Через час Охлябинин вернулся в кабинет Толстого.

– Есть предложение, Василий Илларионыч… А почему бы не привлечь к расследованию начальника секретного отдела РОСОГБАК полковника Засекина-Сонцева? Ему-то проще будет найти анонима. Среди своих…

Министр задумался.

Предложение и в самом деле неглупое. По крайней мере, даст какой-то выигрыш во времени. Если Кушелев-Безбородко доложит императору о том, что дал информацию графу Толстому о местонахождении анонима, то будет хоть какое-то оправдание перед императором. А эмвэдэшник точно доложит… Ибо самому ему никаких активных мероприятий предпринять не удастся. Не та ситуация… А выслужиться хочется!

Так почему бы не подставить конкурента?

– А что? – сказал он. – Так у нас появится еще какое-то время на размышления.

Ему показалось, что граф Охлябинин усмехнулся.

Но нет, спокоен заместитель, как каменный. Ему-то терять уже нечего. На казнь он уже заработал. Либо, если стоит ментальный блок, коньки отбросит во время допроса; либо, если сей блок удастся снять, наговорит под действием суперпентотала на высшую меру защиты империи…

А вот мне еще не поздно! Отправиться к императору и сдать всех, о ком узнал. Мне же и аресты его величество поручит. А во время ареста можно убрать тех, кто знает о моей сегодняшней слабости. Того же Охлябинина грохнуть при попытке к бегству! И иже с ним… Очень привлекательный вектор развития событий!

Да вот только кажется мне, что заговорщики реализуют свои планы. И тогда грохнут меня. При попытке к бегству!

В нашем деле – в политике – главное: вовремя принять нужное решение и нужную сторону. А еще – прислушаться к своему внутреннему голосу. К интуиции то есть… Интуиция меня никогда не подводила. И верю, что и впредь не подведет!

– Хорошо, Иван Мстиславович! Ваше предложение принимается. Я сейчас же свяжусь с Железным Полковником.

И опять министру показалось, что заместитель его, перед тем как покинуть кабинет шефа, усмехнулся. Не мышцами лица – одними глазами.

Через несколько минут ему стало понятно, отчего скрытно усмехался граф Охлябинин. Ибо на том конце канала галактической связи Толстому объяснили, что переговорить с полковником Засекиным-Сонцевым никак нельзя по причине его, полковника, болезни. Инфаркт, знаете ли, – переработал господин полковник, слишком поздно решил отдохнуть, прилетев на курортную планету.

Это было как нельзя кстати. Передышка получалась, время успехов оттягивалось по объективным причинам. И оправдание перед императорским спросом обреталось. Дождется же его величество окончания проверки!

– Серьезный инфаркт? Что медики говорят?

– Говорят, что дня через четыре будет как огурчик! От инфарктов в наше время не умирают!

Да, молодцы! Если инфаркта у Железного Полковника и не было, его бы стоило придумать!

Толстой попросил передать начальнику секретного отдела РОСОГБАК пожелания скорейшего выздоровления и прервал связь.

А потом Охлябинин доложил ему, что министр внутренних дел граф Кушелев-Безбородко пребывает в настоящее время на аудиенции у императора.

И Василий Илларионович понял, что самое время и ему пожаловать в Петергоф с докладом и обидой на оперативную судьбу.