43
Несмотря на то, что разговор происходил, когда все были чертовски пьяны, в такой степени опьянения, когда после протрезвления не помнишь не только слов, действий – вообще ничего, Дмитрий Баренцев помнил все сказанное так, словно беседа состоялась на трезвую голову. И разговор этот запал ему в душу, поселив там колючие семена смутного сомнения, общей неуверенности и подозрительности.
Выпив противопохмельную микстуру, Дмитрий снова залег в кровать, чтобы дождаться действия препарата и избавиться от этой обручем сдавливающей голову боли и странного привкуса на языке.
– Ты готов к скачкам, коник? – спросила проснувшаяся от его движений Альма, подружка экстракласса.
– Не коник, а Кентавр… – с неудовольствием поправил Дмитрий.
– А какая разница?
– Конь – это домашнее тягловое животное, а кентавр – мифологическое существо… сопряжение человека и коня.
– Но член-то у него все равно лошадиный.
– Блин… кто о чем…
– Ну да, Кентавр, – согласилась Альма. – Все рассматривают какую-либо вещь под призмой своей профессии.
– Это точно…
– Так готов к скачке?
– А то по мне не видно, – страдальчески поморщился Дмитрий. – Не сегодня… Лучше приготовь что-нибудь пожрать.
Девушка соскользнула с кровати и, накинув на себя легкий халатик, направилась на кухню, где вскоре забренчала посудой. Когда оттуда потянуло аппетитными запахами, Кентавр почувствовал улучшение, принял вертикальное положение и набросил на плечи шелковый халат. На столе уже стоял нехитрый завтрак из омлета с беконом и кофе.
– Не прожаренный… – поморщился Дмитрий. – Прошлая лучше готовила.
– Так заведи повара. А я вроде как для других целей предназначена, – хмыкнула Альма.
В этом момент весь ее вид, чуть распахнувшийся халат и эротическая поза, показывал, что она имеет в виду.
– Все женщины должны уметь готовить, для каких бы целей они ни предназначались, – не повелся на эту демонстрацию изящных форм Кентавр.
Проститутка фыркнула и, игриво закинув ногу на ногу, неожиданно спросила:
– А это правда, что ваш предводитель в психушке лечился?
Дмитрий аж поперхнулся кофе.
– О чем ты?.. Откуда ты это взяла?!
– В Сети вычитала… нужно же хоть какую-то информацию о вас собрать, прежде чем соглашаться на работу, такую длительную и черт знает где.
– В Сети, значит?
– Ага.
Теперь Дмитрий понял, откуда ветер дует. Проститутки, что-то вычитавшие в Сети, задают неудобоваримые вопросы своим клиентам, а те в свою очередь начинают напрягать мозги. Хватает одного из сотни, кто этими мозгами как следует пошевелил, чтобы прийти к каким-то выводам, после чего начинаются разговоры в тесных компаниях, и слух начинает циркулировать среди пиратского сообщества, как какая-то болезнь вроде гриппа или того хуже.
– Мне как-то сложно представить, – продолжала щебетать Альма, – что всеми пиратами заправляет человек, у которого шарики заехали за ролики…
– Приберись, – оборвал ее треп Дмитрий, слушать такое о своем брате не очень-то приятно.
Допив кофе, камрад-адмирал пошел одеваться, с целью наведаться к Виктору. Он решил прояснить некоторые темные моменты происходящих событий и вообще расставить точки над «i».
Только сейчас он начал понимать, что все происходило как-то неправильно. Он даже не мог точно сформулировать для себя что именно, просто общее ощущение.
«Вопрос в том, когда все началось в действительности? – подумал Дмитрий. – Где та точка отсчета?»
После недолгих раздумий Дмитрий решил, что все началось очень давно, с момента как братец переметнулся к пиратам и его с собственным сыном с собой увлек. Просто тогда все выглядело очень логичным…
«Значит, в то время действительно произошло что-то из ряда вон выходящее, – снова подумал Баренцев, – уж не был ли он действительно в психушке? А то и вовсе из нее сбежал?!»
Мысль только на первый взгляд могла показаться глупой. Иначе как объяснить, что служака Виктор, не видевший смысла в жизни без службы на Флоте, с самого детства грезившего военной карьерой, вдруг замыслил измену, предал дело всей своей жизни и оказался среди пиратов.
«Неужели он действительно сумасшедший?..» – изумился он.
Дмитрий вспомнил, как все объяснял сам Виктор, когда переманивал его на свою сторону. Он объяснял это тем, что его решили уволить под каким-то благовидным предлогом, из-за старых служебных конфликтов не давая повышения в звании. Что ж, это действительно могло выглядеть как обида, тем более что его не продвигали по службе, в то время когда более молодые, менее опытные, благодаря связям пробивались выше.
Дмитрий тогда не особо задавался подобными вопросами. Предложение брата оглушило его, и он после недолгих уговоров и раздумья согласился по принципу «была не была», потому как жизнь отчего-то не складывалась, вроде бы все есть, но чего-то не хватает…
Артура, своего сына, Виктору даже уговаривать не пришлось. Тот весь пошел в отца, молодой, грезил космосом, романтика опять же. А тут такая шикарная возможность.
А потом все так закрутилось, завертелось, что и думать о происходящем некогда. Собрали свою бригаду, начали процесс объединения с другими бригадами. Не всегда все происходило гладко, случались конфликты, в финале своем завершившиеся глобальным побоищем, из которого они вышли победителями.
«Но вот дальше… дальше действительно происходит что-то странное, – сказал самому себе Дмитрий, неспешно катя на электромобиле. – Не вяжется это с прошлой логикой. Флот. Собственная планета-база… Мы становимся слишком уязвимы, большая часть флота стоит на страже вероятных точек прорыва. И эта продажа «излишков» кораблей метрополиям, с которыми у нас теперь столько проблем. А сколько денег, десятки, сотни миллионов канули не пойми куда…
С такими тяжелыми мыслями, вносящими в душу полный раздрай, Дмитрий Баренцев вошел в Президентский дом. Охрана даже не шелохнулась, кроме того что поприветствовала камрад-адмирала, и он ответил на приветствие.
«А чего это я об охране подумал именно как об охране? – удивился самому себе Дмитрий, вдруг ощутив, что хочет оказаться от нее подальше, заставил себя не оборачиваться и более того, не ускорить шаг. – Я ощущаю себя…»
Как он себя ощущает, Дмитрий решил не додумывать, а точнее не облекать эти чувства в точные формулировки, а то очень уж они гадостные получаются, благо повод есть. Вот дверь в комнату камрад-президента. Тут охраны уже нет. Виктор никогда не был позером.
Дмитрий, пару раз стукнув в дверь, толкнул ее и, как имеющий неограниченный доступ к камрад-президенту, открыл и вошел…
– Замечательно…
Дмитрий не сразу понял, что Виктор сказал это не по отношению к нему, а к происходящим процессам на большом настенном экране. А происходили там весьма знаковые события: три торжественно одетых человека – президенты метрополий, в не менее торжественной обстановке сидя за одним длинным столом, подписывали какие-то бумаги, передавая папочки друг другу. Что-то бубнил закадровый голос, Дмитрий не сразу разобрал что, а когда понял, не увидел в этом ровным счетом ничего замечательного, даже сколько-нибудь удовлетворительного.
Вместе с Виктором репортаж просматривал один из его доверенных людей из снопа тех людей-винтиков, выполняющих какие-то секретные поручения камрад-президента – его глаза, уши, руки, голос… бывший «засранец», неплохой пилот, в чем Дмитрий убедился лично, а ныне камрад-полковник Иннокент с позывным Ригель.
– Что же в этом замечательного, Виктор? – несколько раздраженно спросил Дмитрий, кивая на экран.
– Привет, брат… какие-то проблемы? – отвлекся Виктор Баренцев от созерцания репортажа.
– Проблем много и эта одна из них, грозящая перерасти в катастрофу.
Виктор пристально взглянул в глаза своему младшему брату и кивнул на стул, приглашая сесть, и, повернувшись у Иннокенту, бросил:
– Погуляй, Ригель.
Каин Иннокент, поняв, что назревает какой-то сложный момент, кивнул и вышел вон.
– Присаживайся… Говори.
– Ну… – на секунду смутился Дмитрий под этим пронизывающим взглядом и даже повел плечами, словно сбрасывая с них какой-то груз. – Начну с того, что я абсолютно не понимаю, что происходит, брат. И меня это начинает беспокоить.
– Конкретнее.
– Да куда уж конкретнее! – снова кивнул Дмитрий на экран. – Только что три мира объявляют о создании военно-политического Оборонительного блока. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что создается он для защиты планет от нас – пиратов. Они и раньше друг друга прикрывали, но теперь это нечто вроде юридически обязывающего договора со штрафными санкциями за неисполнение. А это значит, что в скором времени к ним присоединятся и остальные независимые миры. А ты смотришь на это и говоришь: замечательно. Что мне такого после этого думать прикажешь?
– А что ты все-таки по этому поводу думаешь? – настаивал старший Баренцев.
– То-то и оно, Виктор, что я не знаю, что и думать…
«Разве что ты действительно потек крышей», – все же подумал Дмитрий.
– Хорошо, Дим, я постараюсь тебе объяснить, – вздохнул Виктор и откинулся на спинку кресла, сплетя пальцы в замок и положив руки на живот. – Итак, ты хочешь знать, что же замечательного в том, что три метрополии объединятся в военно-политический блок, а потом к ним с большой вероятностью примкнут другие?
– Да.
– Для нас, как для пиратов – абсолютно ничего хорошего в этом нет.
– Вот и я про что! Постой, что-то я тебя не понимаю…
– Я не собираюсь вечно оставаться пиратом, как невозможно вечно оставаться молодым.
– Ага… – кивнул Дмитрий, тут же подумав о деньгах. Что ж, тут все логично. – Значит, ты в скором времени собираешься сделать ноги?
– Что-то вроде того.
– Теперь, кажется, начинаю понимать хоть что-то. Но почему ты сразу не сказал мне об этом? А то я уже начал думать черт-те что…
– И что же ты начал думать? – поинтересовался Виктор.
– Что ты спятил. Как-то очень уж натянутым все это выглядит: флот, планета… Слишком уязвимы мы стали.
– Не один ты так думаешь, но это уже неважно. Что касается того, почему не сказал раньше – чтобы ты вел себя естественно и не дай бог не проболтался, потому как злоупотребляешь спиртным.
– Так делать больше нечего, вот и злоупотребляю… И сколько денег ты уже успел собрать на безбедную старость?
– Хм-м… много.
– Много это сколько?
– К чему такая настойчивость, Дим? Много – это много, и станет еще больше, когда мы продадим оставшиеся корабли этому союзу.
– Я просто хочу знать.
– Зачем? Ты что, мне не доверяешь?
– Доверяю…
– Тогда в чем дело?
– Может, я хочу свалить прямо сейчас? – сказал Дмитрий. – Я хочу получить треть всей суммы и сделать ноги. Ситуация становится слишком непредсказуемой. Мы заперты на Асслате, и скоро конфедераты найдут способ прорвать нашу оборону без больших потерь.
– Еще нескоро…
– И тем не менее.
– Если хочешь свалить прямо сейчас, это твое дело, держать не стану… Я могу дать тебе на первое время пять-семь миллионов, а остальное ты получишь, когда я закончу всю комбинацию.
«У тебя просто нет этих денег, – со всей очевидностью понял Дмитрий. – Ты их даже не зажимаешь, у тебя их просто нет. Другой вопрос: куда ты их потратил?»
– Хорошо, – сказал он. – Дай мне эти деньги, и я ухожу.
– Как пожелаешь. Чем займешься?
– Еще не решил… Обоснуюсь где-нибудь, а там видно будет.
