Книга: Звезды падают вверх
Назад: Глава 13 Желтый джип
Дальше: Глава 15 Рентген

Глава 14
Слишком много женщин

Тот же вечер – 15 августа, воскресенье. Москва. Лена Барышева
Ромик с отвращением расстегнул верхнюю пуговицу парадной рубашки. Не любит он эти крахмальные заморочки! Украдкой покосился на Лену – та явно была занята своими мыслями – и расстегнул еще пару пуговиц.
Роман и Лена вышли из «Метрополя». Таксисты – о, как они надоели! – сделали на них стойку. Хорошо хоть, не сильно приставали. Метропольские «бомбилы» – элита, у них особый нюх на состоятельную публику. А Лена с Романом – московская училка и школьник – для них большого интереса не представляли. Поэтому брат с сестрой быстро миновали кордон водил, покручивающих на пальце ключи, и не спеша направились в сторону метро «Театральная».
Роман украдкой посматривал на сестру – она совсем онемела, что ли? Лена шла, сосредоточенно задумавшись, и не обращала внимания ни на Романа, ни на свежий летний вечер, ни на нарядные витрины. Ну и ладно, пусть помолчит, все обдумает. Ромик тоже предался своим мыслям. Точнее, одной мысли – Клавка-то, Клаудиа… Ее постер некоторое время висел у него над кроватью (лишь недавно его сменила фотка знаменитого роллера-«агрессивщика» Арло Айзенберга). И вот она, девушка его мечты, наклонилась… и!.. его!.. поцеловала! Одно обидно: ведь никто не поверит, никто. Скажут: гонишь, Ромка, свистишь, Бар!
От поцелуя Клаудии мысли перескочили на слова мага. Неужели тот действительно знает? Знает, где можно найти Ленкиного Ивана?
Но стоп, стоп – ведь ее милый, кажется, прибыл откуда-то из-под Ростова. Что ему делать в подмосковном городке? Прятаться? В записке, которую тот оставил Лене, был явный намек на то, что Ивану нужно от чего-то спасаться. Или от кого-то. Но кто же прячется в глухой провинции, где любой новый человек на виду? Роман еще бы поверил, если б маг сказал, что Иван скрывается где-то в Москве. Или в Лондоне. Или в Екатеринбурге. В любом большом городе. Так, может, это все чушь? Милая копперфильдовская шутка? Фокусник просто назвал от балды первое пришедшее в голову место, чтобы чем-то занять Ленкино время и ее мозги. А сестра-то фокуснику, похоже, и поверила – вон какая задумчивая идет…
У Большого театра было шумно и празднично. Шелестел фонтан, бородатый дядечка пиликал на губной гармошке. Тусовалась группка явно приезжих подростков – в Москве узкие джинсы уже сто лет не носят! Приезжие пацаны фотографировали своих девчонок на парапете фонтана, а гомики, засевшие на лавочке, поедали глазами их обтянутые штанишками попки. Роман терпеть не мог «голубых». Он перехватил парочку плотоядных взглядов, направленных в его сторону, и, чертыхнувшись про себя, застегнул рубашку. Лена, выйдя наконец из состояния меланхолии, предложила брату:
– Посидим?
Роман фыркнул:
– Тоже мне, нашла место.
– Чем тебе не нравится?
Роман показал глазами на лавочку, где примостились женоподобные создания. Лена бросила любопытный взгляд в их сторону, обняла Романа за плечи, притянула его к себе, сказала громко:
– Ты мой красавчик…
Брату оставалось только подыграть. Он по-хозяйски похлопал Лену пониже спины – она сделала страшные глаза – и усадил ее на лавочку.
Роман с удовольствием отметил: сестра почти избавилась от своего отрешенного взгляда. Ее глаза светились озорством. Лена осмотрелась и спросила:
– Пиво тут продают?
Роман закатил глаза:
– Ну ты даешь, мать… Ты же водку только что пила.
– И что?
– Да ничего. Кто же градус понижает? Будешь потом анальгин глушить.
– Ты-то откуда знаешь про градус? – подозрительно глядя, поинтересовалась она.
– Так… общее развитие, – туманно ответил Роман.
Но на сестру вечер в компании с Копперфильдом подействовал явно не лучшим образом. Хотя Лена и оставила мысль о пиве, ее все равно тянуло на подвиги. Она вытащила из кошелька пятьдесят рублей.
– Ромик, будь другом…
Брат сразу понял, в чем дело. Он взял деньги и презрительно поинтересовался:
– Зубочисток твоих купить?
Зубочистками Роман именовал сигареты «Вог», которыми изредка баловалась Лена. Брат не одобрял ее увлечения – сам он никогда не курил и даже не пробовал. «Агрессивщику» без дыхалки – никуда, а от сигарет быстро начнешь пыхтеть, как паровоз из прошлого века. Но сестра принадлежала к другому поколению – ее подружки все иногда покуривали. Ладно, пусть уж побалуется… После такого вечера… Роман купил в ближайшей палатке пачку сигарет с зажигалкой и принес покупки сестре.
– Травись на здоровье!
– Добрый ты у меня, – заметила Лена, неумело щелкая зажигалкой.
– Дай помогу. – Роман спрятал пламя от зажигалки в домике из ладоней, и Лена наконец прикурила. Тут же закашлялась – отвыкла. Весь отпуск обходилась без сигарет.
– Только продукт переводишь, – заметил Роман, когда она неумело выпустила дым через нос.
– Фу-ты, зануда какой, – фыркнула Лена. И тут же перешла в наступление: – Ты по спецкурсу что получил?
– Ну, «четыре»… – протянул Роман.
Странно у Ленки голова работает. При чем тут его спецкурс по автоделу? Ромик промучился с ним весь десятый класс и итоговый экзамен еле сдал… Не было у него склонности к устройству карбюраторов и бензонасосов. Вот ролики разобрать – это другое дело. Он и на четверку вытянул только благодаря Тошке, царю и богу в автотехнике, который успел помочь другу.
– Машину завести сумеешь? – продолжала допрос Лена.
– Какую машину? Угонять, что ли, будем?
– Вот ты тупыч! Зачем угонять? Максовскую возьмем.
– Так он тебе и дал.
– Так я у него и спросила. Ключ от гаража у меня есть.
– А техпаспорт?
– Темный ты, Ромик, – снисходительно сказала сестра. – На машину выдают два документа: ПТС и свидетельство о регистрации. Свидетельство Макс с собой таскает, а ПТС у нас в секретере лежит. А гаишнику все равно, с каким ты документом едешь.
Сестра метким броском отправила окурок прямо в урну.
– Баскетболистка, – ехидно похвалил Роман. – Майкл Джордан.
Лена продолжала:
– Так, значит, ключи у нас есть. Техпаспорт тоже. Доверенность – сами состряпаем. Одна проблема…
– Водить ты не умеешь, – закончил Роман. Лена неуверенно сказала:
– Ну, права-то у меня есть…
– Ага, есть… На пятый раз ты гаишникам просто надоела, они и сжалились. Сама убьешься и машину разобьешь! А кстати – куда это ты собралась ехать?
Лена удивилась:
– Как куда? Поеду, куда Копперфильд сказал.
– Ну, приедешь ты в город. И что дальше? – требовательно спросил Роман.
– Ну, пройдусь по улицам, – неуверенно сказала сестра.
– Долго тебе ходить придется… Соскучишься.
Она задумалась. Спросила:
– А ты что предлагаешь?
– Да наплевать и забыть. И вообще, зря мы это с Копперфильдом затеяли. Чудес давно уже на свете не бывает.
Но сестру разве переспоришь?.. Иногда Лена демонстрировала просто верх осторожности. Но только не сейчас. Только не тогда, когда сам великий маг сказал, где искать ее ненаглядного Ивана. Поэтому она беспечно сказала:
– Ну и ладно. Зато проветрюсь. Новые места посмотрю. Делать-то все равно нечего.
Той же ночью. Иван Кольцов
…Иван пришел в себя. Он лежал на кровати. Шелковые простыни скользко обволакивали тело. В изголовье примостился неяркий ночник. Алла в черном шелковом халате, с голыми ногами и в домашних тапочках держала на коленях нераскрытый, в яркой обложке роман. Но глаза были прикованы к Ивану.
– Сколько времени? – слабым шепотом спросил Кольцов.
– Два часа ночи, – без запинки ответила Алла. Похоже, часы были у нее в голове. Или же она просто тщательно следила за временем.
Вельская покинула свой пост в головах постели, пересела на край кровати и, взяв его руку в свою, спросила:
– Ты в порядке?
«Как в боевиках, – подумалось Ивану. – Герой падает в пропасть, а ему сверху кричат: «Ты в порядке?»
Он ничего не ответил. Было муторно; идеальное тело женщины, затянутое в идеально скроенный халат, раздражало. Он прикрыл глаза.
Вельская настойчиво потеребила его за руку, неподвижно лежавшую поверх простыни:
– Иван, проснись…
Он неохотно откликнулся:
– Я не сплю…
Хоть бы она, наконец, вышла из комнаты и оставила его одного!
Алла придвинулась поближе.
«Сейчас хвалить начнет», – подумалось Ивану. И точно.
Возбужденно, с восторженным придыханием Алла сказала:
– Иван! Ты был великолепен! Представляешь хоть отдаленно, что нас с тобой ждет впереди?
Он тут же ответил:
– Не знаю, что ожидает тебя… А я сдохну, как собака, в первом же казино.
Похоже, он угадал ее мысли, потому что Алла сразу сбавила тон:
– Тебе и в самом деле было нехорошо? Но как именно – нехорошо?
Он честно признался:
– Помню, что видел карты. Болела голова. Было душно. И потом – ничего.
Алла неуверенно предположила:
– Может быть, привыкнешь…
Иван про себя вздохнул: «Это все, что ее интересует. Главное – чтобы я привык. И – неважно как, неважно какой ценой – угадывай ей карты, и все тут».
Он вяло ответил:
– Наверно, привыкну.
А в голове стучало: «Только бы она ушла!»
Но Алла не собиралась этого делать. Она подтянула ноги – и неожиданно оказалась рядом с ним, на кровати. Стала примащиваться на его плече. Провела рукой по Ивановой щеке.
«Задабривает», – мелькнуло в голове Кольцова. Алла его задабривает! Чтобы понять это, никаких сверхспособностей не нужно. Нет необходимости читать ее мысли. И так видно, что она на все готова ради того, чтобы Иван, как дойная корова, исправно поставлял ей молоко – добывал деньги. Много, много денег. И за это он может делать с ней все, что захочет. Захочет – ударит. Захочет – может откинуть простыню и приказать: бери в рот… Может. Все может. Она безропотно вынесет все унижения и будет терпеть их до тех пор, пока он будет ей нужен. Но ведь его способности могут отказать в любой момент. И тогда она его бросит. Бросит без всякого сожаления, как использованный презерватив.
Перспективненький расклад получается… Кольцов с трудом подавил желание высказать все, что он думает, ей в лицо. Подавил невыносимое желание встать с постели, навсегда уйти и никогда больше не видеть ни Аллу Вельскую, ни роскошный этот особняк со сторожем-профессором.
Но внутренний голос – а Кольцов в последнее время все чаще слышал свой внутренний голос – проговорил: «Эй, парень… Будь похитрей… Сейчас – ночь. У тебя – ни документов, ни машины, ни более-менее разумного плана действий… Может, у тебя уже и денег нет. Вдруг Алла покопалась в твоих карманах и забрала обратно те доллары, на которые ты подсадил ее казино?!»
Иван осторожно сбросил ее руку, которая принялась путешествовать по его груди, сказал вполголоса:
– Извини, не до того… Устал…
Ее такую – властную, хищную – совсем не хотелось. Хотелось просто спокойно полежать на чистых простынях, послушать шепот ночного ветра. Побыть в одиночестве. Никуда не спешить и ни от кого не убегать.
Вельская с разочарованной миной на лице встала с постели. «Пожалуй, она и без всякой задней мысли мне дала бы», – подумалось Ивану. Видно было, что Алла до глубины души поражена его поведением. Преклоняясь перед его способностями, она была бы счастлива отдать ему себя, отдать – уникуму. Герою. Отдать хотя бы на одну эту ночь.
Последняя мысль приятно согрела душу: жена никогда не хотела его или делала вид, что не хотела. Почти никогда.
Алла послушно встала и, не говоря ни слова, направилась к выходу из комнаты. Послушание в ее исполнении выглядело нонсенсом. На пороге она остановилась:
– Я сейчас принесу фотоаппарат. Сделаю пару снимков. Причешись. На загранпаспорт все-таки. А завтра с утра поеду в Москву делать тебе документы.
Иван слабо улыбнулся:
– Ты всерьез полагаешь, что сможешь?
Она сбросила маску покорности и назидательно сказала:
– Видишь ли… Если я захочу – я смогу все.
16 августа. 6.30 утра. Москва, штаб-квартира КОМКОНа. Капитан Петренко
Капитан в общагу не поехал: втиснул раскладушку между столом и стеной в своем кабинетике и улегся. Он надеялся, что в скором времени даст о себе знать Савицкий, однако вплоть до нуля тридцати, когда Петренко объявил самому себе отбой, полковник так и не звонил, не появился и не отвечал на звонки.
Вчера в двадцать один тридцать на службу, в подземелье Комиссии, вернулся Василий Буслаев. Он провел день в полуяновском доме и около него. Разыскивал свидетелей удивительного происшествия и беседовал с ними. Он доложил Петренко результаты своих изысканий. Капитан слушал, делал пометки, затем вдруг спросил:
– Вася, а где этот Полуянов подобрал нашего героя?
– На проспекте Мира, сто восемнадцать.
– Что там рядом?
– Не могу знать.
– А я – могу. Там, Вася, рядом казино «Византия».
– Получается, объект играл в азартные игры?
– А почему бы нет?..
– Офицер-пенсионер из окраинного городка? – весьма скептически спросил Вася. – В игорном доме? – Борец за чистоту русского языка Буслаев величал казино не иначе как игорным домом.
– А почему нет? Знаешь что, Вася, давай-ка чеши в казино.
Буслаев скривился и выразительно посмотрел на часы.
– Нормально-нормально, – подбодрил его Петренко. – Там как раз самая игра. Поспрашай администрацию. Может, видели объекта? Может, они регистрируют играющих? Кое в каких казино это принято…
– У меня нет вечернего костюма… – вяло попытался отбиться Василий. – Этого, как его… – отчаянный русофил Вася задумался, тщетно пытаясь найти исконно русский эквивалент слову «смокинг».
Петренко усмехнулся, заметив его филологические затруднения:
– «Но панталоны, фрак, жилет – всех этих слов на русском нет…»
– Чего-чего?
– Ничего! Пушкина цитирую. Мог бы когда-нибудь и «Онегина» почитать, борец за чистоту языка!
– Я болел, когда мы проходили…
– Короче! В казино – марш-марш! Давай-давай, ноги в руки, не рассиживайся…
В двадцать три двадцать лейтенант, тяжко вздыхая, убыл.
А Петренко еще час анализировал и группировал информацию, сообщенную Буслаевым.
Теперь, утром следующего дня, они, эти данные, записанные в сжатом виде, лежали на петренковском столе. Первое, что сделал капитан после того, как открыл глаза, – бросился к ним, чтобы на свежую голову попытаться разобраться в происшедшем.
На одной странице рабочего блокнота было записано:
1. «Похитители»
Имелись в виду те, кто преследовал экс-летчика и от которых он удирал через лоджию и чужой подъезд. О них информация была самой скупой.
Два (или три?) человека.
Возраст – двадцать пять – тридцать.
Рост – выше среднего.
Крепкие физически.
Особые приметы – никаких.
Вооружение – пистолеты «ТТ».
Стреляные гильзы, найденные у подъезда, были отправлены вчера с нарочным в экспертно-криминалистический центр. Эксперты должны дать заключение: «светилось» ли раньше где-либо оружие, примененное «похитителями». Однако Петренко был отчего-то уверен, что пистолеты «чистые».
Одежда – ничего запоминающегося, абсолютно стандартная.
Машина?..
Неясно, были ли эти люди на автомобиле, и если были, то на каком. Скорее всего машина имелась – не на автобусе же они приехали, с пистолетами-то за пазухой! Но никто из свидетелей никакого авто не заметил.
Да, с «похитителями» было сложнее всего: почти никаких зацепок.
И Петренко почувствовал, что здесь, возможно, действовали коллеги. Или бывшие коллеги. Во всяком случае, от этих ребят за версту несло спецслужбами.
И это было поганей всего.
Так погано, что Петренко даже додумывать до конца боялся: что это за люди и откуда.
Но стоп: ежели они из спецслужб, то почему так топорно сработали? Почему дали беглецам уйти?
Непонятка какая-то… Ладно… Додумаем потом… Капитан перевернул листок спецблокнота. Следующий лист он озаглавил
ПИКОВАЯ ДАМА.
Здесь Петренко поместил информацию о женщине, которая, судя по показаниям, бежала из квартиры журналиста Полуянова вместе с Кольцовым. Итак:
Возраст – тридцать – тридцать пять лет.
Рост – ниже среднего.
Волосы – черные (кажется, крашеные).
Одета во все черное.
Да… Весьма исчерпывающе… Под такие приметы подпадали тысяч сто жительниц Москвы и области!
Однако в записях Петренко имелось и еще кое-что:
Женщина уехала с Кольцовым на иномарке.
Иномарка – «что-то вроде джипа, но маленького».
Номер, конечно, никто из свидетелей не запомнил, но именно о «маленьком джипе», на котором скрылись объекты, говорили, независимо друг от друга, трое очевидцев.
Цвет машины?
Двое свидетелей показывали, что желтый. Один утверждал, что бежевый.
Желтый или бежевый джип… Нехарактерный окрас для внедорожников… Они обычно черные, как катафалки… К тому же свидетели утверждают, что подозреваемые скрылись не просто на джипе, а на маленьком джипе… Маленький желтый джип… Очень подходящая машина для женщины… Вряд ли мужик – если он в здравом уме и не гомик – станет разъезжать по Москве на желтом (или даже бежевом) маленьком автомобильчике…
А какие модели подпадают под определение «маленький джип»? Ну, прежде всего, конечно, «Рэйнджлер». Затем – «Спортэйдж» компании «Киа». И еще «японец»… Как его… Да, «Сузуки-самурай»… И еще маленький джип в версии китайского «Сан-Йонга»… Ну, такие в Москве совсем редкость…
А может, свидетели все напутали и «маленьким джипом» обозвали какой-нибудь «Линкольн» типа «Рэнджровера»? Вот для него желтый цвет – цвет пустынь и ралли «Кэмел-трофи» – вполне естествен… Скрепя сердце капитан добавил в свой список еще и «Рэнджровер»…
В любом случае женщина, одетая в черное, управляющая джипом (маленьким джипом?) нехарактерного желтого (бежевого?) цвета, – это зацепка. Это хорошая, полноценная зацепка.
Петренко включил свой ноутбук. Набрал один за другим несколько паролей и вошел в базу данных ГИБДД.
То же самое время. 16 августа, 7.30 утра. Москва. Лена Барышева
– Только Макс мог купить такую раздолбайку! – в сердцах сказал Роман, в очередной раз тщетно поворачивая ключом в замке зажигания. Двигатель крутанулся – но искры по-прежнему не было. Лена стояла рядом, засунув руки в карманчики своих шорт, и внимательно наблюдала за мучениями младшего брата.
Роман вышел из салона и склонился над открытым капотом. Еще раз подправил провода на свечах, перещупал все предохранители и зачем-то потрогал бачок со стеклоомывающей жидкостью.
– Наверно, аккумулятор сел, – важно сказала Лена.
Роман презрительно фыркнул:
– Сел, ха! За чайника меня держишь? Ты, между прочим, вчера пришла и расколбасилась. Храп подняла на всю квартиру. А я в гараж потащился. Всю ночь аккумулятор заряжал, – он махнул в сторону зарядного устройства.
– Ой, тогда извини, – искренне смутилась Лена. И предложила: – Может, я попробую завести?
Роман не ответил – какая разница, кто будет мучить машину?
Лена села за руль, ласково погладила рулевую колонку, прошептала:
– Давай, девочка, не подведи меня!
Роман презрительно хмыкнул:
– Какая она тебе девочка? Карга старая, раздолбайка…
Лена сердито махнула на него рукой: не говори, мол, под руку! – и вдруг выскочила из-за руля:
– Ромик, я вспомнила! У Макса же секретка стоит! Он мне хвастался! Говорил, что сам изобрел противоугонку! Давай открывай багажник.
В багажнике они без труда отыскали рычажок, скрытый за запасным колесом. Лена с торжествующим кличем перевела его в верхнее положение и приказала Роману:
– Теперь заводи!
Брат повернул ключ. «Девятка» охнула, чавкнула и – завелась. Лена тут же выставила Романа из-за руля и провозгласила:
– Сейчас я буду выезжать из гаража!
– Ну-ну, попробуй, – скептически прокомментировал Роман.
Лена бодро включила первую передачу, дала газу… и машина тут же заглохла. Не смутившись, она заявила:
– Попробуем еще…
В итоге выехать ей удалось только с третьего раза. Они с Романом немного покатались на безопасной внутригаражной территории. Через полчаса Лена научилась не глохнуть при торможении, а через сорок минут – вполне прилично разворачиваться. Роман перестал закатывать глаза во время ее маневров и сказал с некоторым даже уважением:
– Ничего, ничего… Потянет. При одном условии.
– При каком же?
– Я поеду с тобой.
– Ну вот еще! – Похоже, Лена уже начала жалеть, что слишком втянула младшего брата в свои личные дела.
Но Роман заявил не без коварства:
– А если ты по дороге колесо проколешь, кто менять будет? А если в кювет усвистишь?
– Типун тебе на язык, – замахала на него Лена.
– Да не бойся! – фамильярно успокоил ее Роман. – Если вы прямо в дороге решите, ну, это самое… отпраздновать встречу… – я пойду в лесу погуляю.
Лена покраснела:
– Рома. Сейчас же прекрати!
– Да ладно, я пошутил. – И добавил жалобным тоном: – Ну возьми меня с собой… Мне же интересно… И потом – уверяю тебя, Копперфильд от балды ляпнул. Нет там Ивана. А вдвоем нам веселей будет. Хоть проветримся.
– А я говорю, что он там, – упрямо сказала сестра. И добавила совсем уж какую-то чушь: – Мне вещий сон приснился.
Роман закатил глаза:
– Божечки мои! И такие люди – мистические, суеверные, насквозь пропитанные идеалистическим мировоззрением – еще учат нас, несчастных школяров!
Но он видел – Лена готова сдаться и взять его с собой.
Она и сдалась, однако предупредила грозно:
– Только сиди молча. В смысле – без комментариев. А то высажу.
Рома безропотно согласился молчать как рыба. Они заперли бокс и триумфально выехали из ворот гаражного кооператива. Ленивые сторожа не обратили ни малейшего внимания на то, что у «девятки» Макса из сорокового бокса сменился хозяин. При выезде на главную дорогу Лена включила поворотник – и повернула вполне успешно. Как только она заняла место в самом спокойном среднем ряду, Роман принялся безудержно хохотать.
– Что еще такое? – сердито спросила Лена, не отрывая взгляда от дороги.
– Я только что Макса видел! – отчитался Роман. – Он как раз к гаражам подходил, когда мы выезжали… Ты-то ничего, кроме дороги, не замечаешь, а я его засек… Знаешь, какая у него была рожа!
То же самое время. Подмосковье. Алла
Алла чертыхнулась и повернула зеркало заднего вида так, чтобы даже часть лица в него не попадала. Ей совсем не хотелось видеть свое отражение. Ритуал такой был заведен – когда она высыпалась и выглядела свежо и молодо, зеркало поворачивалось, чтобы можно было изредка поглядывать на себя и радоваться. Но сегодня оттуда на нее глядела сама правда – уставшая женщина на полный сороковник. Еще бы, после почти бессонной ночи!..
Высыпаться в последнее время удавалось все реже и реже. А в ее возрасте недосып мгновенно отражался на внешности. Обидно! Юным свистушкам даже идет романтическая бледность и легкие тени под глазами. А если после тридцати поспишь меньше семи часов – пиши пропало. Лицо становится сероватым, сразу проступают морщинки и неровности. Косметика же – вопреки своему назначению – проблему только усугубляет. Подчеркивает то, что хотелось бы скрыть.
Алла решила не мучиться с тональным кремом и пудрой – все равно лучше не будет. Подвела глаза, тронула тушью ресницы, нарисовала чувственные губы – слава богу, хоть на них недосып не отражается…
Встав сегодня в шесть утра, она первым делом прокралась в комнату Ивана. Тот спал. Тихонько постанывал. Простыни были сбиты, по его лицу бродили хмурые тени. «Слабачок, – отстраненно подумала Алла. – Только бы не сдулся раньше времени».
Правда, ей много времени и не понадобится. Сначала она думала, что их с Иваном «венчурное предприятие» будет действовать осторожно, не привлекая внимания. Хотела брать не количеством, а числом: подсаживать европейские казино на небольшие суммы и тихо сматываться. Но после вчерашнего вечера переменила решение: лучше одна большая игра, чем много маленьких. Много Иван не выдержит. Еще помрет, выиграв какую-нибудь вшивую сотню штук долларов. Не стоит овчинка выделки. Придется им действовать одним ударом. Брать какое-то одно богатое и респектабельное казино. Любить – так короля. Выигрывать – так сразу миллион. Или даже лучше несколько миллионов. Но после этого им надо срочно убираться из страны. А в России такой номер вообще не пройдет ни под каким видом. Найдут и замочат без малейших колебаний.
Ее сбережения на сегодняшний день составляют тридцать семь тысяч долларов. Им нужно три заграничных паспорта. Два Ивану – на две разные фамилии. И один – ей. Вацек берет по семь косых за ксиву. Дорого, конечно, зато беспроблемно. На настоящих бланках, с «родными» печатями. Вацек, в отличие от множества своих коллег, гарантию дает, что погранцы не тормознут. Ей, конечно, тоже не помешал бы второй паспорт – левый, на чужое имя. Но тогда денег почти совсем не останется. С чем игру-то начинать? Так что придется улетать по собственному документу, по настоящему.
Алла позвонила Вацеку рано утром, в половине седьмого – нечего дрыхнуть, работать надо. Потом разбудила сторожа-профессора. Сунула тому сто баксов и выдала строгие указания. Сказала между прочим, что хозяева им недовольны. Без пятнадцати семь она уже выехала с участка. Сторож поспешно закрыл за ней ворота и поплелся в свой домик. Алла доехала до конца улицы, свернула на параллельную и вернулась обратно к дому. Машину оставила метрах в ста, прошлась пешком. Тишина. Улица спит. Соседей не видно. Только в доме напротив пожилая тетенька в обтягивающих лосинах поливает клумбу с астрами. Алла решительно подошла к ее калитке и надавила на звонок. Предусмотрительность еще никому не мешала.
То же самое время. Иван
Ему снился дикий пляж в Абрикосове. Ослепительное море. Скользкие валуны – по ним балансировали курортники, заходя в воду. Народ. Много, много людей, которые заполонили весь пляж. Толпа окружала Ивана, подкатывалась все ближе и ближе. Он чувствовал себя беззащитным на своем махровом полотенце. Люди приближались, он чувствовал жар их распаренных солнцем тел… Стало страшно. Его уже окружили плотной стеной. Стоят, смотрят. Молчат. Пока молчат…
Первой к нему обратилась рыхлая, красная от неумелого загорания тетка. Она требовательно сказала: «Называй! Называй карту!» Тетке вторил мужик с носовым платком вместо панамы на голове: «Признавайся!» И толпа взрывается. Люди подходят все ближе, гул голосов становится все оглушительней: «Карта! Какая карта?!» Иван пытается что-то сказать, но, как всегда бывает в кошмарном сне, язык ему непослушен… Жарко, муторно, страшно. Проснуться, проснуться!.. Не получается… Перед глазами мелькают распаренные, злые лица – и карты: валеты в бархатных шапочках, дамы с веерами и диадемами, грозные короли в коронах. Вот уже кто-то подкрался сзади и крепко берет его за плечо…Ему может помочь только она. Лена. Но Лены здесь нет. Она – в открытом море, катается на катере. Иван видит, чувствует ее – но не может заставить вернуться. Лена! Лена! Она не слышит… А толпа придвигается все ближе и ближе.
Иван вскрикивает – и просыпается.
Рядом с его постелью стоит сторож-профессор. Его лицо встревожено. Он неуверенно говорит:
– Вы так кричали…
Кольцов с трудом отгоняет кошмар. Благодарно улыбается:
– Спасибо, что разбудили… Сон плохой снился.
Сторож внимательно на него смотрит. В его глазах – сегодняшняя жалость, смешанная со вчерашним презрением. Сразу видно, что он сыт по горло элитными гостями и их барскими замашками.
Сторож спрашивает Ивана, и в его голосе опять сквозит легкое пренебрежение:
– Прикажете подавать завтрак?
Иван в первый момент его даже не понимает.
– Чего? – довольно глупо переспрашивает он.
– Завтракать в постели будете?
Кольцов наконец окончательно оправился от своего страшного сна. Он смущенно говорит:
– Зачем в постели? Я сейчас встану.
«Ну и порядки здесь, – мелькает мысль. – Неужели все богачи так живут?»
Ивану неудобно от одной мысли, что пожилой человек стоит рядом, а он валяется в постели. Кольцов откидывает простыню и осторожно, боясь возвращения вечерней слабости, встает. Хорошо – его совсем не качает. Особой бодрости, правда, тоже не ощущается. Иван чувствует себя словно выздоровевшим после затяжной болезни. Во всем теле – незначительная тяжесть, но в целом терпимо. Кольцов приветливо улыбается сторожу:
– Извините, я до сих пор не знаю, как вас зовут… Михаил Львович? Очень приятно. Меня можно просто Иваном. Вы сами-то завтракали?
Михаил Львович неуверенно говорит:
– Обычно я ем у себя…
– Алла ведь уехала… – Иван не спрашивает. Он это знает. Он чувствует, что ее нет поблизости. И ему от этого становится легко.
Сторож утвердительно кивает. Кольцов озорно улыбается:
– Пойдемте! Имеем право – поесть на барской кухне.
Михаил Львович принимает его веселый тон:
– Согласен. Там хорошо. Кондиционер. Прохладно…
То же самое время. Лена
…Пока они ехали по городу, Роман сидел молча. У светофоров грозно посматривал на соседей, которые заинтересованно пялились на Лену. Сестра сосредоточенно крутила руль, не замечая ничего вокруг. Они благополучно миновали пост ГИБДД и даже умудрились не запутаться на развязке. Когда Лена заняла свою полосу на Кольцевой дороге, Роман нарушил молчание:
– Эй, ногу со сцепления убери.
– Почему?
– Машине это вредно. Нас учили.
Лена опустила стопу на пол и надменно спросила:
– Что-нибудь еще?
– Ага, еще, – невозмутимо добавил Роман. – Спину расслабь. А то ты как шомпол проглотила.
Сестра послушно откинулась на спинку сиденья и удивленно сказала:
– Действительно, гораздо удобней!
– То-то! Слушайся старших.
– Тоже мне, старший нашелся, – пробурчала сестра.
Роман и сам устроился поудобней. Расшнуровал кеды и забрался на сиденье с ногами. Он с досадой наблюдал, как их обгоняют не только иномарки, но и такие же, как у них, «девятки» и даже древние «копейки». Хотел съехидничать на предмет «старческой манеры езды», но сдержался: пусть сестра окончательно освоится. А уж на обратной дороге он заставит ее ехать побыстрей.
Ромик задумчиво протянул:
– И чего мы туда чешем?
Лена ничего не ответила. Сегодня, при свете дня, сестра, похоже, тоже начала сомневаться в том, что они действительно найдут Кольцова.
Иван
Завтрак Иван и Михаил Львович соорудили вместе. В холодильнике обнаружили внушительные запасы колбас, ветчин и карбонада в вакуумных упаковках. Имелись там яйца, сыр и помидоры. В хлебнице нашелся вполне приличный хлеб. Иван принялся жарить яичницу, а Михаил Львович взялся готовить тосты и варить кофе. Они тщательно старались удерживать беседу в рамках легкого трепа, не касаясь темы взаимоотношений Кольцова и Аллы. Как водится, обсудили погоду, здоровье президента и курс доллара. Иван поинтересовался, между прочим, правда ли, что сторож – доктор наук. Михаил Львович только рукой махнул: мол, давно это было. Кому оно сейчас нужно, его звание, равно как десятки научных статей, учебник и две монографии… Сейчас не до науки: жена тяжело болеет, и безмужняя дочка с ребенком на их иждивении… Приходится вот сторожить особняк и стелиться перед гостями. Однако в голосе проскользнула обида: «Я для них – слуга. Второй сорт. Быдло. Два года здесь работаю – и вот, первый раз удостоился на хозяйской кухне откушать».
…За кофе Михаил Львович небрежно обронил:
– Алла сказала мне – глаз с вас не спускать.
Похоже, Михаил Львович решил принять сторону Ивана. А Кольцов безоговорочно принял сторону Михаила Львовича. Как же иначе: ему всегда нравились такие люди – порядочные, образованные и поэтому, наверное, небогатые, в отличие от Аллы и ей подобных – циничных, расчетливых и оттого обеспеченных. Иван поинтересовался:
– Здесь телефон есть?
Михаил Львович внимательно посмотрел на него и ответил:
– Считается, что нет.
Кольцов удивился:
– Как так?
– Алла спрятала.
Иван нахмурился. Госпожа Вельская, похоже, плотно за него взялась…
Михаил Львович пристально наблюдал за гостем:
– Иван… Скажите… Алла – она кто вам? Извините за вопрос, конечно…
Кольцов ответил, с трудом сдерживая злобу:
– Заработать на мне хочет. Я, видите ли, специалист редкой квалификации.
«Хорошо, – подумалось ему, – если бы сторож удовлетворился этим ответом».
Но Михаил Львович, тактичная душа, больше не стал спрашивать ни о чем. Он молча направился к выходу из кухни, поманив за собой Ивана. Кольцов поспешил за ним. В гостиной Михаил Львович подошел к секретеру, открыл выдвижной ящик и поднял пачку бумаг.
На дне ящика чернел пистолет Макарова.
Михаил Львович смущенно сказал:
– Мне сегодня нужно было страховку на дом продлить. Документы все – в этом ящике. Вот я и нашел случайно…
Иван к пистолету не притронулся. Зачем? Он повернулся к сторожу, спросил требовательно:
– А телефон?
– Телефон она спрятала в духовке.
То же самое время. Москва, штаб-квартира КОМКОНа. Капитан Петренко
– Здрасьте всем, большой привет! – фамильярно поприветствовал капитана вломившийся в его кабинет лейтенант Вася Буслаев.
– Привет-привет, – буркнул Петренко.
Он уже успел помыться-побриться. В те далекие времена, когда Комиссию создавали и строили для нее это убежище, душевые для сотрудников, как, впрочем, и горячая вода, считались вредным излишеством. Вот и пришлось Петренко принимать водные процедуры в туалете, изгибаясь над жестяной раковиной и чертыхаясь. Однако ледяная струя все равно взбодрила капитана. Компьютер же за время умывания отсортировал из базы данных ГИБДД все зарегистрированные в Москве и Московской области небольшие джипы (плюс «Рэнджроверы») желтого, бежевого и, на всякий случай, белого цвета. В списке оказалось семьдесят восемь автомобилей, вместе с номерами и именами владельцев. Не так уж мало. Но, откровенно говоря, не так уж и много. Могло быть хуже. Петренко не стал, естественно, вводить еще одно ограничение на поиск – хозяйкой должна быть непременно женщина. Ездить Пиковая Дама может и по доверенности, а машина может быть зарегистрирована на кого угодно, хоть на мужика, хоть на фирму. В конце концов, даже числиться в угоне…
И как теперь все эти семьдесят восемь авто проверять?
– Что-то ты радостный… – протянул Петренко при виде ухмыляющейся рожи Буслаева. – Миллион, что ли, в казино выиграл?
– Почти!
– Ну, рассказывай.
– Приезжаю я вчера в игорный дом. Он весь сверкает огнями. Привратник делает мне поклон, двери сами собой отворяются…
– Ближе к сути, – прервал Петренко.
– Пожалуйста, о сути: был вчера там наш клиент! Был! Есть о нем запись в ихнем «журнале боевых дежурств» или как там его еще называют? «Книга почетных посетителей», что ли… Сам видел, черным по белому: Кольцов Иван Петрович. И его собственноручная роспись!.. Больше того!..
Буслаев сделал эффектную паузу. Петренко промолчал.
– Помнят в игорном доме этого самого Кольцова. Помнят! И знаешь почему? Да потому, что он не далее как вчера выиграл в этом самом игорном доме около семи тысяч американских дензнаков!..
Подчеркнутое русофильство напарника порой раздражало Петренко (Буслаев, в частности, не только именовал казино «игорным домом», но и доллары – «американскими дензнаками»). Однако сейчас Петренко старался не обращать внимания на буслаевские лингвистические закидоны, только мысленно подгонял Василия: давай, мол, выкладывай все поскорее!
– Поговорил я с ихним начальником охраны, – продолжал Буслаев. – Большой прохиндей, должен вам заметить, между прочим. Фамилия Качуков. Он почему-то сначала весьма испужался, но затем довольно-таки внятно пояснил мне, что видят они нашего героя в первый раз…
– Ну, еще бы!.. – усмехнулся Петренко.
– …ни в каких «черных списках» он не состоит – значит, в других игорных домах его также с плохой стороны не знают. Пробыл Кольцов в «Византии» не более двух часов, примерно от двадцати трех до часа ночи. За это время выиграл, как я уже сказал, более семи тысяч зеленых хрустов. При этом он – внимание, господа, туш! – пять раз подряд выиграл на «число». Вы, сударь, кажется, петербургский мехмат кончали? Значит, можете в точности подсчитать вероятность сего события. Я пока ехал назад, прикинул: получилось что-то около одной шестидесятимиллионной. Неслабо, да?..
Петренко не удержался и вздохнул.
Черт побери!.. Объект становился все более и более публичным. Мало того, что он встречался с этим журналистом Полуяновым и, бог его знает, что успел ему, быть может, наболтать! – он еще и в казино засветился!
– Начальник охраны мне говорит, – продолжил Буслаев, – мы, говорит, так и поняли, что он жулик. Больше, мол, этот тип в Москве ни в один игорный дом никогда не войдет. Ну, я ему подыграл (а я сотрудником РУБОПа представился): мол, товарищ с документами Кольцова известен нам как крупный мошенник и гипнотизер, и мы его в настоящее время разыскиваем… Тот поверил мне… Заахал… Так что с легендой прикрытия, я думаю, там, в «Византии», все в порядке… Но вообще, между нами, девочками, говоря, начальник ихней стражи мне не понравился… Что-то он недоговаривает… Что-то – причем именно в связи с этим Кольцовым, – как мне почудилось, он скрывает… Может, товарищ капитан, договориться с ребятками из ментуры, взять его в отделение да и поговорить с ним? Применить третью степень устрашения? А?.. Как вы думаете?
– Это не наш метод.
– Наш, не наш, подумаешь! Главное, было бы дело!..
– Ладно, там поглядим… Может, и займешься этим охранником… Но позже…
Противно заверещал местный телефон. Петренко взял трубку.
– Струнин на проводе, – раздался в телефоне властный голос генерала.
– Слушаю, товарищ генерал! – молодцевато откликнулся Петренко.
– Товарищ капитан, зайдите ко мне. Срочно.
– Есть! Петренко вскочил.
– Я к генералу, – бросил он Буслаеву.
То же самое время. Лена
Из Романа получился неплохой штурман. В бардачке обнаружилась карта Подмосковья, и Ромик умело направлял сестру на многочисленных поворотах и круговых движениях. Совместными усилиями они добрались до Киржача за два с половиной часа. Миновали перекошенную табличку с названием города. Справа чернели какие-то складские помещения. Слева кособочились пятиэтажки.
– И что дальше? – неуверенно спросила Лена. Роман почувствовал, что сестра очень устала за дорогу в непривычном для нее положении водителя.
Поэтому авторитетно заявил:
– Как чего дальше? Давай тормози потихоньку. Вон, видишь, палатка? Купим соку, отдохнем. Потом поедем колесить по городу.
Лена послушно включила правую мигалку и остановилась точно у ларька.
– Молодец, растешь! – похвалил ее брат. – Круто запарковалась!
Лена заглушила двигатель и облегченно откинулась на сиденье. Она виновато посмотрела на брата:
– Похоже, зря я тебя в это втянула…
Роман тоже полагал, что приехали они сюда зря, но бодро ответил:
– Ну и что? Зато потренировалась. На обратном пути у леса остановимся. Может, грибов наберем. А не наберем – так купим. Видела, сколько их там на обочине продают?
– Не-а, – честно призналась Лена.
– Ну да, тебе не до этого, – серьезно, без тени насмешки хмыкнул Ромик. – А там и белые грибы, и красные, и сыроежки, и лисички… И черника: хочешь – ведро, хочешь – баночку… Дешево, наверно…
– Какой ты стал хозяйственный… – вздохнула Лена.
– Ну так! – гордо ответствовал Роман.
Он вышел из машины. Потянулся, разминая затекшие мышцы. Рядом с палаткой помещалась хромоногая лавочка и облупившийся стенд с надписью ИН…О…МАЦИЯ. Роман мельком взглянул на пестревшие объявления и прошел мимо. Услышал за спиной резкий звук – хлопнула дверца машины. Лена как сумасшедшая выскочила и уставилась на одну, самого внушительного вида бумажку. На листе помещалась сосканированная фотография двухэтажного дома из белого кирпича. Текст гласил: «Общая площадь 400 квадратных метров, жилая – 189. Два туалета, две ванные комнаты. Участок 30 соток. ПРОДАЕТСЯ. Улица Дзержинского, дом 42. Спросить Михаила Львовича».
Роман поспешно вернулся к сестре:
– Ленка, ты что? Она глухо ответила:
– Этот дом… Он мне сегодня снился.
Назад: Глава 13 Желтый джип
Дальше: Глава 15 Рентген