Глава 31
Официальное лицо
Улицы села были безлюдны. Пока они ехали по нему, навстречу попался лишь бронетранспортер, тащивший на буксире пушку и старенький «опель».
– Выходи, – приказал Донченко и заглушил двигатель.
Никита посмотрел в окно. Комендатура располагалась в здании школы.
– Живее! – рявкнул розовощекий бугай, наклонился и схватил его за отворот рубашки. Раздался треск рвущейся материи. Быстро перебирая руками и ногами, Никита выбрался на улицу.
– Вперед! – Громила бесцеремонно развернул его лицом к крыльцу, над которым развевался желто-голубой флаг, и грубо толкнул в спину.
– Привет, Алешко! – протянул руку громиле шедший навстречу боец. Невысокого роста, разрезом глаз и формой лица похожий на азиата, он с любопытством посмотрел на Никиту.
– Здорово, Монгол, – ответил на рукопожатие Алешко.
– Кого привезли?
– Стой! – запоздало приказал Алешко уже ступившему на первую ступень крыльца Никите и посмотрел на Монгола: – Закурить дай.
– Свои надо иметь, – протягивая пачку «Кэмел», снисходительно улыбнулся Монгол. – На блокпосту стоите, и курева нет. Позор! Я там за день две месячные зарплаты делал.
– Слышишь, ты, поговори еще! – насупил брови конвоир со шрамом.
Никита знал, между собой боевики называют его Кривой. Он до хрипоты спорил с Донченко и Алешко, кому везти «москаля» в комендатуру. Каждый рвался уехать с простреливаемого блокпоста в тыл. В конечном итоге, оставив у бетонных блоков одного солдата-срочника, все вместе забрались в машину. Никиту это расстроило. Сами того не подозревая, таким количеством провожатых они повышали его статус и значимость.
Каратели потянулись за сигаретами.
– А чего вы втроем одного водите? – Монгол с интересом посмотрел на Никиту. – Вроде не Рэмбо…
– Комендант у себя? – Пропустив вопрос мимо ушей, Донченко щелкнул зажигалкой.
– Рома, что ли? – повеселел Монгол. – Нашел коменданта! У себя, конечно. А зачем он вам?
– Да вот, привезли, – вылавливая двумя пальцами за фильтр сигарету, показал взглядом на Никиту Кривой. – Говорит, доброволец из России.
– Да ты что? – изумился Монгол. – Во дает!
– А чего ты удивляешься? – Донченко жадно затянулся. – В «Азове» уже много таких.
– Его машина? – Монгол убрал заметно похудевшую пачку в карман.
– А чья же еще? – вопросом на вопрос ответил Донченко.
– Как зовут? – продолжал допытываться Монгол.
– Да задолбал уже! – возмутился Донченко и ткнул Никиту в бок: – Давай иди!
Комендант обосновался в кабинете завуча школы.
– Кто это? – поднимаясь из-за ученического стола, нахмурил брови бородатый громила, чем-то напомнивший Никите Павлика-Терминатора.
– Остановили на блокпосту, – стал докладывать Донченко. – Говорит, приехал вместе с нами воевать против… – Он замялся и бросил затравленный взгляд на Никиту.
– Мне все равно против кого, – догадавшись, что смущает конвоира, заговорил Никита. – Я – русский националист. Дома проблемы, решил здесь их переждать.
– А где ты здесь видишь зал ожидания? – развел руками комендант.
– Сидеть сложа руки не собираюсь. – Никита покосился на Донченко, которому уже все рассказал. – Знаю, что политическое убежище нужно еще заработать.
– Ты смотри! – хмыкнул комендант. – А что за проблемы?
– Не сошелся во взглядах с одним козлом…
– Морду набил? – комендант переглянулся с Донченко.
– Что-то вроде того…
– Нам сказал, будто учителя убил, – ответил за Никиту Алешко. – Историка…
– Ух ты! – делано восхитился комендант. – И что, съел?
Все рассмеялись.
– У меня с ним проблемы с самой школы были, – дождавшись, когда каратели успокоятся, стал рассказывать Никита. – Он еврей.
– А ты знаешь, кто здесь хозяин? – Комендант показал пальцем в пол.
– Вы, наверное? – попытался угадать Никита. – Комендант – лицо официальное. Своего рода представитель власти… Немцы в войну, да и Советы, на занятых территориях первым делом обустраивали комендатуры.
– Тоже верно, – согласился с ним комендант. – Но только наполовину. Наш батальон территориальной обороны был создан и подчиняется губернатору Коломскому, и это учреждение на его территории.
– Евреи тоже разные бывают, – догадавшись, что зря пытался сыграть на антисемитских идеях, поправился Никита. – Учитель своим холокостом задолбал.
– Объясни мне, мы теперь что, тебя за это уважать должны? Или у нас страна, где учителей можно убивать?
– На Украину не распространяется российская юрисдикция, – нашелся Никита. – И, как бы вам ни хотелось, выдавать вы меня тоже не станете.
– С чего так решил? – удивился комендант. – Нам легче дождаться следующего обмена и вернуть тебя сепаратистам за нашего хлопца.
– Не надо, – сделал вид, будто испугался, Никита. – Нельзя мне туда…
– Чего затрясся? Занятая сепаратистами территория и вовсе никем не признана!
– Сдадут они, – стоял на своем Никита. – Или того хуже…
– Выходит, если бы не сдали, ты бы за них стал воевать? – сделал вывод комендант и хитро посмотрел на Донченко.
– Не знаю, – пожал плечами Никита. – Как-то не думал.
– Но они же русские!
– Были бы русскими, вступили бы в нашу партию, – выпалил Никита. – А так, где ты в России русских видел? Давно все перемешались. Я считаю, что каждая нация должна жить в границах своих исторических территорий. Раз вы так считаете, значит, я с вами.
– Правильно говоришь, – согласился комендант. – Только тогда получается, что и «колорады» имеют право на самоопределение?
– Они имеют право собрать вещи и умотать на свою историческую родину, – холодно ответил Никита. – Вот тогда я их уважать буду.
– Ты мне нравишься! – улыбнулся комендант. – Только как объяснишь, что тебя с такими взглядами сепаратисты к нам пропустили?
– Я с ними о взглядах беседы не вел. Зато, как сюда попал, одни философы встречаются.
– Ты от вопроса не уходи, – предостерег комендант. – Сколько раз остановили?
– Не считал. Больше стоял, чем ехал. Через каждый километр блокпосты.
– Что-нибудь отобрали? – напомнил о себе Кривой.
– Нет.
– Деньги требовали? – снова перехватил инициативу комендант.
Никита покачал головой.
– Странно. А как ты им объяснил, куда и зачем едешь?
– Сначала меня человек один вез, – расстроенно вздохнул Никита. – Гаврошем звали. Он с ними объяснялся. Говорил, будто к родственникам в Мариуполь едет. Но под Донецком его забрали, пришлось самому дальше ехать.
– Как это забрали? – удивился комендант.
– Не понравился чем-то на блокпосту, вот и все…
– А тебя, значит, отпустили?
– Ну, раз я перед тобой стою, значит, отпустили.
– И что?
– На последнем блокпосту долго держали. Приезжал их человек, который за контрразведку отвечает. – Никита нахмурил лоб, словно силясь вспомнить фамилию. – То ли Кремеж, то ли Кемеж. Хотел, чтобы я запомнил все, что творится вдоль дороги, а на обратном пути рассказал.
– Кемеж, говоришь. – Комендант обошел стол и встал напротив. – Знаю такого! Только он не контрразведчик, а разведчик. Но так вроде походит на правду.
Никита мысленно похвалил Кемежа за то, что тот разрешил не скрывать встречи с ним. Он был уверен, «укропы» хорошо осведомлены, кто против них воюет, а уж начальника разведки новоиспеченной бригады Новороссии знают наверняка. Основной и самый сложный момент у Никиты – это войти в доверие, поэтому можно чем-то пожертвовать, как, например, сейчас. Прием сработал. На всякий случай в запасе у него оставались данные на минометную батарею ополченцев, которую можно разглядеть с дороги, и на количество бойцов и качество их вооружения в передовом охранении. Все шло даже лучше, чем он думал. Но расслабляться нельзя. Противник всегда хитрее, чем кажется. Так его учили. Посчитаешь наоборот, проиграешь.
– Кемеж пригрозил, если я его обманул насчет цели поездки, он родственников накажет, – осторожно сказал Никита. – Как думаешь, может?
– А они у тебя в России?
– Ну а где же еще?
– Ты же сказал, будто в Мариуполе? – округлил глаза Донченко.
– Это я ополченцам говорил, – напомнил ему Никита.
– Колорадам, – задумчиво поправил комендант.
– Что? – не понял Никита.
– Ты сепаратистов назвал ополченцами, – уточнил комендант.
– Привычка, – развел руками Никита.
– Ладно, сейчас командира батальона все равно нет, поэтому решение о твоей дальнейшей судьбе принимать некому. Посидишь пока…
Сзади грохнули двери, и в комнату ввалился запыхавшийся каратель.
– Чего тебе, Тарас? – уставился на него комендант.
От внимания Никиты не ускользнуло полное отсутствие удивления в его взгляде, он словно ждал появления этого человека.
«Сейчас начнется спектакль, – екнуло в груди. – Что-то вроде доброго и злого следователя!»
– Наш человек сообщил, «ватники» шпиона заслали, – косясь на Никиту, ответил Тарас.
– Приметы сказали? – прищурился комендант.
– Да вот же, вылитый он стоит! – Тарас кивнул в сторону Никиты. – И машина по описаниям такая же!
– Понятно. – Комендант многозначительно посмотрел на Донченко, который и без подсказки отступил от Никиты на шаг и напрягся.
– К стене лицом! – не своим голосом заорал Алешко.
– Тихо, тихо. – Никита поднял руки на уровень груди и медленно выполнил команду.
– Вы его хорошо обыскали? – строго спросил комендант.
– Хорошо, – подтвердил Кривой.
– А машину?
– Вроде чисто, – передернул плечами Донченко.
– Вроде или чисто? Смотри!
– Мы ее, если что, сожжем, – выпалил Донченко.
– Не надо, – умоляюще попросил Никита.
– Чего? – протянул комендант.
– Я не шпион, – вздохнул Никита и охнул от мощного удара в бок. Тут же вскрикнул от второго удара, уже в голову.
«Пора!» – оттолкнувшись от стены, дал он себе команду, и в следующий момент его кроссовок впечатался в голову Донченко. Тот врезался в стену и мгновенно отлетел от нее. Но Никита уже был рядом с Остренко. Схватив одной рукой автомат, пальцами другой он двинул ему по глазным яблокам.
Выпустив из рук оружие, каратель присел и с диким воем повалился на бок.
Шаг назад, и вот Никита уже рядом с Тарасом. Удар прикладом в челюсть опрокинул его на спину. Вернувшись назад, Никита двинул стволом автомата в живот Алешко и добил его ударом ноги в голову. Каратель еще был в полете, когда основание приклада встретилось со скулой Кривого. Все.
– Стой! – выставил руки комендант. – Не стреляй!
Никита направил ему в грудь автомат и, отойдя к двери, выглянул наружу. В коридоре никого.
– Как думаешь, я могу теперь уйти отсюда?
– Можешь, – тряся над головой руками, прохрипел комендант. – Уходи! Только не стреляй!
– У-уу! – простонал Донченко и перевернулся на бок.
– Тебя никто преследовать не будет, – трясущимися губами продолжал комендант. – Я случайный на войне человек. У меня дети, семья…
– Случайных на войне не бывает, – тяжело дыша, проговорил Никита и опустил ствол. – Надо было бы, ушел. Но не за этим я здесь. – С этими словами он подошел к коменданту и протянул автомат: – Забери.
Произошедшее должно было ошеломить карателей и одновременно убедить их, что он не врет. Иначе почему не воспользовался случаем и остался? С другой стороны, такой ход может иметь обратный эффект. Как ни крути, но Никита не рассчитывал вот так с ходу стать здесь своим.
По изменившемуся выражению лица коменданта он в последний момент понял, что за его спиной что-то произошло. Еще он понял, что за прошедшее после службы время подрастерял навыки и чутье, потому что не почувствовал сразу приближение человека.
А комендант двумя руками успел схватить автомат.
Никита сделал попытку развернуться, но глаза словно лопнули болью и брызгами ослепительно-белого света. Он услышал свой собственный крик и звук падения тела.
Пришел в себя Никита уже со связанными за спиной руками.
– Ловко он тебя! – гремел над головой возбужденный голос коменданта.
– Не говори, прыткий попался, – пыхтел Донченко.
– Куда его теперь?
– К Хитруку отведи, – принял решение комендант. – Он сейчас за штабного остался.
– Я утром его видел, – отряхивая куртку, заговорил Донченко. – Злой, как собака, и морда вся исцарапана.
– С чего бы это? – удивился кто-то.
Никита весь превратился вслух.
– Шева с ним был, – продолжал Донченко. – Тоже не лучше. Чего это они?
– Как всегда, – хмыкнул комендант, – с девкой побаловались слегка…
– Судя по их мордам, это она с ними баловала, а не они с ней, – заметил Донченко.
Никиту подхватили с двух сторон под руки, поставили на ноги и, не дав опомниться, поволокли к выходу. Кривой, Тарас и Алешко остались лежать на полу.
