Газеты на первых полосах сообщали о казни преступника Шарпа и рядом помещали фотографии с подписями: «Из тюремной камеры к алтарю», где был изображен Чарльз под руку со своей невестой. В газетах даже мелькали снимки сэра Джеральда, а уж сколько там было изображений Скотта Эджертона, и сосчитать трудно. Впрочем, он не обращал на это внимания.

Его сестра Люси, носившая теперь фамилию Хубарт, при приближении журналистов совершенно не смущалась и говорила мужу:

– Не переживай, Чарльз. Такая у них работа. Стой, не шевелись пару мгновений, чтобы получились хорошие снимки.

Она была настолько счастлива, что даже согласилась позировать отдельно для опоздавшего репортера.

Посадив новобрачных на корабль, на котором они отправлялись в свой медовый месяц, Эджертон на обратном пути к автомобилю с улыбкой спросил жену:

– Дорогая, ты поведешь машину?

– Хорошо, – согласилась Розмари.

Довольный, он сел рядом и ненадолго погрузился в размышления, предметом которых была его сестра Люси.

В тот вечер после ухода Гордона он зашел к ней и увидел, что она вышивает монограммы на шелковом белье персикового цвета. Открытый ящик комода у ее ног был наполовину заполнен разными вещицами пастельных оттенков.

– Чем ты занимаешься?

– Тем, чем положено заниматься невесте, – ответила Люси. – Шью приданое.

– То есть ты уверена, что его скоро выпустят и вы поженитесь?

Она широко улыбнулась:

– А как же иначе, если за дело взялся ты?

– А если у меня не получится?

– Нет, Скотт, такого просто быть не может. Пожалуйста, не наговаривай на себя. – Люси встала и взяла его за руку. – Знаешь… нет, этого ты, конечно, не знаешь, но я тебе скажу. Если бы не было Чарльза и у нас с тобой не было общего отца, я бы, наверное, очень завидовала Розмари.

Эджертон открыл глаза и посмотрел на жену.

«Надо будет рассказать ей, когда приедем».