Монклерк, изобразив легкое удивление, сказал:

— Довольно резкое вступление, мистер… э-э, Моудер? Позвольте, я для начала взгляну поближе на ваше удостоверение.

Фэбээровец протянул официальные корочки Монклерку, тот с извинениями подошел к окну и поднял жалюзи, впустив в комнату рассеянный серый свет с улицы. Документ изучался так долго, что этого времени хватило бы для оформления нового удостоверения, но Молдер терпеливо ждал. Наконец подозрительный собеседник вернул спецагенту его имущество со словами:

— Простите, мистер Молдер, однако в моем положении пусть и скромного, но в общем преуспевающего золотодобытчика осторожность необходима. Проходите, будьте любезны. Что касается вашего вопроса, то вчера я ездил в Мохаве. Там живет моя сестра Мари, а в нашей семье сохранилась давняя традиция — по субботам вечером играть в покер. Не вдвоем, конечно, она приглашает кого-нибудь… Когда-то так было принято еще у наших родителей, а начало положил дед, и вот теперь у нас появилась возможность продолжить семейный обычай.

— Вы ведь поселились здесь не так давно? — задал Фокс следующий вопрос, когда у собеседника иссяк поток красноречия.

— Около полутора лет.

— Почему же выбрали именно Трону, а не остались в Мохаве, откуда поддерживать семейную традицию было бы проще? — Молдер был доброжелателен, но настойчив.

— Потому что в Троне было больше шансов обнаружить золото — и я не прогадал, — со скромной гордостью развел руками Виктор.

— Так-так, — рассеянно сказал фэбээровец, остановившись перед стеллажом и с неподдельным интересом разглядывая старинные книги. Раздался сигнал вызова мобильного телефона, и гость сунул руку во внутренний карман пиджака.

— Извините… Да, шериф Пайпер… Спасибо вам большое. Я могу только еще раз повторить, что ваша помощь просто неоценима. Всего доброго. — И, спрятав телефон, продолжил беседу: — Вы увлекаетесь средневековьем? Небанальный интерес для золотоискателя.

— Скорее, золотоискательство — небанальный интерес для профессора медиевистики, — с легкой улыбкой поправил Монклерк. — Я оставил научную карьеру, радикально сменив вид деятельности.

— Отчего же? — благожелательно спросил Молдер.

— Не так легко об этом говорить, но мои исследования просто-напросто зашли в тупик. Можно было продолжать делать вид, что впереди еще есть какая-то цель и какие-то новые идеи, выпуская научные статьи с перепевами уже известных фактов, год от года теряя лицо… Второе серьезное обстоятельство — то, что по-настоящему мои знания и не были востребованы. Средневековая европейская культура, увы, не относится к числу предметов, способных заинтересовать сегодняшних студентов. Мои семинары посещались мало, и действительно любознательных юношей и девушек за все годы преподавания я могу пересчитать по пальцам. А мне нужно получать отдачу от дела, которым я занимаюсь. Можно, конечно, было переехать в Европу, подыскать место в одном из тамошних университетов…

— Но?

— Но, во-первых, это не решило бы главной проблемы: кризиса идей. Можно сказать, что моя научная агония просто растянулась бы во времени. А во-вторых, мне все же было бы трудно вдали от родни, — и Виктор, сняв очки, чтобы протереть линзу, улыбнулся фэбээровцу характерной для близоруких людей милой, слегка беспомощной улыбкой. — Так что я предпочел все бросить и найти интерес в другом. И ведь не прогадал!

— Да, говорят, что у вас просто удивительное везение.

— Со стороны оно, наверное, кажется удивительным. Но в действительности мое так называемое везение покоится на надежном фундаменте: я прочел много литературы по золотоискательству, и привычка к усвоению научных знаний мне здесь очень помогла. А очень небольшая доля настоящего везения с моей точки зрения легко объяснима: мне так крупно не повезло в деле, которое я считал главным в своей жизни, что судьбе угодно было возместить мне это иным путем, — вздохнул Монклерк.

— А вы верите в судьбу? — приподнял брови давший собеседнику высказаться спецагент.

— Да, верю! — С достоинством ответил хозяин.

— Кажется, судьба играет против вас. Звонком, который я только что принял, мне сообщали, что в Мохаве нет Мари или Мэри, которая могла бы быть вашей сестрой.

— Как так нет? — озадачился Монклерк. — Это какая-то ошибка! Видите ли, у нас с ней разные фамилии, она замужем — и, на мой взгляд, удачно. Постойте, сейчас я покажу вам ее фотографии. А вы могли бы перезвонить своим, хм, информаторам и сказать, что искать ее надо не по моей фамилии… Сейчас, минутку…

Молдер заколебался под влиянием излучаемой хозяином уверенности. Увидев, как Монклерк извлекает из ящика толстенный фотоальбом и мысленно вздохнув, он отвернулся, чтобы набрать номер шерифа Пайпера.

В течение всего разговора с Монклерком Молдера одолевал накатывающийся все более сильными волнами запах золота. И вдруг очередная волна бросила его на колени, выбив из головы все мысли кроме одной: «Золото, конечно, штука тяжелая, но как это может быть связано с запахом?!»

И понял свою ошибку, краем глаза увидев стремительно приближающийся альбом.

Первый удар сбил его с ног, и тут же последовал другой — тоже по голове, но чем-то более массивным. Пытавшийся стать на четвереньки Молдер в беспамятстве рухнул на пол, а Виктор Монклерк поставил на место старинный металлический подсвечник, нажал в стеллаже кнопку, отодвигающую стену, и вернул на место альбом. После чего с отлаженной сноровкой втащил фэбээровца внутрь своей лаборатории, и стена снова встала на свое место.