Утром ему принесли завтрак. Тоже, наверное, остатки вчерашнего праздничного стола…

Как и за ужином, охранник оказался гораздо более любезен, чем в самом начале заключения. Возможно, это была улыбка судьбы. А может, наоборот, гримаса.

Это должно показать будущее.

И оно наступило очень скоро, потому что за Осетром пришли.

Охранники, конечно, на вчерашних не походили – у тех, надо полагать, сегодня был день отдыха – но во вчерашнем количестве. И далеко не столь любезные, как тот, что приносил завтрак.

В качестве метательного снаряда они, правда, Осетра не использовали, но в остальном все случилось по-прежнему.

– Встать, арестованный!

Осетр встал.

– На выход, арестованный!

Осетр вышел в коридор.

– Лицом к стене, арестованный!

Встал, как приказано.

– Вперед, арестованный!

И пошагали процессией по коридорам, поехали толпой на лифтах. Не туда, где он был вчера. И не к тому, с кем он был вчера.

Судя по обстановке, привели его в дворцовую медицинскую часть. У императора ведь не только церковь своя, но и лазарет. Или госпиталь?…

В кабинете Осетра ждал низенький полный мужчина. И, похоже, совершенно лысый. Во всяком случае, из-под белой шапочки не выбивалось ни единого волоска. Охранников он за дверь не удалил.

Знать, опасался арестованного.

– Прошу вас, голубчик… Вложите вот в этот аппарат вашу левую руку.

Аппарат был Осетру хорошо знаком, не раз приходилось в жизни сталкиваться. С помощью таких берут кровь на анализ.

Осетр вложил руку, ощутил укол, и все закончилось.

– Прошу вас, голубчики… Я все сделал, можете уводить пациента.

Осетр сдержался, чтобы не фыркнуть. Тоже мне – нашел пациента, ржавый болт тебе в котловину, светило медицинское!

Сделал доктор, конечно, не все – все будет, когда он произведет полный анализ и определит генетический код Осетра. А потом, надо полагать, сравнит полученный результат с генетическим кодом Владислава Второго. И все станет ясно! Никакая временная потеря памяти полученного вывода не объяснит.

Это ваш кровный родственник, ваше императорское величество! Причем, судя по соотношению основных генетических параметров, сын. Абсолютно точно, ваше императорское величество! Ошибки быть не может! У нас самая современная аппаратура, она никаких ошибок в определении родственных связей не допускает! Так что не извольте сомневаться! Мы за свои выводы отвечаем!

И все станет архиясно! Конечно, Владислав Второй наверняка пожелает еще раз побеседовать… допросить своего… майора-«росомаху», и в самом деле оказавшегося его сыном…

Между тем Осетра вывели из кабинета и провели по коридору до следующей двери.

Очередной доктор тоже был толстяком, но ростом много выше предыдущего. И со знатной, чуть седоватой шевелюрой. Такими в детских фильмах изображают сказочных великанов.

Ему бы в руки палицу, и на съемочную площадку…

Однако вместо палицы в руках у великана находился блестящий никелированный молоточек.

Осетру предложили раздеться, усадили на стул, поводили молоточком у него перед глазами, почертили на голой груди замысловатые кривые, постучали по коленям.

Манипуляции сопровождались этаким мурлыканьем:

– Ну-с, молодой человек… Присаживайтесь… Смотрите на молоточек… Прекрасно… А теперь вот сюда… Превосходно… А как у нас с рефлексами, друг мой?… Великолепно… Нервная система у вас, похоже, хоть куда…

Потом Осетра пересадили на койку, а великан доктор передвинул к койке стул и угнездился на нем. Посмотрел на Осетра в упор. Молоточка в его руках уже не было, его место занял блестящий шарик.

Мурлыканье стало более вкрадчивым и монотонным:

– Смотрите на этот шарик, друг мой… Внимательно смотрите… Вам покойно и тепло… Чувствуете?…

Осетр кивнул, поскольку ему и в самом деле стало покойно и тепло.

– Вам покойно и тепло… Вам очень покойно… Вы счастливы… Вас ничто не тревожит…

Осетр почувствовал, как где-то внутри него появилось нечто инородное, не свое. Не то чужие пальцы, не то чужие мысли… Не то в голове, не то в сердце… А может, и в позвоночнике…

Однако он и виду не подал, что обнаружил инородность. Он и сам не знал почему, просто один из законов поведения «росомах» в сложной ситуации гласит: «Веди себя именно так, как ждут твои противники. Тем неожиданнее для них будет изменение твоего поведения».

Щупач продолжал мурлыкать:

– Вас ничто не тревожит… Вам совершенно покойно… Вам хочется спать… У вас закрываются глаза…

Спать и вправду захотелось.

Однако с глазами вполне можно было справиться и не закрывать их.

«Веди себя именно так, как ждут твои противники. Тем неожиданнее для них будет изменение твоего поведения»…

И Осетр прикрыл глаза.

– У вас закрываются глаза… Прилягте на койку… Найдите удобную позу… Так вам будет еще покойнее…

Осетр осторожно завалился на бок, медленно принял удобную позу, пошевелился немного и засопел.

Щупач продолжал мурлыкать, чужие пальцы продолжали копаться в мозгах…

Осетр совершенно расслабился.

Под монотонное мурлыканье его толкнули в плечо. Хмыкнули. Потом толкнули еще раз, посильнее.

Осетр не отреагировал.

Мурлыканье затихло, прошелестели по полу шаги.

– Охрана, – прозвучало негромко, – попрошу вас покинуть кабинет.

Снова шаги, шелест дематериализующейся и – после паузы – вернувшейся на свое место двери.

Теперь Осетр вполне мог вскочить с койки и скрутить доктора.

Жаль, толку в том не было никакого.

– Ваше императорское величество, – послышался негромкий голос. – Докладываю. Ментального блока у этого парня нет. Это я могу вам гарантировать. Допрос возможен по полной форме… Да… Слушаюсь!

Похоже, щупач докладывал императору о результатах проверки по браслету или по иной внутридворцовой системе связи.

Каким именно образом делался доклад – Осетра сейчас совершенно не волновало! А вот то, что у него не обнаружено блока, волновало… И еще как!

Это означало, что к нему могут применить допрос любой степени жесткости. А заплечных дел мастерам известны такие пытки, которые не выдержит не только обычный человек, но и «росомаха». Да, собственно, тут и пытки-то не требуются – разве что для пущего удовольствия палачей! Достаточно сделать допрашиваемому инъекцию суперпентотала – и, если у него нет ментального блока, выкачивай информацию. Хоть чайной ложкой, хоть ведром, хоть насосом – как твоей душе нравится!

Между тем опять послышался шелест двери – охрана возвращалась в кабинет.

– Молодой человек… – Мурлыканье возобновилось. – Просыпайтесь… Вам становится прохладно и беспокойно… Вам надо просыпаться… Вас ждут…

«Вставайте, граф! Вас ждут великие дела…»

Осетр изобразил процесс выхода из сна. Судя по всему, успешно, поскольку великан нисколько не взволновался.

Зато Осетром быстро овладевало волнение.

Будущее не сулило теперь ничего хорошего. В лучшем случае – уже знакомая двухкомнатная камера в ожидании нового, теперь уже последнего допроса. В худшем – на допрос поведут прямо отсюда. И один черт он станет последним, раз ментального блока нет.

Он поднялся с койки, огляделся, изображая некую растерянность.

Куда, мол, я попал и что здесь делаю?…

– Ступайте, молодой человек. – Мурлыканье превратилось в нормальную человеческую речь. – С нервной системой у вас все в порядке.

С нервной системой все в порядке… Это я и без тебя знаю, дядя доктор! Но с ментальным блоком-то далеко не все в порядке! Куда он, к дьяволу, подевался? Неважно, где его поставили, на Крестах или на Дивноморье, но он существовал, защищал мою бедную душу от угрозы вольного или невольного предательства.

Так почему его не стало?

И чудесной туманной силы не стало, и блока! Одновременно! Это случайность или закономерность? Совпадение или взаимосвязь?

Его вывели из кабинета и повели по коридорам.

Он не присматривался, куда его ведут – ему было все равно. Не все равно ему было – понять, как он мог ошибиться!

Излишне поверил в собственные возможности. А они его подвели! Жаль, что он не мог увидеть тем взглядом самого себя! Тогда бы он давно знал свою главную слабость. И добился бы от Деда, чтобы ему поставили ментальный блок!.. Погоди-погоди, но ведь тебе его поставили. То есть не поставили, конечно. Потому что он уже стоял. Это тут ему умудрились снять. Лишили – и блока, и чудесной силы! Кто мог это сделать? Не сам же Владислав, в конце концов! У папашки умения – только женское лоно засеять да приказать уничтожить засеянное!

Впрочем, допросить арестованного он тоже сумеет. Если арестованный без блока… И почему, ржавый болт мне в котловину, сегодня приснился этот сон?!

Его словно молнией поразило.

Мысль была так неожиданна, что он поперхнулся.

– Не ссы, мальчик! – сказал один из охранников. – Если все расскажешь, тебя не больно будут допрашивать!

Осетр его почти не слышал. К нему пришла новая мысль, и он остановился, потому что мысль была неожиданная, но давно ожидаемая.

Его грубо толкнули в спину, но он даже не ощутил толчка.

Сон!.. У него давно не было этих снов, но теперь багровая планета снова приснилась, и это не случайно. Судьба давала ему знак, и оставалось только понять, что он означает. То есть ясно, что провидение пожелало сообщить Осетру – мечта стать императором вовсе не столь несбыточна, как было прежде. А значит, он должен выбраться из этой западни. Возможно, Дед уже принял все меры, чтобы вытащить его. И надо только подождать, потерпеть, выгадать еще время… Но – как?!

Он снова остановился, и его снова толкнули в спину. А он опять не заметил этого.

Нет, время ждать, терпеть и выгадывать прошло. Он и так уже немало выгадал, и именно поэтому ночью приснился вещий сон. Сон, сообщающий «пациенту», что теперь настала пора действовать.

«Росомаха» ты или дерьмо в проруби? Разметать этих субчиков, что толкают в спину, – невелика проблема; проблема – покинуть эти стены потом!

Из дворца убраться можно только если кто-то выведет. Добрый человек из здешних обитателей. Да и этого мало. Надо еще добраться до стоянки глайдеров, суметь попасть на борт без документов и улететь в столицу. А там успеть сообщить своим, не зная ни номеров браслетов, ни явок, ни паролей!

Безнадега!..

Вот тебе и Магеллановы Облака. Достойные спутники Галактики, ржавый болт вам в котловину!

Он снова остановился. Потому что охранники вокруг превратились в серые фигуры. Четыре туманных силуэта…

– Шагай вперед, арестованный! Что встал? Обоссался со страху?

Последовал новый толчок в спину.

Осетр его даже не заметил. И не пытался задумываться, что такое случилось.

Судьба давала ему шанс, но им еще надо было воспользоваться. Да, в туманных головах не просматривалось черных полосок ментального блока (какую информацию надо блокировать у простых охранников?), а потому не потребуется контролировать «жуков», и с каждым из них можно справиться одной «рукой». Но рук было всего две, а охранников – четверо!

В смертельной опасности человек становится весьма умен и предприимчив. Если, конечно, не поднимает загодя лапки кверху.

А «росомаха» на порядок умнее и предприимчивее обычного человека.

«Руки»-то из тумана, а не из плоти. Ни кровь не потечет, ни кости не сломаются!

Осетр взял правой «рукой» левую и быстренько разделил ее на две.

Конечно, это были не руки, а скорее щупальца. Но они могли расти, а чтобы обволочь туманную фигуру охранника, вовсе не требуется пять пальцев. И даже двух не надо. Одна левая «рука», разбухая и удлиняясь, потянулась к фигуре старшего охранника, а вторая быстренько раскроила надвое правую руку.

Старший охранник остановился и схватился рукой за сердце.

– Что такое, господин лейтенант? – воскликнул один из его подчиненных.

– В сердце кольнуло. – Старший охранник потер грудь с левой стороны. – Ладно, двинулись! Вперед, арестованный!

Вторая левая и обе правых «руки» Осетра протянулись к подчиненным господина лейтенанта, и те тоже замерли и схватились за грудь.

– Что за черт! И меня в сердце кольнуло!

– И меня!

– И меня!

Осетр обволакивал и баюкал их, словно собственных детей. И становился для них папой, которого ни в коем случае нельзя ослушаться.

– Куда вы меня ведете, господа?

– Пока велено на прежнее место, в гостевую комнату, – ответил старший охранник. – До особого распоряжения!

Он говорил так же негромко, как и Осетр.

В гостевую комнату – это очень удачно. Это означало, что с ходу его искать не станут. По крайней мере, пока охранник-кормилец не принесет узнику обед.

– Отставить сопровождать арестованного всем четверым! Один идет в гостиницу и забирает в моем номере мою повседневную форму. Приносит в гостевую комнату.

Пытаться бежать в белом парадном мундире – не самый умный поступок. Этаким петухом он в любой толпе будет заметен…

«Дети» послушались «папочку». Один охранник убрался с глаз долой, трое повели арестованного по запланированному маршруту.

Вошли в гостевую.

– Отдыхать!

«Дети» отдыхали, пока не появился отправленный в гостиницу.

Увы, он пришел с пустыми руками.

– Вещей нет, – сказал он. – Их забрали.

Надежда переодеться не сбылась.

Да и было бы странно рассчитывать, что про вещи забудут те, кто его вчера арестовал. Это попахивало непрофессионализмом.

Попробовать отыскать их? Нет, опасно разгуливать по дворцу. К тому же вещи наверняка содержатся в помещениях охраны. Соваться в осиное гнездо? Нет уж… Придется оставаться в парадной форме.

Он разбудил «детей».

– Отставить отдых! Ведите меня наружу, на стоянку мобилей. Получен приказ передать узника представителям министерства имперской безопасности. И вы выполняете этот приказ.

– Есть! – отозвался старший охранник.

Осетра вывели из гостевой (с командами «К стене, арестованный!»), повели прочь, повернули в какой-то коридор. Сопроводили до лифта.

Сначала казалось не очень просто смотреть под ноги обычным взглядом и видеть серые фигуры необычным. Кроме того, две левые руки то и дело стремились слиться в одну, бросив своих подопечных. Да и правые от них не отставали. Но скоро Осетр приспособился, и дело пошло на лад.

Однако когда процессия вышла из лифта и оказалась в знакомом холле, где размещался дежурный наряд внешней охраны, Осетр понял, что сейчас появятся проблемы.

И они появились.

Навстречу процессии шагнул тип с погонами майора.

– Стоп! Что за шайка-лейка?

Старший из сопровождающих Осетра охранников подошел к нему и доложил:

– Ведем арестованного на стоянку мобилей, господин майор. Велено передать в руки представителей министерства имперской безопасности.

Майор явно собирался заявить, что ему ничего не известно о подобном приказе, а потому он задерживает всю гоп-компанию до тех пор, пока не получит подтверждения от руководства дворцовой охраны. А точнее – лично от подполковника Евстафьева.

Однако понимавший, что сейчас последует, Осетр не дремал. Он принимал кардинальные меры – одна из правых «рук»-щупалец раздвоилась, и вновь родившееся щупальце тут же обняло туманную фигурку майора и поглотило ее.

– Пропустить всех пятерых! – чуть слышно сказал Осетр, наклонившись к майору. – И немедленно забыть обо всем, что видели.

Тот повернулся к своим подчиненным:

– Пропустить!

Через мгновение входная дверь дематериализовалась, открыв доступ наружу.

Осетра вывели из дворца.

Стало зябко.

Но холод для «росомахи» не смертелен. Не минус пятьдесят, всего-то градуса три…

Охранники сразу свернули влево и повели Осетра по дорожкам дворцового парка, среди покрытых снежными шапками деревьев.

Он заволновался, поскольку вчера их с Найденом привезли вроде бы совсем в другое место.

Правда, ослушаться приказа охранники не могли, а значит, волноваться вряд ли стоило. Сомнительно, чтобы арестованных возили на тех же машинах, что и гостей, прибывших получать императорские награды.

Так оно и вышло. Оказалось, его привели на стоянку вспомогательного транспорта.

– Где представители министерства имперской безопасности? – спросил старший охранник.

– На стоянке маршрутных глайдеров, следующих в столицу, – сказал Осетр. – Там нас ждет служебная машина министерства.

Один из охранников сел на место водителя. Остальные сопроводили Осетра в салон мобиля и загрузились сами.

Машина заскользила прочь от дворца по прямой, как стрела, дороге.

Через пять минут они оказались на стоянке глайдеров.

Осетр был готов к изменению обстановки.

– Вы, господа, и есть представители министерства имперской безопасности. Вам надлежит доставить меня в столицу.

Подошли в одному из малых глайдеров, стоящих в стороне. Сунулись к пилоту.

Осетр снова использовал пятую «руку», которая за время поездки превратилась в рудимент. Ей пришлось снова вырасти и на сей раз обнять пилота.

Пилоту объяснили задачу.

– Мне надо доложить диспетчеру, – сказал тот.

Эта новость оказалась неожиданной для Осетра. Впрочем, он быстро нашел выход.

Пилот доложил диспетчеру, что возникла неисправность и ему требуется смотаться на базу. И был без проблем снят с маршрута.

Глайдер поднялся в воздух и неторопливо устремился к столице.

А Осетр, откинувшись на спинку кресла и, не забывая держать сопровождающих в туманных объятиях, стал размышлять, что ему предпринять дальше.