Глава 4
Яхта мягко коснулась грунта, и тотчас распахнулся люк, из которого немедленно выбежали две ящерицы, внимательно осматриваясь вокруг. Я раздраженно наблюдал за осмотром территории гуэлами. Еще до посадки Мушкетер своими сканерами просмотрел всю площадь вокруг и не обнаружил ни одного разумного существа в радиусе тридцати километров. И если бы Мушкетер был обычным компьютером ИИ, то все бы этими наблюдениями удовлетворились. Но Мушкетер был биокомпом… именно поэтому гуэлы не слишком ему доверяли и настояли на том, что они первыми покинут корабль. Я не видел причины им отказать и теперь из люка наблюдал за их исследованиями.
— Кажется, мне не доверяют, — сообщил мне Мушкетер по закрытой связи.
Я дернул плечом.
— Пусть поиграют. Чем бы дитя ни тешилось…
Мое раздражение было тем сильнее, что в таких вопросах лично я доверял биокомпу гораздо больше, чем обычной машине. Ибо машина в отличие от биокомпа не способна на импровизацию и действует только в заданных рамках, игнорируя все, что не вписывается в стандарт. Мушкетер же обладал воистину неисчерпаемым любопытством. И если что-то, на его взгляд, выходило за рамки привычного, то можно было быть уверенным, что это что-то подвергнется всестороннему изучению всеми доступными средствами.
— Чисто, — доложил Логр. Ворск промолчал, бросив на меня виноватый взгляд. Я заметил, что Ворск вообще был умнее своего приятеля. Как я понял, именно он в их паре являлся мозговым центром. Логр же был непревзойденным, когда наступала пора действовать. На тренажере яхты он выдавал всегда превосходный результат, какую бы каверзу ни подкидывал ему Мушкетер, невзлюбивший гуэлов. По моей просьбе биокомп общался с ящерицами только по делу, зато когда я был один, он давал волю своему пробудившемуся чувству юмора.
Я повернулся к яхте.
— Мушкетер, ты все понял, что тебе надо делать?
— Да понял я, понял. Это вы тут поосторожнее.
Я выбрался из люка и встал рядом с гуэлами. Последним спустился Фильхиф, таща за лямки заплечный мешок. Тотчас люк яхты захлопнулся, и она резко стартовала. Через мгновение она исчезла из виду.
Я оторвал взгляд от неба и огляделся. Мы находились на довольно просторной поляне, окруженной со всех сторон высокими деревьями. Мушкетер специально выбрал такое место, чтобы скрыть посадку. Хотя он и включал маскировку, но решил не пренебрегать и мелочами. Зато нам теперь представилось сомнительное удовольствие путешествовать по совершенно незнакомому лесу чужой планеты. На всякий случай я проверил свой пистолет и купленное мной на Розалии оружие. Его я решил взять именно из-за его совершенной скрытости. Даже в моей команде никто не знал о нем. И не потому, что я не доверял, но… просто незачем было им о нем знать.
Заметив мои действия, все также проверили свое оружие. При этом Фильхиф действовал несколько неуклюже и излишне осторожно. Он явно не привык иметь дело с оружием.
— А что вы хотели? — огрызнулся он на ехидное замечание Логра. — Мое оружие — мозги. Это вы привыкли все кулаками разрешать.
— Вот и оставался бы с мозгами на яхте, — отрезал Логр.
Фильхиф одарил гуэла высокомерным взглядом.
— Парень, если ты полагаешь, что в этом путешествии нам кулаки понадобятся больше мозгов…
— Полагаю!
— Ну хватит вам! — попросил я, пытаясь сориентироваться по компасу и карте.
Как ни странно, но мое восклицание прекратило спор. Гуэлы перестали носиться по округе, высматривая врагов, а Фильхиф занялся изучением своей карты.
— Все же я не согласен с тем, что мы высадились так далеко от города. Почти в трех сутках пути. Думаю, можно и у города было скрытую полянку подобрать.
— Но шансов, что нас засекут, там было бы больше, — отозвался Ворск. — И вам предлагали остаться на яхте.
Фильхиф ответить не успел. Я захлопнул крышку компаса и сложил карту.
— Это вовсе не главная причина, почему я попросил Мушкетера высадить нас здесь, — заговорил я. — Главная причина в том, что мы не знаем здешних порядков и ничего не знаем о планете. За время же путешествия мы получаем возможность хоть немного ее узнать. К тому же нам трудно будет доказать людям в городе, что мы пришли издалека, если свалимся к ним на голову неизвестно откуда. Время нас не поджимает. Поэтому лучше потратить лишние три дня на изучение обстановки, чем лезть на рожон. Еще вопросы есть?
Вопросов не было. Фильхиф промолчал, а Ворск только головой качнул, принимая мои доводы. Логр также промолчал, но, подозреваю, он все же был не согласен со мной.
Определив направление, мы зашагали в сторону отмеченной на карте дороги. Правда, нам пришлось продираться сквозь кусты, что при наличии вибромачете было не очень сложно. Это холодное оружие свободно разрубало дерево толщиной с человека. Так что нам без особых трудов удалось проложить тропинку. Я сначала задумался, стоит ли оставлять такие следы нашего пребывания здесь, но потом решил не обращать внимания. Вряд ли они кого заинтересуют. Да и мало ли, кто здесь мог ходить. Тем не менее я все же решил об осторожности не забывать и при подходе к дороге вибромачете велел убрать подальше от посторонних глаз. Я проследил, как Фильхиф неохотно щелкнул сенсором, свернув тончайшее лезвие мачете в рукоять. Потом старательно уложил рукоятку к себе в рюкзак, засунув ее подальше. Его примеру последовали и остальные. До дороги мы уже продирались с помощью обычных сабель, изготовленных Мушкетером.
— Птички поют, — заметил я, вырываясь из цепких кустов на открытое пространство грунтовой дороги.
Логр как-то странно посмотрел на меня, но от комментариев воздержался. Явно из уважения к своему господину. Пожалуй, если бы подобное замечание высказал Фильхиф, то Логр долго бы комментировал эти слова.
— Логр, расслабься, — попросил я. — Проще надо быть. Незачем так напрягаться. Порой стоит и птичек послушать. Вот закрой глаза. Закрой. — Логр неуверенно переглянулся с Ворском, но просьбу выполнил. Я поднял указательный палец, хотя моего жеста гуэл видеть не мог. — Вот прислушайся. Слышишь, какая трель? А теперь отключись от окружающего. Пусть эта трель заполнит все твое внимание. Пусть проникнет в самую душу.
Некоторое время царила тишина. Все внимательно прислушивались.
— Разве это не успокаивает? — поинтересовался я некоторое время спустя.
— Вы правы, господин, — официально заметил Ворск. — Это действительно успокаивает. Только если мы будем успокаиваться таким образом очень часто, то мы рискуем успокоиться навсегда. Слушая эти трели, мы можем не услышать другое, пусть менее приятное, но зато более полезное для здоровья — подкрадывающегося врага.
Что ж, в этих рассуждениях есть доля правды. Тяжело неэмпатам. Они вечно должны напрягать все свои чувства, чтобы выжить. Но это объяснять не имело смысла.
— Наверное, ты прав, Ворск, — отозвался я. — Но если выпадает свободная минута, то стоит дать себе послабление и расслабиться. Нельзя быть вечно как взведенная пружина. Я ведь к чему завел разговор. Все мы вышли из леса, как хищники, осматривая все вокруг. Так не годится. В конце концов, мы вроде как местных изображаем. Нам стоит быть внимательными, но не напряженными.
Ворск уважительно взглянул на меня и согласно кивнул.
— Кир прав. Нам стоит лучше следить за собой.
— Но при этом не стоит забывать и об окружающем, — добавил Фильхиф. — Наша компания все-таки выглядит довольно странной для здешних.
— Ничуть, — отозвался я. — Гуэлы здесь точно есть. Мы их еще с орбиты засекли. Твою расу, Фильхиф, тоже знают. Но никто не знает, что с ней случилось. Планета попала в изоляцию сто лет назад. Еще до тех событий. Мою расу, понятно, никто здесь не знает, но если таких, как я, не видели, то это не повод считать, что таких здесь нет. Планета большая. Исследована была мало. Может, где-то в свое время экспедиция застряла, а потом поселилась в глуши. А вот меня попутешествовать потянуло, я и примкнул к вам.
— Ты всегда легенду на ходу сочиняешь? — ехидно поинтересовался Фильхиф. — Об этом стоило поговорить еще на яхте.
— Ты что-то лучше можешь предложить? — обиженно спросил я.
— Нет. Я просто считаю, что пора заканчивать болтать и надо двигаться в путь. Нам почти трое суток шагать.
В общем-то возражений у меня не было, но это замечание Фильхиф все же мог высказать и в более вежливой форме. Однако я прекрасно видел, что Фильхиф так говорит вовсе не потому, что хочет уязвить меня. Просто он все еще никак не мог прийти в себя от сделанного ему предложения на планете и пребывал в несколько взвинченном состоянии, только изредка забывая о своих проблемах.
Как и предвидел Фильхиф, интерес тех ребят к нашей сделке с Укортом оказался нарочитым. В основном их интересовали мои размышления по поводу сделки, но никак не сама сделка. Эта загадка никак не выходила у меня из головы, пока подготовка к экспедиции не вытеснила этот странный случай. А вот Фильхиф об этом так и не забыл. Впрочем, его понять было можно. Все-таки на кону стояла судьба его расы. Вот и сейчас, похоже, его мысли были далеко. Мне пришлось несколько раз позвать Фильхифа, прежде чем тот отозвался. Я не очень вежливо отволок его в сторону.
— Слушай, Фильхиф, я понимаю твои заботы и тревоги, но сейчас для них не совсем место и время. И если ты не в состоянии справиться с собой, то я верну тебя на яхту. У нас ведь не увеселительная прогулка! И мне что-то не хочется погибнуть только потому, что один из группы занят чем-то своим. Так как?
Фильхиф попытался отвести взгляд, но я крепко держал его, ожидая ответа. В конце концов кроамец понял, что так просто от меня не отвязаться.
— Я… я… со мной все будет в порядке… Скоро… Честное слово. Я просто опять задумался.
— Фильхиф, чтобы ты смог помочь своему народу, нам надо уцелеть сейчас. Если ты не возьмешь себя в руки, то из-за тебя мы можем погибнуть все.
— Кир, я все понимаю. Честное слово. Я скоро буду в норме. Просто мне надо немного времени.
— Время у тебя было. Так что очухивайся быстрее. Ладно. Все. Закончили. Надеюсь, мне больше не придется тебе напоминать об этом.
Я оставил Фильхифа и зашагал по дороге. Фильхиф слегка замешкался, но тут же бросился догонять.
Дорога, хоть и наезженная, была пустынна. За все то время, что мы шли по ней, нам не встретился ни один человек, только птицы, и изредка мы видели каких-то зверей. Можно было даже подумать, что, кроме нас, людей на планете больше нет. Через шесть часов путешествия мы решили сделать привал.
Это путешествие без событий уже начинало утомлять. Чтобы хоть как-то успокоиться, я достал саблю и начал ее изучать, вспоминая, как в свое время на Земле в музеях останавливался перед таким вот оружием и смотрел на него, пытаясь представить того, кто раньше владел им. Ходил с ним в яростные атаки за белых или красных. А возможно, эта сабля висела на боку какого-нибудь офицера на бастионах Севастополя. Или служила кому-то на Бородинском поле. Вот интересно, что будет думать кто-то через сотню лет, если моя сабля попадет в какой-нибудь местный музей? Я представил, как какой-то мальчишка— дрол подходит к витрине, где висит эта сабля. Вот он прислонился к стеклу и внимательно изучает каждый узор на ней, как сейчас изучаю я…
Я поспешно тряхнул головой и убрал саблю. Лезет всякая глупость в голову. Встал и поправил одежду. Впрочем, одежда была в норме, поскольку это был все тот же комбинезон хоргов — сафан. Его способность принимать вид любой одежды в таких ситуациях была незаменима. А перед спуском я внес в управляющий компьютер несколько покроев местных одежд. Так что при необходимости можно за короткий срок очень быстро изменить свой внешний облик. К тому же, кроме одежды, этот комбинезон служил и хорошей защитой, и мне не было необходимости носить силовые бронежилеты, как это делали гуэлы и Фильхиф. Удобная штука, в общем…
— Ну что? Шагаем дальше? — поинтересовался я.
— Шагаем, — отозвался Фильхиф. — Я же ведь говорил, что надо было поближе к городу приземлиться, — не удержался он от замечания.
На этот раз я промолчал, в душе считая кроамца правым. И дернул меня черт осторожничать. Но менять что-либо было поздно, а сожалеть о сделанном просто глупо. Приняв решение, стоило придерживаться его. Поэтому я только укоризненно посмотрел на Фильхифа, закинул рюкзак на плечи и зашагал дальше. Рядом пристроился Ворск.
— Несолидно это, — заметил он.
— Что? — удивился я.
— Ну вот так вот шагать. Если мы хотим убедить кого-то в том, что мы люди солидные… или хотя бы в том, что с нами стоит иметь дело, то нам нужны местные средства передвижения. Я ведь еще с орбиты заметил, что пешком здесь никто не ходит. Либо верхом на тех странных животных, либо в повозках.
Я покосился на Ворска.
— Интересно, а ты умеешь ездить на тех странных животных?
Ворск ничуть не смутился.
— Научиться хотя бы держаться в седле недолго. Но лучше приобрести повозку. Все-таки мне кажется, что четверо пеших людей выглядят довольно странно в глазах местных жителей. Да еще с саблями на боку.
Да, в этом действительно есть что-то глупое. Я не знаю, как там у гуэлов обстояло дело с историей, но лично я прекрасно понимал всю нелепость ситуации. Трудно представить кавалериста с саблей, бредущего куда-то пешком. Я покосился на свое оружие. Им можно было фехтовать и на земле. Я специально попросил Мушкетера соорудить его с этим расчетом. Но… все равно нелепо.
— У тебя есть конкретные предложения?
Ворск пожал плечами.
— Купить. Местные деньги у нас есть.
О да. Никель у нас был. Именно он здесь служил эквивалентом денег. Но вот была другая незадача… Я демонстративно огляделся.
— У кого? — поинтересовался я.
— Я это к тому, чтобы при встрече не упустить момент.
Да, сразу было понятно, что гуэл — дитя технической цивилизации. В этом отношении у меня все же перед ним было преимущество. Именно поэтому я мог представить себе трудности, которые не учел Ворск. Если с местными верховыми животными все обстояло так, как на Земле, то… Ну, нелепо выглядят четверо пеших якобы кавалеристов, но еще нелепее будет, если окажется, что эти кавалеристы не разбираются в местных лошадях и не знают их цену. Лично я не знал. И был уверен, что не знают ни гуэлы, ни Фильхиф. Также я был уверен, что никто из нас не отличит самца от самки. Кто их знает, как местные животные отличаются. Может, по ушам? А может, они вообще однополые. Прежде чем заняться приобретением транспорта, необходимо еще многое о нем узнать.
Так мы и прошагали целый день, никого не встретив, изредка делая привалы. Мне вообще-то они были не очень-то и нужны, но вот остальные такой темп выдерживали с трудом. Особенно Фильхиф. Ближе к вечеру мы сошли с дороги и расположились на небольшой поляне в лесу, распределив дежурства. Первой ночи на незнакомой планете я всегда опасался. Еще с тех пор, как служил в исследовательских отрядах. Хотя, как правило, именно первые ночи и были наиболее безопасными. Не была исключением и эта. А вот утром нас ждал сюрприз…
Едва проснувшись, я услышал на дороге какие-то звуки, разговоры. В этот момент на поляну ворвались сразу пятеро кавалеристов. При виде нас они тут же вытащили свои винтовки.
— Вы кто такие? — поинтересовался один из кавалеристов.
Эта встреча хоть и не застала нас врасплох, но была неожиданна. Я же, получив возможность разглядеть странных «лошадей» вблизи, не сразу услышал вопрос. А поглядеть было на что. Эти животные больше всего напоминали уменьшенного тираннозавра в перьях. К тому же еще травоядного, судя по зубам в пасти. Передвигалось животное на двух массивных ногах, низко наклонив голову, ловко выдергивая траву на бегу. Именно этот наклон туловища позволял прицепить к нему седло. Иногда животные помогали себе передними атрофированными крыльями. Кажется, они служили им для сохранения равновесия.
— Кто вы такие, я спрашиваю? — раздраженно повторил вопрос командир всадников. Язык, на котором говорил всадник, звучал как-то странно, но был понятен. Этот момент мы выяснили еще на орбите и позаботились, чтобы нас на планете понимали без труда и наше произношение не вызывало подозрений. Для этого оказался достаточным всего один гипносеанс языка.
Только сейчас я оторвался от разглядывания животного и посмотрел на всадников, сообразив, что мои спутники, признавая меня командиром, не решаются заговорить первыми.
— Путешественники, — смиренно ответил я. — Мы направляемся в Лозер.
Мушкетер позаботился о том, чтобы направить роботов-разведчиков и выяснить название города, в который мы направлялись.
— Пешком? — поинтересовался всадник, и в голосе его отчетливо слышалась издевка. Пока шел спор, я внимательно разглядывал всадников. Врагов. Тех, кто когда-то уничтожил исследовательский корабль хоргов и моих друзей. Нет, поспешно поправился я, подавляя вспыхнувший гнев. Не тех. Это не они напали на корабль. Не они виновники гибели моих друзей. Мне потребовалось приложить некоторое усилие, чтобы подавить свой гнев. А я-то думал, что уже научился контролировать себя. Хотя нет, я ведь могу себя контролировать. И с этим гневом я тоже быстро справился, загнав его внутрь. Похоже, никто моей внутренней борьбы не заметил. Я же, подавив гнев окончательно, переключился на внешность дролов. До сих пор я не мог понять причину этой похожести дролов и землян и в то же время их отличия друг от друга.
— Вы разве не видите, что мы не путешествовали пешком? — позволяя гневу чуть-чуть показаться наружу, воскликнул я. — Просто недавно у нас украли всех наших сорвенов.
Как называются верховые животные, мы тоже позаботились узнать. Однако, похоже, эта версия была не самой удачной, поскольку всадник оглядел нас всех уже с откровенным презрением. Люди, у которых из-под носа увели их сорвенов, с его точки зрения, не заслуживали никакого уважения. Я чуть-чуть сконцентрировался и слегка опустил взгляд, собираясь с силами. Потом короткий взгляд искоса. В этом коротком взгляде я постарался усилить у командира первоначальное впечатление о нас. И тут же я почти кожей ощутил, как его презрение к нам усиливается. Он опустил винтовку.
— Ладно, парни, нечего с этими олухами возиться. Поехали.
— Командир, — несколько неловко выступил я вперед. Теперь я старался внушить ему жалость к нам. На самом деле я не внедрял те чувства, которые хотел. Просто усиливал те, что уже возникали у дрола. Слегка. Ведь для любого кавалериста его конь — священен. Те же, кто позволяет украсть своих скакунов, для таких людей — растяпы. Их презирают и жалеют, как жалеют дурачков. И если это чувство жалости чуть-чуть усилить…
— Ладно, — буркнул командир после недолгого размышления. — Можете присоединиться к нашему каравану. Там в повозках наши женщины. Идите к ним.
Я едва не вспыхнул. Дролов я изучил прекрасно и понял, что сейчас нам нанесли колоссальное оскорбление. Дело в том, что дрольские женщины были очень слабыми созданиями. Гораздо слабее мужчин. Причем слабее почти во всем: в силе, в характере, в уме. Только в выносливости они могли соперничать с дрольскими мужчинами. Именно по этой причине дролы очень оберегали своих женщин. Но вот для мужчины не было оскорбления сильнее, чем сравнивание его с женщиной. И предложение командира всадников наглядно демонстрировало его отношение к нам. Однако оскорбляться в мои планы совсем не входило. Пришлось сделать вид, что я просто не понял.
— Хорошо, командир, — слегка поклонился я.
— Кир, — кипя от гнева, прошептал мне Ворск, внимательно наблюдая за командиром дролов. — Ты, кажется, не понимаешь. Нас только что…
— Я знаю, Ворск, — прошипел я тихо. — Улыбайся! Мы просто ничего не поняли. Понял?
— Но…
— Понял?!
— Хорошо, господин. — Слава богу, что Логр не понял оскорбления. Его убедить словами было бы невозможно, и сейчас наверняка вспыхнула бы драка.
— А вы, господа, — внезапно снова заговорил дрол, обращаясь к гуэлам, — можете присоединиться к нашей охране.
Гуэлы замерли. Ворск с немым вопросом смотрел на меня. Логр также смотрел на меня.
— Э-э… — несмело заговорил я. — Видите ли, этих двоих я нанял для своего сопровождения. Они моя охрана.
— В караване вам ничего не угрожает. — При ответе дрол не удостоил меня даже взглядом, ясно выражая этим свое отношение ко мне.
— Я протестую, — взвизгнул я. — Я…
— Вы можете остаться здесь, если что-то не нравится, — перебил меня дрол. — А мне в охрану нужны сильные бойцы. Они ведь и вас охранять будут.
Я задумался. В конце концов сделал вид, что сдался, пытаясь показать, что меня переубедило последнее замечание. Но всем было видно, что я просто испугался остаться на дороге. Мне пришлось потрудиться, чтобы внушить подобные чувства окружающим. Сам же я незаметно кивнул Ворску. Тот безмолвно возвел глаза к небу, а потом ухватил за руку ничего не понимающего Логра и потащил за собой. Я же с Фильхифом, все это время молча простоявшим у меня за спиной, направился вслед за всадником. Тот подвел нас к одной из телег и велел забраться внутрь. Я некоторое время изучал телегу, чем-то напоминающую повозки американских колонистов. Разница была только в том, что сделана она была более добротно и с применением лучших технологий. Кроме того, повозка была снабжена рессорами.
Закончив осмотр, я подпрыгнул и быстро залез внутрь. Здесь меня встретили две дрольские женщины и тройка ребятишек, один из которых был почти совсем младенец. Кажется, он только ходить научился. Тут мне пришлось оторваться от изучения обстановки и чуть подвинуться, поскольку в кибитку залез Фильхиф. Он равнодушно осмотрелся и отвернулся. Но вот интерес к нам у женщин и детей держался минут десять. В конце концов им надоело ползать вокруг таких молчаливых спутников, и они занялись своими делами.
— Вот интересно, как дролы не боятся пускать к своим женщинам и детям незнакомых людей? Да еще с оружием, — заметил я.
— А чего им бояться? — удивился Фильхиф. — Если бы мы были дролами, тогда охрана еще подумала бы, прежде чем пустить сюда незнакомцев. А так… Ты вот лучше скажи, к чему весь этот концерт?
Я покосился на женщин и детей. Те совершенно не обращали внимания на нас и занимались своими делами.
— Мне нравится, когда меня недооценивают, — сухо заметил я.
Фильхиф испуганно взглянул на меня и сглотнул.
— Порой я тоже забываю, насколько ты можешь быть опасен.
Он забывает, едва не расхохотался я. Интересно, откуда Фильхиф может знать, насколько я могу быть опасен? Или он судит по нашей первой встрече на Розалии? Так ведь там я ни для кого не был опасен. Там я просто развлекался.
Я еще раз покосился на женщин и детей, а потом сделал знак Фильхифу. Тот понял и замолчал. Я же свесил ноги через заднюю стенку повозки и высунулся наружу, наблюдая за всадниками с ружьями, несущими охрану каравана, и за остальными повозками, медленно движущимися по дороге. Вдали я заметил и Ворска с Логром, которые шагали недалеко от одного фургона. Кажется, сорвенов им так и не дали. Ружья, похоже, тоже. Интересно, если этот командир всадников хотел заполучить пару лишних бойцов для охраны каравана, то почему не снабдил их всем необходимым? Или он посчитал, что оружие у них есть? Скорее всего так. Здесь, похоже, никому даже в голову не придет, что кто-то может уехать далеко от дома и не прихватить оружия.
Тут мне пришла еще одна мысль, которая мне совсем не понравилась. Дрол, по сути, разбил наш отряд, отделив от нас с Фильхифом гуэлов. И сейчас те находились на виду под постоянным присмотром нескольких всадников. Мы же, как наиболее слабая часть отряда (как считали дролы), находились в другом конце каравана и тоже под присмотром, только женщин и детей. Да-с, не слишком высоко нас оценили. Но зато теперь, даже если мы что и замышляли, то сделать это будет проблематично. Командир дролов рисковать не собирался.
Путешествие с караваном было еще хорошо тем, что позволяло вести наблюдение за жизнью людей этой планеты, не привлекая к себе никакого внимания. Похоже, весть о том, каким образом мы присоединились к каравану, распространилась везде, и я часто ловил на себе насмешливые, а то и презрительные взгляды. Однако подготовка у хоргов отучила меня демонстрировать свои возможности всем подряд.
— Если о тебе известно все, то ты никогда не добьешься успеха. Если ты сильный, прикинься слабым.
Мне еще говорили много подобного. И поскольку все эти замечания были не лишены смысла, то я запомнил их накрепко. Но вот Фильхиф с таким положением мирился с трудом.
— Чего можно добиться, когда тебя презирают все вокруг? — интересовался он у меня, раздраженно косясь на дролов.
— Только так и можно чего-нибудь добиться, — отвечал я. — Вот гуэлов уважают. Посмотри, каким почетом их окружили. И чего ОНИ смогут добиться?
Фильхиф привстал на телеге и разглядел вдали гуэлов.
— Да, — признал он. — С таким почетом трудно что-либо сделать. Их ни на минуту не оставляют одних…
— …в то время как мы предоставлены сами себе и в лучшем случае удостаиваемся презрительных полуулыбок, — закончил я. — Это демонстрирует, что не стоит недооценивать противника и судить о нем по первому впечатлению.
На ночь караван остановился на просторном лугу. Телеги поставили в круг. Женщины тотчас кинулись готовить костры. Некоторые тащили котелки и припасы. Мы с Фильхифом, не зная, чем можем помочь в этой суете, отошли чуть в сторону и оттуда наблюдали за всем. И только сейчас я разглядел, что в караване не только дролы. Здесь были представители расы, которую я еще ни разу не видел, — тоже гуманоиды, но синим цветом кожи и выпученными глазами они напоминали утопленников. Не хотел бы я встретиться с ними ночью на берегу реки. Так и заикой стать можно. Еще здесь я с удивлением заметил отряд гуэлов. Они располагались отдельно и равнодушно наблюдали за суетой вокруг.
— Интересно, почему эти гуэлы ничего не делают? — поинтересовался Фильхиф. — Это на них совершенно не похоже. В походе они делают все, что и остальные.
— Кто знает? — пожал я плечами. — Они на этой планете оказались отрезанными от всей галактики. Какие новые правила они для себя могли выдумать?
— Вероятно, — согласился Фильхиф. — Но странно.
— А что гадать? — Я нагнулся и ухватил за руку пробегавшего мимо дрольского мальчишку.
— Ну чего тебе, раззява? — недовольно спросил он.
Так, похоже, я кличкой обзавелся. Ладно, этого стоило ожидать.
— Ничего, я просто хотел спросить. Почему гуэлы ничего не делают? Стоят в стороне и смотрят.
Мальчишка посмотрел на меня, как на сумасшедшего.
— Ты откуда свалился? Из-за предела, что ли? — При этих словах Фильхиф посерел, я же остался спокоен, четко уловив, что это на Эстреде просто оборот речи, когда хотят подчеркнуть глупость кого-либо. — Гуэлы — воины. Они только воюют. Нанимаются в охрану. А разные работы противоречат их чести.
Убедившись, что вопросов у меня больше нет, мальчишка убежал по своим делам.
— Интересно, — протянул Фильхиф. — С каких это пор воины чураются работы в походе? Не нравятся мне эти правила. Как показывает практика, никакие правила не возникают на пустом месте.
— В смысле?
— А вот в том и смысле. Если гуэлы не работают в походе, значит, им это не нужно. Кто-то работает на них. Гуэлы всегда были сильными солдатами. Это признают все в галактике, поэтому и нанимают. Оказавшись в изоляции, они могли изменить свои законы и правила. Но во время походных условий они все равно должны есть и спать…
И тут, перебив Фильхифа, раздался чей-то гневный крик.
— Это Ворск, — встревоженно заметил я.
— От гуэлов, — отозвался Фильхиф.
Мы, не сговариваясь, бросились в сторону отряда гуэлов. Ворска и Логра мы нашли довольно быстро. Они стояли напротив одного из членов отряда. Ворск что-то гневно говорил на непонятном мне языке, что было довольно странным, поскольку переводчик, вживленный в меня, знал очень много галактических языков. Логр молчал, но, судя по его виду, он был полностью согласен со своим приятелем. Из всей этой речи, я понял только одну фразу: Ворск-ан-Корг из клана Зохр.
Остальные гуэлы слушали молча. Некоторые, правда, гневно сжимали винтовки, но таких было меньшинство. А наиболее рьяных одергивал командир гуэлов.
— Нам не по пути, — отрезал гуэл на общегалактическом.
— Нам не по пути, — сплюнул Ворск. Развернулся и зашагал куда-то в сторону. За ним пошел и Логр.
Командир отряда гуэлов скользнул по собравшимся любопытным равнодушным взглядом и отвернулся.
Фильхиф ухватил меня за руку и оттащил в сторону.
— Что-то непонятное творится здесь, — заметил он, когда мы остались одни.
— Ты о чем?
— О разговоре. Когда у меня в охране был отряд гуэлов, то я выучил их наречие. Знаешь, бывает полезно для собственного здоровья знать, о чем говорят твои телохранители, когда думают, что ты их не понимаешь. Так вот, эти гуэлы сделали нашим некое предложение, которое и вызвало этот гнев Ворска и Логра. За такое предложение у них принято вызывать на бой. Но боя не было. Местные гуэлы отказались, что почти невозможно. Отказавшийся от поединка становится отверженным. Видать, за время изоляции их правила изменились очень сильно. Мне это не нравится.
— А что они предлагали Ворску?
— Я не совсем понял, но, похоже, ему предложили перейти в отряд. Так сказать, в клан.
— Но… Они же принесли мне клятву пожизненной верности? Это у гуэлов священно!
— Вот именно. А эти гуэлы утверждали, что любая клятва, данная чужаку, недействительна. Ворск в ответ заявил, что дает клятву не кому-то, а от своего имени. И нарушит он клятву не данную кому-то там, чужаку или гуэлу. Он нарушит клятву, данную им.
— Логично.
— Логично-то логично, но вот местные гуэлы так не считают. Похоже, для них любая клятва, данная чужаку, ничего не стоит. И мне это очень не нравится. Гуэлы всегда держали свои клятвы. Им все верят на слово.
Мы переглянулись.
— Интересно, а начальник каравана знает о том, что нарушение клятвы чужаку у гуэлов не считается преступлением?
— Наверняка знает.
— Не нравится мне все это. Очень не нравится, — повторил я за Фильхифом.
