Книга: Вояж с морским дьяволом
Назад: Глава 9 Мальдивы
Дальше: Глава 11

Глава 10

В какой-то момент за пальмовыми ширмами вдруг раздался треск, потом грохот.
А через секунду – автоматная очередь смела со стола и свечи, и тарелки, и бокалы. Ширма рухнула, разрезанная выстрелами пополам.
Стреляли вслепую – видимо, поэтому ни одна из пуль не задела ни шейха, ни Садовникову. Но теперь, без ширмы, она увидела – со стороны берега к ним бегут двое в черном. В руках у обоих короткоствольные автоматы. На деревянном помосте лежит окровавленный недвижимый официант.
Видимо, Ансар был слеплен из того же теста, что и Татьяна. В момент опасности адреналин, выделившийся в его кровь, не вверг его ни в растерянность, ни в панику. Он действовал быстро, решительно и точно. Он бросился к Тане, свалил ее вместе со стулом на пол, прикрыл своим телом. А затем вытащил из бокового кармана пиджака пистолет и открыл беглый огонь по нападавшим. Оба, успела заметить Татьяна, упали. Однако они не были убиты или ранены, потому что откатились за дальние ресторанные столики, опрокинули их и приготовились вести стрельбу оттуда.
Ансар вскочил и несколькими выстрелами заставил стрелявших не высовываться из своих укрытий. А на помощь к нападавшим с берега бежали еще двое в черном, на ходу ведя огонь от бедра.
Ансар рывком поднял Таню, по-прежнему прикрывая ее своим телом, и крикнул ей:
– Прыгай в воду и ныряй как можно дальше от берега!
Таня не заставила долго себя упрашивать. Одним прыжком она перелетела через ограждение и рухнула в теплый океан. Пока летела, слышала, как отстреливается ее спутник.
Она глубоко вошла в воду. Почти коснулась дна. Вода оказалась теплой, словно в джакузи. Мокрое платье облепило тело.
Не выныривая, Татьяна поплыла в темной воде прочь от берега – и от фонаря на перилах, приманивающего рыб. Глаза закрыла – слишком солона была вода, к тому же ночью ничего не видно. Оставалось только надеяться, что она плывет в правильном направлении, удаляясь от ресторанного помоста, где засели убийцы.
А через секунду Таня услышала, как неподалеку в воду плюхнулось что-то тяжелое: хотелось верить, что это Ансар, живой и не раненый.
Таня гребла изо всех сил, покуда ей хватило воздуха. Когда легкие готовы были разорваться, всплыла, глубоко вдохнула. И тут же услышала, как рядом с ней шлепают по воде пули. На секунду открыла глаза. Трое в черном, стоя на краю помоста, вели по ней огонь.
Где-то неподалеку вынырнул и шумно набрал в легкие запас воздуха Ансар.
Таня снова ушла в глубину и изо всех сил стала грести – прочь, как можно дальше от берега.
Она снова всплыла – рядом со своим спутником и почти одновременно с ним. От ресторанного помоста на берегу ее отделяло уже метров сорок. Оттуда пытался вести прицельный огонь один человек. Зато двое в черном неслись в сторону моря по длинному причалу, пытаясь зайти беглецам в тыл. (Четвертого, видимо, ранил или убил Ансар.)
Жадно вдыхая, Таня успела увидеть эту картину, а также то, что от пристани снимается катер Ансара. На нем уже завели двигатель, а матрос быстро отдавал швартовы.
Араб из воды указал девушке на катер: мол, плыви туда, там – спасение.
Пуля, пущенная с берега, ударила в воду совсем рядом с ней, и Татьяна снова набрала в легкие воздух и нырнула.
Она постаралась уйти глубже и не сбиться с курса. Надо держать направление на пристань.
В воде стал слышен гул двигателя. Он приближался. Наверное, слуги Ансара хотят подойти к беглецам поближе. К ним, к ним! Равнение на грохот мотора!
Руки и ноги от усталости одеревенели. От нехватки воздуха легкие готовы были разорваться. Однако Татьяна все плыла и плыла в черной воде. Она спасала свою жизнь.
Гул приближающегося катера стал совсем громким.
Больше Таня не могла плыть, вынырнула и жадно стала глотать воздух. Неподалеку, чуть дальше от берега, в унисон ей появилась на морской глади голова Ансара.
Катер, слава богу, оказался совсем рядом. Он подходил к ним грамотно – прикрывая беглецов своим корпусом от тех двоих, что могли стрелять с пристани. Зато одиночка продолжал вести по ним огонь с ресторанного помоста.
Но тут со скоростного катера мультимиллионера по берегу ударила ответная очередь. В воду посыпались гильзы. Стреляли, видимо, из крупнокалиберного пулемета, потому что Таня заметила, как разлетелись в щепки перила ресторана; раскололся фонарь, а человека, стрелявшего в них, прямо-таки отбросило навзничь.
Катер подошел вплотную. Он нависал над беглецами своим белым спасительным бортом.
Трап отдавать не стали. Человек с катера опустил руки к воде. Таня схватилась за них. Мощным рывком матрос вытащил девушку на борт.
Она без сил упала на палубу. Следом вытащили Ансара. И в тот же миг моторы лодки взревели. Катер заложил крутой вираж и помчался в сторону открытого моря.
Кто-то помог Тане подняться и усадил ее в кресло. Мокрая одежда противно облепляла тело. Ей подали плед и помогли укутаться.
Катер мчался на всех парах. Он ухал на волнах. Летели брызги. Слышались резкие команды на арабском. Ансар стоял на корме и вглядывался в сторону берега. Таня посмотрела туда же. За кормой в черной воде поднимался белый бурун пены. Огни острова стремительно удалялись. Однако следом за ними несся другой катер – столь же мощный, как тот, на котором удирали они, – а возможно, еще мощнее, потому что расстояние между ними сокращалось.
На носу преследовавшей их лодки вспыхнули желтые огоньки. Из-за шума двигателей Таня не расслышала выстрелов, но почувствовала, как несколько пуль вонзились в обшивку.
– На пол! – крикнул ей, обернувшись, ее арабский поклонник. И, заметив, что она помедлила, повторил: – Таня, пожалуйста, ляг на пол!
А потом прокричал несколько слов на непонятном языке. Матрос тут же подал ему крупнокалиберный пулемет. Шейх пристроил его на корме, между двумя моторами «Ямаха».
Татьяна бросилась ничком на палубу. Невзирая на то что ей хотелось видеть, как развивается погоня, чувство самосохранения одержало верх.
Миллионер начал стрелять. Гильзы зазвенели по палубе.
Потом вдруг послышалось громкое ругательство.
Лежавший на корме Ансар выпустил оружие. По его руке быстро текла кровь.
А один из двигателей стал давать перебои и вскоре заглох. Катер пошел ощутимо медленнее.
Не в силах унять любопытство, Таня подняла голову. Вражеское судно с каждой минутой подходило все ближе.
Ансар передал пулемет своему помощнику и отправился на нос. Таня посмотрела в ту сторону. Там, за штурвалом, сидел молоденький мальчик с длинными тонкими руками – один из тех, что сопровождал утром шейха.
Ансар с окровавленной рукой наклонился к нему и стал что-то втолковывать.
И вдруг захлебнулся и стих второй движок. Какое-то время катер беглецов двигался по инерции, а потом остановился. Наступило полное безмолвие. Слышался только нарастающий рокот лодки преследователей. С каждой секундой она подходила все ближе.
«Что они творят?! – мелькнуло у Садовниковой. – Неужели хотят сдаться на милость врага?»
Не успев затормозить, катер врагов заложил вираж и повернулся к лодке Ансара боком. Мультимиллионер сделал знак.
В его правой руке появился пистолет. Матрос на корме вскинул крупнокалиберный пулемет. Мальчик, сидевший за штурвалом, тоже вскочил с револьвером в руке.
Выстрелы загрохотали одновременно. Таня вжалась в палубу и прикрыла голову руками. Пара горячих гильз шлепнулись прямо ей на спину. Она вздрогнула и подняла голову.
Обшивку вражеского корабля прошивали очереди. Оттуда попытались вести ответный огонь, но чужой автомат быстро захлебнулся.
А через секунду акваторию потряс мощный взрыв. Все вокруг осветилось ярчайшим красно-белым светом. Татьяна хорошо видела, как на месте вражеского судна вспух огненный шар. Внутри его угадывались ломающиеся, разлетающиеся элементы катера. Через секунду ее ушей достиг страшный грохот. Взрывная волна резко покачнула их лодку.
А когда волна ушла, Таня поднялась на ноги и увидела, как на месте судна преследователей пылают на поверхности воды обломки и разлившаяся солярка.
* * *
Через пятнадцать минут их подобрала яхта Ансара, спешно снявшаяся с якоря и отправившаяся навстречу.
Впрочем, один из движков катера удалось оживить, поэтому они пусть не на полном ходу, но со скоростью узлов пятнадцать двигались яхте наперерез.
Ансар был ранен несерьезно. Пуля прошла по касательной. Матрос оказал ему первую помощь: остановил кровь и забинтовал.
От встречного ветерка Таня дрожала даже под пледом – сказывалось вынужденное купание, мокрая одежда и нервное напряжение.
Ансар подошел к ней, спросил:
– Ты в порядке? (Разумеется, этот универсальный вопрос он задал по-английски: «Are you ОK?»)
– Нет, – сказала Таня, – не о’кей. Я соглашаюсь с тобой мирно пообедать, и что же? На меня нападают, в меня стреляют, я вынуждена спасаться и только чудом остаюсь жива! И ты еще спрашиваешь, «о’кей» я или не «о’кей»! Может, ты потрудишься объяснить мне, что тут происходит?!
Садовникова заметила в своем монологе против воли возникшие базарные интонации.
Лицо Ансара помертвело. Он сказал:
– Таня, пожалуйста. Пожалуйста, больше никогда не говори со мной в подобном тоне.
Сказал он это тихо-тихо, почти шепотом, ни на йоту не повысив голос. Однако в его сузившихся и помертвевших глазах читалось совсем иное: «Если ты еще раз посмеешь повысить на меня голос, я просто убью тебя!»
«Во я попала! – подумала Таня. – Из огня да в полымя!» И она немедленно отыграла назад.
– Извини, Ансарчик, – сказала она по-русски (слова прощения, равно как наш замечательный уменьшительно-ласкательный суффикс, должны быть понятны без перевода). И добавила по-английски: – Я просто очень испугалась. И я не понимаю, что происходит. Выстрелы, смерть, кровь…
– Прости меня, Таня, – молвил в свою очередь Ансар, склонив голову. – Прости, что невольно стал причиной твоих огорчений. Из-за того, что ты находилась рядом со мной, недостойным, твоя жизнь подвергалась опасности. Я не знаю, кто нападал на нас и почему на меня покушались. Но обещаю тебе: я обязательно узнаю, и все, кто виновен, непременно понесут самое суровое наказание.
* * *
Яхта Ансара была той самой, что Садовникова видела более полугода назад в порту Пальма-де-Мальорки. Называлась она «Пилар».
Яхта показалась девушке огромной. А может, она только выглядела такой снизу, когда они пришвартовались к ней на своем покалеченном катерке?
С «Пилар» на катер спустили трап. Татьяна первой поднялась по нему.
На палубе ее встретил человек в парадной флотской форме, со многими нашивками на погонах. По-военному четко поднес руку к козырьку, представился:
– Олаф Магнуссон, капитан «Пилар».
Она кивнула ему, бросила:
– Меня зовут Таня.
Капитан поклонился:
– Рад видеть вас, мадмуазель Таня, на борту нашего судна.
Следом по трапу поднялся хозяин. Магнуссон отдал ему честь и отрапортовал что-то на арабском.
«Как бы и мне тут арабский не пришлось учить», – усмехнулась про себя Татьяна.
К ним подошла и поклонилась толстая негритянка в цветастом платье. Ансар отдал ей короткое приказание. Потом обратился к Тане:
– Это Марселла. Она проводит тебя в твою каюту. И вообще она находится здесь для того, чтобы выполнять любое твое желание. Тебе надо отдохнуть, Таня. Спасибо, что ты была со мной сегодня. И извини, что наш вечер оказался испорчен.
Марселла сделала знак следовать за ней и повела Татьяну по коридорам и трапам судна.
Предназначенная девушке каюта оказалась на самой верхней палубе – о жилом доме сказали бы в «пентхаусе».
Марселла отомкнула дверь карточкой-ключом и протянула его Тане:
– Это ваш ключ. А меня вы можете вызвать в любое время дня и ночи. Что бы вам ни понадобилось. Достаточно только набрать на телефоне «ноль». Я исполню любое ваше приказание.
Произнося это, чернокожая дуэнья включила в каюте свет.
Обстановка напоминала какой-нибудь президентский люкс. Гостиная была огромной: метров сорок квадратных. Всюду красное дерево, коричневая кожа, хрусталь. Огромнейший современный телевизор и дорогущая музыкальная аппаратура.
Спальня оказалась поменьше, метров около тридцати. Ее оформили в белых тонах: громадная кровать, зеркальные шкафы, еще одна плазменная панель.
Ванная сверкала белизной и чистотой. Краны и отделка зеркал тускло поблескивали желтым – не иначе чистым золотом. Три халата, десятки полотенец, колоссальная джакузи.
– Не хотите ли чего-нибудь выпить, деточка? – спросила Марселла.
Она была сама участливость. Причем предупредительность темнокожей служанки выглядела не наигранной, а очень искренней – словно у Мамушки из «Унесенных ветром».
– Кофе, чаю? Или, может быть, чего покрепче? Вам, я слыхала, сегодня досталось?
– Спасибо вам, Марселла, ничего не надо. Я бы, пожалуй, лучше легла.
– Помочь вам раздеться?
– Нет-нет, ну что вы, я сама.
– Тогда я могу быть свободна?
Таня вымученно улыбнулась:
– Ну конечно.
– Помните, – белозубо улыбнулась дуэнья, – если вам что-то понадобится – волшебный номер «ноль».
– Спасибо, Марселла.
Прислуга неслышно удалилась. Таня сбросила на пол плед, в который по-прежнему куталась. Потом стянула с себя отсыревшее платье. Бросила на ночной столик подаренные Ансаром баснословной цены часы.
По-хорошему надо бы принять душ, высушить влажные волосы. Но сил ни на что не осталось.
Таня рухнула на белоснежную постель, забралась под одеяло.
К счастью, теперь она не испытывала проблем со сном после стрессовых ситуаций. Чехов еще в Москве научил ее психологическим методикам, которые позволяли засыпать в любое время дня и ночи (и просыпаться без будильника, кстати, тоже).
Назавтра Таня никуда не спешила, поэтому она скомандовала себе: «Спать – без ограничений!» – и через минуту уже погрузилась в глубочайший сон без сновидений.
* * *
Утром Таня не слышала, как с палубы «Пилар» взлетел, а потом снова приземлился вертолет. Не слышала, как спускали на воду катер. Как потом он вернулся и матросы втащили на борт несколько огромных рыбин (ведь она любила свежезажаренную рыбу).
Таня проснулась, когда Ансаровы часы на тумбочке у изголовья показывали девять. Пробудилась в прекрасном настроении. Интересно, с чего бы? Вчера в нее стреляли, пытались убить. Чудом, пожалуй, не прикончили. Теперь она находится неизвестно где – на яхте, которая следует неизвестно куда. И непонятно, что с нею будет дальше. А вот поди ж ты: на душе светло. Может, интерьер спальни, достойный миллиардерши, навевает ей хорошее настроение?
Девушка выскользнула из-под одеяла, прошла в ванную. Накинула белоснежный халат. Посмотрелась в зеркало.
Ничто ее не берет. От прически, конечно, ничего не осталось, но лицо довольное, загорелое, румяное. Глаз блестит.
В спальне имелось окно – иллюминатором назвать столь огромное отверстие во внешний мир язык не поворачивался. Таня открыла жалюзи, потом подняла раму с толстенным стеклом. В каюту ворвался теплый и чрезвычайно свежий ветер.
Таня выглянула из окна. Яхта стояла на месте. До самого горизонта тянулось темно-синее спокойное море и блистало светло-синее небо…
Ее каюта находилась высоко над ватерлинией. Вниз уходил белый корпус. Три или четыре палубы было под нею. И всего два-три окна находились на том же уровне, что и ее.
Место у нее – действительно блатное. Наверное, самое лучшее на яхте. Или, может, соизмеримое по крутости с апартаментами хозяина.
Таня захлопнула окно. И в самом деле, люкс!
В гостиной среди десятков электронных и электрических приборов нашлась автоматическая кофеварка. Помнится, точно такую Татьяна видела в демонстрационном салоне в Москве и даже приценивалась, однако стоимость показалась ей тогда до неприличия огромной: что-то около шести тысяч евро.
Теперь она быстро освоилась с заморским агрегатом и попросила его приготовить самый крепкий кофе, на который он только способен. Машина выдала ей крохотную подогретую чашечку. Напитка в ней оказалось по-итальянски мало, на три глотка, но зато от них тут же отлетели остатки сна.
Пора, наверное, в душ – и привести себя в порядок.
Но тут затрещал местный телефон.
Звонила Марселла:
– Ну что, проснулась, деточка?
Голос ее звучал столь ненаигранно заботливо, каким бывал только у мамы, Юлии Николаевны.
– Да, спасибо.
– Хорошо спалось?
– О да!
– Вот и прекрасно. Когда вам будет удобно позавтракать?
– Мне подадут завтрак в каюту?
Дуэнья понизила голос:
– Кое-кто хотел бы разделить трапезу с вами.
– Извинись перед кем-то, Марселла, но мне не в чем выйти к завтраку. Разве что в халате. Мое платье сырое и мятое. Я в нем вчера купалась, знаешь ли.
– О, деточка, а вы не заглядывали в шкаф в спальне?
– Нет.
– Посмотрите. Я надеюсь, вам удастся что-нибудь подобрать – по крайней мере, для завтрака… Итак, во сколько прикажете накрывать?
Таня прикинула и сказала:
– Хорошо, давайте в одиннадцать.
– Спасибо. Без четверти одиннадцать, если вы позволите, я поднимусь к вам, помогу одеться и провожу.
– Буду очень признательна, дорогая Марселла.
Таня положила трубку.
Интересно: что скрывается в загадочном стенном шкафу, о котором говорила Марселла?
Таня распахнула створки.
За ними оказался не просто шкаф, а целая гардеробная комната, вся забитая одеждой.
Татьяна вошла внутрь, прошлась по рядам вдоль вешалок. Все платья, блузки, брючки, сарафаны были если не «от кутюр», то очень крепким «прет-а-порте»: «Дольче-Габбана», «Миссони», «МаксМара», «Босс», «Лакост», «Прада»… Вся одежда только женская и только из последних коллекций: весна-лето нынешнего года. Вся – неношеная, с несрезанными ярлыками (на которых кто-то, однако же, старательно удалил цены). Таня, естественно, представляла, сколько обновки стоят: от тысячи до пяти тысяч евро за штуку как минимум.
Одежда вся была размеров «S» и «M» – словом, как раз на нее. Впрочем, иные платья-юбки имелись в двух, а то и в трех, включая «L», сайзах.
В общем, кто-то, явно по заданию миллиардера, скупал наряды целыми магазинами. Хотелось бы думать, что специально для нее, Тани, но будем смотреть правде в глаза: вероятно, у шейха Аль Кайаля вкусы на девушек не простираются выше размеров S—M, в крайнем случае L.
Обувь тоже подтверждала догадку, что туалеты в гостевой спальне имеют, так сказать, универсальный характер. Каждая из моделей туфель, босоножек или сланцев, установленных на специальных стойках, повторялась по меньшей мере пять раз: от тридцать пятого до тридцать девятого размера. Видимо, на дюймовочек ниже тридцать пятого или бегемотов, начиная с сорокового, вкусы хозяина яхты не простирались.
Что ж, не слишком сие приятно, но таковы здесь, видать, правила игры.
А раз так, надо сыграть по чужим правилам и по возможности победить.
* * *
В итоге на завтрак Садовникова выбрала из всего огромного многообразия нарядов, имевшихся в гардеробной комнате, простенькие расписанные бриджи от Сони Рикель и маечку с аппликациями от того же дизайнера. Убранство дополняли легкие сланцы, отделанные бисером, от Лауры Бияджотти.
Марселла восхитилась нарядом:
– Ах, птичка моя, как же ты хорошо выглядишь!..
Говорили они с горничной по-прежнему по-английски, но девушка попросила называть ее «Таней» – стало быть, перешла с ней «на ты».
Марселла проводила Садовникову в столовую. Она находилась на той же верхней палубе, что и Танина каюта.
Ансар уже ждал ее.
Стол накрыт на две персоны. Окно распахнуто. За ним виднеется синяя гладь и веет свежий ветерок.
Восточный владыка вскочил, едва Таня появилась, поклонился ей и поцеловал руку. Затем помог усесться, еле заметным знаком отослал Марселлу и снова занял свое место.
Официант водрузил перед Таней на специальной подставке раскрытое меню. Не заглядывая в него, девушка заказала свежие фрукты, омлет с сыром и кофе.
Когда прислужник удалился, владелец яхты молвил:
– Ты, Таня, сегодня прекрасна. Как, впрочем, всегда.
Они говорили по-английски – на этом языке естественно звучит «ты», а после вчерашних злоключений странно было бы называть друг друга на «вы».
Девушка парировала комплимент Ансара:
– Возможно. Только, извини, в чужой одежде мне некомфортно.
Он возразил мягчайшим тоном:
– Все, что ты видела в гардеробной, – твое.
Садовникова прищурилась:
– Ой ли? Мое? Или некой виртуальной девушки, для которой ты скупаешь одежду про запас?
Ансар приложил обе ладони к сердцу.
– Конечно, твое, Таня! Со дня нашего знакомства я подбирал гардероб специально для тебя!
Непроницаемое лицо восточного красавца не давало возможности распознать, лукавит он или говорит искренне.
– Значит, – усмехнулась девушка, – ты был уверен, что тебе удастся затащить меня сюда, на яхту?
– Я надеялся , что ты согласишься быть моей гостьей. Рано или поздно.
Явился официант. Поставил перед Таней тарелку с нарезанными арбузом, дыней и папайей, омлет и чашку кофе. Завтрак шейха заключался в одном лишь кофе по-восточному.
Когда лакей удалился, араб сказал:
– Я очень сожалею, что твой визит на мою яхту состоялся при столь неприятных обстоятельствах.
– Ты выяснил, кто на тебя покушался?
Легкая улыбка тронула чело мультимиллионера.
– А может, покушались как раз на тебя? А я оказался лишь случайной жертвой?
Татьяна не смогла скрыть удивления.
– Покушались на меня? Да ты шутишь!
– Почему? Всем известно, что у вас, в России, очень сильна мафия. Да и спецслужбы – тоже.
Восточный красавец чуть улыбнулся, однако лицо его оставалось неподвижным, и непонятно было, шутит он или говорит серьезно.
– Но я-то, – воскликнула Таня, – не имею никакого отношения ни к мафии, ни к спецслужбам!
«Надо же, – подумала она, – он заставил меня оправдываться! Сильный противник, ничего не скажешь!»
– Я – тем более, – заявил Ансар, прихлебывая кофе.
– Но ты мультимиллионер! А чем больше у человека миллионов, тем больше желающих его убить.
– Убить? Зачем? – невинно улыбнулся араб.
– Откуда я знаю! Из-за конкуренции в бизнесе. Из зависти. Из ревности, наконец.
– Что ж, – вздохнул Ансар, – мои люди расследуют и эти варианты.
– Ты хочешь сказать, что не догадываешься о том, кто покушался на тебя ?
– Пока – не имею ни малейшего представления.
«Да, он хитер, – подумала Таня. – Когда доходит до дела, говорит он совсем не то, что думает, а понять, что замышляет, – вообще совершенно невозможно. Но именно это в нем, странным образом, и привлекает».
– Кстати, – проговорил араб, – аудиенции с тобой добивается один человек. Прикажешь его принять?
Сердце у Тани екнуло. Почему-то ей вдруг представилось, что этот человек – Чехов. Она откинулась на спинку кресла. Кивнула:
– Давай.
Однако в столовую вошел совсем не Чехов, а дюжий рыжий американец – хозяин отеля, встречавший вчера Ансара на острове.
Появившись в дверях, он низко поклонился Татьяне. Ни шейх, ни девушка не предложили ему сесть.
– Глубокоуважаемая мадемуазель Са-дов-ни-кова, – управляющий тщательно выговорил ее фамилию и приложил руку к сердцу, – позвольте мне от себя лично и от всего персонала отеля принести вам глубочайшие извинения за тот инцидент, что произошел вчера ночью на нашем острове. Я заверяю вас, что инцидент будет чрезвычайно тщательно расследован службой безопасности отеля, мальдивской полицией и, если понадобится, международными полицейскими силами. Мы сделаем все возможное, чтобы виновные были найдены и понесли самое строгое наказание…
– Насколько я понимаю, – перебила его Таня, – виновные-то все погибли, разве нет?
Американец оглянулся на хозяина яхты, словно спрашивая разрешения рассказать, а потом продолжил:
– Двое нападавших были застрелены на берегу, еще двое погибли в результате крушения лодки. Их личности устанавливаются. Однако, насколько я знаю, полиция ищет заказчиков преступления… Я же, со своей стороны, приношу вам свои извинения, мадемуазель Са-дов-ни-кова, за то, что во время вашего отдыха случилось столь досадное недоразумение.
– Ничего себе недоразумение! Меня чуть не убили!
– В качестве компенсации позвольте вручить вам ваучер на отдых у нас в отеле. В любое время, с любым количеством сопровождающих, любой продолжительности. Только позвоните нам хотя бы за два дня до даты поездки – и самый лучший номер будет к вашим услугам.
Американец положил на стол рядом с недоеденным омлетом ваучер.
– Сомневаюсь, – покачала головой Татьяна, – что я когда-нибудь еще приеду на ваш остров. Слишком неприятные воспоминания.
Управляющий сдулся прямо на глазах.
– И еще, – нижайше молвил он, – могу ли я попросить вас заключить одну сделку? Весьма выгодную для вас, мадмуазель Са-дов-ни-кова…
– Слушаю.
– Я предлагаю выплатить вам в качестве компенсации десять тысяч американских долларов. А вы, со своей стороны, не станете распространять сведения о вчерашнем инциденте через средства массовой информации – в виде интервью, заявлений и прочего. Не хотите ли посмотреть договор?
Американец протянул девушке папочку.
– Не хочу, – отрезала Татьяна. – Договор, пожалуйста, перешлите моему агенту. Он проработает текст вместе с моим адвокатом. И цифру проставьте иную: двадцать пять тысяч долларов.
– Но это колоссальная для нас сумма!.. – запричитал управляющий.
– Она обсуждению не подлежит.
Американец чуть не плакал.
– К тому же, пока мы согласуем текст договора… За это время вы можете сделать какие-либо публичные заявления…
– Нет, – сделала отстраняющий жест Татьяна, – если мы в принципе договорились, я обещаю до подписания контракта хранить молчание. Если же не договорились – по возвращении в Европу я немедленно соберу пресс-конференцию.
Американец молча поклонился, однако глаза его зло сверкнули.
– И еще, – добавила Таня. – В номере отеля остались мои вещи. У меня тяжелые воспоминания, стресс, и я не хотела бы возвращаться на ваш остров. Вы не могли бы упаковать их и…
Тут она сделала паузу и задумалась. А что в самом деле приказать делать с вещами? Доставить их на яхту? Не слишком ли бесцеремонно по отношению к хозяину «Пилар»? Отправить поклажу в Европу? Но каково ей будет здесь без любимой мягкой игрушки, книжки, косметики?
Управляющий отелем бросил беспомощный взгляд на мультимиллионера. Тот подхватил разговор:
– Ваши вещи, мадемуазель Садовникова, – шейх, в отличие от американца, выговорил ее фамилию без малейшего акцента, – уже доставлены на яхту. Их сегодня привез моим вертолетом мистер Дик. – Небрежный кивок в сторону гостя. – Прикажете, чтобы Марселла развесила их? Или распакуете сами?
Таня резко сказала:
– Спасибо вам, конечно, за заботу. Однако… Почему вы сделали это, не спросив меня? Своими вещами я хочу распоряжаться сама .
Она величественно встала.
– Благодарю вас за завтрак и компанию.
И, обогнув недвижимого управляющего отелем, вышла из столовой, зло вскинув голову.
Назад: Глава 9 Мальдивы
Дальше: Глава 11