Глава 15

Все кончено.

Ирэна должна умереть. Он больше никогда не увидит ее. Не коснется ее щеки, не зароется лицом в мягкие волосы. Не утонет в ее глазах – непосвященным кажется, что ее взгляд насмешливый и жесткий, но на самом деле – она такая ранимая… Не войдет в ее кабинет, не вдохнет восхитительного афродизиака – когда запах дорогой кожаной мебели мешается с ароматом ее духов…

– Мы с тобой, милый, словно сосуды. Сообщающиеся, – часто шептала ему Ирэна после бурной, как всегда бывало у них, ночи. – Или – как зеркало. Я отражаю тебя, ты – меня… Мы с тобой неделимые…

Но сосуд лопнул, разбился, и зеркало – тоже не отражает ничего, оно стало пустым, темным, страшным.

Он, Антон Блохин, теперь останется один. Навсегда.

Может быть, нужно простить ее? Уговорить, убедить, переделать? Впрочем, о чем это он? Разве можно переделывать взрослого, состоявшегося, уверенного в себе человека… И потом, тогда бы это уже была не Ирэна. Не его солнце – а совершенно другая и абсолютно не интересная женщина.

За окном сияло ослепительное майское утро. Бушевали воробьи, цвела сирень. По водохранилищу – оно виднелось из окна особняка – сновали скутеры.

В такие дни жена всегда говорила: «Эх, наплевать бы сегодня на эту медицину. Махнуть в лес, к соловьям…»

Антон был готов – и в лес, и на край света. Но тем они и отличались друг от друга – Ирэна, в отличие от него, никогда бы не поехала в разгар буднего дня в райские кущи. Потому что от этого пострадала бы ее работа.

Когда ей хотелось отдохнуть, она просто лишний раз тоскливо взглядывала в окно – а потом отворачивалась и начинала собираться в свою клинику. Которая, кажется, ей была куда дороже, чем он. И чем все, вместе взятые, майские деньки…

Антон часто не понимал ее. Иногда осуждал. Или даже ненавидел.

– Ты так смотришь, Антоша, будто хочешь меня убить, – говорила в такие минуты Ирэна.

Антон и правда иногда представлял – в те дни, когда женушка особенно изводила его своими капризами, придирками и недовольством: вот он вонзает нож в ее ослепительно белое тело… еще и еще… и этот запах, сладкий и тяжелый аромат крови…

– Я никогда не убью тебя, милая, – серьезно отвечал он. – Потому что люблю.

– А «любить» и «убить» – рифмуются, – усмехалась Ирэна. – И «любовь» с «кровью» – тоже…

И в этой фразе была вся она.

Жена всегда пыталась объяснять. И объясняться. Ее не устраивало, что во Вселенной полно непознанного. А уж фраза: «Как будет Богу угодно», – Ирэночку и вовсе бесила. Хотя в ее профессии (жена еще в институте решила, что будет именно гинекологом-репродуктологом), считал Антон, Божий промысел играл немалую роль – часто ведь бывает, что, сколько люди ни лечатся, а детей как не было, так и нет… Но Ирэна никогда с этим не соглашалась. Жестко говорила:

– Раз нет детей, значит, врачи причину установить не могут. Или лечат неграмотно. А высшие силы тут, Антошенька, решительно ни при чем.

Жене, понимал Антон, нравится быть богиней самой. Вершить, говоря красиво, человеческие судьбы. И с достоинством принимать поклонение облагодетельствованных людишек. Антон сам видел – и едва поверил своим глазам, как благодарная пациентка целует Ирэне руку. И та отнюдь не возражает, лишь снисходительно улыбается в ответ…

Антон никогда не сомневался, что жена однажды заиграется. Зарвется. И прогневит Бога, истинного вершителя судеб, так, что помочь ей не сможет никто, даже он…

Но до поры Ирэне везло. Чертовски. И именно ей – а не ему, мужчине, кормильцу, – все время удавалось оказываться в нужное время и в нужном месте. Они оба подавали надежды – но Антон так и остался в «вечно подающих», а жена начала очень быстро и как должное принимать настоящий успех. Любимая ассистентка у знаменитого профессора… его законная преемница… главный врач пусть в маленькой, но в популярной у бомонда лечебнице… и, наконец, – хозяйка клиники собственной – а ведь ей тогда было всего тридцать пять!

– Я горжусь тобой, Ирэна, – искренне говорил он.

Она же в ответ хмурилась:

– Пока, Антошенька, гордиться мне нечем. Клиник в Москве сотни. Конкуренция дикая. И, если ты «никакой» – в смысле, такой же, как все, – сожрут мгновенно…

– Тебя не сожрут, – заверял Антон.

– Это все слова, – вздыхала Ирэна. – Вот если бы ты мне идею подсказал…

Над идеей для клиники супруги Антон ломал голову сутками. Но первой озарило, конечно же, ее – и он, когда жена посвятила его в свои грандиозные планы, пришел в ужас:

– Ты с ума сошла! Это же незаконно. Опасно. Непорядочно, в конце-то концов. Как можно забирать яйцеклетки у ничего не подозревающих девчонок?.. И тем более их продавать?! Это ведь не по-божески. И даже не по-людски.

– Опять одни слова, – фыркнула жена. И, взглянув в опечаленное лицо мужа, смягчила тон: – Но, Антошенька, специалисты по маркетингу ведь как утверждают: жизнеспособны только уникальные торговые предложения. И у меня – как раз такое. Плюс потенциальных потребителей не десятки, не сотни – тысячи. По всему миру.

– И все равно, – покачал головой он. – Есть же какие-то моральные границы, через которые нельзя…

– А на эти твои границы мне, извини, плевать, – снова посуровела жена. И презрительно добавила: – Но ты не волнуйся. Это – мое дело. А лично ты не рискуешь ничем.

…Антон налил себе еще коньяку. Раньше он даже представить не мог, насколько это тоскливо – пить, когда напротив тебя не Ирэна, а всего лишь ее фотография. Красивое, любимое – но далекое и чужое лицо.

Человек сторонний наверняка углядел бы на фотокарточке жесткую, беспринципную, без эмоций женщину. Антон же видел непосредственную, немного взбалмошную и иногда несносную – но самую любимую свою жену…

И знал: Ирэну, как ни велика подлость того, что она делала, вполне можно понять.

В конце концов, эта ушлая, с лживыми глазами, девица, Сонька, никого не расстроила своей смертью.

Антон вспомнил, как переживала Ирэночка, когда Соня впервые явилась к ней со своими несносными требованиями, – и кулаки у него против воли сжались.

– Похоже, Антон, меня загнали в угол. Поставили мат, – сказала ему тогда жена. – У этой девицы есть наш каталог. Тот самый, секретный. И еще медицинское заключение. О том, что никакой миомы у нее не было, а вырезали ей… ну, сам понимаешь что. – Она швырнула на стол ксерокопию.

Он впервые видел страх в глазах жены – и уже за это София Перепелицына заслуживала смерти.

– Что она хочет? – спокойно спросил Антон.

– А что она может хотеть? – грустно усмехнулась Ирэна. – Девочка развитая, в кино ходит. Так что – разумеется, миллион долларов.

– Бред, – резюмировал муж.

– Или – она высылает копии всех документов в центральные газеты. И на меня подает в суд.

Ему показалось – или в глазах жены и правда заблестели слезы?

– Что мне делать? Что мне делать, Антошенька?.. – жалобно, он никогда не слышал, чтобы она говорила так безнадежно, спросила Ирэна.

«Я никогда не смогу сделать этого», – быстро подумал он. Но тем не менее твердо сказал:

– А что нам остается? Придется девку убрать…

– Как? – вскинулась Ирэна.

(Антон машинально отметил, что сама идея – убить шантажистку – у жены даже сомнений не вызвала.)

– Пока не знаю, – покачал головой он. И заверил: – Но обязательно что-нибудь придумаю. Это я обещаю.

– Правда? – просияла супруга. И в порыве лихорадочной, болезненной страсти прильнула к его груди…

И у Антона начались тяжелые дни. Точнее – тяжелые вечера. Он не мог выносить, когда за ужином Ирэночка напряженно вглядывалась в его глаза и робко спрашивала:

– Ну как?..

А он бесконечно, день за днем, отвечал, что «ситуация под контролем».

…Ирэна выдержала целых четверо суток. А на пятые – пришла домой веселая, с сияющими глазами, с запахом текилы… Прямо с порога прильнула к нему и виновато сказала:

– Знаешь, Тошенька… я хочу извиниться – но я не дождалась.

– О чем ты? – в первый момент опешил он.

И Ирэна рассказала. О том, как ей прислали приглашение на вечеринку с концертом, фуршетом и показом модной одежды: «Хотела выбросить его, а потом вдруг решила неожиданно: схожу. Развеюсь. Интуиция, верно, подтолкнула… Налей мне водки, Антоша…»

Она сделала жадный, без закуски, глоток и продолжила:

– Так вот. Приехала я туда. И прямо у входа столкнулась с этой… Сонькой. И она, гадина, меня спрашивает: «Что, Ирэна Валентинована? Услужить решили? Прямо сюда мне «бабки» привезли?» Тварь, да?

– Тварь, – согласился Антон.

– А дальше, Антоша, меня будто какие-то высшие силы вели, я просто не соображала, что делаю, честно…

…Как в тумане, Ирэна подошла к столу, где уже был накрыт фуршет. Аккуратно опустила в сумочку столовый нож. И отправилась за кулисы.

Пройти на служебную территорию было легко: «Оказывается, Антоша, нужно просто шагать уверенно. И тогда охранник тебе даже слова не скажет. Наверно, он меня за режиссера-постановщика или кого-нибудь в этом роде принял».

– Ну, а дальше – элементарная логика. Раз кулисы – значит, там полно подсобок, где можно переждать. И физиология: перед показом девица наверняка волнуется, мочевой пузырь распирает. Можно не сомневаться: обязательно в туалет пойдет…

– Ирэна… – выдохнул Антон.

– Ты считаешь, что я – сволочь? – пристально взглянула она.

И он сказал правду:

– Нет, Ирэна. Я тобой восхищаюсь.

– А больше тебе ничего и не остается, – с долей презрения отреагировала она. И тут же вернулась к нормальному, даже виноватому, тону: – Только, видишь ли, Антон… Соня, конечно, мертва. Мертвей некуда. Но проблему я все равно не решила.

– Почему?

– Потому что эта девка, оказывается, подстраховалась. Сообщника себе нашла.

– Почему ты так думаешь? – Он изо всех сил старался выглядеть хладнокровным.

– Да потому, что человек суть существо слабое. И совсем непредусмотрительное, – усмехнулась жена. И объяснила: – Знаешь, какие у нее были последние слова? «За меня отомстят… Илья…»

– Вот как… – протянул муж. – А кто он, этот Илья?

– Слушай, знаешь что? – вдруг вскипела жена. – По-моему, это ты кричал, что решить проблему – раз плюнуть. Вот, черт возьми, и решай. Или хотя бы помоги мне! Узнай, кто он ей, этот Илья, – сват, брат, сутенер. Сделай же хоть что-нибудь, дьявол тебя побери!

– Не надо, – тихо попросил Антон. – Не надо кричать. И дьявола поминать тоже не надо…

– Антон, только проповедей мне не читай, – поморщилась супруга. И остро взглянула ему в глаза: – Ты можешь узнать, кто этот Илья? Хотя бы – узнать? Фамилию, адрес, где и когда бывает? А остальное – раз ты у нас такой лиричный, – она недобро усмехнулась, – я сама сделаю.

– Ирэна, – твердо сказал Антон. – Поверь. Еще одна смерть проблему не решит. Давай лучше уедем. Продадим клинику – ты сама говорила, что твои конкуренты из «Наследника» готовы ее купить хоть сейчас – и уедем. Далеко. На Багамы. Помнишь, как нам с тобой было хорошо на Багамах?..

– Знаешь, Антошенька, в чем твоя беда? – вздохнула жена. – Нет, даже не в том, что ты – трус. Мечтатель. И лентяй. Беда в том, что ты не умеешь быть последовательным. А любое дело – прости, конечно, что банальность скажу, – нужно доводить до конца. – И она снова взглянула на него жалобно: – Найди мне Илью, я тебя умоляю!

И в этот момент Антон понял – отчетливо, ярко, без шансов на отступление, – что ему придется это сделать. Сделать самому.

И он это сделал.

С той минуты, как Ирэна, шальная и пьяноватая, вернулась с показа, Антон не спал. Ни секунды. Он бросил все свои силы, всю смекалку, талант и удачу на то, чтобы выяснить, кто он, этот вступивший в сделку с Соней Илья. И его устранить.

Задача оказалась не самой сложной. Всего-то и потребовалось – позвонить Сониному менеджеру, Марату (Ирэна познакомила их еще год назад), и пригласить того на несусветно дорогой кофе в модной кафешке. Тщеславный парень на кофепитие в «крутом месте» согласился легко, да и предлог (Антон сказал, что хочет посоветоваться насчет того, как определить в модельный бизнес смазливенькую племянницу) его вполне убедил. Ну а после третьего по счету «ирландского кофе», когда Марат (вот уж некрепкая голова!) ощутимо «поплыл», Антон перевел разговор на безвременно почившую Соньку. И, хвала пьяненькому и болтливому менеджеру, узнать про Илью удалось практически без наводящих вопросов. Более того, Марат его и дополнительной информацией снабдил. («Дурак этот Илюша, прости господи. В сраной компьютерной фирмочке пашет, жалкие пятьсот гринов в месяц заколачивает – а туда же, на Соньку запрыгнул и все, дурак, про рай в шалаше мозги ей компостировал…»)

Название «фирмочки», где служил Сонин поклонник, Марат, правда, не знал – зато Илюшину фамилию (Казарин) выдал уверенно. И даже вспомнил, что разъезжает нескладный парень на «Жигулях», оранжевой «копейке»:

– Сонька эту машину «убоищем» называла. Дико бесилась, когда Илья за ней на показы в этой рухляди приезжал.

…А дальше пошло еще проще.

Понадобились две базы данных – МГТС (в ней оказалось 37 мужчин по имени Илья Казарин) и гаишная – в ней Казариных, владельцев оранжевых «копеек», обнаружилось всего трое. И только один из них подошел по возрасту.

Ну а потом Антон позвонил в квартиру Казариных. Представился без изысков – сотрудником военкомата. И строгим голосом потребовал у испуганной женщины (видно, то была Илюшина мама) «данные о нынешнем местонахождении ее сына».

– Зачем вам? – опешила женщина. – У него ж все равно «белый билет»…

– Учет и контроль, – отбрил Антон. – Говорите адрес, а не то принудительный привод оформим.

И мама послушно рассказала про подсобку, которую болезный сын снимает в Старосадском переулке…

Теперь предстояло самое главное – убить. Причем убить надо было так, чтобы подозрение не пало на него и тем более на Ирэночку. (Странно, но Антон даже больше, чем ареста, боялся презрительных слов жены. Которая наверняка скажет: «Эх, ты, слабак… Даже убить нормально не смог. Ни на что в жизни не годишься».)

Но как лучше устранить Илью?

Выбросить из окна? Квартира у парня в подвале, значит, нужно предварительно куда-то на высокий этаж заманивать. Сложно. Да и не факт – Антон трезво смотрел на собственные возможности – сомнительно, что он сам настолько сильнее физически, что в этой схватке окажется победителем.

Застрелить? Но где обычному человеку безо всяких контактов с криминальным миром раздобыть оружие?

Сбить на машине? А откуда взять автомобиль – не своей же тачкой таранить…

Отравить? Но ведь Антон, выпускник технического вуза, ничего не знал о ядах. Понятия не имел, какие из них убивают гарантированно и надежно. И ума не мог приложить, где раздобыть наиболее подходящий. А также какой придумать предлог, чтобы встретиться с Ильей и подсыпать отраву ему в пищу…

Так что, хотя по телевизору и показывают сплошные детективы, – но как убивать лично ему – Антон решительно не представлял.

И тогда его осенило. Илюша должен покончить с собой! «Белобилетчик», не приспособленный к жизни, нескладный…

Безответная любовь, миллион алых роз на последние деньги, прыщи, спермотоксикоз, тут и психологом быть не надо, чтобы предсказать, как бедняга себя поведет, едва узнает о Сониной смерти. Конечно же, парень возжелает навеки соединиться с возлюбленной…

Идея с выхлопными газами Антону понравилась сразу. Всего-то и требовалось – обзавестись кастетом (чтобы без проблем оглушить). Шлангом – один конец подсоединить к выхлопной трубе, второй – протянуть в салон. Распечатками из Интернета, в которых давались исчерпывающие советы, как лучше перейти в мир иной (их Антон планировал подложить Казарину в карман). Ну, и терпением – чтобы дождаться, когда Илья наконец выползет из своей конуры и направится к гаражу, где томится его уродливая «копейка»…

…Вся операция – от «поступления заказа» до ликвидации Казарина – заняла у Антона тридцать шесть часов.

Ирэна была в восторге.

Правда, хвалила мужа совсем не за то, что он избавился от потенциального шантажиста. Восторгалась другим:

– Молодец, Антоша! Так изящно сработал, так необычно… – И преданно заглядывала в глаза: – Даже статьи о способах самоубийства ему в карман подложил – ну, ты даешь! Я бы никогда до такого не додумалась!..

Убийство Ильи опьянило обоих. Они провели восхитительную ночь – страстную и бесконечную, будто снова вернулись в раннюю юность. С шампанским, клубникой, жарким шепотом, горячими объятиями…

А следующим утром Антона разбудил телефонный звонок.

Не разлепляя глаз, он схватил трубку, буркнул:

– Алло?

– Антон? Это Марат.

Сна, разумеется, как не бывало. Антон резко сел. Ирэнина половина кровати оказалась пуста – наверняка уже сидит в своем кабинете, ее работе никакие страстные ночи не помеха…

– Здравствуйте, Марат, – осторожно сказал Блохин. – Я могу вам чем-то помочь?

– Ну, братан, ты даешь, – не принял формального тона менеджер. – Молодец! Ловко сработал! Жаль, своими глазами посмотреть не удалось. – Марат раскатисто захохотал.

– Я не понимаю – о чем вы? – холодно осведомился Антон.

Он и правда не понимал.

– Хитер, уважаю, хитер… Племянницу, значит, в модельный бизнес ему надо пристроить… Достойная легенда. А попутно, между делом, – и про Соню расспросил, и про друзей ее, и про поклонников. А я-то, дурак, соловьем перед ним разливался! – продолжал веселиться Марат. – Вот уж не думал, что ты такой шустрый. Уважаю. Грамотный парень. И умелый.

– Вы что, пьяны? – потребовал ответа Антон.

– Ты, скорее, сам пьян. После вчерашнего-то, – мгновенно парировал Марат. И объяснил: – Ежу ж понятно, что Илюшку ты грохнул.

– Что за… – начал Антон.

Но Марат перебил:

– Только ты, фраерок, целых две ошибочки допустил. И знаешь, какая из них самая первая? За дурака меня посчитал. А я, извини, совсем не дурак. Я еще вчера понял, что ты какую-то гнусность затеял… И про племянницу с модельным бизнесом – все вранье, что-то другое тебе нужно… Так что наш с тобой разговорчик я на всякий случай на диктофон записывал. И не ошибся, согласись!

– А мы разве разговаривали о чем-то криминальном? – холодно поинтересовался Антон.

– Да нет, конечно, ничего криминального… Подумаешь, про Илюшу повыведывал – а сегодня паренька мертвым нашли.

– У вас, Марат, по-моему, с головой не все в порядке. И тем более – с логикой, – сухо произнес Антон.

– Да я и не говорю, что пленка – это доказательство, – легко согласился Марат. – Но ментов, думаю, она все равно заинтересует. Они ведь и так подозревают, что дело нечисто. Вон, даже в газетах об этом пишут.

Антон услышал, как Марат шуршит газетным листом:

– Вот, слушай… Хотя налицо все признаки самоубийства, у следствия по поводу данной версии имеются серьезные сомнения… По заключению судмедэкспертов, рана, обнаруженная на виске у Ильи Казарина, нанесена еще при жизни и, очень вероятно, явилась причиной кратковременной потери сознания. Убийца воспользовался тем, что потерпевший «отключился», затащил жертву в машину, включил зажигание и направил поток выхлопных газов в салон…

– Что тебе надо? – прохрипел Антон.

– Да что с тебя возьмешь! – хмыкнул Марат. – Ты ведь ноль без палочки… Ну, замочил Илюшку – и замочил, это дела ваши, с ним и Боженькой… А вот к супруге твоей у меня серьезное предложение.

– Ну?

– Баранки гну. – Марат посерьезнел. – Передай своей Ирэночке, чтобы она в платяной шкаф заглянула.

– Что-о?

– Просто передай, чтобы посмотрела на свой костюмчик. В котором она была на показе. Там кое-чего не хватает. И это что-то – находится у меня.

– Не понимаю… – пробормотал Антон.

– А ты и не понимай. Просто скажи Ирэне, что я эту недостающую вещь ее гардероба предлагаю купить. И готов с твоей женой встретиться – но только в ближайший час. Или – к ментам иду.

– Но я не знаю… – начал Антон.

– Смотри, брат, дело хозяйское, – хмыкнул Марат. – Но с супружницей лучше поговори. И немедленно. А то пожалеете. Оба.

…Жена, непривычно покорная, с просящими, неприкаянными глазами, умоляла:

– Антошенька, миленький… Ну, ты же такой умный и логически мыслишь куда лучше, чем я… Ты же сам понимаешь: на Марате цепочка замыкается. Он главная проблема. Только он один – и дальше мы с тобой свободны!

– Но я не могу, Ирэна… – слабо отбивался Антон. – Не могу. Ильи мне хватило. Когда он, умирая, мне в глаза заглянул… Давай лучше уедем, пожалуйста, я тебя прошу!..

– Мы уже не сможем просто уехать, – горько вздохнула жена. – Ты разве не понимаешь? Слишком поздно. Как только Марат предъявит следствию эту проклятую пуговицу – меня арестуют. В каком бы уголке планеты я ни была.

– Мы успеем, – уверял ее он.

– А если – нет? А если меня посадят? – всхлипывала она.

– Тебя никто не тронет. Я всю вину возьму на себя.

В ее взгляде что-то мелькнуло. Облегчение? Торжество?..

– Нет, Антон, – она нежно коснулась его щеки. – Это не выход. Я не хочу, чтобы ты попал в тюрьму. И тем более не хочу проигрывать. И чтобы дело всей моей жизни кончилось так бесславно. Пожалуйста, милый… Одно усилие. Самое последнее…

И Антон, конечно же, сдался.

– Хорошо, – пообещал он. – Ты же знаешь: я не могу тебе отказать.

Ирэна просияла.

– Но только обещай мне…

– Все, что угодно, – с готовностью подхватила она.

– Во-первых, ты сама больше никого не убьешь. Никогда. Я, мужчина, имею на это право. Ты, женщина, – нет.

Глаза Ирэны – Антон вдруг вспомнил, как его мама, подвыпив на свадьбе, назвала ее «мужиком в юбке», – вспыхнули. Но тем не менее она покорно сказала:

– Хорошо. Это я обещаю. А что еще?

– Ты сегодня же начнешь сворачивать эту химию с воровством яйцеклеток. Наигрались. Хватит. Баста.

– Но… – неуверенно произнесла жена.

– Нет, Ирэна, – повысил голос Антон. – Только так. Считай, что мы заключили сделку. Я тебе – жизнь Марата. А ты за это сворачиваешь свой бизнес. И торговаться, пожалуйста, не надо.

Жена примолкла. Задумалась. А потом вдруг улыбнулась и произнесла:

– Знаешь, Антон… Тебе так идет, когда ты – сильный…

И тут же, без перехода, добавила:

– Легче всего будет его отравить. Яд я достану.

– Где?! – опешил Антон.

– Не забивай себе голову, милый… – промурлыкала она. Но все же снизошла, объяснила: – Я ведь врач. И имею в виду не настоящий яд, а лекарство. Ведь лечебный – или смертельный – эффект препарата зависит только от дозы.

Лекарство (или яд) – две ампулы клофелина объемом по миллилитру – Ирэна вручила ему в тот же день. Сказала:

– Попросишь у него кофе. Когда отвернется – подольешь ему в чашку. Ни вкуса, ни запаха Марат не почувствует. Сработает клофелинчик быстро. Минут за пятнадцать, не больше.

Антон осторожно принял две маленькие ампулы.

– Что ж, хорошо… Теперь нужно пару дней выждать. Установить, какой у Марата график. Ну, а потом…

– А чего выжидать? – хмыкнула Ирэна. – Я с ним уже договорилась.

– С кем? – не понял Антон.

– Как с кем? С Маратом, – досадливо пожала плечами жена.

– В смысле?.. – опешил Антон.

– Да в самом прямом, – пожала плечами жена. – Просто позвонила ему и сказала, что поняла: выхода у меня нет. Что я согласна платить. И подъеду к нему в офис – обсудить все детали. В половине четвертого. И попросила: разговор, мол, конфиденциальный, пусть он обязательно будет один. Так что всех делов и осталось – приехать, попросить под разговор кофейку да отравить.

– Ирэна, по-моему, ты зарываешься, – покачал головой Антон.

– А ты, по-моему, – просто трус, – мгновенно парировала она. И фыркнула: – Впрочем, может, оно и к лучшему. Отдавай клофелин. Я сама все сделаю. Надежней будет.

– Нет, Ирэна, – вздохнул Антон. – Мы ведь уже обо всем договорились.

…Чем ближе он подходил к своему второму убийству, тем тяжелее на душе становилось. Впрочем, когда на одной чаше весов стоит твоя жена, она все равно перевесит – хоть завали вторую бриллиантами в сотни карат…

– Я верю в тебя, Тошенька, – поцеловала его на прощание Ирэна. И заверила: – И чувствую: все у нас с тобой теперь будет хорошо.

…Второй раз прошел еще легче, чем первый. Или Антон просто не успел испугаться? Офис Марата, страшная дыра, действительно оказался пуст, вахтер – слеп, и рука с пузырьком, куда он перелил клофелин, тоже не дрожала. Только перед глазами все стояло, никак не хотело расплываться, лицо Марата – в тот момент, когда парень осознал, что умирает. Лицо совсем не гневное, а удивленное и какое-то по-детски обиженное…

И, сколько ни пил в тот вечер и ночь Антон – Ирэна, противу обычая, пьянке не противилась, только подливала – в голове продолжала звенеть последняя Маратова фраза: «Зачем?! Зачем, Антон?!»

– Ты просто не думай… Просто не думай об этом! – жарко шептала жена. – Все это пройдет, все забудется…

– Да, Ирэна, конечно, – тускло отвечал он.

И понимал – ЭТО не пройдет никогда. Это – до самой смерти.

…На следующий день он проснулся только к полудню. Жены, конечно же, не было – уже умчалась в свою разлюбезную клинику.

Антон с трудом разлепил больные, не выносящие света глаза. Ирэна, видно, спешила: в спальне – хаос, на полу – комки мокрых полотенец, пуфик завален нарядами, флакончик духов не закрыт и источает приторный запах. Но как ни торопилась жена – а о нем позаботилась: на прикроватной тумбочке красуется заботливо прикрытая блюдечком стопка, полная коньяку, тарелка с ломтиками лимона, поллитровая кружка с водой… И записка: «СПАСИБО ТЕБЕ, ЛЮБИМЫЙ! ОТДЫХАЙ!»

Губы пересохли, и говорить было тяжело, но Антон все же пробормотал: «И тебе спасибо, Ирэночка». Он махом выпил коньяк, вгрызся в лимонную дольку и устало откинулся на подушки. В голове тут же зашумело. Действительно: надо отдохнуть.

…Второй раз в этот день Антон проснулся только к шести вечера. Ирэна еще не вернулась, и он этому даже обрадовался: прежде чем встретиться с женой, ему явно не помешает сходить в душ, напиться аспирину и побриться. Ну, а после – махнуть еще одну – только одну! – долгожданную и вкусную рюмочку.

…Запланированную программу Антон исполнил с перевыполнением – и себя в порядок привел, и в спальне кое-как прибрался, и даже успел загрузить в посудомойку грязные со вчерашнего дня чашки-тарелки.

А Ирэны все не было. И тогда он, с очередной рюмкой в руках, устроился перед телевизором. Как раз показывали криминальные новости. Антон, потягивая коньяк, лениво глазел на искореженные останки машин («На Касимовской улице произошла авария») и выгоревший, с мертвыми окнами, дом («На Зеленодольской улице произошел пожар»). И вдруг…

– На Люблинской улице неизвестным автомобилем сбита школьница, водитель с места происшествия скрылся, – сообщила бесстрастная дикторша.

– Гнида, – машинально буркнул Антон в адрес шофера.

Камера продемонстрировала туфельку со сломанным каблуком и бурые пятна крови на асфальте.

– Авария произошла сегодня, около шести часов вечера, – продолжала вещать диктор. – Ученица десятого класса Валерия Летягина возвращалась домой после занятий в школе. Как утверждают свидетели, она переходила улицу на зеленый сигнал светофора, когда ее сбила черная «девятка» с тонированными стеклами без номерных знаков. Сейчас девушка находится в Институте неотложной помощи. В городе объявлен план «Перехват».

…Валерия. Валерия Летягина. Антон не сомневался: это имя ему знакомо. Но откуда?

Криминальная хроника кончилась, на экране вспыхнула заставка очередного глупого сериала, и Антон досадливо выключил ящик. Опять налил себе коньяку, откинулся в кресле, нахмурился… Совершенно точно: про Валерию Летягину он слышит не в первый раз. Девушка что, какая-то знаменитость? Да нет, тогда бы по телевизору об этом сказали. А может, она просто знакомая или дочка знакомых? Но, как ни напрягал Антон мозги, вспомнить, откуда он знает Летягину, ему никак не удавалось. Только голова начала еще больше раскалываться.

И, когда с работы пришла наконец Ирэночка, Антон без всякой задней мысли, прямо с порога, выпалил:

– Слушай, а кто такая Валерия Летягина?

И с удивлением увидел, как вдруг побледнела, выпустила из рук сумку жена.

– Ты что? – не понял он.

– Нет-нет, ничего, – поспешно ответила Ирэна.

Судорожно сглотнула и нарочито равнодушным тоном переспросила:

– Как ты сказал? Валерия? Летягина?.. Понятия не имею. Подкинь мне, пожалуйста, тапочки.

– Подожди, Ирэна, – посуровел Антон и попытался взглянуть в смятенные глаза жены. – Я не люблю, когда мне врут. Тем более – ты.

– Антоша, по-моему, ты опять сегодня пил. – Она принюхалась к его дыханию и с укоризной добавила: – И крепко.

Потянулась было потрепать по щеке – но Антон резко отбросил ее руку:

– Ирэна, не надо перекладывать с больной головы на здоровую. Ответь мне: откуда ты знаешь эту Летягину?

– У тебя-то?.. Здоровая голова?.. – ухмыльнулась она.

И тогда Антон не выдержал. Размахнулся – и залепил жене жесткую, в полную силу, пощечину.

…Ирэна могла в тот вечер спастись. Она могла заплакать, прижать к покрасневшей щеке руку, попросить: «Пожалуйста, не надо!» И он бы успокоился и поверил. Но вместо этого жена спокойно отстранилась. Холодно произнесла:

– Ну, милый, раз ты так настаиваешь… Я скажу тебе. Лера Летягина – это подруга Сони. Тоже одна из моих, так сказать, пациенток, и сегодня я сбила ее машиной. Извини, но другого выхода у меня не было.

И спокойно, будто они ничего не значащую беседу за ужином вели, рассказала:

– Мне позвонил доктор Иванов. Это мой аспирант – он сейчас в районной женской консультации, в УЗИ-кабинете, стажируется. Летягина к ним на прием приходила. С тошнотой, головокружением, слабостью. Ее обследовали и поставили диагноз: «Последствия донации яйцеклеток». Главврач выдал официальное заключение. Летягина, похоже, решила подавать на нас в суд. Ну, а ты сам понимаешь – что сейчас это дело совсем не ко времени.

– И ты… – выдохнул Антон.

– Да, я от нее избавилась. Не тебя же опять просить, – презрительно усмехнулась жена. – Ты и так вон вчера перетрудился – до сих пор не просыхаешь…

– Ирэна, ты не могла! – выкрикнул Антон.

– Было непросто, – кивнула она. – Особенно угнать эту «девятку». Хорошо, что у меня в молодости были хорошие учителя и машинки я всегда любила… Многие навыки, оказывается, сохранились… Кстати, очень хорошо, что мы с тобой давно уже не ездим на «Жигулях», что за машина – тупая, руль жесткий, коробка передач неудобная… Все, проехали. Пойдем в кухню, я хочу выпить чаю.

– Значит, ты хочешь чаю… – машинально произнес Антон.

– Ну да, – пожала плечами жена. – Я голодная. Пообедать сегодня не успела.

– Просто хочешь чаю… – опять повторил Антон.

Он только сейчас – увы, слишком поздно – понял, что с Ирэной, его любимой, его половинкой, его болезнью, наконец покончено. И убивать, останавливать – нужно ее саму.

«Я не смогу этого сделать!» – сковал душу привычный страх.

Но ничего иного, как уничтожить Ирэну, ему просто не оставалось. Две смерти, двоих влюбленных… Это будет ярко.