Часть 3
ТЕХАС-2
Сергей
После возвращения из экспедиции в рукав Наугольника мы отдыхали почти месяц. Несколько дней провели в Китае в гостях у By, потом в основном дома находились. Разве что на недельку к родителям выбрались. Тренировки, рыбалка, прогулки за грибами или просто немножко пошататься по окрестностям. Вынужденное безделье очень быстро приелось. За это время нам было предложено несколько контрактов, но ни один из них ни меня, ни Иннокентия не заинтересовал. Поэтому, когда пришел вызов из главного разведуправления ВКС, мы с Иннокентием долго не раздумывали — заскочили во флаер, прыгнули на орбиту и через 20 минут уже были на месте, чтобы убить два часа на идентификацию. Не знаю, что им там не понравилось, но исследовали нас вдумчиво и с изрядной долей фанатизма. Но, в конце концов, пропустили. Еще через пять минут мы вошли в кабинет генерал-лейтенанта Кузнецова.
Николай Степанович встретил нас посреди кабинета, махнул рукой, прерывая в зародыше мой рапорт, и кивнул в сторону кресел у бокового столика. Собственноручно налил мне и себе по чашечке кофе, а Иннокентию поставил на пол блюдечко молока.
Отхлебнул кофе. Внимательно посмотрел на нас и спросил:
— Ждете очередное задание? Зря. Не будет вам задания. Будет моя личная просьба.
— А что, — удивился я, — имеется какая-нибудь разница?
— Имеется. В данном случае государство вас никуда не посылает. Будем считать, что оно даже не знает о том, что вы решили съездить в отпуск. И даже не подозревает о том, куда именно вы собрались.
— А куда мы собрались? Опять на другой конец галактики?
— Ну, зачем же так далеко? Отдохнуть можно и поближе. Буквально рядом, всего в 42,7 парсека от Земли.
Сказал и начал меня внимательно разглядывать. Только вот я долго не раздумывал. Космос велик, но в нескольких десятках парсеков от Земли имеется слишком мало объектов, которые могли быть использованы в качестве мест для комфортного отдыха. Пара с небольшим сотен, никак не больше. А конкретно в 42,7 парсека от Земли такой объект вообще имеется только один. Выбирая место для отдыха, об этом объекте я подумал бы в самую последнюю очередь.
— Техас-2, — уточнил я. — Мне придется очень постараться, чтобы придумать достаточно правдоподобную легенду для его посещения.
— А не будет никакой легенды. Едешь в качестве обыкновенного туриста. И кота с собой берешь. Обыкновенного кота, просто большого. Не напарника, а питомца. Обожаешь, мол, вестерны и решил посмотреть: как оно там на самом деле?
— Вестерны я терпеть не могу, но изобразить восторг, разумеется, сумею. А сделать-то что надо?
— Невесту украсть.
Очень интересно. Всякое мне в этой жизни приходилось делать, но вот невест воровать пока не доводилось. Ни одного раза. Все когда-то случается в первый раз.
— Так, почему это не приказ, а просьба, я уже понял. Тем не менее хотелось бы подробности узнать.
— Ну как же без подробностей. Три дня назад на Техасе-2 пропала Ольга Афанасьевна Светлова — специальный корреспондент Рос-Инфо. Должна была взять интервью у Томаса Эллингтона — одного из трех крупнейших скотопромышленников колонии. Перед исчезновением она выходила на связь с редакцией и сообщила, что согласие на интервью получено. С тех пор от нее вообще не поступает информации. Как отрезало. Вот ее голография. — Кузнецов включил проекцию.
Стройная высокая девушка с копной огненно-рыжих волос. Улыбка мягкая, чуть застенчивая, а в глазах прячется смешинка. Красавицей в общепринятом смысле ее не назовешь, слишком уж особенная какая-то, не стандартная. Но именно эта нестандартность и придает ей недетское очарование. В такую девушку можно влюбиться с лету, как в воду с обрыва прыгнуть.
— Двадцать шесть лет, а уже два высших образования: филология и история. Еще двадцатилетней, будучи студенткой, она начала работать в Рос-Инфо. Сейчас является одним из наиболее рейтинговых и узнаваемых представителей агентства.
У меня на языке вертелись слова о том, что такая девушка могла и сама задержаться на ранчо после интервью — дело-то молодое, но мысль о том, что в этом случае нас с Иннокентием просто не стали бы выдергивать, не дала произнести их вслух. Кузнецов явно озвучил еще не всю информацию. И действительно, допив кофе и промокнув губы салфеткой, он отставил чашечку в сторону и продолжил:
— Мы навели справки об этом скотопромышленнике. И они нас очень сильно насторожили. Типичная Синяя Борода. Завел себе, понимаешь, традицию. Каждый год на третий день весеннего родео (многодневного праздника, пользующегося на Техасе-2 бешеной популярностью) Томас Эллинстон закатывает свадьбу, выбирая себе в качестве невесты молоденькую девушку. Вначале это были местные дурочки, желающие охомутать богача, а в последние годы он начал выбирать себе невесту среди туристок. Через два-три месяца после свадьбы, когда новая игрушка ему наскучит, она умирает. Как правило, от несварения желудка. Человеческий организм очень плохо усваивает свинец, особенно в больших дозах. Разумеется, это все не афишируется. Слухи ползут, но доказать ничего нельзя. Все тела кремированы.
— И когда у них весеннее родео начинается?
— Сегодня.
— Тогда рассиживаться нам точно некогда. Вылетаем в Новосибирск и сразу отправляемся на Техас-2.
— Я знал, что могу на тебя рассчитывать. Вот тут информация по ранчо. Вся, которую мы сумели оперативно собрать. Посмотришь во время перелета.
— Да тут и лететь-то на моем флаере всего ничего.
— А информации тоже кот наплакал. Не твой, естественно. Успеешь изучить. И еще. Вот тут, — он показал место на голографической проекции, — вас после операции будет ждать наш резидент. Он обеспечит скрытность обратного пути через портал. Пароль тебе не потребуется — вы с резидентом знаете друг друга в лицо. Кто он — сейчас говорить не буду. Лишнее это. Не перепутаешь. Вероятность столкнуться там с другим коллегой по разведуправлению вообще не рассматриваю, как величину даже не бесконечно малую, а насквозь мнимую. Ну, а если встретиться с резидентом не удастся — используй план «Б».
— Есть придумать план «Б»! Разрешите выполнять?
— Вперед! Я очень рассчитываю на вас. Сами понимаете, что действовать официально мы не можем. Никто ее нам живую не передаст. Слишком большой скандал получится. И действующих агентов послать не могу. Не меньший скандал выйдет в случае малейшего прокола.
— Не волнуйтесь, Николай Степанович, мы все понимаем. И ваше положение, и свою задачу. Справимся.
На пути в Новосибирск я, задав автопилоту баллистическую траекторию, больше на управление флаером не отвлекался и оперативно изучил материалы, предоставленные мне Кузнецовым. Их действительно оказалось очень мало: место расположения ранчо, привычки хозяина и его близкого круга, средства охраны. А потом в оставшееся время немножко рассказал Иннокентию о системе, в которую мы направляемся.
Желтый карлик HD155358 расположен в созвездии Геркулеса на расстоянии 139 световых лет от Солнца. Раньше это расстояние считалось очень большим и к звезде всерьез не присматривались. Определили, что она относится к спектральному классу G0V, имеет массу в 0,87 от массы Солнца и чуть холоднее его (температура поверхности 5760 К) и на этом успокоились. Даже открытие у звезды двух спутников — газовых гигантов, ближний из которых подобен Юпитеру (чуть меньше), но более горячий, так как расположен очень близко к звезде (0,63 астрономические единицы), а второй, расположенный значительно дальше (1,22 астрономические единицы) примерно вдвое меньше Юпитера, не вызвало особого интереса. Возможно потому, что астрономы Техасского университета, открывшие эти планеты в 2007 году, умолчали о том, что планетная система двумя газовыми гигантами не ограничивается. Им даже врать особенно не пришлось. Написали, что звезда имеет планетную систему, которая состоит по меньшей мере из двух газовых гигантов. На самом деле между ними (на расстоянии 0,9 астрономической единицы от звезды) вращалась еще одна планета размером с Марс. Твердая.
Вот на эту планету мы сейчас и направляемся. Не нравится мне она. Мутная какая-то. Слишком много там разных непоняток. Сама по себе планетка очень даже ничего. Сила тяжести примерно 0,4 G, двадцать процентов кислорода, внутренние моря (скорее большие озера) занимают не более 20 % поверхности. Тепло, сухо. На большей части планеты среднегодовые температуры превышают 20 градусов по Цельсию. В общем, жить можно достаточно комфортно. Только вот не заладилось там что-то.
Система HD155358 была очень старой. Ее возраст составлял около десяти миллиардов лет. За это время на второй планете успело зародиться и развиться две цивилизации. Последовательно. С их развитием все шло нормально до определенного предела, соответствующего примерно началу XX века земной цивилизации. На этой стадии цивилизация на некоторое время останавливалась, а потом начинала быстро деградировать, скатываясь сначала в средневековье, а потом и в каменный век. Через некоторое время после окончательного вымирания первой цивилизации начала развиваться вторая. И повторила ее путь. К настоящему времени она уже давно скатилась к уровню каменного века и быстро вымирала.
Причин этого так выявлено и не было, поэтому возможность колонизации планеты ажиотажа никогда не вызывала. За одним маленьким исключением. Власти Техаса уцепились за эту возможность руками и ногами. Вспомнили историю открытия, оценили природные условия (климат субэкваториальный, большая часть территории представляет собой прерии, меньшая покрыта лесом). И основали там колонию Техас-2. То, что минеральных ресурсов на планете почти не осталось, никого не заботило. Энергию ведь можно получать и благодаря термоядерному синтезу. Поэтому колония изначально задумывалась как сельскохозяйственная. Промышленные товары и технику завозили извне, тем более что требовалось их совсем немного. Не знаю, виной тому некие планетарные законы или дело в самих техасцах, но порядки там быстро установились очень даже патриархальные. Похожие на те, что были характерны для земного Техаса в XIX веке. А может даже и пораньше.
Самое интересное, что регресс был виден практически всем, за исключением самих техасцев. Их такое положение дел вполне устраивало. Да и, положа руку на сердце, всех остальных тоже. В конце концов — если люди счастливы — зачем им мешать? Выращивают зерновые культуры, занимаются скотоводством, рудник серебряный потихоньку эксплуатируют. А что постреливают иногда, так они у себя дома. В чужой монастырь со своим уставом нечего лезть. Ничего хорошего из этого обычно не получается.
Иннокентий
Мне, в отличие от Сергея, новое задание сразу понравилось. Надоело уже без дела сидеть. А тут еще и оторваться можно будет по полной. Возможности свои новые проверить. Жаль только, что с английским у меня плоховато. Ничего, разберусь. Мыслить-то они не только готовыми фразами будут.
В процессе разговора я попробовал слегка прощупать Кузнецова. Ноль. Зеро. Пустышка. Каменная стена. Впервые такую защиту встретил. Интересно, это он сам так блокируется, или электроника какая-то хитрая действует? А эмоции — по-прежнему чую. Немного их у него, но имеются. И картина примерно такая же, как и в прошлый раз. А мыслей вообще не слышу. Может быть, это реакция на появление целой планеты телепатов? Оперативно сработано, ничего не скажешь.
Потом, когда Сергей рассказал мне о планете, я еще больше обрадовался. Представляете — там вообще нет собак?! Не приживаются они там. То ли вирус какой в атмосфере распространен, то ли еще что. Может быть, какие-то природные факторы так сложились. Через несколько дней у любой завезенной на планету собаки начинается приступ, напоминающий бешенство, спустя пару часов приводящий к летальному исходу. Для людей не опасно. Если не считать, конечно, того, что такая собаченция может запросто загрызть собственного хозяина. В мозгу у нее что-то переклинивает, и псина идет вразнос. И никакие прививки не помогают. Так что не водятся там ни собаки, ни волки. Даже койотов нет. Зато кошек полно! И крупных. Их там оцелотами называют. Зверюги с меня размером, но в кости потоньше будут. Мелкие ягуары, короче. Вот их там вместо собак и используют. Ух, порезвимся!
Сергей
Хорошее настроение Иннокентия быстро передалось мне. За последнее время я хорошо отдохнул, ударно потренировался, полностью восстановив былую форму, рядом со мной был напарник-эмпат, который недавно стал еще и телепатом. Новое задание было интересным и необычным. В том, что мы с ним справимся, я нисколько не сомневался. Поэтому определив флаер в бокс портального комплекса, я усадил Иннокентия на плечи и направился к порталу, тихонько напевая себе под нос:
Спрячь за высоким забором девчонку —
Выкраду вместе с забором!
На той стороне нас встретили техасские пограничники. Простые молодые парни в клетчатых рубашках, заправленных в потертые джинсы. У каждого, разумеется, по два кольта в открытых кобурах. Ну, куда же без этого.
Контроль много времени не занял, так как из вещей у меня был только небольшой рюкзачок со сменой белья, двумя фляжками (с водой и коньяком), консервами для Иннокентия и тесаком, который уже побывал со мной на противоположном конце галактики. Все остальное я собирался приобрести прямо тут.
Пограничники оперативно просканировали наши чипы, уточнили цель посещения Техаса-2 и срок, который я собирался провести на планете. Почесали Иннокентия (оба) и пожелали мне приятного отдыха.
Прямо в портальном комплексе я взял напрокат флаер и приобрел увесистый кожаный мешочек с местной валютой — серебряными талерами. Тут предпочитали наличные. Теперь надо было переодеться. В унике я выглядел бы белой вороной, а выделяться мне очень не хотелось. В ближайшем к портальному комплексу бутике я прибарахлился. Приобрел джинсовую пару (брюки и короткую, не достающую до пояса курточку), пару клетчатых хлопчатобумажных рубашек, десяток шейных платков, мокасины, широкий кожаный пояс, широкополую шляпу и две открытые кобуры. В соседствующей с бутиком оружейной лавке был огромный выбор револьверов. Я, недолго думая, выбрал пару длинноствольных револьверов «Кольт Анаконда» с восьмидюймовыми стволами и прикупил несколько коробок патронов 44 Магнум.
Продавец был очень удивлен моим выбором. Слишком уж тяжелое я выбрал оружие. На Земле такой револьвер весил бы 1,67 кг, а тут при 0,4 G тянул примерно на 700 граммов. В общем, мягко говоря, тяжеловат он для обычного человека, да и отдача чересчур мощная. Зато при необходимости буйвола остановит. Однако, услышав о том, что я с Земли, где эти револьверы уже полтораста лет не выпускаются, сразу и безоговорочно одобрил мой выбор. Действительно, то, что является почти запредельным для жителя Техаса-2, для землянина, привыкшего к тяжести, которая в два с половиной раза больше, абсолютно нормально.
При лавке имелся тир, в котором за отдельную плату можно было пристрелять оружие. Я ничуть не удивился тому, что продавец, ни на миг не задумавшись, составил мне компанию. Разумеется, ему хотелось посмотреть. И я его не разочаровал. Откинув в сторону барабаны, я зарядил в каждый по шесть патронов и попросил отодвинуть две мишени на семьдесят пять футов. Потом снял с плеч Иннокентия и усадил в углу на стойку, честно предупредив, что сейчас будет шумно. Очень шумно. И, стреляя с двух рук, за три секунды выпустил в каждую из мишеней по шесть тяжелых тупых пуль, которые даже тут весили по шесть с половиной граммов. Да, отдача непривычно мощная, но наиболее сложным для меня было не удержать на месте так удобно сидящие в ладонях рукоятки, а наоборот, дать им чуть сместиться вверх, вниз или в сторону, чтобы не показать запредельную для этого мира кучность стрельбы. Когда мишени подъехали, я убедился, что прицелы надо регулировать. Рваное пятно размером с детский кулак на левой мишени было расположено точно под яблочком, а на правой — смещено на пару дюймов вправо от центра и чуть приподнято.
Я попросил у замершего с открытым ртом продавца маленькую отвертку и на пару делений опустил мушку левого револьвера. Потом отрегулировал целик правого и на полделения приподнял его мушку. Вновь зарядил револьверы и попросил сменить мишени. Еще три секунды ураганной стрельбы. На этот раз мишени выглядели одинаково. У каждой полностью раскурочена центральная часть яблочка, примерно по окружности семерки.
Почистив револьверы, я вновь зарядил их и сунул в кобуры. Когда мы вернулись в магазин, я попросил еще пару коробок патронов. Продавец выдал их мне бесплатно, признавшись, что давно не видел настолько профессиональной стрельбы.
«Видел бы ты настоящую профессиональную стрельбу, — подумал я, уходя, — в движении, и не уклоняясь от центра дальше середины девятки. Хорошие машинки! Жаль, что с собой на Землю их забрать не получится. Циклопериды огнестрельное оружие не пропускают».
А вот флаер оказался паршивеньким. Какие там баллистические траектории! Он даже по прямой не способен был выжать больше трехсот километров в час. Так что до городка, в окрестностях которого в этот день проводилось родео, мне пришлось тащиться целых полтора часа. Городок был выбран мной не случайно. В десяти километрах от него находилось ранчо Томаса Эллингтона, являющееся целью моей поездки. Направиться сразу к ранчо я не мог — нельзя было привлекать к себе излишнее внимание. А поездка на родео — что может быть необычного или подозрительного. Большая часть туристов именно для этого на Техас-2 и заявилась.
Приземлившись, я поставил флаер на стоянку и смешался с толпой. Программа родео была обширной: скачки на неоседланных лошадях, укрощение диких лошадей, ловля и заваливание бычков. Народ кучковался тут и там, плавно перетекая из одного места в другие. В основном молодежь, но встречались люди и постарше. Почти все вооружены револьверами. Возможно, это является сдерживающим фактором, потому что, несмотря на большое количество мужчин, находящихся подшофе, никто сильно не буянит. Только из салуна иногда доносятся звуки выстрелов. Может быть, там мух отстреливают? Местных и туристов примерно равное количество. Причем отличить первых от вторых достаточно сложно, так как и те и другие косят под ковбоев XIX века. Я в этом броуновском движении чувствовал себя как рыба в воде. Десять минут и я уже двигаюсь внутри небольшой группы туристов в нужном мне направлении. Спустя еще четверть часа мы с Иннокентием расстаемся со спутниками и продолжаем путь самостоятельно. Темп передвижения сразу резко увеличивается. Чтобы не привлекать внимания на открытых участках, я иду быстрым шагом, а пересекая лесные участки, перехожу на бег. Очень необычный бег, который со стороны напоминает скорее каскад прыжков.
Еще через сорок минут так никого и не встретив, мы с Иннокентием обосновались на опушке метрах в трехстах от ранчо. Надо было осмотреться. Забравшись на высокое дерево, я раздвинул ветки и занялся созерцанием замка, который по какому-то недоразумению именовался ранчо. Зубчатая стена пятиметровой высоты, сложенная из тесаного камня, окружала территорию в пару гектаров, на которой были расположены дворец средней величины, одноэтажная казарма, донжон в виде круглой каменной башни, караульное помещение у тесаных ворот и еще несколько менее значимых построек. Ангары для флаеров, конюшня, склады и амбары были вынесены за пределы огороженной территории.
Где тут может находиться невеста? Во дворце? Очень сомневаюсь. Чай, не жена пока. В каком-либо из внутренних помещений казармы? Маловероятно. Остается донжон. И, ставлю свой тесак против сломанной подковы, посадили ее там на самом верху. А в нижней части донжона наверняка охрана располагается. По крайней мере, во всех слышанных мною сказках и легендах принцессу традиционно помещали на самый верх наиболее высокой башни. Эта башня достаточно высокая? Метров тридцать, наверно, может чуть выше. Будем считать, что достаточно.
Какие у нас варианты? Можно дождаться ночи, скрытно просочиться в замок, не поднимая шума, обезвредить охрану и, поднявшись в башню, убедить девушку бежать. Потом вместе с ней спуститься вниз, пройти незамеченными через весь двор, нейтрализовать караульных и выбраться наружу через ворота. Бред. Я косморазведчик, а не ниндзя. Тут надо технически…
Иннокентий
Помылся с дороги, лежу под деревом, отдыхаю. Полдня у напарника на плечах ездил. Вы думаете это так просто — сидишь, а тебя везут? Как бы не так. Держаться надо. В результате две лапы все время напряжены. И выпуск когтей надо четко дозировать. Сергей тут в обычной рубашке ходит, без войлочной подстежки. Чуть не доглядишь, и когти ему в спину вопьются. Так что, в отличие от напарника, устал я прилично. Ему-то что — пробежался часик при пониженной тяжести. Так, легкая разминка. Сейчас на дереве сидит, за ранчо наблюдает. Что он там высмотрит?
Ежу понятно, что основной частью работы опять мне придется заниматься. Сергею туда не пробраться. Даже ночью. Через стену-то он переберется, это как раз совсем не сложно с его подготовкой, а вот дальше как? Народу там много, я даже отсюда чувствую, но они ведь все друг друга в лицо знают. Постороннего вмиг вычленят. А я пройду. Не днем, конечно. Слишком уж не похож я на оцелота. А ночью все кошки серые. Размеры у нас примерно совпадают, так что в темноте никто и не заподозрит, что по территории ранчо посторонний кот разгуливает.
А сейчас надо хорошенько выспаться. Тем более что обстановка располагает.
Сергей
Иннокентий дрыхнет внизу. А я сижу тут на дереве, на ранчо поглядываю и маракую потихоньку, как будем Ольгу вызволять. По идее, рыцарю конь нужен. Ну, или на худой конец серый волк. А у меня только кот под рукой. И не я на нем езжу, а он на мне.
Возвращаться за флаером нет ни малейшего смысла. Во-первых, это не конь, а одер какой-то. На таком и одному ездить стыдно, не то что с девушкой. Во-вторых, появление рядом с ранчо постороннего флаера сразу привлечет внимание. А оно мне надо? Вывод: техникой надо прямо на месте обзаводиться. Готов спорить на что угодно, что в этих ангарах должно что-нибудь очень даже приличное отыскаться.
Оп-па, похоже, не зря я тут кукую. Кажись, хозяин летит. И не один, а с эскортом. Три флаера. Первый — здоровенный утюг, по-видимому, хозяйский, остальные два, идущие по бокам с небольшим отставанием, скорее всего охрана. Так и есть. Первый флаер спикировал прямо во двор, а остальные сразу завернули к ангарам. Непростые игрушки. У каждого на пилонах по две пулеметные турели. Похоже, что с револьверами тут только мелочь пузатая бегает.
Теперь смотрим внимательно. Выгружаются, загоняют «птичек» в ангар. В каждом было пятеро бодигардов и пилот. Не уходят. Присели на лавочке и перекуривают. Ага, понятно — утюг ждут. Вон он уже со двора приподнялся. Да уж, утюг утюгом, а управляется ювелирно. В метре над стеной прошел, чуть довернул и приземлился точно перед воротами ангара. Но не того, куда флаеры охранников загнали, а около соседнего. Ну конечно, такой машине персональный ангар требуется. Так, в этом только пилот остался. Если охранники и были, то вышли вместе с хозяином ранчо. Пилот загоняет утюг в ангар.
Теперь смотрим внимательно. Ничего себе — ворота на амбарный замок запирает! Я такие замки только в музеях видел. Второй ангар также заперли. И никакой сигнализации. Вот уж действительно, планета непуганых идиотов. Так, перекур закончили. Теперь всей толпой направляются к воротам ранчо. Ворота им открывать не стали. Запустили через небольшую дверцу в правой створке. Охранники в казарму потопали, а пилоты в небольшой флигелек, расположенный у самой дальней стены. Ишь ты, и тут разделение. Учтем.
Между тем вечерело. Местное солнце (желтый карлик HD 155358) клонилось к горизонту. Пора спускаться. Ночь тут наступает быстро. Больно уж маленькая планетка. А лазить по деревьям в темноте — не самое приятное из занятий. Тем более надо поужинать. Консервы — лишний вес и объем. И занятые руки. А в ближайшее время они у меня должны быть свободными. Поэтому надо срочно переложить содержимое консервных банок внутрь. Пускай оно нам души греет.
— Вставай, зверюга, — потрепал я Иннокентия за шкирятник, — пора ужинать.
Джон
Резидент на Техасе-2. Как это воспринимать: ссылка за провал миссии на Суоми или все-таки своеобразный отпуск? Скучища тут страшная. Никогда не любил вестерны. Это для плебса развлечение, а на меня через десять минут зевота нападает. И вот пожалуйста, два месяца уже тут варюсь. Даже поговорить не с кем. Не с этими же коровьими парнями. О чем с ними разговаривать, об удоях? Причем искренне не понимаю, для чего тут вообще наше присутствие понадобилось. Наблюдать, как янки деградируют? А если это заразно? Ничтожная марсоподобная планетка, в непосредственной близости от которой слоняются два газовых гиганта. Как аборигены тут не свихнулись до сих пор от такого соседства. Хотя, может, как раз в этом и причина деградации местных цивилизаций?
Сижу, от нечего делать списки туристов просматриваю. Кому это нужно? На их родео только придурки ездят. Такие же ненормальные, как местные. Так, а это еще что? Петров с Земли с новосибирского портала. Что этому русскому тут понадобилось? Поглядим: турист, путешествует с котом. ПЕТРОВ с КОТОМ!!! Это тот самый Петров! Да что же это такое? За что мне такое наказание? За моей шкурой явился? Сомнительно. Что русским может понадобиться на Техасе-2? Ничего в голову не приходит. Нечего им тут делать. Так, а куда он полетел? Надо аборигенов напрячь, пускай немножко поработают. А то только и знают, как набивать желудки да своим дрянным виски в салунах накачиваться. Техасские рейнджеры, как же.
Иннокентий
Поужинали, согласовали план действий: на мне основная операция, а Сергей берется обеспечить нам отход. А сразу после еды напарник предложил мне приступать к проведению операции. «Ы», как он выразился. При чем тут «ы»?
Ага, сей минут приступлю, только усы расправлю. А мыться? Пришлось ему объяснять, что на охоту сразу после еды не ходят. Запах. Так меня за полста метров почуют. И о какой внезапности тогда можно вообще разговаривать? Нет, сначала надо качественно помыться, чем я не преминул заняться сразу же после еды. Объяснял уже в процессе. А процесс этот занимает не так уж мало времени. Длительный процесс. Я хоть и гибкий, а языком не везде могу достать. Вот и приходится лапы использовать.
Ну вот, теперь можно и к делу приступать. Как раз и стемнело окончательно. Полного мрака, разумеется, нет: звезд много высыпало, да и HD 155358d почти как небольшая луна отсвечивает. Мне света хватает.
Пробежался до стены. Теперь буду смотреть, как через нее перебираться. На пять метров я при всем желании не запрыгну, даже при здешней тяжести. А лазить по каменным стенам — нет уж, увольте. Не кошачье это занятие.
Иду вдоль стены. Так, а вот это дерево очень удачно стоит. Подойдя вплотную, попробовал кору. Мягкая. Когти спокойно входят. Без усилия. Полез вверх. А вот и хорошая ветка. Немного до стены не доходит. Прошел по ветке и, примерившись, спрыгнул на стену.
Теперь вниз надо. Ох, высоковато. Тяжесть здесь небольшая, но инерцию-то никто не отменял. Ладно, попробуем, лапы у меня крепкие. Прыжок. Мягкое приземление на упругие лапы. Ух ты, чуть брюхом не приложился.
А теперь не торопясь иду к донжону. Прогуливаюсь. Даже если кто и увидит, в темноте все равно от оцелота не отличит. Вот и донжон. Круглая башня из тесаного камня. Дверь только одна. Прислушался. В помещении, расположенном за дверью, трое караульных. Похоже, в карты играют. Ну, играйте, ребята, я вам мешать не буду. Осмотрел дверь. Ба, да тут для меня персональный вход имеется. Внизу двери уголок выпилен и куском брезента прикрыт, как шторкой. Наверняка это для оцелотов приспособлено. Не открывать же им дверь каждый раз. Парни тут явно не швейцарами работают.
Отгибаю носом брезент и заглядываю в помещение. Трое. Сидят за столом и, действительно, играют в карты. В противоположном конце длинной комнаты еще одна дверь (на лестницу), с аналогичным отверстием внизу.
Надо пройти мимо них через всю комнату. Отводить глаза я не умею, а вот отвлечь игроков — это запросто. Разбираюсь в их эмоциональном настрое. Отлично, все, что надо, присутствует. Одному усиливаю чувство страха. Чтобы пот выступил и руки дрожать начали. Остальным добавляю подозрительности. Пусть решат, что он жульничать пытается.
Получилось. Теперь им не до меня. Медленно на подушечках лап прохожу через комнату. Движения текучие, переливающиеся. Никаких резких движений. На них глаз реагирует инстинктивно. А так я буквально переливаюсь от одной стены к другой. Некоторые считают, что кошки — это в некотором роде жидкость. Могут перетекать из одного положения в другое и полностью заполнять объем произвольной формы. Это правда. Гибкость и грациозность нам не чужда.
Отодвигаю носом занавеску и протекаю сквозь отверстие. Втягиваю хвост. Все, играйте дальше, ребята. А я наверх пошел. Судя по запаху, выше имеется еще один пост охраны. И его обитателей подобными действиями уже не проведешь. Придется входить в силовой контакт.
Сергей
Иннокентию хорошо, он и при свете звезд все нормально видит, а мне пришлось инфракрасные очки надевать. Прогулялся до ангаров. Осмотрелся. Вроде охраны не видно. Тут ведь даже сторожевых собак нет. Раздолье для грабителей.
А вот оцелоты есть. Один уже шуршит в траве. Поучился бы у Иннокентия бесшумно ходить. Возможно, правда, я его услышал потому, что знал, что он может тут присутствовать, и был готов. А к обычному человеку эта зверюга могла и незаметно подкрасться. Хотя, что тут ночью делать обычным людям. А профи об их присутствии наверняка в курсе.
Ну, и что ты, бродяга, со мной делать собираешься? Шипишь, усы топорщишь? Ну, шипи. Мне от твоего шипения ни холодно, ни жарко. Да ты никак прыгнуть мостишься? Ну, попробуй. Мне даже интересно стало.
Хоп. Поймал за шкирятник. Не нравится? Крупный экземпляр попался. Больше метра, не считая хвоста. Где тебе, зверюга, с косморазведчиком тягаться. Что, понял свою ошибку? Будешь себя хорошо вести? Ну, тогда полетай немножко, чтобы уже накрепко уяснить, что противника надо себе по силам выбирать. И запомни: еще раз поймаю — шею сверну и скажу, что так и было.
Запустил котяру навесиком. Да, низенько сегодня оцелоты летают. Наверно, к дождю.
Теперь можно и с замками разбираться. Тот, который на ангаре с флаерами охранников, надо заклинить. Это очень просто. Достаточно напихать щепок в замочную скважину и слегка утрамбовать их там. Собьют, конечно. Но это время, да и инструмент нужен соответствующий. А его еще и найти надо.
А вот этот, на ангаре с хозяйским флаером, я открою. И мне инструмент не требуется искать. Мой тесак всегда при мне. Загоняю его в замочную скважину и кручу этот своеобразный ключ по часовой стрелке. В замке противно хрустит и дужка открывается. Вот что значит хорошая сталь!
Приоткрываю створку ворот и протискиваюсь внутрь. Свет лучше не включать, обойдусь фонариком. Он у меня совсем миниатюрный, встроенный в дужку очков, но света дает вполне достаточно. Так, и что мы имеем с гуся?
Хороший флаер. Модель, разумеется, устаревшая, но очень даже ничего. На орбиту он выходить категорически неспособен, но в атмосфере должен летать вполне прилично. И бронирование надежное. Как все-таки эти олигархи предсказуемы. Вынь им да положь бронированный лимузин. А что все остальные характеристики от этого страдают — их не волнует. Как и цена вопроса. Ничего, мне сегодня и бронированный подойдет.
Управление совсем простенькое. Я бы и со сложным разобрался, но это время. А тут все совсем просто. Противоугонка хоть есть? Имеется. Ну, это уже полный отстой. Для отключения мне не более пяти минут потребуется. Сразу и займусь, чтобы потом в минутной готовности ждать. Как оно еще там у Иннокентия все сложится?
Джон
Так, данные пошли. Петров был в оружейной лавке. Купил и пристрелял два «Кольта Анаконда» с длинными стволами. Арендовал флаер. Дерьмовенький. Флаер отслежен. Стоит в каком-то мелком городке, одном из тех, где сейчас родео проводятся. Русского там видели, но где именно он находится сейчас, точно сказать не могут. В гостиницах не останавливался и номер не бронировал.
Я распорядился установить наблюдение за флаером. Что ему там понадобилось? Приехал на родео посмотреть? Не верю! Надо думать. Кто еще из русских появился на Техасе-2 в ближайшие дни? Что, только одна женщина?! И где она сейчас? Так, а это уже интересно. Так вот ты зачем явился! Ну, держись. Сейчас я на тебе за все отыграюсь.
Мне нужно три военных флаера и двадцать рейнджеров. Немедленно. Кто я такой? Я вам сейчас покажу, кто такой. Немедленно свяжите меня с вашим начальником. Что значит: спит и не велел беспокоить? Я вам приказываю разбудить! Что вы себе позволяете? Отпустите руку! Куда я должен идти?!
Нет, ну какой (непечатно)! Да я этого (непечатно) лейтенанта (непечатно). Он у меня улицы подметать будет. Какие все-таки эти (непечатно) янки тупые! Время ведь уходит!
Да, я беспокою. Да, три военных флаера и двадцать рейнджеров. Что значит нет военных. Да мне (непечатно) как они у вас называются, три скоростных флаера, вооруженных пулеметами. Конечно, сам полечу. Да, лично отвечу.
Иннокентий
Лестница каменная. Идет по спирали вдоль стены. Поднимаюсь на второй этаж. Пусто. Никого нет. Но запах становится более явственным. Иду выше. Площадка третьего этажа. А вот и они. Три оцелота. Крупные зверюги. Примерно моих габаритов. Все трое самцы. И это хорошо. Не хотел бы я сейчас с кошками драться. Ничего себе. Вы же одиночки. Это кто же вас научил стаей нападать. Ну, держитесь, недоягуары.
Средний, пожалуй, самый крупный. И держится нагло. Похоже, что вожак именно он. С него и начну. Шипишь? А если я в ответ прошиплю? Да еще и с эмоциональным усилением? Что, страшно стало? Пару шагов вперед. Отступает. А я еще вперед продвинусь. Левый прыгать мостится. Давай, попробуй. То, что я на тебя сейчас не смотрю, еще не означает, что не вижу. Прыгнул-таки. Встречаю его полновесным ударом правой передней лапы. В плечо оцелоту прилетело. Я без когтей бил, демонстрационная плюха. И демонстрация удалась. Беднягу аж завертело. Два оборота вокруг своей оси сделал, да еще и с обиженным мявом об стену приложился. Вот что значит привычка к совсем другой силе тяжести.
Остальные двое сразу присмирели. Хвосты поджали и смотрят заискивающе. Все, больше не рыпнутся. Демонстративно поворачиваюсь к ним спиной и неторопливо иду к лестнице. Не думал, что вместо драки такая ерунда получится. Размерами-то они почти с меня, а конституция тонкокостная, поджарая. В результате вес имеют раза в полтора меньше. Бегают, наверно, быстро. Но мне не противники. Даже втроем.
Еще два пустых этажа. А на входе в помещение следующего, видимо последнего, дверь стоит. С врезным замком и щеколдой. А внизу отверстие, брезентом завешенное. Заглядываю внутрь. Девушка в блузке и короткой юбке. Сидит задумавшись на кровати. Симпатичная. Захожу в комнату.
— Ой, котик! И какой большой!
— Ольга, меня зовут Иннокентий, — телепатирую ей в текстовом режиме, — мы с напарником прибыли с Земли вас спасать.
— Ой, а он еще и говорящий! Ты, правда, со мной разговариваешь, или у меня уже глюки пошли?
— Правда, разговариваю.
— А как?
— Телепатически.
— Мама дорогая, котик-телепат прибыл с Земли меня спасать. С напарником. А напарник у тебя песик?
— Ольга Афанасьевна, хватит придуриваться, знаете ведь, что песики на Техасе-2 не выживают. Человек у меня напарник. Звать Сергеем. Вас спасать надо, или вы замуж по согласию выходить собираетесь.
— Ой, котик, конечно, надо спасать. Не хочу я замуж. Меня тут силой держат.
— Ладно, спасать так спасать. Кстати, вслух говорить не обязательно. Можете просто думать. И не называйте меня котиком, у меня имя есть.
— Ой, Иннокентий это так длинно, так официально. Можно я тебя Кешей буду называть?
— Можно и Кешей, но сначала надо немножко ближе познакомиться. Вы чесать меня собираетесь?
— С удовольствием. Я боялась, что ты это за фамильярность примешь. Иди сюда, почешу тебя хорошенько.
— Ольга Афанасьевна, ну зачем вы врете? Телепатам врать бесполезно. Ничего вы не боялись. Обалдели просто, что вполне, кстати, в вашем положении извинительно. Да, и вот здесь тоже почешите.
— Кеша, а ты можешь ко мне без этой официальщины обращаться. Меня Олей зовут.
— Вот и познакомились. Оля, а окно у вас тут открывается?
— Конечно, открывается. Только тут высоко очень. Мы что, по веревке спускаться будем?
— Зачем по веревке? Я же сказал, что с напарником прибыл. Твоя задача — окно пошире открыть. А все остальное это уже наши проблемы.
Джон
Наконец все решилось. Три флаера и двадцать вооруженных до зубов рейнджеров, возглавляемых бравым сержантом, находятся под моим началом. Флаеры, разумеется, не военные, откуда они тут возьмутся, но по два автоматических пулемета на выносных консолях имеют.
Взлетаем и летим к ранчо Эллингтона строем фронта. Я и сержант на центральном флаере. Расчетное время подлета пять минут.
Трепещи, русский, я уже лечу!
Сергей
Хорошая вещь телепатия. Можно без всяких приборов в режиме реального времени получать объективную информацию от удаленного источника. Благодаря этому можно очень хорошо синхронизировать действия. Нос флаера выдвинулся из ангара в тот самый момент, когда Ольга настежь распахнула окно, расположенное на верхнем этаже донжона.
Массивная туша флаера проскользнула над стеной, пересекла двор и замерла точно напротив окна круглой башни. В этот момент взвыла сирена. Я сдвинул в сторону дверной фрагмент бронированной обшивки флаера и протянул забравшейся на подоконник даме руку:
— Добро пожаловать на борт.
Девушка ухватилась за мою руку и перепрыгнула в салон флаера. Вслед за ней сиганул Иннокентий. Толчок, и дверь, влажно чавкнув, встала на место.
— Будем знакомы, Сергей.
— Ольга, можно просто Оля.
— Присаживайтесь в кресло, просто Оля, и пристегнитесь. Мы покидаем это место. Тут становится слишком шумно.
Ковбои, выскочившие из казармы, и бегущие от ворот охранники азартно палили из револьверов по зависшему на тридцатиметровой высоте флаеру. И даже несколько раз попали, вызвав негромкое звяканье и визг рикошетов. Как вообще можно промахнуться, стреляя в такую тушу, для меня так и осталось загадкой. Тем не менее большая часть пуль ушла в никуда. В любой момент к стреляющим снизу придуркам мог присоединиться кто-то более серьезный, и я благоразумно не стал этого дожидаться. За пару мгновений до того как из крыши дворца выдвинулась счетверенная пулеметная установка, флаер, стремительно ускоряясь, прянул вверх и пропал из глаз. Длинная истеричная очередь, выпущенная в белый свет как в копеечку, никого не задела. Флаер был уже далеко.
— И куда мы сейчас летим? — спросила Ольга, когда ярко освещенная территория ранчо осталась далеко позади.
— Мы летим на встречу с одним хорошим дядей, который обеспечит наше возвращение на Землю. Скорее всего, дипломатической почтой пойдем. А может и еще что-нибудь интересное. Меня в подробности не посвящали. Наша с Иннокентием задача — доставить тебя из точки «А» в точку «Б». А дальше пусть специалисты занимаются.
— А вы не специалисты разве?
— Нет, мы простые телохранители. Ты — первая из украденных нами невест. Кстати, имеешь представление о том, что тебя ждало дальше?
— Имею. Мое журналистское расследование как раз и имело целью вытащить за ушко и на солнышко мистера Эллингтона.
— И что, не пришло в голову, что сама можешь оказаться в роли жертвы?
— По нашей информации у него уже была невеста.
— А о том, что человек может изменить выбор, не задумалась?
— Риск, конечно, существовал, но я была уверена, что выкручусь. Не думала, что он на самом деле маньяк.
— Так, обстановка немножко осложняется, — я прервал девушку на полуслове, закладывая резкий вираж, — похоже, что наши планы меняются и к хорошему дяде мы уже не летим.
На экране стремительно росли три расходящиеся в стороны точки скоростных флаеров, мчащихся нам навстречу. И моя интуиция буквально вопила о том, что встреча с этими флаерами нам категорически противопоказана.
Куда податься? Назад лететь нельзя. Там скоро очухаются и погоню вслед пустят. Направление на портальный комплекс перекрыто напрочь. Туда меня уже не пропустят. Ухожу вправо с набором высоты. Может, сразу и не прочухают, что мы именно в этом флаере находимся. Прочухали. Наверно, связались с ранчо уже. Что-то слишком оперативно они развернулись. Не нравится мне это. Знать о наших планах они не могли. Значит, какой-то неучтенный фактор сработал, что-то совпало.
Ничего, у меня скороподъемность малость побольше, и маневренность хорошая, так что быстро не зажмут. А вот по прямой запросто могут догнать. Ишь ты, стрелять пытаются. На таком расстоянии это не опасно, но на нервы действует. Так, а теперь резко переходим в крутое пикирование, таким макаром мы еще немножко оторвемся. Надо к лесу тянуть.
Минут десять мы с преследователями соревновались в искусстве экстремального пилотирования. Флаер мне попался очень мощный, но излишне перетяжеленный. Если бы не эта броня, уже оторвались бы. Ну ничего, внизу уже лес начинается. А вон и озеро знакомое поблескивает. Запомнил его, когда карту окрестностей просматривал. Это нам и нужно.
— Оля, — оборачиваюсь к девушке, — раздевайтесь. Одежду ко мне в вещмешок складывайте. Белье можете оставить. Сейчас купаться будем.
Крутясь ужом за пультом, раздеваюсь и одновременно настраиваю автопилот.
— Мою одежду и револьверы тоже засунь в вещмешок. Готово? Давай его сюда, а Иннокентия возьми на руки.
Крутое пикирование к тонкой полоске свободного от деревьев пляжа, и вещмешок летит вниз через полуоткрытый дверной проем. Перевожу флаер, в горизонтальный полет и скольжу над озером. Пора. Флаер на секунду зависает на месте и разворачивается. Хватаю Ольгу поперек туловища и спиной вперед прыгаю в темноту. В этот момент флаер, совершивший поворот на 180 градусов, проскакивает под флаерами преследователей и уходит вправо с резким набором высоты. Проскочившие вперед флаеры преследователей разворачиваются и устремляются в погоню. Гремят пулеметные очереди.
Ничего этого я уже не вижу. По возможности сгруппировавшись, я ударяюсь ногами и пятой точкой о поверхность воды и ухожу глубоко под воду. Толкаю девушку вверх и выныриваю сам. Вокруг темнота и тишина. Где-то далеко слышен стрекот пулеметных очередей. Молодец утюг, справляется, уводит преследователей. Ольга плавает рядом, держа одной рукой Иннокентия.
— Оля, можешь отпустить котейку, он не хуже тебя плавать умеет. Пусть нам дорогу к берегу показывает.
Иннокентий
Плавать я действительно умею, но не люблю. Вода в уши заливается. Да и выгляжу потом очень непрезентабельно. Но в данном случае выбора у меня нет. Я уже в воде и плыть так и так придется. Да и берег видно отчетливо. Плыву впереди, а они не торопясь следом. Водичка тепленькая.
Интересно, а почему вода не выталкивает меня сильнее, чем на Земле? Я ведь тут намного легче. Может быть потому, что здесь и вода легче? Нет, физика — это точно не для кошачьих мозгов.
Что-то мне плыть уже поднадоело. Когда же берег приблизится? Ну наконец-то. Сергей и Ольга уже встали на ноги и идут пешком. Напарник подхватывает меня из воды и переносит на берег. Отряхиваюсь. Бесполезно — как был мокрый, так и остался. Придется вылизываться. Хорошо хоть, что вода тут пресная. Вылизываться после соленой — то еще удовольствие.
Но сначала Сергей просит его вещмешок найти. А что его искать? Вон он лежит. Что-что, а направление я четко выдерживать могу. И никаких компасов мне для этого не требуется.
Пока Сергей и Ольга отжимают белье и одеваются, я вылизываюсь, устроившись на травке под деревьями. На самом деле это очень важная процедура — убрать с меха излишки воды; и расчесать скомковавшуюся шерсть. Так она значительно быстрее высохнет.
— Ну и куда мы теперь подадимся, — мысленно спрашиваю у Сергея.
— Нам нужно добраться вот сюда, — представляет он себе карту, на которой нанесены озеро, точка, в которой мы находимся, и место, куда он хочет добраться — руины, оставшиеся еще от предыдущей цивилизации.
— Нет, так я определиться не могу, привязки давай!
Масштаб карты уменьшился. В поле зрения попала река с несколькими водопадами, рудник, горный массив, пара небольших городков.
— Спасибо, этого вполне достаточно. Я уже сориентировался. Но пешком я так далеко тащиться, не согласен. Сажай меня на спину, а то могу оцарапать, запрыгивая. Буду вам дорогу показывать.
Ольга
Рассказать кому — так не поверят же ни одному слову. Попасть в плен к современному барону Синяя Борода в качестве его невесты и быть заточенной в высокую башню в наши дни, в середине XXII века — да не может такого произойти, потому что не может произойти никогда. Это ведь сказка, легенда, а на самом деле такого не бывает. Еще как бывает. Только вот доходит это до тебя, дурехи, только тогда, когда уже сидишь в башне. И обратного пути уже нет. Никто тебя не спасет. Потому, что ты сама сюда залезла.
И когда ты уже отчаялась и почти смирилась, вдруг откуда ни возьмись появляется сказочный Кот-Котофеич. Красавец. Не бывает в природе таких котов. Только в сказках такие встречаются, но там они в сапогах щеголяют и в шляпе с пером.
Так вот, появляется это мохнатое чудо — размером с крупного оцелота, но, несомненно, кот — наш сибирский котяра, и заявляет человеческим голосом: «Меня зовут Иннокентий, мы с напарником прибыли с Земли вас спасать». В первый момент я решила, что сплю, потом — что глюки пошли, ну не говорят коты человеческим голосом. Потом только поняла, что не разговаривает он вовсе, а слова прямо у меня в мозгу образуются.
Телепатия — это, конечно, тоже необычное явление, даже скорее фантастичное, но она бывает. Недавно узнала, что где-то на другом конце галактики есть целая планета телепатов. Кот-телепат — в это поверить тоже, конечно, трудно, но не настолько, как в говорящего кота.
По крайней мере, я поверила, что с ума не сошла и меня на самом деле спасать прибыли. А дальше сказка продолжилась. Открываю створки окна, и через несколько секунд мне галантно протягивает руку сказочный принц. Какой мужчина! Высокий, гибкий, с фигурой древнегреческого атлета, на поясе кобуры с какими-то гигантскими револьверами и нож размером с небольшой меч в ножнах. Взгляд пронзительный, лицо суровое, волевое, а улыбка светлая, открытая. Я как увидела — сердечко екнуло, ноги ослабли и по спине мурашки побежали. Про остальное не стану говорить. Все, думаю, мой будет, никому не отдам. Никогда не думала, что можно вот так, с первого взгляда влюбиться.
А дальше погоня. Наш флаер совершает невозможные пируэты, но нас все равно нагоняют. И в этот момент Сергей (так зовут сказочного принца) буднично заявляет мне: «Раздевайся». И начинает через голову рубашку стягивать. Я, конечно, понимаю, что обворожительна и могу легко вскружить голову. Но чтобы вот так, сразу? Только хотела сказать, что, по-моему, сейчас не совсем подходящий момент, кот, опять же, очень заинтересованно посматривает, как поняла, что вовсе не это он в виду имеет. Чуть не опростоволосилась.
Далее — ночное купание. Я великолепно плаваю и люблю купаться ночью, но еще ни разу в жизни мне не доводилось рушиться в воду таким образом. Потом — ходьба по ночному лесу под ручку с мужчиной. Он в очках инфракрасных, ему дорогу видно. На плечах у него котяра — как роскошный воротник, разлегся — общее направление подсказывает. Иногда моей щеки усами касается. А я иду, в плечо своего мужчины вцепившись, не вижу вокруг ничего, но верю, что ни одна ветка меня по лицу не ударит. Никогда и ни к кому у меня такого доверия еще не было. Только к родителям, наверное, в детстве, а тут как-то сразу оно появилось. Иду и понимаю, что пока он со мной — все хорошо будет.
Джон
Уже на подлете я связался с Томасом Эллингтоном. Мы совсем немного не успели. Русский меня опередил. Чисто сработал и чрезвычайно нагло. Уволок девчонку, воспользовавшись флаером этого местного нувориша. И если бы не я — ушел бы. Ничего страшного. Мы перехватили его на пути к портальному комплексу и погнали обратно, прочь от цивилизации, в край дремучих лесов.
Сбить флаер оказалось не так просто, как я рассчитывал. Оказалось, что эти дурацкие пулеметы могли нанести ему заметный ущерб только на близком расстоянии. Бронированный он, видишь ли. Неужели так сложно было лазерную турель установить? Нет, янки тут определенно в ковбоев заигрались. Деградируют.
А вот русский меня в очередной раз удивил — пилотирует этот летающий гроб очень профессионально. Наши флаеры более скоростные, но у него выше маневренность, поэтому он все время обманывает нас, уходя на виражах и отрываясь. Потом мы, разумеется, снова догоняем его, но как только выходим на дистанцию прицельной стрельбы, он выполняет очередной кульбит.
Над озером мы практически догнали его, зажав с трех направлений, но он в очередной раз нас обманул. Никто и представить не мог, что он развернется на месте и чесанет в обратном направлении. А потом, видимо, устал. Пилотаж стал просчитываемым, и мы, наконец, смогли приблизиться на дистанцию уверенного поражения. Несколько очередей почти в упор, и флаер русского обрушился на лес, ломая деревья и оставляя за собой широкую просеку.
Спустя пару минут мы нашли поблизости свободную от деревьев поляну и сели. Темень — глаз выколи. Хорошо, что у рейнджеров фонари с собой были. Проламываемся через заросли кустарников. А вот и флаер — лежит на боку. Дверь не поддается — заклинило от удара о землю. Двое из рейнджеров сходили к флаерам за ломами и начали молотить по бронестеклу кабины. Есть, проломили! Лезу внутрь. Пусто!
Опять этот русский меня обманул. Спокойно, надо сосредоточиться и понять — где они могли покинуть флаер. Все время же на глазах были. А автопилот такие пируэты точно не мог вытворить. Особенно, как тогда над озером. Стоп. Над озером. Именно тогда они на несколько секунд были потеряны из виду. Неужели они над водой умудрились выпрыгнуть?
Летим обратно. Садимся на узкую полоску у обреза воды, свободную от деревьев. Рейнджеры разбредаются по сторонам в поисках следов.
Нашли! Иду туда. Молодцы парни, не затоптали следов. Как только увидели — сразу остановились. Так, вот тут они вышли из воды. Тут некоторое время топтались. А потом ушли в этом направлении.
Ладно, далеко не уйдут. Сейчас мы их с помощью тепловизора быстро отыщем. Как не установлен? Что значит: только радар?! Да вы что, совсем тут одичали? Как же вы беглых ищете, если у вас ни тепловизора, ни собак нет?
Охотничьи оцелоты? Это меняет дело! Связываюсь с Эллингтоном. Нужны оцелоты-следопыты и лошади. Похитителя мы спешили, теперь ножками он далеко не уйдет. Лично возглавите охоту? Хорошо, ждем. Где мы находимся? Сейчас вам сержант объяснит.
Сергей
В связи с изменением обстоятельств нам пришлось резко менять планы. Я рассчитывал, что нашим противником будет местный олигарх, который в своих владениях царь и бог в одном флаконе, но в планетарном масштабе является величиной пренебрежимо малой. Более того, вынесение сора из избы явно не в его интересах. Вырвавшись с контролируемой им территории, можно было особо не таиться.
Но все пошло по-другому. Флаеры, которые сегодня гонялись за нами, не имели никакого отношения к обиженному нами олигарху. По-видимому, в дело вмешалось государство. А это уже совсем другой коленкор. И, судя по остервенению, с которым в нас вцепились, дело уже было не в Ольге, а именно во мне. Скорее всего, меня опознал кто-то, с кем я ранее пересекался.
Поэтому я перешел к плану «Б». Сейчас мы идем к руинам, оставшимся на Техасе-2 от предыдущей цивилизации. Это сейчас она скатилась практически в каменный век. А раньше они строили достаточно много. Большая часть построек давно развалилась, но по имеющимся у меня данным кое-что осталось. Вот к одному из таких объектов мы сейчас и направляемся.
Идем уже три часа. Ольга устала, но не подает виду. А останавливаться нам сейчас нельзя.
— Иннокентий, — обращаюсь к коту, — не хочешь уступить даме место и немножко прогуляться ножками?
Котяра нехотя спрыгнул. Перевешиваю вещмешок на грудь.
— Оля, садитесь ко мне на закорки и обнимите меня за шею. Нет, немножко пониже, чтобы я дышать мог.
Теперь можно и пробежаться. Темп сразу увеличился. Скоро рассвет, а нам еще километров десять бежать. Лес тут достаточно редкий, поэтому бежать легко. Ольга худенькая, на Земле, наверно, килограммов 55 весила. А тут ее вес вообще почти не ощущается. Больше, разумеется, чем Иннокентий на Земле, но не намного. Тем более что прижимается она ко мне плотно. Как влитая сидит. Благодаря этому равновесие не сбивается и дополнительный груз практически не влияет на скорость передвижения.
Руки она соединила у меня на груди. Запах у них приятный — свежевымытая кожа и чуть-чуть пота. Аж голову кружит немножко. Для меня запах женщины всегда очень много значил. Вот у Дианты, например, все при всем было, а запах настораживал. Чужим воспринимался. А этот на душу органично ложится. Так бы нюхал и нюхал. Что-то мысли у меня совсем не в ту степь повело. Тут надо думать, как выбираться из этой ситуации будем, а я о запахах рассуждаю. Тут еще надо посмотреть будет, как ее Иннокентий воспримет.
— Не беспокойся, положительно воспримет, — шевельнулась в голове чужая мысль, — подходит она нам.
— Зверюга, ты опять тут пасешься? А ну кыш из моей головы!
Иннокентий
А что я такого сказал? Девчонка реально мировая. И в Сергея, похоже, втрескалась по самые уши. Так что я ничего против нее не имею. О чем и высказался. Успокоить человека хотел, поддержать. И на кыш нарвался. И это после того как место даме уступил. Вот что гормоны с людьми делают!
Меж тем уже потихоньку начинает светать. Солнце еще не появилось над горизонтом, но звезд уже не видно. Лес еще сильнее поредел. Фактически это уже не лес, а отдельные редкие рощицы, чередующиеся с полянами и луговинами. Лес стал более редким, но сами деревья укрупнились. Появились дубы со стволами в несколько человеческих обхватов. А сама местность постепенно становится пересеченной. Появляются крупные валуны, тут и там вытарчивающие между древесных корней, небольшие овраги. Грунт становится все более каменистым. А местность холмистой. Мне все это бежать почти не мешает, а вот напарник темп ощутимо снизил.
Уточнил у Сергея, — что именно мы ищем? И как это выглядеть должно?
Отвечает:
— Искусственные сооружения, причем, скорее всего, подземные. Спутники, мол, показывают, что в этом районе много пустот под землей имеется. И нам надо вход в одну из них обнаружить. Тогда можно будет отсидеться под землей, где нас ни одним прибором не обнаружить.
Ну что ж, будем искать что-либо искусственное. Или дырки в земле. Вот, кстати, одна имеется. Подойдет?
Сергей
Молодец Иннокентий, нашел. Не вход, правда, обрушившийся участок стены, только это нам без разницы. Главное, что тут можно под землю проникнуть. Если расковырять немножко.
С момента строительства этого сооружения не меньше тысячи лет прошло. А может и все две. Подземный комплекс, а это, несомненно, он, качественно укрыт всевозможными наслоениями. Если бы не дуб, ничего бы мы не нашли. Но дуб постарался. Здоровенный. Обхвата четыре, не меньше. Выворотил растущим корнем, выжал в сторону и вверх фрагмент железобетонной стены. И под ним лаз образовался. Небольшой. Я бы с высоты своего роста и не заметил ничего. А котяра обнаружил. Он ведь над самой землей смотрит.
Да, железобетонной эта стена была когда-то давно. А сейчас арматуры в ней уже нет. Проржавела напрочь, раздвинула бетон изнутри, так что он растрескался весь (продукты коррозии занимают больший объем, чем исходное сечение металлического прутка), а потом всю ржавчину водой наружу вымыло. Сейчас я немножко поковыряю ножиком, и можно будет внутрь пролезть.
Джон
Эллингтон с тремя десятками ковбоев прискакали через два с половиной часа, перед самым рассветом. Привез трех оцелотов. И два десятка заводных лошадей. Утверждает, что коты охотничьи, по следу ходят. Почему сразу трех? Говорит, что это не собачки, верхнего чутья не имеют. Могут потерять след. Но вот только не все три одновременно. По очереди. Иногда двое сразу. Но, даже в этом случае один след удерживает. А остальные, потерявшие след, бегут за ним и снова подхватывают его. Бегают оцелоты быстро. Настолько быстро, что иногда лошадей приходится в галоп поднимать.
Показали оцелотам следы. Они покрутились, немножко понюхали и как чесанут. Ковбои следом — чтобы не потерять. Эллингтон предложил мне с рейнджерами присоединиться к гону. Нет уж, спасибо. Вы верхами, а мы сверху. На флаерах нам удобнее будет. И безопаснее.
Когда мы взлетели, на востоке уже вовсю алела заря. Сначала наши флаеры шли над кавалькадой всадников, а потом, определившись с направлением, развернулись цепью и полетели вперед.
Первым увидел преследуемых кто-то из флаера, который летел на левом фланге. Сразу вслед за этим пилот этого флаера совершил фатальную ошибку. Вместо того чтобы предупредить меня и договориться о совместных действиях, он развернул флаер, выпустил короткую очередь и пошел на сближение.
Сергей
Куски древнего бетона не могли противостоять стальному клинку из сверхпрочной стали и легко обламывались, падая в быстро расширяющееся отверстие. Я не успел совсем немножко. Отверстие было расширено уже вполне достаточно для того, чтобы в него могла пролезть Ольга, но для меня было еще слишком узким, когда вокруг с визжащими рикошетами запрыгали крупнокалиберные пули.
— Быстро вниз, — крикнул я Ольге и Иннокентию, отступая под прикрытие дуба. Девушка мгновенно сориентировалась и ногами вперед полезла в отверстие. Повисла на руках, цепляясь за края, и отважно спрыгнула вниз. Вслед за ней в отверстие сиганул Иннокентий.
Я стоял, прижавшись спиной к древесному стволу, и выщелкивал в ладонь патроны из револьверных барабанов. Ссыпав их в рюкзачок, я достал из него одну из двух пачек, которые были подарены мне хозяином оружейной лавки. Вот ведь действительно, не знаешь, где найдешь, а где потеряешь. Патроны были особенными. Бронебойно-зажигательные, с тяжелыми двадцатидвухграммовыми черными пулями с красным пояском, в глубине каждой из которых таился затупленный сердечник из чрезвычайно твердого сплава. Дульная энергия этих пуль составляла более двух тысяч джоулей (примерно как у автомата Калашникова).
Пока я занимался перезарядкой револьверов, флаер приблизился, дал еще одну очередь — от дубового ствола полетели щепки, и начал смещаться вправо. К моменту, когда мы с пилотом увидели друг друга, я был уже готов, а он на секунду замешкался. Вот этой секунды ему и не хватило.
Я стрелял по-македонски с двух рук, целясь в голову пилота. Первые две пули оставили на бронестекле кабины два сливающихся белесых круга. Вторая пара усугубила их действие, превратив белесые круги в одно непрозрачное пятно. Пятая из выпущенных мной пуль застряла в бронестекле, а шестая — пробила его и разнесла в мелкие куски череп пилота. Неуправляемая машина свечой прянула вверх и ушла в вертикальную циркуляцию, завершившуюся встречей с землей. Прогремел взрыв.
Остальные два флаера, которые успели развернуться и как раз в этот момент заходили в атаку, резко ушли в стороны с набором высоты и, немножко покрутившись на безопасном расстоянии, пошли на посадку.
Сунув дымящиеся револьверы в кобуры, я в несколько движений отколол еще один кусок бетона и собрался протискиваться в отверстие. Но в последний момент остановился — надо было замаскировать вход. Огляделся вокруг. Вот этот клиновидный камень подойдет в самый раз. Подтащил его к отверстию и примерил. Чуть-чуть не проходит. Подровнял края отверстия. Еще одна примерка. Теперь садится точно и почти не выступает. И в этот момент услышал топот.
Джон
Русский сбил флаер! Из револьверов. С расстояния более чем в полторы сотни футов. Это ведь невозможно, тут бронестекло установлено, его и из пулемета не сразу пробьешь. А он как-то ухитрился. Пришлось садиться за холмом. Едва только флаер коснулся земли, я выпрыгнул из него и, сжимая в руках автоматическую винтовку, полез на холм. Сверху он будет у меня как на ладони. Рейнджерам крикнул, чтобы оббегали холм с двух сторон.
Склон был достаточно крутым, и я быстро запыхался. Ничего, сейчас я наконец его достану. Выскочил на вершину и остановился. Где русский? Да вот же он! Стоит в трехстах футах от меня и (не может быть!) целится прямо мне в лицо сразу из двух своих ужасных револьверов. Я застыл на месте. А может быть, это время замедлило свой бег и пространство необъяснимым образом сжалось. Я отчетливо видел два чернеющих дула, смотрящих мне прямо в глаза. Успел даже заметить, как в них вспыхивает пламя, ощутил, что пули, как два рассерженных шмеля, прожужжали на расстоянии не более дюйма от моих ушей. И все. Больше ничего не помню.
В себя меня привела льющаяся на голову струя воды. Приподнялся на локтях. Голова буквально раскалывалась. Пощупал затылок. Огромная шишка. На пальцах осталась кровь. В паху тоже мокро, но ничего не болит. Пощупал рукой. Понюхал и скривился. Да, это не кровь.
Последний из моих жестов вызвал дружный смех толпящихся вокруг рейнджеров и ковбоев. У подножия холма весело заржали лошади.
— Где русский? — спросил я у Эллингтона, сидящего около меня на корточках.
— Не знаю, — ответил скотопромышленник, завинчивая флягу. — Когда мы прискакали, тут были только ваши рейнджеры. Русского они не нашли и стали искать вас. Вы, наверно, оступились на вершине холма и, падая, ударились затылком о камень. Это бывает. Не раз и даже не два видел. А вот чтобы кто-нибудь из тех, кто набил шишку на затылке, обмочился от этого, я раньше точно никогда не видал…
Сергей
Субъект, который выскочил на вершину холма, явно не был местным. Больше всего он напоминал англичанина. Причем не простого англичанина, а породистого аристократа не менее чем в десятом поколении. Ну что ж, все проясняется. Коллега пожаловал. Надо его пугнуть хорошенько. В детстве меня очень впечатлила одна сцена из романа Богомолова «Момент истины». Я и стрельбу по-македонски потом специально осваивал. Попробовать? Расстояние для револьверов великовато, конечно, но восьмидюймовые стволы — это вам не баран чихнул. Должно получиться. В самом крайнем случае ухо этому придурку отстрелю.
Получилось. Обе пули прошли в паре сантиметров от ушей, не задев их. А эффект получился даже сильнее, чем в романе. Клиент не просто впал в ступор, а натурально сомлел.
Вот теперь пора сматываться. Спуститься в отверстие таким образом, чтобы потом в него аккуратно вошел камень, невообразимо сложно. Особенно когда ноги не касаются дна. Но благодаря низкой силе тяжести, позволяющей спокойно висеть на одной руке, у меня получилось. Камень перекрыл отверстие настолько плотно, что внутрь просачивались только отдельные лучики света.
Я включил фонарик. Расширяющийся конус света пробежал по стенам, осветил свод и спустился на пол, освещая пространство под ногами. Мы стояли в просторном тоннеле практического очертания. Когда-то в нем были проложены рельсы, но сейчас от них остались только две параллельные полоски ржавчины. Стены, пол и свод тоннеля были изготовлены из железобетона. Что интересно, полуразрушенной оказалась только одна стена, через верхнюю часть которой мы и проникли. В тоннеле было сухо — вдоль стен были выполнены дренажные канавки, и не было характерной для старых подвалов затхлости. По-видимому, естественная вентиляция до сих пор не была нарушена.
— Куда пойдем? — нарушила молчание Ольга.
— Вправо, туда, где холмы на поверхности. Похоже, что комплекс немаленький и очень даже неплохо сохранившийся. Можно особенно не торопиться. Сразу они вход не найдут и фора в пару часов у нас имеется.
Иннокентий запрыгнул мне на спину, я взял Ольгу под руку и мы пошли по тоннелю в глубь подземного комплекса. Под уклон. Он был совсем небольшим — я почувствовал его, только отойдя на некоторое расстояние, но постоянным. Через полкилометра тоннель начал плавно забирать вправо. Примерно через час мы вышли на рассечку: тоннель раздваивался. Куда идти? По правилам движения в лабиринтах надо было идти в правый тоннель, но Иннокентию левый показался более интересным. И я прислушался к его мнению. Интуиция у кота, простите за тавтологию, зверская. Никогда еще нас не подводила.
Еще через полчаса неспешного хода тоннель вывел нас в просторную, но достаточно короткую тупиковую потерну. Ее ширина достигала 18 метров, а расстояние до замка свода по моим прикидкам было не менее сорока. С одной из сторон чуть ниже пяты свода просматривалось несколько недостижимых для нас штреков — по вертикальной бетонной стене на несколько десятков метров не мог бы вскарабкаться даже Иннокентий, а то, что когда-то было металлической лестницей, сейчас представляло собой холмик ржавчины.
В торцевой стене потерны имелась металлическая защитная дверь. Трехметровой высоты и почти два метра в ширину. Выпуклая наружу, цельнометаллическая, без малейших следов ржавчины. Я попробовал царапнуть ее кончиком своего ножа. На металле почти не осталось следа. Очень хорошая сталь. Даже по современным меркам хорошая. С левой стороны в двадцати сантиметрах от края и в полутора метрах от пола установлено штурвальное колесо на черном валу.
Я потер пальцем вал и внимательно осмотрел грязь, которая на нем осталась. Графитовая смазка. Пожалуй, у нас есть шанс. Ссадил Иннокентия на пол. Фонарик дал Ольге и показал, куда именно надо светить. Попробовал сдвинуть штурвал с места. Небольшой люфт есть. А если раскачать? Уперся хорошенько ногами и потянул штурвал вправо. Есть, чуть провернулся. Теперь назад и еще один рывок. Еще немножко прокрутилось. Теперь попробую крутить. Пошло! С натугой, но крутится. Сделал оборотов двадцать и встал мертво. Наверно, уже все.
Теперь надо тянуть. Ухватился за штурвал, уперся обеими ногами в стену и начал медленно расправлять спину. О чудо, многотонная стальная конструкция сдвинулась с места и начала открываться. Спрыгнул на пол и потянул штурвал на себя. Дверь открылась почти на метр и остановилась. Нам достаточно!
Взял у Ольги фонарик и заглянул внутрь. Просторное помещение с несколькими дверьми. Обычными. Немножко холодно, но воздух чистый. Пригласил внутрь своих спутников и потянул дверь на себя. Закрылась. Изнутри аналогичный штурвал, но с фиксатором. Кручу штурвал. Туго идет, но усилие не чрезмерное. Справляюсь. Теперь выдвигаю и утапливаю в стену фиксатор. Все. Снаружи дверь теперь не открыть. Можно не торопясь осмотреться, немножко отдохнуть и подумать над тем, как будем отсюда выбираться.
Ольга
Как я устала! Причем и морально и физически. Полет, купание в озере, движение через ночной лес, ходьба по подземным туннелям, ожидание, пока Сергей откроет дверь. Все время на ногах (исключая, конечно, часть пути, проведенную у Сережи на закорках). Очень хотелось хоть немножко посидеть.
В помещении, в которое мы зашли, было немного мебели, стеллажи, остатки приборов. Когда-то здесь наверняка имелось электричество, но электропроводка не выдержала испытания временем. Изоляция с проводов осыпалась, проволока позеленела и рассыпалась в пыль при первом же прикосновении. Кресло, в которое я хотела усесться, развалилось сразу после того, как я коснулась его рукой. Сережа подвел меня к деревянному топчану, сбитому из толстых потемневших от времени досок, смахнул с него рассыпающуюся в прах обивку и предложил отдохнуть. Я присела. Как ни странно, топчан не просто выдержал мой вес, но даже не заскрипел.
Позже Сережа объяснил, что доски, из которых сделан топчан, были дубовыми, а над хорошо высушенными изделиями из древесины большинства разновидностей дуба время не властно.
Как только я уселась, Кеша моментально устроился рядом и положил голову мне на колени. Я почесала ему шею и начала гладить по спине. Котяра довольно заурчал, если, конечно, воспроизводимые им звуки можно назвать урчанием. Больше это напоминало работу небольшого моторчика.
Пока мы с Кешей отдыхали, Сережа осмотрел помещение. Единственным предметом, кроме топчана, который не развалился при первом же прикосновении, оказался стеллаж, который стоял вдоль одной из боковых стен. Когда Сережа сказал мне, что он изготовлен из алюминия, я страшно удивилась. В технике я понимаю мало, но химию в школе учила. И помню, что это очень даже активный металл. Он даже с обыкновенной водой легко взаимодействует. Сережа пояснил, что в воздушной среде на поверхности алюминия сразу образуется тончайшая окисная пленка. А она, в отличие от самого металла, достаточно инертна.
Покопавшись немного на стеллаже, Сережа нашел свечи. За прошедшие века они стали плоскими, но способность гореть не утратили. Расставил их на стеллаже, зажег, и в комнате стало достаточно светло. Больше ничего ценного он в этом помещении не обнаружил и занялся исследованием тех, что находились за дверями в торцевой стене. Любопытство пересилило усталость, и мы с Кешей присоединились к нему. Только вот почти ничего интересного не нашли. Слишком уж много прошло времени. Большая часть предметов была представлена кучками разноцветной трухи.
В левой комнате, скорее всего выполнявшей функции кладовки, уцелели бутыли зеленого стекла с притертыми стеклянными же пробками. В большей части из них даже жидкость сохранилась. Щелочь. Во второй комнате, по-видимому, архиве или чем-то вроде библиотеки, все было уставлено алюминиевыми стеллажами с книгами, стопами бумаг и разграфленных тетрадей. Бумага пожелтела и стала очень хрупкой. Чернила выцвели и стали не просто бледными, а почти совсем прозрачными. Буквы, а это, несомненно, были не иероглифы, а именно буквы — абсолютно незнакомые. Я хорошо знаю четыре земных языка и имею некоторое представление еще о десятке, так вот, ничего даже отдаленно похожего. В книгах текст сохранился лучше. Возможно, специалисты разберутся. Надо будет прихватить с собой парочку. Только вот по какому принципу выбрать? Ничего похожего на картинки или схемы я не нашла. Что это: художественная литература или техническая?
Третья, самая большая комната представляла собой казарму. Это даже я поняла. Аккуратные ряды таких же дощатых топчанов, как тот, на котором я уже имела честь сиживать, вешалки, пирамида для оружия. Пустая. В дальней стене дверь. Неужели там выход? Ох, какое разочарование. Хотя могла бы и сама догадаться. За дверью была туалетная комната. Куда же без нее?! Три вполне узнаваемые раковины. Над ними на стене закреплены небольшие зеркала. Ой, какая я страшненькая!
— Сережа, у тебя нет случайно расчески? Ох, какой ты молодец, давай я тебя поцелую.
А это скорее всего унитаз, только странный какой-то. Без гидрозатвора. Простая вертикальная тумба с широким, расширяющимся вниз отверстием. Ах, вот оно что! Там внизу ручей протекает. Здорово придумано.
— Сережа, ты меня не оставишь тут ненадолго одну? Кеша, тебя это тоже касается!
Джон
Ушибленная голова болела. От мокрых брюк ощутимо попахивало. Ткань холодила кожу и прилипала к внутренним сторонам бедер. Хорошо, что в ботинки ничего не попало — вовремя я упал.
Сейчас в моем распоряжении было сорок шесть человек (с учетом того, что семеро рейнджеров погибло во флаере). Несмотря на то что мой авторитет слегка пошатнулся, сержант мне пока еще подчинялся, а Эллингтон и сам был великолепно мотивирован, организовать прочесывание местности мне удалось. Оцелоты в этой ситуации оказались беспомощны — все пространство под дубом пропахло сгоревшим порохом и взрыхлено крупнокалиберными пулями. В траве блестели револьверные гильзы, также не способствовавшие обнаружению следов по запаху. Оставалось надеяться на остроту зрения рейнджеров и охотников, приведенных Эллингтоном.
Подозрительный камень был обнаружен не сразу, но когда его нашли и вытащили из отверстия, у меня, наконец, сложился пазл. Теперь стало понятным, что беглецы действовали не спонтанно. Они с самого начала направлялись к этому сооружению, оставшемуся на планете от вымирающей цивилизации. О том, что построено оно именно ее представителями, мне стало ясно сразу после того, как я спустился в туннель. Никаких полимербетонов и карбоновых пластиков там не было и близко — обычный железобетон, характерный для середины двадцатого века Земли. Для местной цивилизации этот рубеж оказался пиком развития. Дальше наблюдался только спад.
Я связался со своей резиденцией и потребовал выслать мне схему подземного сооружения. Оказалось, что ничего подобного в офисе нет. Как они только могут тут работать? Спросил Эллингтона. Тот слышал о древних развалинах, но даже не мог себе представить, что среди них окажется целый подземный комплекс.
Пыль, ржавчина, запустение. С одной стороны, неприятно, а с другой — следы четко видны. Цепочку следов, оставленных беглецами, я обнаружил почти сразу. Теперь нам и оцелоты не нужны. Жаль только, что сюда лошадей или флаер спустить нельзя. Тоннель явно железнодорожный, флаер спокойно поместился бы.
Но для этого нужно время. А я тороплюсь. Так что ножками. Несколько человек я оставил охранять флаеры и лошадей, а еще четверых — расширить отверстие до размеров нормального входа. Всех остальных забрал с собой. Аккумуляторные фонари имелись в обоих флаерах, так что темнота нам не особенно мешала. Я решил больше не рисковать и вперед выпустил сержанта с рейнджерами. А сам шел вслед за ними, беседуя с Эллингтоном. Этот янки мне, разумеется, не ровня, но лучше уж такой собеседник, чем тупые солдафоны и грязные ковбои.
Иннокентий
Пока Ольга справляла свои надобности и вертелась перед зеркалом, я предложил Сергею немножко подкрепиться. Как говорится: война войной, а обед — по расписанию. Расположились мы прямо в казарме. Напарник в первую очередь позаботился обо мне, открыв и поставив на пол консервные банки с кормом и молоком, а потом достал из рюкзака еще две саморазогревающихся банки с тушенкой для себя и Ольги. Ложка у него была только одна, и он, предварительно обтерев носовым платком, уступил ее даме. А сам ел с ножа. Выглядело это настолько смешно, что девушка несколько раз прыскала, стыдливо прикрываясь ладошкой.
Закончив насыщаться, я тщательно облизал пустые банки, тщательно помылся, запрыгнув на один из топчанов, и свернулся калачиком. После сытного обеда надо обязательно поспать. Это закон. Его, говорят, еще Архимед придумал. Укладываясь спать, я разик зевнул в сторону Ольги, намекая Сергею, что девушке сон тоже не помешает. Он внял и посоветовал девушке устраиваться рядом с ним на стоящем у стены топчане. Предложив ей в качестве подушки свое плечо. Та не раздумывая согласилась и уже через пару минут отрубилась начисто. А вот Сергей не спал. Думал о том, как мы выбираться отсюда будем.
Джон
Следы привели нас в огромный подземный зал и закончились около массивной защитной двери. Все наши попытки открыть ее успехом не увенчались. Казалось, что огромная стальная глыба составляет единый монолит с железобетонной стеной немереной толщины.
Сержант предложил сбегать за взрывчаткой и взорвать эту чертову дверь к чертям собачьим. Я запретил. Взрыв такой мощности может обрушить свод. Надо резать. Лазерных резаков на этой задрипанной планетке не имелось, но были кислородные. За одним из них я и послал сержанта. В сопровождающие ему Эллингтон выделил одного из своих ковбоев (за резаком надо было лететь на его ранчо). Вдогонку я крикнул им, чтобы прихватили с собой какую-нибудь тележку. Как они тут вообще живут в этой паршивой колонии? В Великобритании металл уже лет двести лазерами режут. А эти придурки в ковбоев играют. И в техасских рейнджеров.
Идти назад, а потом опять возвращаться к двери я не захотел и велел устраиваться на отдых прямо в обнаруженном нами подземелье. Восторга у ковбоев это не вызвало ни малейшего, но Эллингтон прикрикнул на них, и ропот быстро стих. Уважают его тут. Или боятся. А мой авторитет все падает и падает. Как бы эти янки не линчевали меня в случае неудачи. С них станется. Совсем от цивилизации отбились.
Иннокентий
Слух у меня хороший и присутствие людей по ту сторону двери я почувствовал еще до того, как уловил их мысли. Просигналил напарнику. Тот отнеся к новости философски — сразу они все равно дверь не вскроют, так что несколько часов у нас имеется.
— А потом что? Будешь отстреливаться?
— Нет, отстреливаться у меня долго не получится. Забросят внутрь какую-нибудь химию и возьмут нас тепленькими. Есть другой способ.
— Какой?
— Потом расскажу, когда Оля проснется. Не люблю два раза повторять. Спи пока. Мне тоже отдохнуть надо. Я ничего подобного раньше не делал и предполагаю, что сил понадобится немерено. Но вдвоем мы справимся.
Джон
Резак и баллоны привезли только через три часа. Вместе с профессиональным сварщиком. Оглядев дверь, работяга выругался сквозь зубы и сделал попытку отказаться, заявив, что здесь не газ, а алмазная фреза нужна — толщина стали, мол, тут не меньше фута. Но Эллингтон рявкнул, что это не его ума дело. Велели резать — значит режь, а думать тут есть кому и без тебя. Сварщик только поморщился, но газ включил. Немножко повертел вентили, фокусируя пламя, и приступил к работе. Металл зашипел, пузырясь, и по выпуклой поверхности двери покатились, соскакивая на пол, ослепительно-яркие капли. Резак медленно двигался вниз, оставляя за собой узкую канавку глубиной не более пары дюймов.
Я понял, что это надолго, и отошел в сторону. Ничего, я долго ждал, сейчас подожду еще немножко. Теперь этот русский от меня уже никуда не денется.
Сергей
Я разбудил Ольгу, когда за дверью послышалось шипение резака.
— Поднимайся, милая, нам пора убираться отсюда. Плохие дяди начали дверь резать. Скоро здесь будут.
— А как мы будем отсюда выбираться? Ты откроешь портал?
— Нет, порталы — это не наше, не земное. Нам не требуется устраивать проколы, раздирая ткань пространства. Есть другой способ.
— И какой же?
— Да так, — я скромно потупился, — частный случай теории вероятностей.
— А конкретнее?
— Очень просто. Когда вероятности выпадения орла и решки одинаковы, монета становится на ребро. Это неустойчивое, пограничное состояние. Малейшее смещение вероятностей — и монета падает. Выпадает либо орел, либо решка. Человеческая мысль обладает способностью менять вероятности. Как именно это происходит, я не знаю. Все дело в волевом усилии. Одни способны на это, другие — нет. Тех, которые способны, очень мало. Но они есть. Не все из них знают об этой способности. Не все могут развить ее. В моем роду было трое мужчин, обладающих этой способностью. Последний — мой прадед. Потом — как отрезало. Способность оставалась латентной, не развивалась. Как будто какой-то внешний блок наложили.
— А теперь?
— Когда я был на Тэчче, землеподобной планете на противоположном конце галактики, местная знахарка сняла этот блок. Теперь я способен изменять вероятности.
— И что это нам дает? Выпадет орел?
— Орел? Орел — это просто. Такие вещи многие люди могут проделывать. Тут другой случай. Сейчас я нахожусь здесь. На Техасе-2, в подземелье. Но вероятность моего нахождения в этой точке пространства вовсе не равна ста процентам. Не встреться нам при возвращении погоня, я бы сейчас уже дома находился. Имелась такая вероятность, причем близкая к пятидесяти процентам. А ведь я мог вообще не появляться на Техасе-2. Твое освобождение могли поручить другой группе или местному резиденту. Опять примерное распределение вероятностей пятьдесят на пятьдесят. И таких ситуаций, при которых я в этот момент с вероятностью в пятьдесят процентов мог оказаться у себя дома, достаточно много.
— Я пока не понимаю, что именно это нам дает. Ты ведь сейчас тут, а не дома.
— Тут. Но изменив вероятность, могу оказаться там.
— А я?
— Вот с тобой как раз и связана основная сложность. Я могу не только сам оказаться у себя дома, но и взять с собой груз, не превышающий мой собственный вес.
— Так я ведь легче тебя!
— Легче. Даже вместе с Иннокентием легче. Только вы оба не груз, а мыслящие существа. Иннокентий телепат, он может подстроить свой мозг к моему, продублировать и усилить мой волевой посыл. А ты не можешь.
— И что, ты оставишь меня здесь?
— Нет, конечно! Как ты могла такое подумать? Просто в момент переноса ты должна представлять собой груз — не мыслить.
— Не понимаю. Как я могу не мыслить?
— Я тебя отключу. На время. Не боишься?
— Не боюсь. Почему-то я тебе верю даже больше, чем себе.
— Тогда ни о чем не волнуйся. До встречи у меня дома.
Я аккуратно нажал пальцем на неприметную точку на шее девушки и подхватил на руки ее оседающее тело.
— Кеша, нам пора.
Иннокентий мягко запрыгнул мне на спину и устроился на плечах, прижавшись головой к моей щеке.
— Подключайся, с некоторой вероятностью я в данный момент времени могу стоять на ковре в центре моей спальни. Сейчас я буду делать шаг к кровати. Готов?
— Да.
— Поехали!
Я полностью отстроился от всего, что меня окружало, не видел больше тусклого пламени догорающих свечей, не слышал шипения кислородного резака, отчетливо представил в своем воображении комнату, в которой должен был сейчас появиться, увидел аккуратно заправленную кровать у стены, ворсистый ковер под ногами. И шагнул правой ногой вперед. Обычный такой, ничем не примечательный человеческий шаг. Шаг длиной в сто тридцать девять световых лет.
