Книга: Кольцо вокруг Солнца
Назад: 14
Дальше: 16

15

«Не поеду, - подумал Виккерс. - Незачем мне возвращаться в страну своего детства. Нечего там делать после стольких лет».
Однако стоило ему закрыть глаза, и прошлое тут же всплывало перед его мысленным взором: желтоватая глина залитых дождем полей; белые от пыли дороги, петляющие по долинам и перевалам; почтовые ящики на верхушках покосившихся столбов; тощий скот, бредущий по выбитой копытами дороге; запаршивевшие собаки, которые выскакивали из конуры и долго лаяли вслед каждому проезжавшему мимо фермы автомобилю.
Если я вернусь, все начнут спрашивать, зачем я приехал и как идут мои дела, думал он. Буду слышать: «Жаль твоего отца - хороший был человек». Они, как обычно, будут сидеть на перевернутых ящиках возле единственного деревенского магазинчика, жевать свой табак, сплевывать на тротуар, искоса поглядывать на него и говорить: «Значит, ты пишешь книги. Надо бы почитать хоть одну».
И я пойду на кладбище и постою несколько минут со шляпой в руках перед могильной плитой, прислушиваясь к шороху ветра в соснах, растущих у ограды, и думая, что мог бы совершить что-то такое, чем бы они гордились и о чем могли бы рассказать соседям - но, увы…
Я снова пройду по знакомым с детства дорогам, остановлю машину возле ручья, перелезу через ограду из колючей проволоки, найду омут, в котором ловил головлей, но ручей окажется струйкой воды, омут - ямой, и уже не будет унесенного весенним разливом дерева, на котором я так любил сидеть. А холмы покажутся мне одновременно чужими и знакомыми, и я буду силиться понять, что изменилось, и чем больше стану думать об этом, тем сильнее охватит меня тоска одиночества. И тогда останется одно - бегство. Я до отказа выжму педаль акселератора, вцеплюсь в руль и постараюсь забыть обо всем.
А потом обязательно доберусь до большого кирпичного дома с колоннами и ложными окнами. Проеду медленно мимо и увижу, что ставни давно не закрываются, со стен осыпалась штукатурка, а розы, которые росли вдоль решетки, погибли суровой снежной зимой.
Не хочу туда возвращаться, сказал он себе. Ни за что не хочу…
А если…
Ведь многое может проясниться и стать на свои места, так считал Фландерс.
Но что я должен увидеть?
А вдруг там, в стране моего детства, существует какой-то тайный символ, на который прежде я не обращал внимания и который поможет во всем разобраться?
А может, эти домыслы не имеют под собой никакой почвы? Существует ли связь между Гортоном Фландерсом, с его потертым костюмом и смешной тростью, и тем, о чем говорил Крофорд, описывая загнанное в угол человечество?
Доказательств такой связи не было.
Однако Фландерс исчез и написал ему письмо.
Разобраться, писал Фландерс, открыть глаза. Может, он имел в виду его писательское мастерство. Ведь писатель должен наблюдать жизнь взглядом, который не застилают ни предрассудки, ни тщеславие, а у него просто притупилась острота зрения.
Виккерс прижал рукопись ладонью и ласково провел большим пальцем по ее обрезу. «Как мало сделано, - подумал он. - Сколько работы еще предстоит». За последние два дня не прибавилось ни строчки. Два дня впустую.
Чтобы написать хорошую книгу, надо спокойно сидеть на месте, собравшись с мыслями, отгородиться от мира сплошной стеной, пропускающей этот мир небольшими, тщательно отобранными порциями, годными для анализа и изображения с безошибочной ясностью и точностью.
«Спокойно», - сказал он себе. Но как можно оставаться спокойным, если тебя мучают тысячи вопросов и разрывают сомнения?
Полуторадолларовые платья, полуторадолларовые платья в магазине на Пятой авеню!
Существовало что-то, что он упустил. Еще раз…
Сначала была девчушка, которая пришла позавтракать с ним, затем он прочел газету. Потом он пошел за машиной, и Эб рассказал ему о вечмобиле; его машина оказалась неотремонтированной, и он отправился на остановку автобуса, а там ему встретился Фландерс, и они вместе рассматривали витрину нового магазина, и Фландерс сказал…
Минутку… Он отправился на угол, к аптеке, чтобы сесть в автобус…
На слове «автобус» он запнулся, что-то здесь было…
Он вошел в автобус и уселся возле окна. Рядом с ним всю дорогу никого не было. Так в одиночестве он и доехал до города.
«Вот оно», - подумал он и в тот же момент почувствовал одновременно и облегчение и ужас. Как он мог забыть? Теперь он знал, что надо сделать.
Он вернулся к столу, открыл верхний левый ящик и методично перебрал его содержимое. Он обшарил и другие ящики, но не нашел того, что искал.
«Тетрадь где-то лежит, не может быть, чтобы я выбросил ее».
Вероятно, на чердаке. В одном из ящиков.
Он взобрался вверх по лестнице и зажмурился от резкого света голой лампы, подвешенной к потолку. Воздух на чердаке был холодный, а стропила напоминали зубы чудовищной, готовой вот-вот сомкнуться челюсти, и от этого ему стало не по себе.
Виккерс добрался до ящиков, задвинутых под самую крышу. В котором же из трех лежит нужная тетрадь?
Он начал с ближайшего и, разобрав его до половины, под парой старых охотничьих сапог, которые ему так и не удалось отыскать прошлой осенью, нашел эту свою старую записную книжку.
Он открыл ее, перелистал и остановился на нужной странице.
Назад: 14
Дальше: 16