Прежде всего я в долгу перед Холли Роуз, моей подругой и писательницей, которая прочла первые пробные страницы «Мейси Доббс» и потребовала, чтобы я продолжала писать. Эдер Лара, моя наставница в литературе, первой предложила, чтобы я всерьез задумалась над писательством, потом, после произошедшего со мной «несчастного случая», когда «Мейси Доббс» была едва дописана до середины, сказала, что выздоровление — идеальное время для завершения книги, несмотря на сломанную руку.

Мне повезло общаться с Эмми Реннерт и Рэнди Мюррей из «Агентства Эмми Реннерт», я очень благодарна им за мудрые советы, чудесный юмор, усердную работу и больше всего — за фанатичную веру в «Мейси Доббс». Повезло мне и с редактором, Лорой Хруска, способности которой делают ее одной из лучших редакторов, — в том числе, кажется, способностью заглядывать мне в душу.

Моя крестная мать, Дороти Линдквист, впервые повела меня в Лондонский имперский военный музей, когда я была еще ребенком, и этот поход придал новую реальность рассказам дедушки о Первой мировой войне. Теперь, много лет спустя, я очень благодарна сотрудникам музея за помощь и предоставленные мне для исследования поразительные материалы.

На мои послания по электронной почте и телефонные звонки ответили, сообщив подробности, придавшие яркость и достоверность жизни и переживаниям Мейси Доббс: Кэйт Пери, старший архивист в Гертон-колледже; Сара Мэнсер, директор службы по связям с прессой и общественностью гостиницы «Ритц», Лондон; Барбара Гриффитс из архивной группы компании «Бритиш телеком», Лондон; Джон Дэй, председатель клуба старинных автомобилей «эм-джи»; Элисон Драйвер из отдела по связям с прессой и общественностью универмага «Фортнум энд Мейсон», Лондон. За сухой юмор и высокое детективное мастерство очень благодарю Виктора — он узнает себя.

На личном уровне нужно поблагодарить моих родителей, Альберта и Джойс Уинспир, за их превосходные воспоминания о «Старом Лондоне» и послевоенной жизни дедушки; брата Джона за его ободрения; подругу Касс Салазар, которая постоянно напоминает о моих творческих приоритетах, и, наконец — но, разумеется, не в последнюю очередь, — моего мужа и болельщика Джона Морелла за его неустанную поддержку и за то, что позволял жить в нашем доме женщине по имени Мейси Доббс.