Удивительные выходки фармацевта

Сказать, что Найджел и Анджела были удивлены этим заявлением, значило бы вообще не передать глубины их потрясения. От изумления у них открылись рты, поползли на лоб глаза. И, как говорится, похолодело в животе. А мистер Сейдж продолжал фальшиво улыбаться. Показалось, что прошло не менее трех минут, прежде чем они сумели прийти в себя.

– Надо же! Вот потеха! – воскликнула Анджела.

– Удивительно, – откликнулся Найджел. – Что называется, повезло.

– Точно, – кивнула она.

– Мне показалось, я слышал, как кто-то всуе упоминает мое имя, – игриво произнес Сейдж.

– Я как раз собиралась вас познакомить, – сказала Бэнкс.

Анджела и Найджел настолько растерялись, что совершенно забыли о медсестре. Сейдж покосился в ее сторону и снова обратился к собеседникам:

– И кто же наш общий друг?

Анджела и Найджел лихорадочно соображали. Может, рискнуть назвать Марка Баркера? Его имя значилось на красной обложке книги. Он владеет магазинчиком. Сейчас в тюрьме. Это все, что они знали о товарище Баркере. Предположим…

Найджел сделал глубокий вдох и подался вперед.

– Это… – начал он.

– Товарищи! – раздался чей-то грозный голос. – Начинаем митинг пением «Интернационала».

Они изумленно повернулись к сцене. Там, лицом к публике, стоял бородатый мужчина в русской косоворотке. Прибыл товарищ Какаров.

Собравшиеся в зале товарищи немедленно устроили невообразимый шум. Пунцовые от пережитого напряжения, Анджела и Найджел дали знаками Сейджу понять, как огорчены, что прервана их беседа. Тот скорчил ответную гримасу и, встав по стойке «смирно», пронзительным голосом включился в хор исполнителей «Интернационала».

Когда они впоследствии обсуждали митинг с инспектором Аллейном, то из первой половины речи товарища Какарова не сумели вспомнить ни одной мысли. Крупный славянин с красивым голосом и коротким «ежиком» на голове. Это все, что они запомнили. А когда приятный голос взлетел до будоражащего вопля, сумели испуганным шепотом обменяться репликами.

– Давай смоемся?

– Нельзя. Не сейчас.

– Когда? Потом?

– Да. Теперь будет очень подозрительно.

– Почему?

– Тсс… Я сейчас…

– Тише…

Они посмотрели друг на друга. Найджел с ужасом понял, что Анджела вот-вот рассмеется. Он сделал ей страшное лицо, а затем сложил руки и, приняв заинтересованный вид, стал сверлить глазами товарища Какарова. К несчастью, его физиономия показалась Анджеле настолько смешной, что она почувствовала, что с ней вот-вот случится истерика. Ее охватила паника, похолодело внутри, екнуло сердце, но при этом распирал смех.

– Заткнись, – шепнул ей Найджел. И, не оценив обстановки, пнул ногой.

Стул Анджелы дрогнул; она оглянулась и заметила среди сосредоточенных лиц лицо внимательно наблюдавшего за ней мужчины. Это был тот самый человек, с которым разговаривал Аллейн перед началом собрания. В горле от подступающего смеха больше не першило – оно моментально пересохло. Ничто в окружающем больше не казалось забавным. Анджела надеялась, что никто не заметил ее состояния. Бэнкс смотрела только на Николаса Какарова и время от времени с видом полного одобрения восклицала: «Правильно! Правильно!» Сейдж сидел к ним спиной. Анджела успокоилась и устыдилась собственного страха. Стала обдумывать положение, и у нее возникла идея. Аллейн довольно много поведал им о Рут О’Каллаган. Он обладал даром яркого рассказчика, и Анджела хорошо представляла сестру сэра Дерека. А что, если… Она сделала вид, будто внимательнейшим образом слушает оратора, а сама в это время обдумывала детали предстоящего разговора. И словно эхом ее мыслям, прозвучала фраза Какарова:

– Смерть бывшего министра внутренних дел Дерека О’Каллагана не вызовет в нас гнилых сантиментов ни на что не способной, деградирующей цивилизации. Нам чужды мерзкие слезы лицемерных наемных рабов! Этот человек умер вовремя. Живи он дальше, он принес бы нам великие несчастья. Он повержен со словами тирании на устах. Умер в нужный момент. Мы это понимаем. И давайте откровенно об этом заявим. Он был врагом народа, гнойником на теле пролетариата, высасывающим из трудящихся живительные силы. Послушайте меня! Если бы нарыв сознательно вскрыли и я знал бы человека, который это сделал, я протянул бы ему руку братства. Я назвал бы этого человека – «товарищ»!

Какаров сел под шумные одобрительные аплодисменты. Сейдж возбужденно вскочил.

– Товарищ! – крикнул он. И словно освободил туго скрученную пружину.

Стала на глазах вспухать застарелая закваска истерии толпы. Половина зала поднялись и громко завопили. Мисс Бэнкс отшвырнула вязанье и порывисто замахала руками. За спиной кто-то крикнул: «Да здравствуют анархисты!» Гвалт продолжался несколько минут. Какаров сидел и внимательно наблюдал за залом. Затем сбоку на сцену вскочил товарищ Робинсон и, призывая к тишине, поднял руки. Но шум не утих, пока к нему, едва скрывая презрение, не присоединился русский.

– Друзья! – воскликнул Какаров. – Запаситесь терпением. Нам с трудом удается проводить эти митинги. Давайте не будем вызывать подозрение в мозгах роботов в форме, защищающих интересы капиталистов, – нашей славной полиции.

Собравшиеся развеселились. Анджела уловила среди шума характерный смех инспектора Аллейна. Митинг закончился после краткого выступления Робинсона, который рассказал о крупных пожертвованиях некоторых товарищей. Сейдж с победной улыбкой на лице взволнованно повернулся к Найджелу и Анджеле.

– Производит впечатление! – крикнул он.

– Еще какое!

– Здорово!

С тем же восхищенным выражением лица Сейдж посмотрел на Анджелу:

– А теперь признавайтесь: кто же наш общий друг?

– Я не могу назвать ее близким другом, – произнесла та, – но она нам очень нравится. – Анджела бросила взгляд по сторонам и наклонилась к собеседнику. Тот галантно придвинул к ней свои кудри. – Мисс Рут О’Каллаган, – сказала она громко, чтобы ее услышал Найджел.

Мистер Сейдж, который, должно быть, слишком далеко отклонил свой стул, вдруг стал самым нелепым образом цепляться руками за воздух. Ноги взлетели вверх, и в следующее мгновение он кувыркнулся на спину.

– Черт! – вырвалось у Найджела, и он поспешно наклонился над Сейджем. Тот с усилием поднялся с пола.

– Вот напасть! – Анджела подумала, что ей следует проявить участие. – Надеюсь, вы не ушиблись? Мне очень жаль.

Сейдж несколько мгновений молча смотрел на Найджела, затем вздохнул и сказал:

– Спасибо. Я в порядке.

– Но вы побледнели. Здорово грохнулись. Посидите немного.

– Благодарю. – Сейдж опустился на стул. – Черт возьми, как глупо с моей стороны!

– И больно, – серьезно добавил Найджел.

Анджела внезапно рассмеялась.

– О, простите. Жутко неприлично, но я не смогла сдержаться.

– Еще как неприлично, Ан… Пиппин, – проворчал Найджел.

– Люди часто смеются, если кому-нибудь больно, – заметил Сейдж. Он пришел в себя и улыбнулся.

– Хорошо, что вы не обиделись, – проговорила Анджела, смахнув с глаз выступившие слезы. – Забавное начало знакомства. Нам лучше объясниться.

Найджел, посчитавший падение Сейджа подарком судьбы, слушал с ужасом.

– Мы приехали из Клерминстер-Стортона, графство Дорсет. Это рядом с родовым гнездом О’Каллаганов. Сейчас, скажем прямо, не время распространяться о других членах семейства. Но она не как все – она иная. Правда, Клод?

– Да.

– Мы познакомились с ней в Лондоне и попытались убедить взглянуть на проблемы – без предрассудков. И она, как бы ни была ограничена кругозором своего класса, не отказалась слушать. Рассказала нам о вас. Считает вас очень умным. Правда, Клод?

– Да, – подтвердил несчастный Найджел.

– Вот как? – Сейдж обвел их взглядом. – Я тоже пытался заставить мисс О’Каллаган думать и хотел открыть ей глаза. Она моя пациентка и интересуется моей работой. Только учтите: я не терплю ни от кого покровительства. Она и не предлагала мне покровительства – только дружбу. Да и знаю я ее не слишком хорошо. – Он в упор посмотрел на Найджела и добавил: – Откровенно говоря, мы с ней мало виделись с тех пор, как О’Каллаган предложил свой печально известный законопроект. Я чувствовал, что ситуация напряженная и может подорвать нашу дружбу. Мы никогда не обсуждали ее брата. Хотя она была в курсе моей жизни и все бы поняла. Более или менее.

– Более или менее, – повторила Анджела.

– Совершенно верно, – поддакнул Найджел.

– Если честно, – продолжил Сейдж, – я бы не заходил по поводу смерти О’Каллагана так далеко, как товарищ Какаров. Безусловно хорошо, что он ушел из жизни. Теоретически я понимаю, что существует такое понятие как «оправданное устранение», но убийство – как предполагают – не признаю!

– Это было оправданное устранение, – с нажимом произнес Найджел.

– В таком случае надо было сделать все открыто, ради идеи.

– Никому не хочется лезть в петлю.

– Клод, ты невыносим. Я согласна с мистером Сейджем.

– Благодарю вас, мисс… о, пардон, боюсь, я не знаю…

– Пиппин, – внезапно спохватился Найджел, – мы задерживаем нашего приятеля. Он ждет нас. Вот незадача! Нам пора, уже половина второго, мы ведь обещали – мы опаздываем на встречу.

– Боже, как неловко! – подхватила Анджела.

Они торопливо пожали Сейджу руку и, выразив надежду, что как-нибудь увидятся, убежали.

Участники собрания разбились на группки. Многие уже покинули зал. Аллейна с его мрачным спутником Найджел и Анджела заметили у двери. Их догнал невысокий, хорошо одетый мужчина, быстро направился к выходу и, оказавшись на лестнице, громко топая, спустился по железным ступеням. Аллейн посмотрел ему вслед и переглянулся со своим воинственным приятелем.

– Пошли, – сказал он молодым людям.

По дороге Найджел и Анджела своими притворными голосами поддерживали беседу как могли. Аллейн и его спутник молчали. Анджела со страхом думала: неужели этот человек их раскусил?

– Прекрасный получился митинг, – громко заявила она, когда они шли по пустой улице.

– Я бы сказал, стимулирующий, – подхватил Найджел. – Именно стимулирующий.

Незнакомец усмехнулся. Аллейн молчал.

– Здорово, что мы познакомились с товарищем Сейджем! – изображая величайший энтузиазм, воскликнула Анджела.

– Нормальный парень, – поддержал Найджел. – Но не до конца последовательный.

– Ты имеешь в виду разговор об О’Каллагане? Ну, не знаю… – Анджела, не заботясь о последствиях, обратилась к Аллейну: – А вы, товарищ, что думаете о министре?

– Я за кровопускание, – сухо ответил инспектор и, в свою очередь, спросил у мрачного спутника: – А ты, товарищ?

Мужчина зловеще рассмеялся, а Анджела взяла Найджела за руку.

– Он был разъедающей язвой, – смущенно, но с жаром произнесла она. – А когда обнаруживают язву, ее…

– Лечат припарками, – предположил Аллейн.

– Paw onzcorager les autres [13] , – произнес угрюмый мужчина.

– Неужели! – удивился Найджел. – Не совсем так, товарищ…

– Это Фокс, – объяснил Аллейн. – Вы знакомы.

– Что?

– Все нормально, сэр, – успокоил Найджела инспектор Фокс. – Я снял зубные протезы. Вот и получился такой вид. Очень неудобно. А вы прекрасно вели себя. Слушать вас – одно удовольствие.

– Стимулировало, – добавил Аллейн. – Поистине стимулировало.

– Инспектор Аллейн, – разозлилась Анджела, – никогда вам этого не прощу!

– Тихо, – сказал тот. – Даже у стен есть уши.

– О! Да ну вас!

Дальше они шли молча, пока не оказались у реки. Мимо проезжало такси, и Аллейн махнул рукой водителю. В машине Фокс достал из кармана картонную коробочку, деликатно отвернулся и вставил на место искусственные челюсти.

– Прошу прощения, мисс, – произнес он, – но с зубами мне как-то удобнее.

– А теперь рассказывайте, – потребовал Аллейн, – что вам удалось накопать.

– Не скажу, – заупрямилась Анджела.

– Почему? Это все сильно усложнит.

– Будет тебе, Анджела, – упрекнул невесту Найджел. – Выкладывай.

И они выложили. Оба полицейских слушали не перебивая.

– Так, – кивнул Аллейн, когда они замолчали. – То, что вы сообщили, весьма любопытно. И информативно. Теперь давайте разбираться. Вы утверждаете, что, когда назвались друзьями мисс О’Каллаган – кстати, опасный прием, мисс Анджела, – Сейдж опрокинулся навзничь. Как вы считаете, он упал нарочно или случайно? Сейдж действительно был настолько потрясен, что потерял равновесие и грохнулся на пол, или совершил этот рискованный пируэт, желая отвлечь ваше внимание? Или вы оба так усердно ломали комедию, что ничего не заметили?

– Конечно, нет. По крайней мере…

– Он выглядел потрясенным, – вступил в разговор Найджел.

– Пожалуй, – согласилась Анджела. – Но еще больше расстроенным, когда распластался на полу. Лицо позеленело. Господи, он стал ужасно смешным.

– Не сомневаюсь. Не сказали ли вы чего-нибудь такого, чем можно объяснить это увеселительное зрелище?

– Я – нет. Найджел что-то говорил. Но мы больше восклицали.

– Я его схватил, но он меня чуть не повалил.

– Потом Сейдж поднялся, и мы спросили, не ушибся ли он. Он ответил, что «с ним все-а в пря-адке», и как будто пришел в себя.

– Так что же вы сказали, Батгейт?

– Не помню. То ли «Боже!», то ли «черт возьми», то ли «фу-ты!». Что-то в этом роде.

– Затем он заявил, что не вполне одобряет всеобщую, в духе товарища Какарова, поддержку убийства О’Каллагана. Так?

– Кажется, Сейдж считает, что это перегиб.

– И тем не менее, – заметил Аллейн, – после жизнерадостной речи Какарова Сейдж, помнится, вскочил и восторженно завопил: «Товарищ!»

– Было, – согласился Найджел. – Может, увлекся. Он неплохой малый, если не замечать его чудовищной манерности.

– И о мисс О’Каллаган он отзывался вполне пристойно, – добавила Анджела.

– Допустим. Он разговаривал о чем-нибудь с моей подружкой Бэнкс?

– Не обменялись ни единым словом.

– Ну что, Фокс?

– Да, сэр?

– Нанесу-ка я завтра визит мистеру Сейджу в его аптеке. Боже, это уже сегодня. Сколько времени, Фокс?

Инспектор достал из внутреннего кармана потертого пальто часы.

– Почти два. Слушайте! – Он опустил стекло в окне такси. Над рекой прозвучала горестная сирена, и вслед за ней в холодной ночи дважды ударил Биг-Бен.

Инспектор Фокс с мрачным одобрением посмотрел на свои часы, убрал их и положил руки на колени.

– Мечтаете о постели, Фокс? – усмехнулся Аллейн.

– Я, например, очень, – ввернула Анджела.

– А если мы оставим такси Батгейту, а сами на полчасика заглянем в контору? – предложил подчиненному старший инспектор.

– Как скажете, сэр.

– В таком случае мы приехали.

Аллейн постучал таксисту в стекло, и они вышли из машины. В морозном воздухе дыхание парком вырывалось изо рта. Аллейн несколько мгновений говорил с водителем, а затем заглянул в салон.

– Спасибо вам обоим за помощь.

– Послушайте, Аллейн, надеюсь, вы не считаете, что мы совсем уж сваляли дурака? – хмуро поинтересовался Найджел.

Инспектор немного подумал, прежде чем ответить:

– Полагаю, ваши действия были очень инициативными.

– Надо зачислить вас обоих в полицию, – добавил Фокс.

– Ох, инспектор Фокс, – вздохнул Найджел. – Нечто подобное я от вас уже слышал.

– Спокойной ночи, товарищ Анджела, – произнес Аллейн. – Хороших сновидений.

– Спокойной ночи, инспектор. Не стану пенять вам за вашу шутку.

– Будьте здоровы, – мягко отозвался тот и захлопнул дверцу.

Такси уехало. Вдали на набережной рабочие мыли из шланга мостовую. Бьющая дугой сильная струя воды заглушала все звуки, кроме воя корабельных сирен и гудения мотора удалявшегося автомобиля. Полицей-ские переглянулись.

– Хотелось бы знать, насколько они навредили, – проговорил Аллейн.

– Я бы сказал, вообще нисколько, – отозвался Фокс.

– Надеюсь, вы правы. Но если и навредили, то виноват лишь я. Ладно, пойдем покурим.

В кабинете Аллейна они раскурили трубки. Старший инспектор некоторое время писал что-то за столом, а Фокс мрачно смотрел в противоположную стену. С запачканными лицами, в чудовищной одежде и с грязными руками они выглядели странной парой. Наконец Фокс произнес:

– Юная леди очень мила. Могу я спросить, сэр: она невеста Батгейта?

– Да.

– Славная пара.

Аллейн тепло посмотрел на коллегу.

– Чудной вы, старина. Сколько у вас в голове всякой ерунды. – Он отложил ручку. – Не думаю, чтобы я с ними сильно рисковал. Коротышка к ним ни разу не приближался. Вы его, конечно, узнали?

– А как же! Запомнил по дознанию. Не понял, кто такой, пока он не обогнал нас у двери. Раньше видел его, но он постоянно держался к нам спиной.

– Да. Я тоже за ним наблюдал. Одет вполне прилично в отличие от всего сборища. Даже не попытался опуститься до уровня товарищей.

– Да, – кивнул Фокс. – Забавно.

– Ситуация вообще очень странная. Необъяснимая. Он прошел рядом с Сейджем и Бэнкс, но никто из них и глазом не моргнул.

– Точно. Но если они в сговоре, может, так было условлено?

– Мне не верится, что всем этим верховодят коммунисты. Они мелкие людишки: организуют свои митинги, печатают листовки, досаждают чем могут. Но чтобы решиться на убийство… Если, конечно, не найдется какой-нибудь фанатик. – Аллейн замолчал и покачал головой.

– Да, – согласился Фокс, – пожалуй. Не стоит обращать на них внимание. Но он-то другой. Может, он и есть фанатик?

– Я бы сказал, не того сорта. Надо сходить еще раз на него взглянуть. Завтра. То есть уже сегодня. Мне чем-то нравится этот малый. Свяжусь с экспертом, разрабатывающим группу Какарова, и выясню, насколько он там задействован. День получится весь в бегах. Кажется, что прошло сто лет с тех пор, как мы сидели здесь и ждали результатов вскрытия. У меня такое чув-ство – и оно вполне закономерное, – будто мы с лаем несемся по ложному следу. Хотим сложить два и два и получаем черт-те что.

– Обидно, – вздохнул Фокс.

– Сколько времени? Половина третьего. Батгейт уже, наверное, завез такую усталую на вид мисс Анджелу в дом ее дяди и вернулся к себе. Вот как я поступлю, чтобы он лег в постель довольным.

Старший инспектор набрал номер телефона Найджела, и когда тот снял трубку, произнес:

– Привет, Батгейт! Так сколько ты поставил на смешного коротышку?

– Робертса?

– Да.

– Два к одному. А что? В чем дело?

– Заметил, что он присутствовал на митинге?

– Робертс?!

– Он самый. Спокойной ночи. – Аллейн повесил трубку и устало проговорил: – А теперь давайте складывать два и два и получать черт-те что.