Анна и Сергей ЛИТВИНОВЫ
ЭКСКЛЮЗИВНЫЙ ГРЕХ
Пролог
Тело лежало в неудобной позе.
Мертвая женщина когда-то была красива. Однако над ее лицом сначала долгие десятки лет потрудилась жизнь. А затем – пару часов – смерть. Усилия смерти оказались разрушительными.
Некогда милое лицо с правильными, породистыми чертами застыло в бесконечном сне. Худая фигурка нелепо раскинулась, запрокинув руку, на грязном полу подъезда. Пальто расстегнуто. Ноги безжизненно вытянуты. На шее и на груди – темно-малиновые пятна крови. Под телом натекла вязкая лужа. В гадком тусклом свете подъезда лужа казалась черной, словно битум. Но сверкнул блиц милицейского фотографа, и в его блеске стало на мгновение видно, что жидкость на полу темно-красного цвета.
Вспышки высветили происходившую вокруг трупа деловитую суету. Люди, наклонившиеся над телом, было очевидно – заняты привычной, даже прискучившей работой.
Два человека, оба в штатском, оба, как на подбор, в кожаных куртках и кепочках, перебрасывались между собой негромкими репликами:
– Ножевые…
– Да, пять или шесть…
– В область сердца, кажется, два…
– Похоже, отморозки…
– Похоже. Нож тут нигде не валяется?
– Вроде не видать. А где ее сумочка?
– Нету сумочки.
– Притырили, твари.
– А может, добрые люди подобрали…
– Или не было у нее никакой сумочки.
– Ты когда-нибудь видел, чтобы женщина выходила из дому без сумочки?
Случайные зрители, ставшие свидетелями трагедии, стояли остолбенев. Жались к подъездной стеночке. Невозвратимые перемены, происшедшие в мертвом человеке, его окаменение и немота, были им внове. Смерть оглушила их. Одна из женщин, в тапочках с помпонами, потрясение прижимала к груди ткань своего халатика. Другая, в пальто и шапке, беззвучно плакала. Стирала слезы со щек носовым платком. Подросток баскетбольного роста глазел на труп, полуоткрыв рот. “Кому сказала: иди домой!” – прошипела ему женщина в халатике. “Ну, мам…” – пробасил подросток.
К свидетелям подступил молоденький румяный человек в шинели. На его погонах блистали золотом две новенькие маленькие звездочки.
– Вы знали потерпевшую? То есть вот эту женщину? – Он указал на труп.
Плачущая женщина мелко затрясла головой. Вторая (та, что в халате) с трудом проговорила:
– Это моя соседка. С моего этажа. Из тринадцатой квартиры.
– Как ее звали?
– Евгения Станиславовна.
– Фамилия?
– Не помню.
– Она жила одна?
– Да.
Вопросы сыпались один за другим. Лейтенант чуял, что нашел ценного свидетеля, и спешил продемонстрировать рвение перед вышестоящими товарищами – теми, что в кожаных куртках.
– Она была совсем одинокой? – продолжал наседать он.
– Сын. Иногда к ней приезжал сын.