Громкий звонок вывел мисс Сильвер из задумчивости. Она подошла к двери, открыла. На пороге стоял сержант Эббот. Она пригласила его войти.

— Я тут подумал… надо бы нам поговорить, – несколько смущенно пробормотал сержант. Мисс Сильвер ободряюще улыбнулась.

Войдя в гостиную, он согласился с ней, что погода слишком холодная для этого времени года – то и дело эти резкие перемены, – а также в том, что очень неплохо иметь в доме газовый камин. И вот когда они уселись и мисс Сильвер снова взялась за свое вязанье, он сказал:

— Мы снова вызывали миссис Смоллетт. Она работала и у мисс Роланд, и у мисс Гарсайд. И она твердо заявила, что кольцо принадлежит мисс Гарсайд. И об инициалах на том, втором, она тоже знала. Всюду сует свой нос.

Мисс Сильвер вздохнула.

— Эти женщины… всегда такие любопытные. Проводят всю жизнь в домах чужих людей и, вполне естественно, интересуются тем, что там происходит. Ведь собственная их жизнь зачастую так однообразна и скучна. – Она взглянула на него поверх щелкающих спиц. – Надеюсь, старший инспектор не поступит опрометчиво в вопросе ареста мисс Гарсайд.

На губах сержанта Эббота мелькнула ироническая улыбка.

— А вы когда-нибудь видели, чтобы он поступал опрометчиво? – пробормотал он.

Мисс Сильвер окинула его укоризненным взглядом.

— Осторожность – это добродетель, если от тебя зависят жизни других людей, – заметила она. – Должна признаться, лично я не считаю подмену колец основополагающим доказательством вины. Это одна из тех улик, которые лишь на первый взгляд кажутся убедительными, но зачастую позже объясняются самым естественным образом. Нет, разумеется, вполне возможно, что мисс Гарсайд заполучила ключи от квартиры мисс Роланд, а затем вошла в нее с целью подменить кольцо, что она была удивлена, застав хозяйку дома, и даже ударила мисс Роланд статуэткой по голове, чтобы та не позвонила в полицию. Возможно также, что она нанесла мисс Роланд вполне обычный визит, в ходе которого вдруг возникла необходимость вымыть руки. Кольца мисс Роланд были найдены на полочке у раковины. И перепутать кольца она могла чисто случайно. Такова, во всяком случае, может быть линия защиты. И лично я твердо уверена в одном: кто бы там ни мыл статуэтку и ни бросал ее на диван, мисс Гарсайд не имеет к этому отношения.

Фрэнка Эббота заинтересовало это высказывание, он заметно оживился.

— Но почему вы пришли к такому выводу?

Мисс Сильвер окинула сержанта снисходительным взглядом. Он был примерно того же возраста, что и ее племянник Говард, находившийся сейчас где-то на Ближнем Востоке. Но Говард, разумеется, гораздо симпатичнее.

— Миссис Смоллетт очень хорошо описала характер мисс Гарсайд. Подобно многим одиноким женщинам, она очень опрятна и во всем соблюдает строжайший порядок. Сама же миссис Смоллетт к разряду аккуратисток, как мне кажется, не принадлежит. Поэтому с таким неодобрением относится к стремлению мисс Гарсайд добиться того, чтобы все стояло на своих местах, и противопоставляет ей миссис Уиллард, для которой, по ее словам, главное, чтобы было чисто, а все остальное значения не имеет, в том числе – где, что и как стоит или лежит.

Фрэнк Эббот тихо присвистнул.

— А ведь верно!

Мисс Сильвер кашлянула.

— Уверена, что такая аккуратная женщина, как мисс Гарсайд, непременно вернула бы отмытую статуэтку на прежнее место, на каминную полку.

— А миссис Уиллард все равно, куда ставить вещи, хотя она любит чистоту, так?

Спицы снова защелкали в руках мисс Сильвер.

— Да, если верить миссис Смоллетт.

Фрэнк Эббот откинулся на спинку кресла и окинул ее недобрым взглядом бледно–голубых глаз.

— Могу я узнать, откуда исходит эта ваша столь непоколебимая уверенность?

Ответом была снисходительная улыбка.

— Да оттуда, что я помогала ей мыть посуду после ленча у миссис Андервуд.

Он тоже улыбнулся.

— Ах, так вот каким образом вы отнимаете хлеб у нас, бедных полицейских! Самому мне было бы не слишком ловко ввалиться в кухню и предложить свои услуги по мытью посуды. Что же еще она вам рассказала?

— Много чего, но далеко не все относится к делу. Тут вот что любопытно: по ее мнению, мисс Гарсайд переживает глубокий финансовый кризис. Уже на протяжении долгого времени обходится без услуг домработницы. Распродала мебель, и миссис Смоллетт уверяет, что целую неделю в доме у нее не было ни крошки еды. Вплоть до сегодняшнего утра, когда она вернулась с корзиной, полной продуктов.

— Так, значит, вот почему она уселась завтракать сразу после возвращения из города. Первый раз Кёртис не застал ее дома, а когда зашел во второй раз, она завтракала. Он еще подумал: странное время выбрала для завтрака эта особа. Может, она продала кольцо? Шеф собирается побеседовать с ней, когда вернется. Уехал допросить мужчину, за которого Карола Роланд собиралась замуж, хочет выяснить, мог ли он иметь отношение к убийству. Если это его отпечатки остались на бокале, если он распивал спиртное с девушкой за час до убийства, тогда он, наверное, последний, кто видел ее в живых… или же именно он ее и убил. Если шеф вычеркивает его, у нас остается только мисс Гарсайд. Ну разве что в последний момент вдруг объявится кто-то еще. А вы действительно подозреваете миссис Уиллард или же намеренно направляете нас по ложному следу?

Мисс Сильвер укоризненно кашлянула.

— Это вполне в характере миссис Уиллард вымыть статуэтку, а потом бросить ее где попало. Сегодня утром миссис Смоллетт заходила в квартиру Уиллардов. Это ее обычный день уборки. Мистер Уиллард впустил ее и предупредил, чтобы не заходила в спальню, потому как миссис Уиллард все еще спит. И еще он выглядел страшно расстроенным, а когда миссис Смоллетт заговорила о смерти мисс Роланд, воскликнул: «Не надо, не желаю ничего слышать!» – и с этими словами выбежал из квартиры. Она нашла платье, в котором миссис Уиллард была вчера, – оно лежало скомканное и мокрое на дне шкафчика в ванной. И сказала: «Новое платье и совершенно чистое, к чему это ей понадобилось стирать его?» И еще сказала, что мистер Уиллард «ухлестывал» за мисс Роланд. Она, конечно, ужасная сплетница и много чего могла напридумывать, но…

Тут Фрэнк Эббот снова присвистнул.

— Сколько еще людей могли убить эту девушку, вы как полагаете? На данный момент в подозреваемых у нас Армитейдж, миссис Андервуд, некий состоятельный джентльмен из Сити, мисс Гарсайд и миссис Уиллард. Embarras de richesse [10]. Думаю, далеко не у каждого из названных были причины.

— Я не утверждаю, мистер Эббот, что кто-либо из названных вами людей убил ее. Думаю, что и мисс Гарсайд, и миссис Уиллард следует допросить. И что это платье, которое непонятно почему вдруг постирали, следует отдать на экспертизу, проверить, нет ли на нем пятен крови. Если стирали не слишком тщательно, следы могли остаться. И еще, мне кажется, неплохо было бы узнать как можно больше о прошлом всех обитателей этих квартир. Лемминги и мисс Гарсайд прожили здесь довольно долго. Уилларды – два года. Мистер Дрейк – тоже два года, но никто из соседей ничего о нем не знает. Он считается человеком загадочным. Спунеры поселились здесь относительно недавно, но сейчас в отъезде. Сравнительно недавно въехали в дом Вандерлёра миссис Андервуд и та престарелая дама с первого этажа, миссис Мередит. Что касается миссис Андервуд, я познакомилась с ней в доме моих друзей, которые давно и хорошо знают и миссис Андервуд, и ее мужа, подполковника авиации Андервуда. Теперь о майоре Армитейдже, тут надо запрашивать военное министерство. И я также предложила бы узнать бывший адрес миссис Мередит и сколько времени находятся при ней ее служанка и компаньонка. Полагаю, что для старшего инспектора это не составит особого труда. Он необыкновенно скрупулезен в работе.

— Вообще-то, – небрежным тоном заметил Фрэнк Эббот, – мы пока что просто не видим за деревьями леса. И мне бы очень хотелось знать, что это, по–вашему, за деревья. Нет, не официально, конечно, так, строго между нами – unter vier Augen [11]. Очень выразительная идиома, вы не находите? Но четыре глаза куда лучше. Представьте, два терпеливых профессора сидят перед микроскопом и с удручающим старанием разглядывают нового микроба. Однако вернемся к нашим баранам. Вы только что назвали меня мистер Эббот. Так вот, это неправильно – на самом деле я сержант Эббот. Но если вы готовы хотя бы ненадолго пренебречь этим обстоятельством, мне со своей стороны очень любопытно было бы знать, что это за деревья. Так, исключительно между нами, двумя простыми людьми, которые сидят и сплетничают перед газовым камином.

Мисс Сильвер поджала губы, но в глазах ее по–прежнему светилась доброта. Весьма дерзкий молодой человек, но она, подобно многим старым девам, симпатизировала молодым и дерзким. А потому ответила после недолгой паузы:

— Да, мистер Эббот, это газовый камин. Что же касается «сплетничаем», не уверена. Я и без того уже, возможно, наговорила вам больше, чем следовало бы. И чтобы прийти к верному и окончательному выводу, нам потребуются доказательства во всей их полноте. А пока что все свидетельства состоят из неопределенного числа слов и действий, которые взаимодействуют между собой, комбинируются, разъединяются и вновь соединяются. Сплетни выхватывают некоторые из этих слов и действий, фокусируют их, они попадают в центр внимания, их рассматривают под микроскопом, а в результате нарушен баланс, и картина получается искаженная. Именно это, вне всякого сомнения, имел в виду лорд Теннисон, когда писал: «Явная ложь может быть встречена и отвергнута с неподдельным возмущением. Но с ложью, в которой есть доля правды, бороться гораздо труднее». – Она перевернула носок и смиренно посмотрела поверх него.

Фрэнк Эббот улыбнулся. Если в его голосе и была нотка насмешки, то в целом звучал он вполне искренне.

— А знаете, вы так и не ответили на мой вопрос. Думаю, просто не хотели или же забыли, о чем я спрашивал. Я говорил, что мы не видим за деревьями леса, и спросил, что это, по–вашему, могут быть за деревья. Иными словами, стоит ли что-то за всем этим, и если да, то что именно? Обычное ли это убийство, мотивом которого послужила ревность, или просто несдержанность характера, или же то было нечто другое? Нечто, что превращает убийство в симптом болезни, фигурально выражаясь.

Мисс Сильвер подняла на него глаза.

— А вы чувствуете это, мистер Эббот?

Он смело встретил ее взгляд, светлые глаза его прищурились, смотрели пристально.

— Думаю, да.

Она мрачно кивнула:

— Да.

— Так вы скажете мне, что стоит за всем этим?

— Думаю, это шантаж, мистер Эббот.