Глава 8
«Приколись?»
14 августа, тот же день – несколькими часами ранее. Москва, 5.30 утра. Лена Барышева
Тяжелые шторы не пропускали лучей утреннего солнца, и в комнате царил прохладный, расслабляющий полумрак. Проклятый будильник, до чего же некстати!
Накануне Роман Барышев – младший, шестнадцатилетний братик Лены – лег спать в третьем часу ночи, как всегда на каникулах. Смотрел, не отрываясь, пестреющие красками клипы MTV и попивал свой любимый яблочный сок без сахара. Вот и засиделся, как дурак, допоздна.
А будильник все не унимался. Ромке стоило огромных трудов раскрыть глаза и заткнуть надрывающиеся часы. Электронный циферблат показывал 5.33. Это означало, что будильник кричал три минуты. Рома подивился себе: как же он крепко спал! Он опять отвалился на подушки. Мысли в голове начинали возвращаться на свои места. Ромка собирал их, словно горошины, рассыпавшиеся по полу, и вдруг наткнулся на одну, очень важную: надо было ехать встречать Лену. Логическая цепочка замкнулась: вот почему сейчас так рано, вот почему так рано гремели часы.
Вчера Роман приехал с тети-Вериной дачи в Головкове в их с Леной квартиру, чтобы здесь переночевать и с утра пораньше отправиться в аэропорт встречать сестру.
Ромка поднялся с кровати и окунулся в приятный холодок комнаты. Он приоткрыл дверь в коридор и увидел, что в остальных двух – никого нет, и везде тихо. Это означало, что Макс, бывший Ленин муж, не появлялся. Ну и слава богу. Рома, ежась, нацепил огромный Максов банный халат и поплелся на кухню.
Взрослых не было, и потому можно было не пить омерзительно-полезное какао, а заварить самому себе кофе.
***
– Алло, здравствуйте. А скажите, пожалуйста, не опаздывает ли дополнительный чартерный рейс Адлер – Москва?
Ромка проговорил эти слова скороговоркой, так как стеснялся общаться с посторонне-официальными людьми, тем более такими скрипучими, как тетеньки из справочной.
Оказалось, что самолет опаздывал на сорок минут, и это очень Рому обрадовало: отпадала необходимость спешить. Он допил кофе, затем принял душ, а потом отправился жарить себе яичницу. Одним глазом следил за кухонным телевизором, по которому шла утренняя программа неизменного MTV. Шли, как всегда по утрам, плохие клипы. Ни тебе Оффспринга, ни тебе Ред Хот Чили Пепперз или хотя бы Корн. Эфир занимали всякие там Рики Мартины, «Руки вверх!» и прочая «На-на». Когда начался Филипп Киркоров, Рома сквозь зубы сказал: «Отстой! Я бы даже сказал: отстой отстоев!» – и в сердцах выключил телевизор.
***
Но все-таки Ромка умудрился опоздать больше, чем самолет. Когда он кубарем выкатился из «автолайна» в аэропорту Внуково, часы показывали начало восьмого.
Наверняка пассажиров уже привезли в здание аэровокзала, и встречающие разобрали всех, кроме его сестры. Он знал, что Лена встревожится, когда не увидит брата, и потому торопился, мчался бегом, расталкивая неповоротливых пассажиров с баулами. Он вечно спешил, опаздывал и считал время своим ненавистным врагом.
Аэропортовские толпы, сквозь которые он пробирался, усердно работая локтями, провожали его неодобрительными взглядами. В аэровокзале болтались в основном провинциалы и, на их взгляд, Роман имел крайне хулиганский вид. Пассажирки в устаревших малиновых леггинсах и китайских футболках, которых Роман распихивал, расчищая себе путь, даже предположить не могли, что его вид продуман с не меньшей (а возможно, и большей) тщательностью, чем наряд любого их местного щеголя. Итак, Рома был экипирован следующим образом: на голове – низко надвинутая кепка-бейсболка защитного цвета с надписью Deer Lodge, MT; на ногах – широченные, скроенные тетей Верой вельветовые штаны, ниспадающие на кеды фирмы Vans. Торс прикрывала футболка работы фирмы Independent с модным в нынешнем сезоне изображением инопланетянина, а сверху была расстегнутая на все пуговицы красная рубаха, изготовленная компанией Killer Loop. Экипировку довершала мощная стальная цепь, которая тянулась поверх штанов от ремня в задний карман. На конце цепи имелся в кармане кошелек. (Цепь была приобретена в магазине «Преданный друг» и на самом деле предназначалась в качестве жесткого собачьего поводка.) Словом, когда бы Рому увидел человек понимающий, он непременно подумал бы: «Вот он, настоящий стильный столичный парень!» Однако что взять с аэропортовской публики…
Роман спросил на бегу у какой-то клушки:
– Где зал прилета?
Клушка, осуждающе взглянув на него, не ответила. Только неопределенно махнула рукой куда-то в сторону. Он озорно-вежливо поблагодарил:
– Спасибо за подробное объяснение!
И помчался дальше.
***
Ромик добежал до зала прилета. Здесь стояла толпа похожих друг на друга мужиков в джинсах и футболках – местные «бомбилы». Они взяли Лену в плотное кольцо, наперебой уговаривая ее «домчаться с ветерком». Роман углядел в плотном кольце мужчин расстроенное лицо сестры. И тут же решительно бросился на выручку:
– Леночек! Крошка моя!
«Крошка» просияла. Роман растолкал таксистов и ловко подхватил Ленину сумку. Обниматься времени не было – нужно поскорей отойти подальше от дотошных таксистов, а дальше уже спокойно решить, как лучше добраться до дома.
Они отошли в сторону, и тут уж Лена чуть не задушила его в объятиях. Расцеловались.
Ромик выбрался из объятий сестры и воскликнул:
– Эх, ну и загорела же ты! Класс!
– Ты тоже – сущий негр.
– Где нам с вашим морем-то тягаться! Небось солененькое…
– Ну, у вас на пруду тоже хорошо.
– Да, уж конечно…
– Не ворчи, не ворчи… Дай я тебя лучше еще поцелую…
– Ученику с учительницей целоваться? Елена Геннадьевна! Это же непедагогично!
– Ты не ученик мой, а братик.
– И ученик – тоже. Ладно, пошли. Сейчас «автолайн» поймаем. А там уж, у метро, частника возьмем. Выйдет гораздо дешевле, чем на местном таксере.
Несмотря на то что Лена была старше Ромика на тринадцать лет, да к тому же являлась его учительницей и классной руководительницей их теперь уже одиннадцатого «Б», он в последнее время усвоил снисходительную манеру обращения с сестрой. Будто старший – он, а вовсе не она. А ей такое покровительство временами нравилось. Какой женщине не понравится, когда о ней Заботятся, – хотя бы даже младший брат. В последнее время Лена так мало видела мужской заботы…
Вот и сейчас Лена безропотно согласилась с планом Романа. Он принялся прилаживать ее сумку у себя на плече. Рукав задрался, и Лена увидела на Ромкиной руке бинт.
– Что это у тебя?
– Ерунда. Порезался.
– Ну да. На порезы гипс не кладут. Горе ты мое луковое, опять шлепнулся на своих коньках?..
– Роликах.
– Какая разница!.. Руку опять сломал?
– Вывихнул. Вывих самой легкой формы. Пришел в травмпункт, дядька пощупал и как надавит! Аж глаза на лоб вылезли. А потом – ничего, прошло.
– Ну, а упал, конечно, с перил?
– Риторический вопрос.
– Не умничай. Когда гипс снимут?
– Сказали, еще три дня.
– Ну вот – хоть кататься не будешь.
– Ага, щаз-з-з!
Лена не стала возражать – знала, что бесполезно.
Раньше надо было принимать меры. Недосмотрела за братцем – как раз два года назад, когда начались у них разборки с Максом, Ромик увлекся роликовыми коньками. А точнее, как это у них называлось, agressive inline skating, то есть не просто на конечках кататься, но прыгать со ступенек, делать с трамплина сальто-мортале, носиться по железным перилам лестниц и гранитным парапетам.
Однажды Лена потащилась вместе с Ромиком на Поклонную гору, где имела место основная тусовка роллеров-агрессивщиков. Смотрела за братом издалека. Сердце у нее так и падало, когда она видела, как Роман взлетает над ступеньками и прыгает, успев сделать в воздухе оборот-полтора вокруг своей оси. Хорошо, если на коньки приземлится, а то ведь брякается прямо на бетон!
А Рома в этой тусовке – как рыба в воде. Всех знает: и Перестрелку, и Слюнтяя, и другого Рому-Акробата. У него и у самого, как это у них там водится, прозвище есть. Сначала его называли, чтобы со знаменитым Ромой-Акробатом не путать, He-акробат. Ромику, тем более что он от природы ловкий, прыгучий, это показалось обидным. И он добился иной, отфамильной клички – Бар. Носил кликуху Рома с гордостью, тем паче что bar по-английски – не только то место, где выпивают, но и «ограждение, загородка, перила»… А перила для этих агрессивщиков – что классная трасса для гонщика «Формулы-1». Нечто, доступное только настоящим мужчинам. Ромик себе перелом руки заработал, пока освоил перила, а синяков-вывихов-растяжений даже не считал.
…Теперь он уверенно просочился сквозь толпу приезжих и нашел нужный «автолайн». Забрался вместе с сумкой в салон. Протянул Лене руку, помог ей подняться на высокую ступеньку. Ловко приладил сумку под сиденье и усадил сестру к окну: «Москвой будешь любоваться». Водитель маршрутки удивленно взглянул на странную пару: красивая загорелая девушка – года двадцать три? – и парень – сколько ему может быть? Семнадцать?.. Ромка отстегнул от своей собачьей цепи кошелек и протянул водителю пятьдесят рублей: «За меня и за даму». Лена фыркнула. Роман взял сдачу и подозрительно взглянул на сестру:
– Чего хихикаешь?
– Та с цепи твоей прикалываюсь! – Лена очень похоже изобразила южнорусский говор.
Роман восхитился:
– В Абрикосове все так говорят?
– Та шо ж тут такого?
Ромка восхищенно посмотрел на сестру:
– В артистки тебе надо… Слу-ушай, а давай ты на уроках тоже будешь так говорить?
– Не да-аждешься, – мгновенно откликнулась Лена, сразу же переходя на московский акцент с аффектированным «а».
…У метро «Юго-Западная» на них опять налетели таксисты. Ленин загар и ее дорожная сумка действовали на водил, как красная тряпка на быка.
– Триста! За триста до квартиры домчим!
– Не-е, мы лучше на метро.
– Двести восемьдесят! Двести семьдесят!
На двухсот пятидесяти торг прекратился. Больше таксисты не соглашались уступить ни десятки.
– Может, правда на метро? – предложила Лена брату. Она ни словом не упрекнула его за идею ловить такси не в аэропорту, а у метро. Но Роман не собирался сдаваться. Он поставил сумку на асфальт и велел сестре:
– Стой смирно.
И умчался, в очередной раз оставив ее на растерзание таксистам.
– Стой, куда ты?.. – жалобно крикнула вслед Лена. Но брата уже и след простыл.
Роман отбежал метров на пятьдесят от таксистской стоянки и поднял руку. Первая же остановившаяся машина согласилась ехать в их несчастное Марьино за сто пятьдесят. Старенькая «шестерка», включив аварийку, задом сдала до того места, где стояла Лена вместе с сумкой. Один из таксистов грозно крикнул:
– Шины проколю!
Но Ромик мгновенно запихнул сумку в багажник, а сестру – в салон, и машина быстренько тронулась с места. Водитель пожаловался:
– Спасу нет от этих таксеров…
…По дороге домой Лена без устали рассказывала про свое пребывание на юге, а Рома только и успевал задавать вопросы:
– Ты небось в люксе там расслаблялась?
– Ага, в люксе… Три на три с древним телевизором.
– И удобств не было? – ужаснулся Роман.
– Удобства были. С водой только проблемы. Горячая – не предусмотрена, а холодную только по ночам давали.
– Значит, ты в море мылась, – подытожил Роман.
– Ага. Брала мочалку, мыло… фен, чтобы волосы сразу уложить. – Лена говорила абсолютно серьезно.
Роман влюбленно посмотрел на сестру. Только его Ленка могла так правдоподобно говорить всякие глупости!
От темы бытовых удобств Роман перешел к питанию:
– А кормили как?
– Да вполне прилично. Кухня, конечно, столовская, но хоть без тухлятины обошлось. А ты как питался?
Роман поспешно доложил:
– По утрам варил себе геркулесовую кашу. Запивал какао – с пенками, заметь! Потом шел на рынок, покупал курицу, начинал варить бульончик… Пюре всякие себе делал диетические… Котлетки морковные… Фрикасе…
– Ясно, – вздохнула Лена. – Ты ел «Биг-Маки» и хот-доги. Хоть без пива, надеюсь?
– Обижаешь, начальник… Я – не пью.
Домой приехали в начале десятого утра. Войдя в квартиру, Лена первым делом прошлась по всем комнатам.
– Следы разрушений ищешь? Не боись, тусовок не было.
Но Лену больше всего интересовали цветы. Особенно она беспокоилась за свое последнее приобретение – тенелюбивую юкку. Рома тем временем варил кофе. Одним глазом косил на капризную пенку в турке, а другим – проверял, найдется ли что-нибудь в холодильнике. Он быстренько выкинул в помойное ведро посиневший плавленый сырок и два гнилых огурца. А вот колбаса выглядела еще вполне прилично.
Лена, войдя на кухню, печально сообщила:
– Папоротник почти сдох.
– Что, совсем? – Роман изобразил крайнюю озабоченность. Про то, что цветы надо было поливать, он вспомнил только вчера и залил их водой так, что потом пришлось протирать подоконники.
– Да нет, я его, конечно, реанимирую…
Роман подозрительно посмотрел на сестру. Что-то с ней не так. Да в другое время она бы ему такой втык устроила за свои дурацкие цветочки. Могла бы и подзатыльник вгорячах влепить… Но сегодня она была поразительно спокойна. Не называла брата вандалом-варваром. Не цитировала Даниила Гранина: «Глуп, туп, неразвит и богу противен». Даже не поворчала для приличия. Что-то с ней произошло в этом Абрикосове, и Роман решил, что он просто обязан выяснить – что именно.
…На кухонном столе весело плясали солнечные блики. Уютные дворовые звуки доносились в открытое окно: шелестели деревья, поскрипывали качели, подгавкивали собаки… Хорошо летним утром сидеть дома за чашечкой доброго кофе – а кофе Роман варил профессионально, все друзья тащились. Лена выспрашивала брата, чем он занимался, будучи предоставленным сам себе. Рома не прикидывался паинькой и честно отчитался: целыми днями торчал с друганами-«агрессивщиками» на Поклонной горе. Осваивал новые прыжки – даже после того, как вывихнул руку. Вечерами, случалось, прогуливал по Москве девчонок, а ночевать ездил на дачу к тете Вере – на последней электричке.
– Не страшно так поздно? – поинтересовалась Лена.
– Зато контролеров нет, – отпарировал Роман.
Вот Ленка дает! Даже не поворчит для приличия, не скажет, что ночами в электричках опасно!
Ромик продолжал выспрашивать Лену о южных впечатлениях:
– Так ты что – весь отпуск так на пляже и провалялась?
– Ну, почти… – Лена чуть покраснела. Румянец на загорелой коже выглядел очень эффектно – Роман в таких вещах уже разбирался.
– А культурная программа? Рестораны с горячими южными парнями?
– Ой, да брось ты! – слишком уж поспешно ответила Лена. – Какие там рестораны. Вечерами я в санаторном парке эвкалиптами дышала. Или читала Сандру Браун.
– Bay! Сандра Браун! Какой деграданс! И это без десяти минут кандидат филологических наук!.. А я тут Павича прочитал. И «Модель для сборки» Кортасара. И Сартра…
– Мозги ты свихнешь со своим Корто-Сартром… Ты бы лучше «Мать» прочел.
– Чью мать?
Лена только вздохнула. С Ромиком спорить – себе дороже.
– Ладно, давай рассказывай, чего еще делала, – сказал Роман.
Лена продолжала:
– Ездила на экскурсии в Новороссийск и в Абрау-Дюрсо – дегустировать вино. Была в дельфинарии и на водопадах в Тешебсе.
– Те… Ше… кто?
– Поселочек недалеко от Абрикосова. Еще в аквапарк ездила. В Небуг.
– Ну и как там? Как в Майами?
– Не хуже. Только народу очень много. Чуть не затоптали.
Роман внимательно наблюдал за сестрой, которая изо всех сил старалась казаться веселой, довольной и отдохнувшей. Кажется, он начинал понимать, в чем дело…
Лена похвалила его кофе, колбасу есть отказалась – «выглядит подозрительно» – и отправилась в душ.
– Смотри-ка ты, даже загар не смылся! – отметил Рома, когда она вышла из ванной комнаты.
Лена сладко потянулась и сообщила:
– Пойду подремлю немножко…
– Ага, минут эдак семьсот.
Она продолжала:
– А ты посуду сполосни, пожалуйста… – При этих словах Роман скорчил такую ужасную рожу, что Лена невольно улыбнулась.
Брат послушно ответил:
– Помою, конечно, не волнуйся. Только ты мне скажи: с кем у тебя был роман на юге?
– Че-его? Ты, Ромочка, не заболел?
– А-а! Покраснела! Покраснела! Ленка втрескалась!
– Какую-то дичь несешь!.. – неуверенно сказала Лена.
– Ничего не дичь. У тебя там был роман. Хочешь – замажем? На сто баксов?
– Да ничего у нас не было… – Лена осеклась.
Как быстро, однако, малолетний братик все просек!
– Давай колись. Кто он? Типа Макса? Бизнесмен-неудачник?
– Не смей его так называть!
– Извини. Ну правда, расскажи. Тебе же самой легче будет.
И Лена, сама не зная почему, выложила ему все. Или почти все. Правда, места, как говорится, опасные для сердца отроков, она пропускала. А с кем ей еще было поделиться? Их с Ромиком родители, и мамулик, и папочка, погибли семь лет назад; теть-Вере такое не расскажешь, а закадычных подруг у Лены не было. Вот и пришлось признаваться несовершеннолетнему Роману про тот единственный вечер в Абрикосове, который она провела не одна. И про то, как ходила в тот дом, где остановился Иван. И про его записку. И о том, что она только о нем теперь и думает.
– Просто не ожидала, что со мной может быть такое… – жалобно закончила Лена.
Роман вздохнул. Час от часу не легче! Он всегда считал – с известной долей подростковой снисходительности, – что сестра совершенно не разбирается в мужчинах. Чего уж скрывать – он терпеть не мог бывшего Лениного мужа Макса. Типичный отстойный понтярщик. Все пытался строить из себя папочку! «Роман, не забудь вымыть руки… Почему у тебя опять тройка по алгебре? С такими оценками тебе в бизнесе делать нечего».
Но Роман и не собирался идти в бизнес. Да если бы и собирался – не с Макса же ему брать пример! Неудачник несчастный. И подставщик. Орет опять же не по делу. Потому и прогорел – из собственной фирмы выперли!
Но сестра-то какова! Не успела отделаться от Макса – и пожалуйста, какой-то деревенский Ваня появился!
Из Ростова! Даже не из самого Ростова, а с какой-то пригородной станицы. И имя-то какое – Ваня!
Роман только открыл было рот, чтобы решительно сказать сестре: «Наплюй и забудь. Курортный роман!.. С кем не бывает!», но взглянул в ее расстроенное лицо и спросил тихо и участливо:
– У тебя, что, с ним… все по-настоящему?
Лена отозвалась горячо:
– Ромик, мне кажется, сейчас я не ошибаюсь. Не знаю почему – но мне так кажется… Иван, по-моему, тот самый человек, который мне нужен… Честно… Я вот тебе что еще не рассказала…
И Лена красочно описала, как Иван защитил ее от абрикосовских бандитов:
– Бугаи – абсолютно квадратные. Все – с пушками. И пикнуть не успели, как уже на полу корчатся. Даже в местной газете об этом написали.
Это Роману понравилось. Бывший-то Ленкин, Макс, был дохляк дохляком. Сестра горячилась:
– Ромульчик, ты уже взрослый… Пойми меня. С Максом – это, правда, была ошибка. Поспешила, на деньги его клюнула. И поплатилась…
– Мы оба поплатились, – мрачно добавил Роман.
Лена продолжала:
– Но Иван – он… он настоящий. Надежный, умный мужик.
– А почему тогда он сбежал?
– Не знаю, – недоумевала Лена. – Не знаю… Но я найду его…
Роман никогда не видел сестру такой. В ее лице он видел совсем новые, неожиданные черты. В детстве брат частенько дразнил ее «зубрилой» и «Мальвиной». Сейчас же от «зубрилки-училки-Мальвинки» не осталось и следа: щеки разрумянились, в глазах сияет хулиганский блеск…
И он решился:
– Слушай, сеструха… Я – за тебя. Я помогу тебе его найти.
– Ха, братик!.. Я только об этом и думаю. Только – как его найти? К экстрасенсу идти?
– Можно и к экстрасенсу. А еще лучше – к хакеру. Тебе за бабки любую базу данных взломают. Пусть даже и кагэбэшную. И найдут его адрес.
– Ну, ты скажешь… Это же – криминал. – Лена немного подумала и добавила: – Да и лишних денег у меня нет.
– Ладно, это действительно глупо, – быстро согласился Роман. – Значит, остается белая магия…
– Агрессивщики верят в магию? – съехидничала Лена.
– Ну, а почему нет?.. Давай у Копперфильда спросим?
– У кого? Это – который летает?
Лена рассмеялась. Смех получился грустным.
…Хотя Ромка и понимал, что его идея с Дэвидом Копперфильдом – чистый абсурд, эта мысль упорно не давала ему покоя. Пусть он наплетет ей что угодно. Только бы сестра поверила. Тогда она хотя бы будет надеяться. Роман понимал, что Лене не вынести пустого и отчаянного ожидания, пока ее Иван появится сам.
Ей нужно было ожидание, скрашенное надеждой.
И Роман решил подарить ей эту надежду.
…В честь приезда великого мага Дэвида Копперфильда любимое Ромино MTV устроило грандиозную акцию. В число разнообразных рекламных мероприятий входил розыгрыш ужина – на двоих! – вместе с магом и – ни много ни мало! – Клаудией Шиффер. Однако MTV сделало все, чтобы максимально усложнить получение такого сказочного выигрыша. Во-первых, нужно было дозвониться в программу «Каприз» – что само по себе уже непросто. Но если ты и дозвонился, а в копперфильдовских делах не разбираешься, то тебе тоже ничего не светит. Дозвонившемуся задавали такие коварные вопросы по малоизвестным фактам жизни и творчества Копперфильда, что для победы нужно было быть настоящим фанатом творчества мага. Копаться в западных газетах и просматривать все интервью Копперфильда, которые он давал, будучи на гастролях в разных странах.
Сам Рома даже не пытался участвовать в таком конкурсе. Ему, конечно, хотелось бы взглянуть на живого мага, а пуще того – на Клаудиу Шиффер, но не бросать же на изучение творчества Копперфильда все силы! Роману было гораздо проще бросить их на одноклассницу Соню Метелкину. Пухленькую и занудную девочку. Пятерок в дневнике у нее было полно, а с поклонниками дела обстояли гораздо хуже. Губа у Сонечки была не дура-с кем попало гулять не хочет. Метелкина гордо отвергла ухаживания прыщавого Женьки со второй парты и малорослого худющего Тошки. Она мечтала о звезде «Титаника» Леонардо Ди Каприо и покупала тетрадки с его изображением. Но пока Леонардо сидел в своей Америке, Соня решила найти ему приемлемую замену. На эту роль она выбрала Романа, популярного во всей школе. Еще бы, защищает честь учебного заведения на показательных выступлениях по агрессив-скейтингу! Прекрасно говорит по-английски! И вообще – умен, весел и хорош собою.
Сердце Ромчика в данный момент было свободно. С подружкой Ксюшкой он разругался, и новой романтической любви пока не предвиделось. Так что он спокойно проводил свободное время с Сонькой – благо та была не настолько толстой, чтобы с ней было стыдно иногда прогуляться по бульварам. Опять же всегда домашку списать можно и поговорить с ней есть о чем – тоже Сартра с Булгаковым читает.
Роман на правах близкого друга прекрасно знал, что Метелкина обожает дурацкие фокусы и магическую чертовщину, а также боготворит Копперфильда. К тому же девчонка, у которой хватает упорства каждый день готовить уроки, вполне может проявить недюжинное терпение и дозвониться в прямой эфир MTV.
Поэтому на всякий случай он решил встречаться с ней почаще. В последнее время они виделись почти каждый вечер. Гуляли по московским бульварам, ели мороженое и болтали про булгаковского Иешуа и сартровскую «Тошноту». Пользуясь случаем, Роман пытался улучшить Сонин музыкальный вкус и отчаянно критиковал любимых Метелкиной «Иванушек-интернейшнл». Проводив ее до подъезда и целуя на прощание, он иногда невинно интересовался, не дозвонилась ли она на MTV.
Однако Соня печально докладывала: «Ничего не получается… Занято беспрерывно».
А Роман с завидным упорством перед сном представлял, как непринужденно он скажет красотке Шиффер: «Nice to meet you!»
И сейчас, когда Лена наконец отправилась спать, он почти без надежды набрал номер Метелкиной. Соня ответила мгновенно:
– Ромик, здравствуй! Я как раз собиралась тебе звонить! У меня – ужасные новости…
– Ты беременна? – не удержался Роман.
Соня отчаянно смутилась. Ромику показалось, что она и в самом деле верит в то, что можно залететь всего-то от поцелуев и обжиманий. Метелкина пробормотала:
– Мы можем встретиться?
Рому мало интересовали ее «ужасные новости» – наверно, «Иванушки-интернейшнл» распались. Но встретиться он согласился. Все равно делать было нечего. Лена спала, закрывшись в своей комнате. И на Поклонку ехать не хотелось. Не хотелось впервые за последние два года. Поэтому Рома назначил Метелкиной свидание в Коломенском. Через час.
…Соня явилась в короткой бордовой юбке – чуть более короткой, чем можно было позволить при ее толстоватых ножках. Грудь была вызывающе обтянута рюшечной кофточкой – точно такую же его сестра пустила на тряпки год назад. Всем хороша Метелкина – вон как глаза старательно подрисовала и волосы уложила, так что дыбом стоят! – но, скажем, до Ленки, сестренки-училки, ей все равно как до неба…
Мысли Романа опять вернулись к сестре и к ее загадочному Ивану. Соня не мешала ему думать – она по-хозяйски взяла его под руку и повлекла в глубь парка, в сторону «счастливых камней», посидев на которых можно ожидать исполнения самых заветных желаний. Метелкина сегодня тоже была удивительно молчалива и даже от пирожного, великодушно предложенного Романом, категорически отказалась. Они молча дошли до ручья, на берегу которого стояли заветные камни. Сели. Роман машинально взял Сонину руку в свою. Она слегка отстранилась – чего это с ней?
– Сегодня вечером мы с папой улетаем в Прагу.
– Везуха! – искренне отреагировал Роман. – А где же ужасная новость?
Соня глубоко вздохнула:
– А ужасная новость… Утром я выиграла приглашение на ужин с Копперфильдом. Завтра. В гостинице «Метрополь». Приколись?.. Так что придется тебе идти туда с сестрой!