41
– Только на этот раз героя из меня не получится, – сразу предупредил полковник Венернер. – Мой корабль хорошо потрепали этим залпом: двадцать пять процентов секций разгерметизировано. Еще один такой заход, и можно сразу заказывать оркестр с торжественно-поминальной музыкой…
– Геройства больше не потребуется, господин полковник, – с улыбкой ответил Каин Иннокент, – кажется, наши черепашки прибавили ходу, и к концу веселья обещают успеть.
– Давно пора, – понимающе хмыкнул командир фарберского фрегата. – Решили, что мы сами сможем справиться, и поспешили поучаствовать, чтобы не выглядеть глупо, так и не распечатав стволы.
– В точку.
– Но вы уж подыщите им такое задание, чтобы они прочувствовали все от и до, чтобы знали, как бросать друзей один на один с врагом.
– Обещаю.
Неожиданно оставшийся пиратский крейсер резко замедлился, таким образом сократив дистанцию с преследователями, и повторил маневр своих врагов: очень резко сблизившись с двумя корветами республики Витим. После чего открыл сокрушающий огонь из всех орудий, в том числе и пятидесяток, и в довершение запустил торпеды.
Лавина огня ударила в «Брувджук», попытавшийся отклониться, но сделавший это из-за неопытности экипажа в боевой обстановке недостаточно быстро. Сказался шок массированного обстрела и полученные повреждения. Частые взрывы искалечили правый борт корвета, да так, что там практически не осталось ничего, что могло бы стрелять. Сплошные раны. Так что три пущенных торпеды без помех добрались до цели и начали рвать искалеченный корабль.
– О боги… – выдохнул полковник Маркер, и Каин Иннокент мысленно повторил его слова.
Корвет не выдержал третьего попадания и стал разваливаться на части. Его закрутило от ударной энергии, маневровые двигатели, большей частью вовсе отключившиеся, не справились с нагрузкой, и центробежная сила разорвала корабль на две неравных части.
А крейсер не стал униматься и нацелился на второй корвет. Но тот уже успел убежать достаточно далеко от разъяренного хищника, да и не успел крейсер накопить достаточно энергии в накопителях, чтобы повторить свой ужасающий залп.
Тем не менее, выстрелы из семидесятипяток получились достаточно меткими, и на борту «Дайнгада» появились воронки и пробоины, однако большую часть торпед, а их в корвет крейсер выпустил аж десять штук, он сумел поразить. Только одна торпеда ударила «Дайнгаду» в днище, из-за чего он потерял ход.
Далее ситуация стала развиваться еще быстрее. Кажется, что пираты, по сути, потеряв два тяжелых корабля, исполнявших роль охраны, отказались от атаки планеты во чтобы то ни стало, не разобравшись со своими преследователями, понимая, что им спокойно добраться до нее не дадут.
Шедшие впереди носители десанта и авиации затормозили и повернули назад. Затормозили и крейсера, сбросив скорость до каких-то жалких ста километров в секунду, так что эскадрам не оставалось ничего другого, как начать «стоячую» войну. А это довольно опасно для любой из сторон, поскольку подобная схватка могла закончиться банальным побоищем.
– Рейдерам немедленно защитить «Дайнгад»! – приказал Каин Иннокент, увидев, что половина пиратских малых кораблей устремилась к поврежденному корвету. – Закройте его! Второй торпедной атаки он может не перенести.
Наконец подоспели два манесбетских корвета, тут же вступивших в бой.
– Долбим крейсер! – наказывал их командирам Иннокент.
Два корвета и два полуживых фрегата стали выделывать замысловатые траектории рядом с крейсером «три», шмаляя в него из всех крупнокалиберных стволов, чтобы в свою очередь достать его батареи главного калибра, надеясь обезоружить врага. Но и пират не дремал, осыпая болванками самых опасных противников.
Тем временем возле третьего корвета «Дайнгад» началась своя карусель боя. Между собой сцепились рейдеры метрополий и пиратов, последние выпустили авиацию. Друг в друга полетели торпеды. Каин, как главнокомандующий, уже мало на что мог повлиять, лишь задавая общие задачи. Все основное руководство перешло на следующую ступень комсостава – непосредственно командиров кораблей. Уже они координировали свои действия друг с другом, и Иннокент им не мешал.
Корвет молчал, когда мимо него проходили вражеские корабли. Стало ясно, что разрушения у «Дайнгада» намного серьезнее – повреждены накопители. Хорошо еще, что могли работать зенитные плазмодинамические пушки, коим не требовалась внешняя энергия, сбивая на подлете ракеты и торпеды противника, но главные калибры даже не шевелились.
– Связь! Вызвать крейсер, – затребовал Иннокент, чувствуя, что все валится из рук.
– Есть, сэр…
Фрегаты тоже получали от стомиллиметровок крейсера, а если учесть, что они уже изрядно потрепаны, особенно «Звезда Витима», то все могло обернуться очень даже печально. Один шальной снаряд пробьет ослабленную переборку, достанет реактор… Это особенно плохо. Потому что в отличие от настоящих боевых кораблей, у переделок дополнительные реакторы в случае неустранимой неисправности не отстреливались автоматически. Они вообще не отстреливались.
Связист стал пытаться вызвать вражеский корабль. Наконец ему это удалось.
– Слушаю, кам… – оборвал себя на полуслове вышедший, на связь пиратский адмирал.
– Уходите, – сказал ему Каин, – вы проиграли, по крайней мере, поставленной цели вам уже явно не добиться. Мы от вас не отстанем и, конечно, будем долбить на обратном пути. Возможная добыча не стоит потенциальных повреждений. Она не стоит уже понесенных потерь…
– А если к нам подойдет помощь? – улыбнулся пиратский командующий. – Мы в таком случае возьмем сторицей. И уж конечно от вас не останется и обломка.
– К нам она тоже подоспеет. Да и не в правилах пиратов устраивать побоища. Не так ли? Ваше кредо – быстрый налет, грабеж и быстрый отход, – напомнил Иннокент. – Но никак не затяжные сражения с неизвестным результатом.
– Верно.
– Тогда уходите, ваш план провалился, мы отпустим.
Пират, казалось, задумался.
– Хорошо, отзывай свои корабли.
– Сначала ты…
– Договорились.
Прямо в эфире пиратский адмирал отдал соответствующий приказ, и носители оставили в покое корвет «Дайнгад», разлетевшись в стороны. Замолчали пушки крейсера.
Каин сделал то же самое, приказал прекратить огонь, и пиратский флагман перестал вздрагивать от попаданий объединенной группировки трех метрополий.
Пиратские корабли поначалу медленно, словно опасаясь, что их начнут преследовать, или решая, не плюнуть ли на договоренность и продолжить атаку, направились в сторону звезды.
Когда не осталось никаких сомнений в том, что пираты уйдут, среди экипажей кораблей начались проявления бурной радости. Люди кричали, обнимались, кто-то даже плакал, другие посылали вдогонку пиратам нецензурные пожелания.
«Да-а… Интересно, как бы они радовались, если бы узнали, что этот бой в целом… ну, может, с небольшими дополнениями вроде моей штурмовки, и еще по мелочи, срежиссирован Ониксом в угоду своим планам?» – подумал Каин Иннокент, не испытывавший ни капли удовлетворения от победно закончившегося боя.
По этому плану, который сам Каин узнал всего за минуту до вторжения вражеских кораблей в систему Витим, пираты изначально должны были проиграть. Но любой план может провалиться, ведь о нем знали только он и пиратский адмирал, а остальные действовали в полную силу, стреляли, убивали, умирали…
Слишком много «если» сопровождало этот план, все могло рухнуть в любую минуту, несмотря на режиссуру. Скажем, если бы что-то вышло из строя и корабль не смог продолжить бой, и все к этому шло, если бы кто-то струсил и бежал, если бы артиллеристы оказались еще хуже, чем есть, если бы, если бы, если бы… В конце концов командир пиратов тоже не может подставляться слишком явно, проявляя откровенную тупость.
«Да и если бы мы проиграли, это не очень-то и изменило планы Оникса, – меланхолично подумал Каин. – Просто он решил сделать героем меня, а точнее – некоего Авраама Долейна. А если бы победил не я, не сумев выиграть постановочный бой, вот уж позор-то, этим героем стал бы кто-нибудь другой, вот и все».
Иннокенту в какой-то момент стало дурно. Ведь только что с обеих сторон погибли десятки людей, десятки тяжело ранены, и только ради того, чтобы эта «игра» обрела черты реальности, чтобы План Оникса, с большой буквы, обрел новое наполнение и получил новые предпосылки для дальнейшего развития.
А сколько таких жертв будет еще? Не напрасны ли они? Ведь это только начало…
