Книга: Апокалипсис Нонетот, или Первый среди сиквелов
Назад: Глава 4 Беллетриция
Дальше: Глава 6 Великая библиотека и Совет жанров

Глава 5
Учебный день

Книгомирье для непосвященного — что минное поле, поэтому ученичество необходимо. Недостаточная подготовка унесла больше агентских жизней, чем граммазиты. Один неверный шаг в воображаемо-запутанном мире вымысла — и неопытный курсант беллетриции может оказаться написан с орфографической ошибкой, спряжен или сведен к тексту. Моей наставницей была первая мисс Хэвишем, и мне нравится думать, что это ее мудрые советы позволили мне прожить так долго. Многим курсантам не удалось. Средний срок жизни необстрелянного новобранца в Книгомирье составлял около сорока семи глав.
Мы вышли из-под колоннады парадного входа в Норленд-парк и окунулись в тепло и солнечный свет. Повествование давно переместилось вместе с семейством Дэшвудов в Девон, и в нашем, незадействованном уголке «Разума и чувства» было тихо. С одной стороны томно прислонилась к дереву оседланная лошадь, совсем рядом с ней на земле сидел пес. В кронах деревьев пели птицы, в вышине медленно ползли облака. Все они были, разумеется, одинаковые, и солнце не перемещалось по небу, как дома, и коли уж на то пошло, птичья трель повторялась каждые двадцать секунд. Все это были проявления так называемой сюжетной экономии, минимального описания, достаточного для создания антуража. Таково Книгомирье — в основном упорядоченное, без сочной фактуры, придаваемой реальному миру естественной хаотичностью.
Несколько минут мы молча сидели в ожидании моего такси. Я думала о практически лысой Пиквик, Пятницыной ознакомительной встрече с Хроностражей, возвращении Феликса-8 и своем вероломстве по отношению к Лондэну. Четверг-5 не ведала таких печалей — она читала астрологический раздел в главной газете Книгомирья «Слово». Спустя какое-то время она сказала:
— У меня сегодня день рождения.
— Знаю.
— Знаете? Откуда?
— Неважно.
— Послушайте, что говорится в гороскопе: «Если у вас сегодня день рождения, возможно увеличение количества почты. Ожидайте подарков, дружеских поздравлений от людей и сюрпризов по случаю. Вероятен торт». Это так таинственно… Интересно, сбудется ли что-нибудь из этого?
— Понятия не имею. Ты обратила внимание на количество миссис Дэнверс, попадавшихся тебе на глаза в последние дни?
Я упомянула об этом, потому что две из них были замечены в Норленд-парке в то утро. Они становились привычной деталью литературного пейзажа, с вороватым видом околачивались в популярных книгах вне читательского поля зрения и недобро зыркали на любого, кто интересовался, чем это они заняты. Избыток миссис Дэнверс к Книгомирье объяснялся просто. Генератов, будущих персонажей, создают лишенными каких бы то ни было отличительных черт, без характера и пола, а затем расквартировывают по книгам, пока не вызовут на обучение в школе персонажей. Оттуда их посылают либо населить книги, находящиеся в процессе сборки, либо занять место персонажей, подлежащих отставке или замене. Загвоздка в том, что генераты имеют хамелеонское обыкновение уподобляться сильному ведущему персонажу, и когда шесть тысяч впечатлительных генератов поселили в «Ребекке», все, кроме восьми, сделались миссис Дэнверс, зловещей домоправительницей Мандерли.
Поскольку зловещие домоправительницы нынче не особенно востребованы, их в основном использовали в качестве одноразовых беспилотных снарядов для Антиочепяточной группы быстрого реагирования или даже для усмирения мятежей и других общественных беспорядков. Нас, беллетрицию, беспокоило их превращение в новый уровень полицейского воздействия, подотчетный только Совету жанров, что упорно отрицалось.
— Миссис Дэнверс? — переспросила Четверг, изучая универсальное руководство по гаданию на чаинках. — У меня в книгах водятся одна-две, но я думала, так полагается.
— Скажи, — продолжала я для поддержания разговора, — с какой стороной Книгомирья тебе хотелось бы ознакомиться, пока ты под моим началом?
— Ну, — изрекла она, помолчав, — мне хотелось бы посмотреть, как все происходит в повествовании в момент изложения в устной традиции. Я слышала, там реально голова кругом идет.
Она не ошибалась. Это изматывало, как живая импровизация в театре: произойти могло все, что угодно.
— Не вариант, — отрезала я, — и если услышу, что ты хоть близко подошла к ТрадУст, больше шагу из «Великого фиаско Сэмюэла Пеписа» не ступишь. Там не как в книгах, где все распланировано и упорядочено. Ты не представляешь, насколько устная традиция динамична. Измени в ней что-нибудь — и у рассказчика случится инсульт, в прямом смысле.
— Что случится?
— Мозговое кровоизлияние. То же самое можно сказать и о поэзии. Нечего и думать соваться туда без ясной головы на плечах.
— Почему?
— Она как большая эмоциональная лупа. Все чувства обострены до опасной степени. Ты можешь узнать о себе такое, чего в жизни не знала — и никогда не хотела знать. У нас есть поговорка: «В прозе можно потеряться, но в поэзии — найтись». Это как увидеть себя со стороны пьяной.
— Ах-ха, — тихонько отозвалась она.
Последовала пауза.
— Ты что, никогда не напивалась?
Она помотала головой.
— Думаете, мне следует попробовать?
— Оно того не стоит.
Тут меня осенило.
— Ты когда-нибудь бывала в Совете жанров?
— Нет.
— Печальное упущение. Туда-то мы для начала и отправимся.
Я вытащила мобильный комментофон, чтобы позвонить в «Трансжанровые перевозки» и выяснить, куда запропастилось мое такси. Причина вызова машины была не вполне очевидна для Четверг-5, которая, как и большинство обитателей Книгомирья, могла перепрыгнуть в любую ранее посещенную книгу с раздражающей легкостью. Прыгать внутри литературы у меня получалось в двадцать раз лучше, нежели в нее, но все равно довольно скверно. Чтобы попасть внутрь, мне требовалось прочесть целый абзац, а если нужного отрывка в Путеводителе не оказывалось, то приходилось топать пешком через Великую библиотеку или брать такси — ежели таковое имелось.
— А разве не быстрее просто книгопрыгнуть? — спросила Четверг-5 с досадной прямотой.
— Вы, молодежь, всегда торопитесь, — проворчала я. — Кроме того, ходить солиднее, и обзор, как правило, лучше. Однако, — добавила я, не выдержав характера, — раз такси до сих пор нет, придется прыгать.
Я вынула Путеводитель, нашла нужную страницу и прыгнула из «Разума и чувства» в Великую библиотеку.
Назад: Глава 4 Беллетриция
Дальше: Глава 6 Великая библиотека и Совет жанров