Глава 18
Аорнида Аид

Мы вошли в суиндонский «ТК-Макс», проложили дорогу сквозь оживленную утреннюю толпу завсегдатаев распродаж и разыскали менеджера, хорошо одетую женщину с приятными манерами, с которой мы учились в одном классе и чьего имени я не помнила — мы всегда вежливо кивали друг другу, но не более того. Пятница показал ей удостоверение. Она улыбнулась и подвела нас к висящей на стене клавиатуре. Менеджер набрала длинные ряды цифр, а потом Пятница набрал еще более длинные ряды цифр. Свет сделался зеленовато-голубым, менеджер и все покупатели застыли на местах, когда время замерло и веселый гомон сменился еле различимым гулом.

Пятница сверился со своей кожаной папкой, а затем обвел взглядом магазин. Освещение было такое же, как холодное свечение подводных огней в бассейне, с танцующими на потолке бликами. В тусклых сине-зеленых недрах магазина я различала сферы теплого света, а внутри их вроде бы присутствовала жизнь. Мы миновали несколько таких сфер, и я заметила, что, хотя большинство людей внутри были темными и неотчетливыми, минимум один выглядел гораздо ярче и очень даже живым по сравнению с остальными — заключенный.

— Она должна быть у шестой кассы, — сказал Пятница, проходя мимо прозрачной желтой сферы десяти футов в поперечнике, окружавшей кресло рядом с примерочными. — Это Освальд Данфорт, — шепнул Пятница. — Он убил Махатму Уинстона Смита аль Вазида во время его исторической речи к гражданам Всемирного государства в три тысячи четыреста девятнадцатом. Закольцован на семьсот девяносто восемь лет в восьмиминутном отрезке времени, где ждет свою подружку Труди, пока та примеряет бюстгальтер.

— А он знает, что он в петле?

— Конечно.

Я взглянула на Данфорта: тот сидел, уставившись в пол, и гневно сжимал и разжимал кулаки.

— Сколько он уже здесь?

— Тридцать два года. Если он скажет нам, кто его сообщник, мы увеличим его петлю с восьми минут до пятнадцати.

— То есть вы просто закольцовываете людей в магазинах?

— Раньше мы использовали приемные дантистов, автобусные остановки и кинотеатры на сеансах кинокомпании «Мерчант-Айвори», поскольку это естественные случаи замедления времени. Но заключенных было слишком много, поэтому нам пришлось придумать собственные средства. Темпоральный контроль, максимальная надежность… да ладно, что такое, по-твоему, «ТК-Макс»?

— Место, где можно купить дизайнерскую одежду по разумным ценам?

Он рассмеялся.

— Именно! Дальше ты мне скажешь, что «ИКЕА» продает мебель для самостоятельной сборки.

— А что, нет?

— Разумеется, нет. А вот и она.

Мы подошли к кассе, где сфера теплого света около восемнадцати футов в поперечнике охватывала большую часть кассы и скучающую очередь. В самом конце ее виднелось знакомое лицо: Аорнида Аид, младшая сестра Ахерона. Она была мнемоморфом — человеком, способным контролировать воспоминания. Я победила ее вчистую: дважды в реальном мире и один раз у себя в голове. Она была стройная, смуглая и привлекательная и одевалась по последней моде — на момент ее запетлевания семь лет назад. Поскольку пути дизайнерской мысли неисповедимы, с тех пор она двадцать семь раз оказывалась на острие или за бортом высокой моды и в настоящий момент была как раз в русле, хотя никогда не узнает об этом. Для запетленного индивида время остается одним и тем же.

— Тебе известно, что она может управлять совпадениями?

— Уже не может, — ответил Пятница с мрачностью, смутившей меня в столь юном существе.

— Кто эти люди? — спросила я, указывая на других женщин в очереди к кассе.

— Они не заключенные, а настоящие покупатели, делающие настоящие покупки в момент ее запетлевания. Мисс Аид замкнута в восьмиминутном интервале, ожидая очереди оплатить покупки, но никогда не делает этого. Если правду говорят о ее любви к шопингу, это наказание особенно подходящее.

— Мне есть что ей предложить?

Пятница заглянул в папку.

— Ты можешь растянуть ее петлю на двадцать минут.

— Как мне поговорить с ней?

— Просто шагни внутрь сферы.

Я набрала побольше воздуха и шагнула в шар желтого света. Нормальность совершенно неожиданно рывком вернулась на место. Я снова оказалась в подобии реальной жизни. Снаружи шел дождь, как, по-видимому, и было в момент ее запетлевания. Аорнида, привыкшая к монотонному циклу ограниченного диалога в своем восьмиминутном существовании, заметила меня сразу.

— Так-так, — процедила она саркастически. — Никак уже день посещений?

— Привет, Аорнида, — улыбнулась я. — Помнишь меня?

— Очень смешно. Чего тебе надо, Нонетот?

Я предложила ей маленькую косметичку с содержимым, подхваченную с полки по дороге. Она не взяла.

— Информацию.

— Что я с этого поимею?

— Я могу дать тебе еще десять минут. Это не много, но уже кое-что.

Аорнида посмотрела на меня, потом огляделась. Она знала, что снаружи сферы за нами наблюдают, но сколько и кто? Она умела стирать мысли, но не читать их. Обладай она таким даром, сразу почувствовала бы, как я ее ненавижу. Хотя, скорее всего, она и так была в курсе.

— Следующий, пожалуйста! — сказала кассирша, и Аорнида положила на ленту два платья и пару туфель.

— Как семейство, Четверг? Лондэн, Пятница и девочки?

— Информацию, Аорнида.

Сестрица Ахерона глубоко вздохнула, когда петля скакнула в начало ее восьми минут и она снова оказалась в конце очереди. Она стиснула кулаки, так что костяшки побелели.

Семь лет без передышки. Хуже петли могла быть только петля, в которой человек переживал болезненную травму типа сломанной ноги. Но даже самые жестокие судьи не находили в себе сил вынести подобный приговор. Аорнида успокоилась, взглянула на меня и сказала:

— Дай мне двадцать минут, и я скажу тебе то, что ты хочешь узнать.

— Я хочу узнать о Феликсе-восемь.

— Давненько я не слышала этого имени, — ровным тоном отозвалась Аорнида. — Чем тебя заинтересовала эта пустая оболочка?

— Вчера он ошивался возле моего дома с заряженным стволом, — сообщила я ей, — и у меня такое ощущение, что он хотел причинить мне вред.

Аорнида слегка разволновалась.

— Ты его видела?

— Собственными глазами.

— Тогда не понимаю. После безвременной кончины Ахерона Феликс-восемь выглядел совершенно потерянным. Он приходил в дом и скулил, словно брошенная собака.

— Так что случилось?

— Коцит его закопал.

— Полагаю, ты не в смысле «унизил».

— Ты правильно полагаешь.

— Когда это было?

— В восемьдесят шестом году.

— Ты присутствовала при убийстве? Видела тело?

Задавая вопросы, я внимательно смотрела на нее, стараясь определить, правду ли она говорит.

— Нет. Он только сказал, что закопал. Ты могла бы спросить его сама, но ты же убила его.

— Он был злой. Он сам навлек это на себя.

— Я не всерьез, — отозвалась Аорнида. — Так выглядит юмор семьи Аид.

— Толку мне от этого не много, — проворчала я.

— Меня это не касается, — ответила Аорнида. — Ты хотела сведений, и я тебе их дала.

— Если я выясню, что ты наврала, — сказала я, готовясь уходить, — я вернусь и отниму те двадцать минут, которые подарила тебе.

— Если ты видела Феликса-восемь, как ты можешь думать иначе? — заметила Аорнида с безупречной логикой.

— Случались и более странные вещи.

Я вышла из петли-ячейки и снова оказалась в синеватой зелени «ТК-Макса», среди замерших покупателей, рядом с Пятницей.

— Думаешь, она сказала правду?

— Если да, то в этом никакого смысла, что говорит в ее пользу. Скажи она мне то, что я хотела услышать, это звучало бы более подозрительно. Она больше не говорила ничего такого, что могла заставить меня забыть?

Аорнида с ее талантами по искажению и стиранию памяти абсолютно не заслуживала доверия. Она могла наговорить вам с три короба только затем, чтобы заставить все забыть через несколько секунд. На ее процессе судья и присяжные были просто актерами — настоящий судья и присяжные наблюдали за всем по трансляции. По сей день актеры, сидевшие в зале суда, не могут взять в толк, как эта «приятнейшая девочка» вообще оказалась на скамье подсудимых. Пятница проанализировал все услышанное от нее, и мы сумели вычленить стертый из моих воспоминаний обмен репликами о том, что она собирается бежать из «ТК-Макса» при помощи кого-то «с воли».

— Догадываешься, кто бы это мог быть? — спросила я. — И почему она закрыла это от меня?

— Понятия не имею. Скорее всего, это просто очередное проявление ее манипуляторской натуры. Думаю, воспоминание всплывет через какое-то время — оно выскочит у тебя в голове через несколько часов.

Я кивнула. Аорнида и раньше проделывала со мной такие вещи.

— Но не волнуйся, — добавил Пятница. — Темпоральная петля стопроцентно надежна: ни в прошлом, ни в настоящем, ни в будущем нет ни единой записи о побеге. Чтобы выбраться, ей пришлось бы изменить Стандартную Историческую Линию.

Я оставила Аорниду бесконечно ждать очереди в кассу, и Пятница выключил посетительский интерфейс. Как только время возобновило бег, менеджер ожила.

— Вы получили все, что нужно? — вежливо спросила она.

— Надеюсь, — отозвалась я и пошла следом за Пятницей к выходу из магазина. Там я по-матерински обняла его и поцеловала. — Спасибо.

— Мам, — начал он серьезным тоном.

— Что?

— Я должен кое-что тебе предложить. Пожалуйста, подумай как следует, прежде чем ответить.

— В чем же дело?

— В Пятнице. В другом Пятнице. До Конца Времен у нас осталось три с половиной дня. Есть ли вероятность, что он собирается поступить в Хроностражу?

— Это возможно.

— Мам, а честно?

— Нет.

— Варианты стремительно иссякают. Моя старшая ипостась, генеральный директор, до сих пор отсутствует на своем конце времени, поэтому я переговорил с Темпором и он предлагает испробовать… замещение.

— Что ты имеешь в виду?

— Твоего Пятницу уберут, а его место займу я.

— Расшифруй «уберут».

Пятница поскреб в затылке.

— Мы прокрутили несколько моделей временного потока, и результат обнадеживает. Я в точности соответствую ему по возрасту, и я такой, каким он стал бы, не пойди по пути безделья. Если тебе не нравится термин «замещение», представь это как исправление небольшого огреха в Стандартной Исторической Линии.

— Давай-ка начистоту, — сказала я. — Ты хочешь убить моего сына и заменить его собой? Я познакомилась с тобой всего десять минут назад!

— Я и есть твой сын, мам. Все воспоминания, хорошие и плохие, — такая же часть меня, как и того Пятницы, который сейчас дома. Хочешь, докажу? Кто еще знает про Книгомирье? Одна из твоих лучших друзей — Мелани Брэдшоу, и она горилла. Это правда, что она позволяла мне лазить по всей мебели и качаться на люстре. Я умею говорить на Courier Bold и Lorem Ipsum и даже могу очистить банан пальцами ног — хочешь, покажу?

— Нет, и признаю, что ты мой сын. Но ты не можешь убить другого Пятницу — он не сделал ничего плохого. Я тебе не позволю.

— Мам! Какого Пятницу ты предпочла бы иметь? Безответственного ленивого болвана или меня?

— Ты не понимаешь, что значит быть матерью, Пятница. Ответ — нет. Я выберу Пятницу, который есть.

— Я предполагал, что ты так скажешь, — произнес он жестче. — Я доложу мистеру Искривленсу, но если почувствуется, что выбора нет, мы можем решить действовать все равно — с твоего разрешения или без оного.

— Думаю, мы сказали достаточно, — перебила я, сдерживая гнев. — Сделай для меня одно: сколько у меня, по-твоему, времени до того, как начнутся действия?

Он пожал плечами.

— Сорок восемь часов.

— Обещаешь?

— Обещаю, — сказал Пятница. — Кстати, ты рассказала папе про беллетрицию? Ты говорила, что собираешься.

— Я расскажу… скоро. Обещаю. До свидания, дорогой.

Я еще раз его поцеловала и пошла прочь, внутренне кипя от ярости. Биться с Хроностражей — все равно что сражаться с муниципалитетом. Победить невозможно. С какой стороны ни глянь, дни Пятницы были сочтены. Но в то же время не были: Пятница, с которым я только что разговаривала, был именно таким, какого мне полагалось иметь, и тем самым, которого я встретила в будущем, тем, кто позаботился избежать устранения Лондэна, и тем, кто состряпал темпоральный шторм в Средневековье для прикрытия нелегальных времяхинаций святого Звлкикса. Я потерла лоб. С путешествиями во времени всегда так: они полны ниспровергающих любые объяснения невозможных парадоксов и превращают мозги физиков-теоретиков в отчетливое подобие гуакамоле. По крайней мере, у меня в запасе еще два дня, чтобы сообразить, как спасти ленивое, никчемное существо, приходящееся мне сыном. Но до этого мне еще надо выяснить, каким образом «Голиафу» удалось заслать в литературу зонд.