смотреть? Я и так знал, кто мог передать мне письмо вместе с царским гонцом.
-Есть!– щелкнув каблуками, гонец вышел, плотно прикрыв за собой дверь.
Читать или не читать? Да дилемма, вроде бы и прочесть необходимо, но вот почему-то не хочется настроение перед сном еще больше портить…
Внезапно, мне на плечи легли мягкие маленькие ладошки, начавшие гладить мою шею, затем, перебравшись на голову, начали гладить мои жесткие волосы, принося поистине неземное блаженство.
-Оленька,– прижался я щекой к ладошке.
-Да милый?– чуть слышно спросила она, продолжая гладить меня по голове.
-Я люблю тебя!
-Знаю милый, знал бы ты, как я люблю тебя!
Отвлекшись от невеселых дум, я развернулся к ней, подхватил на руки, кружа ее до тех пор, пока восторженный визг девушки не смолк в тишине кабинета.
Отдышавшись, тут же начал покрывать поцелуями лицо моей любимой.
-Что случилось милый?– вывернувшись из моих объятий, спросила Оленька, вставая на колени рядом с диваном.
-С чего ты взяла? Все в порядке,– ответил я ей, снова пытаясь обнять.
-Не лги мне милый, я же вижу, что ты о чем-то задумался,– требовательно сказала она, с укором посмотрев, мол, ну что же ты, такой большой, а обманываешь.
-Да все хорошо, заинька!
-Любимый!?
-Хорошо, хорошо, сдаюсь. Вот прочти это,– взяв письмо со стола, я передал его Ольге, сам же взял ее на руки и посадил на диван, вставая перед ней на колени. Одна ладошка тут же опустилась на мои волосы, вторая же держала письмо, по которому бегло смотрели карие глазки.
-Я поеду с тобой,– непреклонно сказала девушка мне.
«А она явно не простого происхождения, наверняка ведь не один десяток благородных предков в прошлом,– подумал я, глядя на нее».
-Нет, милая, это пока не возможно.
-Почему же? Ты не любишь меня уже?– карие глаза заблестели и по розовой щечка покатились слезинки, казавшиеся даже в столь скудном освещении кабинета, маленькими алмазами.
-Не говори глупости,– целуя ее в глазки, на губах появился солоноватый привкус.– Ты же знаешь, как я сильно люблю тебя! Я же не могу без тебя, и ты прекрасно это понимаешь, но вот вместе со мной тебе пока нельзя. И не спрашивай меня почему, я все равно не отвечу.
-Хорошо, любимый,– расстроено ответила Оля.
-И не дуйся, я все равно не поменяю своего решения,– сказал я Оле.– А хочешь, я отправлю тебя к отцу Варфоломею? Он как раз просвещает наших «орликов», я бы и сам с удовольствием к нему съездил, да дел по горло, отлучиться некогда. Порой мне даже кажется, что без его речей витязи не были бы столь верными мне, они ведь меня младше всего на пару лет, может чуть больше, но считают меня, чуть ли не отцом!
-Милый ты преувеличиваешь. Даже я, пробывшая всего ничего рядом с тобой, могу с уверенностью сказать, что они слушают и подчиняются тебе не из-за того, что так им сказали, а из-за того, что для них ты действительно уже как родной отец и брат в одном лице. Не забывай об этом, любимый, ведь ты у меня самый замечательный!– возразила мне Оля.
-Ну, что ты Оленька,– покраснел я до кончиков волос, никак не могу вывести у себя эту неприятную особенность – краснеть от похвалы дорогого мне человека.– Ведь мои друзья…
-Твои друзья сплотились вокруг тебя не просто так, милый, пускай они умные и деятельные люди, но вот без тебя они бы и остались обычными людьми, кто-то из них может, и добился бы чего-нибудь в своей жизни. Но вот только благодаря тебе у них появилась возможность изменить свое существование. И все они это прекрасно видят.
-Хорошо милая, что у меня есть ты. Что бы я делал без тебя?– перевел наш разговор в другое русло, менее опасное и более спокойное.
-Тоже, что и всегда. Носился бы по губернии, искал кого-то, морозился, ругался с кем-нибудь, а потом снова бы носился по губернии, и так все время,– улыбнулась она, целуя небритую щеку.
-Милая я такой непоседа, каким ты меня описываешь?– изумился я.
-Конечно!– хитро посмотрела на меня девушка.
-Так может я к тому же и дикий зверюга какая-нибудь?– продолжил я.
-Нет, любимый, ты мой Зверь, ласковый и нежный, а еще порой мне кажется, что это и не ты вовсе…– тихо сказала Ольга, глядя на меня, и в блеске ее карих глаз, сейчас кажущихся мне абсолютно черными, я уловил что-то знакомое, родное, жаждущее сбросить пелену одиночества.
-А кто же, заинька?– замер я, не в силах вздохнуть.
-…я не знаю, но я знаю, что люблю тебя милый,– ответила она, целуя меня.
На этой приятной ноте, наш разговор угас, давая выход нашим чувствам, а может и безумствам.
*****
Февраль 1709 года от Р.Х.
Рязань.
Алексей.
Дни летели так, словно кто-то всемогущий включил ускоренную перемотку, из-за чего порой казалось, будто весь январь слился в один большой продолжительный день.
Зима настолько вступила в свои права, что даже старожилы изумлялись, не помня, когда еще была столь суровая, морозная зима.
Но как бы то ни было, наши дела продвигались, а не стояли на месте, правда, не так быстро как хотелось бы, но все много быстрее, нежели могло бы быть.
Сегодня вместе с друзьями собрались во дворце. Наконец пришли новости от отца, о продвижении шведов в прошлом году, а так же о результатах тех сражений, которые были, включая выкладки по тактическим построениям противников. Надо отметить, что такой странный запрос в письме Петр наверное не получал никогда, но разобравшись он не только дал согласие на него, но и похвалил меня в своей несколько грубой манере.
-Итак, друзья, я, наконец, получил от нашего государя интересующие нас сведения!– с улыбкой начал я, показывая зажатые в руке три внушительных письма.
В бывшей гостиной, ныне именуемой только как «Штаб», причем именно с большой буквы восседали все те, без кого я не мог бы рассчитывать сделать все то, что сделано, и даст бог, будет сделано. За широким столом, в форме большого овала расположились мои товарищи и друзья, как старые, проверенные временем, так и новые, еще совсем недавно бывшие от меня так же «далеко» как и остальные жители Руси.
-Так начинай же скорей!– попросил меня Федор Заболотный, одногодок Прохора и его друг, ставший командиров всей артиллерии витязей, немного недотягивающим до полноценного полка. У него имелся недюжинный талант, «укладывать» ядра и бомбы в нужные цели, в таких случаях говорят о провидении и никак иначе. Что ж я вполне согласен с этим утверждением, сам лично не раз присутствовал на полигоне во время стрельб батарей «колпаков».
-Федор дело говорит, Ваше Высочество, не мучай нас,– поддержал своего молодого товарища Артур, окончательно перебравшийся из Москвы в Рязань. Вот только основное свое производство – токарни оставил в столице. Что, в общем, то правильно, заказы шли пускай и не шквалом, но на жизнь и «спонсорскую» деятельность вполне хватает.
-Тогда слушайте, и не перебивайте, иначе ничего не буду говорить,– предупредил я чересчур разошедшихся соратников.– Не нужные моменты я опущу за ненадобностью…Так это не подойдет… Вот уже ближе… ага вот оно! Слушайте.
«…засим прошу тебя Алешка внимательно изучить сведения и отписать мне, дабы мне узнать, что нового ты для себя в них нашел.
Как ты уже знаешь, 3 юля в месте Головчине, наши войска сражались с Карлом. В силу своей растянутости и заболоченности берегов реки, на которой расположилась армия, у командующих Меншикова и Шереметьева не было постоянной связи, поэтому и тесного взаимодействия между флангами не получилось.
К тому же поверив шведскому перебежчику, будто швед будет атаковать правый фланг, наши остолопы проспали, когда Карл вместе со своими солдатами переправился через реку и атаковал полевой фланг, под командованием Репнина. Увы, но тот не выдержал натиска шведов и вместе с остатками своего отряда отступил, бросил ВСЮ нашу артиллерию, за что и был разжалован мною в рядовые. Сразу же вместе с атакой на полевой фланг, шведская конница атаковала наших ротозеев, которые к их вещей славе смогли продержаться должное время, для того чтобы Меншиков и Шереметьев смогли отступить. Из-за всех выше перечисленных событий сражение нами было проиграно».
-Ну, я бы сказал, что здесь скорее описаны последствия, нежели само сражение…– высказался Прохор, после того как я отложил первый кусочек обширного письма в сторону.
-Да, особо многого мы не узнали,– несколько разочарованно сказал Николай, не особо сильно разбирающийся в тактике. Зато он умеет подвести нужные доводы в пользу своих соображений, частенько являющихся как минимум стоящими того, чтобы к ним прислушаться.
-А я так не считаю,– возразил им Артур.– Здесь очень даже хорошо описано. То, что не стоит доверять иностранцам и перебежчикам.
-От чего же? Кажется ты сам, дорогой барон, явно не чистокровный русский, и даже больше. Ты вообще не русский!– удивился Кузьма, с недоумением смотря на Артура.
-Я русский духом! Так что не путай, пожалуйста. Я же говорю о том, что не стоит доверять иностранцам, Нарва это показала, а это сражение подтвердило,– закончил свою мысль датчанин.
-Определенная доля истины в этом есть,– согласился я с ним.– Но все же. Я больше склоняюсь к тому, что из этого письма мы толком и не узнали, как именно атаковал наши позиции Карл. Какие были его построения, как вел свои войска, да и многое другое осталось неизвестным.
-Тут ты прав. Но быть может некоторые моменты, прояснит продолжение письма?– задумчиво погладил маленькую бородку Артур.
-Раз больше вопросов по первой части нет, то продолжим,– сказал я, срывая печать со второго конверта.– Так это пропустим… это лишнее… ага вот! Нет тоже не то… хотя стоп, кажется, нашел,… слушайте.
«…Благодаря нашим общим стараниям шведам пришлось передвигаться по опустошённой местности, испытывая острый дефицит провизии, поэтому они повернули на юг Малороссии.
По ходу своего продвижения Карлу удалось овладеть Могилевом, где он и остановился в ожидании подкрепления под предводительством Левенгаупта, который вез своему королю продовольствие и боеприпасы.
В силу того, что я не мог позволить ему седлать это, мной было принято решение посадить на коней пехотинцев и вместе с драгунами, под моим личным командованием атаковать идущие на соединение со своим королем шведские полки.
28 сентября, нам удалось настигнуть колонны шведов…
…подводы ехали груженные донельзя, сверху на них сидели шведские солдаты, разговаривали между собой. Мимо них, растянувшихся на пару верст, сновали кавалеристы, то и дело, бросая в пустоту ничего не значащие фразы.
Холмы, через которые двигались шведы, больше напоминали насыпи, слишком они были пологие и маленькие. На таких холмиках хорошо ставить редуты, и кавалерия с наскока не возьмет, и пехоте подниматься придется, при этом сами обороняющиеся не будут слишком заметны. Желто-голубые мундиры большинства пехотинцев покрылись толстым слоем пыли, из-за чего были больше похожи на огромных жаб переростков, непонятно зачем решившие выбраться из своих теплых и уютных болот.
Хотя лето уже прошло, и наступила осень, о чем напоминали утренние заморозки, днем нещадно пекло солнце, заставляя искать укрытия, буквально под каждым кустом. Каждый солдат и офицер шведской армии мечтал о том, чтобы скорее закончились эти жаркие, не свойственные прохладным землям Швеции дни.
Один из солдат, нарушая прямой приказ своего командира, снял мундир и лежал на телеге, поверх мешков с сухарями, в потертой серой рубахе, наслаждаясь последними солнечными лучами осени. Может из-за слишком жаркого солнца, а быть может и из-за того, что путь, который прошла армия под предводительством Левенгаупта, был не столь легким, каким он казался в начале похода.
Русские как будто сбесились, нападая и терзая авангард армии, как днем, так и ночью. Не было и дня, чтобы из какой-нибудь прогалины не вылетела яростная сотня конников, под прикрытием сотни-другой фузилеров. Конечно, для столь большой армии как эта такие атаки не больше чем комариный укус для медведя, но вот когда их становится слишком много…
Увы, но солдаты тоже люди, и они не могут, постоянно находится в напряжении, им необходимо его сбрасывать. Но где? Если даже самые захудалые деревушки, встречающиеся по пути, показывают шведам лишь пустые оконца и пустые кладовые.
Для командующего армией наступают те времена, когда он должен выбирать одно из двух зол: либо сохранение дисциплины, прибегая к помощи суровых и жестоких наказаний, с возможностью показательных казней, или сохранить своих воинов, но при этом очень сильно подорвать боеспособность всей армии. Тяжелый выбор остается всегда за командующим, и только за ним!
Шведы, прошедшие больше половины пути до Могилева, дергались от каждого шороха, и это притом, что вокруг их армии постоянно курсировали усиленные патрули кавалеристов. В последнее время дезертирство одних из лучших солдат Европы стало не редкостью, каждое утро то одного, то двух человек постоянно не досчитывались. И никакие меры устрашения уже не помогали, солдаты все равно бежали, хотя находились на территории врага всего несколько месяцев…
Солнечный, радостный день внезапно перестал быть таковым, и все из-за того, что в голове колонны, растянувшейся непозволительно длинно, раздались выстрелы, следом за которыми на авангард колонны налетели сотни всадников с какой-то веселой яростью кричащих: «Ура!». Но вопреки своей обычной тактике они не отступили, после первых выстрелов шведов, как этого ожидали офицеры шведов. Они наоборот стали планомерно, с максимальной скоростью продавливать шведские ряды мушкетеров, стараясь разорвать их колонну в нескольких местах.
Но не зря шведская армия считалась одной из лучших в мире. Офицеры, подавив первую панику своих солдат, застигнутых врасплох, организованно отошли к центру колонны, не дав колонне разбиться на несколько частей. А уже через десять минут, шведские воины попытались контратаковать разошедшихся в пылу боя русских солдат. И это у них получилось! Первые роты русских, оказавшиеся в опасной близости двойной атаки со стороны шведов, попали в «клещи» и гибли под «свинцовыми осами» воинов Левенгаупта.
Не известно чем бы закончилась атака русских войск, если бы не своевременная поддержка артиллерии. Правда, надо отметить, что из шестидесяти орудий, подогнанных к месту сражения, на достаточную дистанцию по шведам открыло огонь только чуть больше половины. Тяжелые бомбы гаубиц, падали в рядах шведов, унося с собой десятки жизней одновременно, прорывая монолит обороны рядов Левенгаупта.
Бой продолжался с тем упорством, которое присуще только поистине ярым противникам, тем, кто никогда не отступает…
Но вот прозвучал единый приказ для шведской армии, и ровная линия мушкетеров пошла на встречу замершим русским фузилерам, приготовившимся к залпу. Заученным движением, нога в ногу, шведы подошли на расстояние выстрела и вскинули к плечам мушкеты…
Со стороны головы колонны послышалась пушечная канонада, следом за которой, замершие по правому и левому флангу русские солдаты, бросились обходить наступающего противника с разных флангов. Ошеломленные таким непонятным для них действием, шведы слегка сбавили ход, и не заметили, как часть стоящих перед ними на коленях русских воинов встала в полный рост, прикладывая к плечу довольно длинную, фузею, с непонятным утолщением возле приклада.
-Пли!– услышали шведские солдаты, прежде чем увидели появившуюся перед глазами алую пелену…
За первым выстрелом первых шеренг последовал второй, а за ним третий, оказалось, что в то время, когда шведов обходили отряды наших войск к двум ротам подошло подкрепление, образовав численный перевес на острие атаки!
Как не старились шведы сдержать напор русских воинов, они все равно не смогли этого сделать, оставляя на зеленеющей траве бездыханные тела, пронзенные штыками русских фузей.
Поневоле жители северного полуострова подались назад, ломая строй и открывая тылы своих собратьев по оружию, а зачастую падая с раскроенной головой или пронзенные солдатским штыком.
В ряды смешавшихся шведов влетели две тысячи казаков, под предводительством своего старшины Кулибяки, грозно отдающему приказы своим сотням, тут же раскинувшимся в стороны, на манер ловчей сети.
Увидев, что происходит в авангарде, Левенгаупт бросил закрывать образовавшуюся брешь готовящихся для контратаки мушкетеров тридцать первого королевского полка Швеции. Но они не успели занять место отступивших солдат, в прореху успели влететь донские казаки, сминая на своем пути сотни мушкетеров, не успевших перестроится для отражения атаки с тыла. Следом за своей кавалерией, на позиции шведов ворвалась русская пехота, после первого залпа бросившаяся в штыковую атаку.
Как бы яростно не сражались воины Левенгапта, он видел, что командиры врага его переиграли, причем переиграли вчистую, заставляя уводить остатки своих воинов в единственном возможном направлении – на Могилев, где его ждет его король, и ждет не с пустыми руками. Вот только весь провиант и боеприпасы остались у русских! Черт!
-Отступаем!– приказал своему адъютанту командующий шведских войск, смотря, как желто-голубые мундиры падают на жухлую осеннюю траву, обагряя ее своей кровью, а попятам за ними, ступая по упавшим знаменам и мундирам его воинов, идут красно-зеленые солдаты русского царства…
Благодаря мужеству и стойкости наших солдат мы смогли не только разбить шведов, захватив при этом 78 знамен, 17 пушек и 7800 подвод с продовольствием и боеприпасами. Но главное мы можем с гордостью сказать, что эта победа может считаться первой победой русского воинства над регулярным войском шведов, что доселе никогда такого не бывало, к тому ж вступая в сражение гораздо меньшим числом.
Кроме того…»
-Очень даже не плохо получилось,– задумчиво сказал Прохор, гладя свой подбородок.
-Это ты о чем?– не понял я.
-Про идею с заменой багинет на штыки. Она принесла, как пишет государь много пользы, ведь теперь наши воины не нуждаются в том, чтобы запихивать острие в дуло…– ответил Прохор.
Да, со штыками хорошо получилось, Ваше Высочество. Вот только витязям новые схемы введенные после похода на булавинцев отработать нужно…– добавил Кузьма, смотря впереди себя.
-Перемудрили мы сначала немного, не скрою. Зато, после того как витязи побывали в настоящем сражении, теперь учли этот тяжело доставшийся опыт – согласился я с Кузей.
-Так же надо барабанщиков поставить в третий ряд, и тыл защищен у них будет и перед, так что не зря мы наших витязей «выгуляли»,– внес свою лепту Прохор.
-Не все так гладко, друзья, ведь не забывайте, о чем мы говорили в прошлый раз. Наши витязи должны сражаться при содействии артиллерии, а не отдельно от нее.
-Алексей, ты не забывай, что учения и маневры не в копеечку обходятся, поэтому при всем желании мы не можем их проводить каждую неделю,– осторожно заметил Николай, делая какие-то заметки в своем дневнике.
-Да понимаю я, но вот только хочется, чтобы наши кадеты были подготовлены как можно лучше, они все должны вернуться живыми и невредимыми!– искренне сказал я, чувствуя, как действительно переживаю за этих взращенных моей мыслью и идеей малолетних воинов.
-Ведь мы для этого их и готовили, Алексей,– тихо сказал Кузя.– Тем более государь уже как с неделю прислал тебе наказ явиться к Могилеву с войском.
-Это все я понимаю, но все же, еще рано их пускать в этот ад. Ведь одно дело воевать против толпы, пускай и вооруженной саблями и фузеями, а совсем другое дело пускать еще не до конца обученных витязей на матерого и опасного противника,– ответил я Кузьме.
«Не власть меняет человека, не власть! Только человек меняется, и меняется сам, без помощи извне. Вот от понимания этой истины и зависит, останется он сам собой или превратиться в чудовище. Что ж, я думаю я вовремя смог осознать эту истину…– горько подумалось мне, возвращаясь к событиям подавления бунта на Дону».
-А что тут думать? Если наш царь-батюшка уже дал приказ на выдвижение к Могилеву по весне?– поинтересовался Прохор.– Да и кадеты, полностью доверяют тебе, сами жаждут скорее вступить в бой, ты же сам их такими и воспитал, точнее, воспитывал то отец Варфоломей. Но ведь посыл давал ты!
-Хорошо, оставим пока этот разговор и вернемся к нашим «баранам», к шведам, то есть,– улыбнулся я, почувствовав, как тягостные мысли отходят на второй план.
-Так вот нам нужно подумать о том, как воевать со шведами. Обсудить их тактику, ведь знание противника уже половина победы. Или не так?– спросил я собравшихся.
-Конечно так!– ответил Прохор, лучше остальных усвоивший мои недолгие уроки тактики и общей стратегии.
Увы, но времени для преподавания в корпусе у меня уже не осталось совсем. Казалось бы все должно быть наоборот: аппарат понемногу начал налажено работать, чиновники присмирели, , получают жалованье, в казну поступает достаточно денег. Однако времени по-прежнему не хватает, и даже приходиться «одалживать» оное у следующего дня. Правда, как альтернативу личному преподаванию я придумал написать все то, что знаю о тактике в одно пособие, которое и будет основным руководящим документом витязей. Только ведь, надо все продуманно делать, модернизация идет полным ходом, пришлось даже старые фузеи кадетов переправлять на склад в Рязань, для нужд Рязанского полка. Почему именно так? В первую очередь из-за того, что все обеспечение воюющего полка ложится на земли, предоставившего его.
На замену устаревшим тактическим действиям приходят более совершенные и полезные построения, опирающиеся на облегченное оружие, имеющее пятикратное превосходство скорострельности над противником. Жаль только все новые фузеи гладкоствольные, увы, но нарезные штуцеры находятся в процессе разработки, все же Дима, набравшие себе помощников из числа витязей и пары мастеров– токарей попросту не успевал все сделать и опробовать. К примеру после похода на юг России, было единогласно принято решение о более тесном взаимодействии пехоты и артиллерии, на деле доказавшей свою полезность, а главное саму возможность соблюдений новых тактических построений.
Так что только половина брошюры написана, приходится каждую запятую продумывать. Хорошо хоть удалось создать по чертежам французского аналога печатный станок в Петровке, в одной из мастерских, спешно переоборудованной под типографию. Иначе печать готового наставления могло бы стать еще тем препятствием, которое заставляет людей опускать руки и больше никогда не браться за сие дело. Вопреки практике Петра я настоял у Федора Волкова, моего партнера по железоделательному заводу, чтобы он купил чертежи станка во Франции, которая уже десятилетие ведет войну с половиной Европы, и надо заметить в целом неплохо воюет.
В итоге новые кадеты-витязи, вместе с письмом, счетом и чтением, учатся по «Началам тактики. Пример для русского воина», первой книжкой отпечатанной, сразу же после пары десятков экземпляров библии, тиражом чуть больше сотни экземпляров. Кроме этого в их подготовку кроме строевых упражнений, устава и воинских игр, добавили освоение премудрости строения фузеи и артиллерийское дело. А как без этого, если кроме «колпаков», выплавляемых в литейных Заокского железоделательного завода, под руководством Ивана Нестерова, витязям придется сражаться на других орудиях, в жизни всякое бывает, да и оружие противника надо знать в лицо, а его характеристики и вовсе как молитву заучивать.
Как сейчас вспомню, чего стоило создание первых «колпаков», и как не поседели все? До сих пор в загадках путаюсь. По началу, только начертив на бумаге новую пушку, я не думал, что будут какие-то сложности ее производства, подумаешь, одну деталь перелить в другую форму и все дела…
Всю глубину своего неверного суждения я понял еще при первых неудачных попытках создания самой пушки. Правда, надо заметить, что создавать сами «колпаки» Дима с мастерами-литейщиками научились довольно быстро. Вот только первые орудия оказались негодными в плане стрельб, то лафет «отлетает» на пару десятков шагов после выстрела, то калибр «хромает», короче, доработка была, дай бог. Плюс ко всему в этих же мастерских отливали ядра и гранаты, которые потом поступали в Петровку, где и хранились, а гранаты ко всему прочему еще и начинялись вместе с пороховой смесью и картечью.
Да и после «полевых» испытаний, как можно назвать стрельбы орудий во время подавления восстания Булавина, открылись некоторые не совсем приятные моменты данного оружия. Такие как «прыгание» пушки, из-за дефекта лафета пушки пропущенного при единичных стрельбах, так же оказалось, что стрельба ядрами не столь эффективна, как хотелось бы. Так что доработок хватало…
Но не бывает все сразу хорошо, только с опытом, накопленным на своих и чужих ошибках, человек находит «золотую середину». Поэтому в конечном итоге, благодаря усилиям мастеров, нам удалось создать совершенно новый образчик лафета. Его конструкция состояла из станка и хода, которая имела возможность небольшого относительного перемещения. Станок состоял из двух взаимно скрепленных штампованных стальных станин, края которых загнуты внутрь под прямым углом, и подъемного винтового механизма. Из-за этой новинки кроме вертикального изменения угла выстрела из пушки, мы получили возможность изменения относительно небольшого угла в горизонтальной плоскости до десяти градусов. Без смены положения самого орудия! Конечно из-за этого вес «колпака» стал несколько большим, чем было ранее, но он по-прежнему был, чуть ли не в полтора раза легче своих товарок, и это вместе с лафетом! Так же, на новых орудиях были изменены устройства наведения. Если раньше для наведения орудия на цель на стволе орудия устанавливалась мушка, а на казеннике целик, то теперь так же добавлялось первое оптическое устройство, сделанное одним из помощников Дмитрия, Демьяном Топоровым.
-А что толку оттого, что мы изучим шведа? Ведь Карл вообще может что-нибудь новенькое учудить, вспомните его засланца перед битвой при Лесной…– спросил Николай у друзей.
-Тут ты не прав Никола,– опередив Прохора, сказал Артур.– Карл считает себя шведским Александром Македонским, который пройдет по Руси, словно горячий нож сквозь масло. Поэтому он вряд ли отступится от канонов военной тактики, его может хватить разве что на ночную атаку или обходной маневр войск. В остальном я думаю, он будет придерживаться старых правил. Да к тому же уже этой весной он захочет взять реванш, ведь царь-батюшка лишил его армию фуража, провизии и боеприпасов!
-Если разве что так…
-Именно так, и никак иначе, даю руку на отсечение,– спокойно подтвердил Артур.
-Тогда, господа мы можем начать думать, как лучше использовать наших солдат для атаки шведов, в случае их отхода в тыл своих войск для возможной перегруппировки…
Весь февраль проходил в делах и заботах, пролетая, словно реактивный истребитель территорию враждебной Грузии. Каждый день мы собирались все вместе, отгораживаясь от внешнего мира на несколько часов, думали, спорили, решали, как лучше поступить в тех или иных ситуациях, порой находя очень оригинальные решения, до которых довольно-таки тяжело додуматься самому, сидя в одиночестве.
Благодаря небу и правильному распорядку дня, который я, кстати, составлял лично, мы вместе с моей прелестной Оленькой проводили все свободное время, не считая ночных наших «посиделок». Как я счастлив, что у меня есть такая девушка, умная, преданная, а главное любящая! Вот только осознание того, что нам придется расстаться на неопределенный срок, меня расстраивало и выбивало из колеи, ведь терять любимую, пускай и временно не хочется, ой как не хочется! Но ничего не поделаешь, время сильных мира сего дороже злата и поцелуев прелестных дев. Ведь именно от них зависит, будут ли и далее в стране эти прелестные девы, не запуганные, не испорченные войной и разрухой…
