В квартире на верхнем этаже Лэмб, хмурясь, просматривал сделанные Эбботом записи.

— Да, неправдоподобная история, – пробормотал он. – И она была страшно напугана. Интересно, из-за чего ее шантажируют? Но чем бы оно там ни было… она боится, что это выплывет наружу. При шантаже так всегда.

Фрэнк Эббот произнес ровным, безразличным тоном:

— Но письмо было в сумке, там, где она его видела. Если она убила Каролу, чтобы вернуть его, то почему не забрала?

Лэмб кивнул. Фрэнк был сообразительным парнем – какое-то время он считал его даже слишком сообразительным, – но в целом развивался в правильном направлении. Хороший парень, если бы не одно «но» – всегда хотел быть на шаг впереди начальства. Ветер в голове – вот чего он должен опасаться. Ветер в голове и желание быть умнее других. Лэмб был свидетелем: немало хороших парней испортил именно такой подход к делу – взлетали высоко, зато потом падали низко. И когда возникала необходимость, он, не колеблясь, читал им мораль. Но в данный момент ему было не до того.

— Я вовсе не думаю, что это ее рук дело. Но отрицать, что мотив и возможность были, просто глупо. Не слишком хорошая возможность, но все же. На мой взгляд, майор Армитейдж – более подходящая кандидатура.

— Она была жива еще пятьдесят минут после ухода Армитейджа. Но разумеется, он мог вернуться.

— Белл видел мужчину, выходившего из дома в восемь тридцать. На большом бокале, том, где виски с содовой, отпечатки мужских пальцев. До того как ее убили, у нее в гостях был мужчина, и, возможно, Белл видел именно его. Повторяю, возможно. Его мог видеть входящим или выходящим и кто-то другой. Он мог быть убийцей, мог быть майором Армитейджем. Ведь тот был помолвлен с мисс Андервуд, Карола Роланд пыталась его шантажировать. Мало того, похоже, именно она шантажировала и миссис Андервуд. Таким образом, семейство Андервудов имеет самое непосредственное отношение к делу, верно?

Фрэнк Эббот кивнул.

— Этот адрес, который дала миссис Андервуд, тот, на который она посылала деньги… Я видел, вы это отметили.

Лэмб кивнул в ответ.

— Тот самый, который использовали при шантаже в том деле в Мейфэре. Адрес по месту проживания, разумеется. Тогда мы взяли только Смитсона, просто не повезло дурачку, но я готов на спор съесть собственную шляпу – в том деле он действовал не один. Слишком глуп и необразован для этого. Нет, сдается мне, там был главный, его наставник. Он успел смыться и оставил Смитсона расхлебывать историю. Так, дай-ка вспомнить… было это около полугода назад, что вполне соответствует времени, когда миссис Андервуд послала свои пятьдесят фунтов. Конечно, чисто теоретически два разных шантажиста могли использовать один и тот же адрес, но мне нужны железные доказательства, чтобы я в это поверил. И теперь я подумываю: уж не мисс ли Роланд была в том деле главным преступником, который ускользнул от нас сквозь пальцы? Похоже на то…

Фрэнк Эббот глянул поверх головы своего начальника и заметил:

— В таком случае у многих людей мог быть мотив прикончить ее.

В этот момент в дверь постучали, и в гостиную вошел сержант Кёртис – темноволосый молодой человек в очках в роговой оправе, так и излучающий усердие и энтузиазм. Он обошел все квартиры, поговорил с каждым жильцом и принялся в деталях докладывать о результатах:

— Квартира номер один, сэр. Миссис Мередит, престарелая леди… глухая… практически беспомощная. Ее компаньонка, мисс Крейн. Служанка, Элен Пейкер. Обе среднего возраста. Утверждают, что за весь день ни одна из них не выходила из дома, за исключением мисс Крейн, – та дошла до почтового ящика на углу и обратно. По ее словам, это было между восемью тридцатью и восемью сорока пятью. Сказала, что никого не встретила, кроме мисс Гарсайд, проживающей в квартире номер четыре, та поднималась из подвала. Разговоров с ней не вела.

Квартира номер два – миссис и мисс Лемминг. Миссис Лемминг проводила время с друзьями, была в гостях до семи вечера. Мисс Лемминг выходила и вернулась домой в шесть двадцать, но вскоре, в шесть тридцать пять, вышла из своей квартиры и зашла ненадолго к мисс Андервуд в квартиру номер три.

Квартирой номер три занимался сержант Эббот.

Квартира номер четыре – мисс Гарсайд. Во время первого захода там никто не отозвался, и я вернулся туда, побеседовав с жильцами из квартир пять и шесть. На этот раз мисс Гарсайд меня впустила. Сказала, что выходила за покупками. Мне это показалось странным, я заметил, что она завтракает в столь позднее время. Сказала, что никуда не выходила весь вчерашний день и потому не может знать о перемещениях не только мисс Роланд, но и всех остальных жильцов. А когда я заметил, что мисс Крейн видела ее выходящей из подвала между восемью тридцатью и восемью сорока пятью, она лишь отмахнулась и сказала: «А, это! Да, я спускалась сказать Беллу, что у меня не работает кран».

Квартира номер пять – мистер Дрейк. Он впустил меня, поговорил и вскоре ушел по какому-то делу. Сказал, что весь вчерашний день его, как обычно, не было дома. И что вернулся он в девять пятнадцать. И никого не встретил.

Квартира номер шесть – мистер и миссис Уиллард. Там что-то между ними происходило, поссорились, наверное. Мистер Уиллард вышел из дома вскоре после семи вечера, а вернулся только сегодня утром, в девять тридцать. Сказал, что ездил навестить брата в Илинге и остался у него ночевать. Был взволнован, даже, похоже, плакал. У миссис Уиллард все лицо распухло от слез, глаза красные. Похоже, что не спала всю ночь. В углу дивана лежал скомканный носовой платок. Говорит, что из квартиры не выходила и никого не видела. Явно пребывала в состоянии стресса.

— Она поссорилась с мужем, после чего он ушел из дома и его не было всю ночь. Она надеялась, что он вернется, прождала благоверного всю ночь, не ложилась, выплакала все глаза. Вот тебе и причина стресса, мальчик мой.

Дисциплинированный Кёртис подавил раздражение и продолжил:

— Вполне возможно, что и так, сэр. Но это было нечто большее, чем обычная ссора, точно вам говорю. А если все же ссора, то чуть ли не на жизнь, а на смерть.

Лэмб усмехнулся. Ему нравилось поддразнивать Теда.

— Подожди, мальчик, вот женишься, сам узнаешь, – сказал он и услышал, как Фрэнк Эббот пробормотал:

— Все же любопытно, из-за чего они так поссорились.

Лэмб снова усмехнулся:

— А из-за чего обычно ссорятся мужья и жены? Может, сам их спросишь?

— А что, если из-за мисс Роланд? – заметил Фрэнк Эббот тихим вкрадчивым голосом, всегда страшно раздражавшим Кёртиса.

Лэмб резко вскинул голову.

— Есть основания так думать?

— Никак нет, сэр, – ответил Кёртис.

Фрэнк Эббот пригладил рукой и без того прилизанные волосы.

— Грандиозный скандал между мужем и женой обычно предполагает измену. Наличие другого мужчины или женщины. В данном случае жена – дама весьма почтенного возраста.

— Вот подрастешь, узнаешь, почтенный возраст в таких делах не помеха, – с едва заметной горечью произнес Лэмб.

— Но только не она, сэр, – возразил Кёртис. – Я расспрашивал мисс Андервуд о жильцах из других квартир, и она описала миссис Уиллард в самых восторженных тонах, говорила, какая добрая и заботливая она жена – просто квочка, но только без цыплят.

Лэмб хихикнул.

— Лично я кур не люблю и терпеть не могу, когда надо мной кто-то кудахчет. Впрочем, действительно, вряд ли миссис Уиллард принадлежит к разряду жен, обманывающих мужей, отдаю должное твоей наблюдательности. Ну, так что скажешь, Тед?

Сержант Кёртис согласился с ним, хотя и несколько смущенно:

— Ничего подобного не заметил, сэр. Хорошая хозяйка, и все такое прочее. Чистота, все кругом блестит и сверкает, как новенькая булавка. А миссис Смоллетт заходит к ней всего два раза в неделю, так что большую часть работы, судя по всему, она делает сама. Такого рода женщины слишком заняты, чтобы бегать на сторону.

— И еще, если верить мисс Андервуд, кулинарка она просто отменная, – заметил Фрэнк Эббот. – Повезло Уилларду! Неужели думаете, он стал бы всем этим рисковать, а? Скажи, Тед, он произвел на тебя впечатление обманщика?

Кёртис нахмурился.

— Он произвел на меня впечатление человека, только что пережившего ужасное потрясение. Не думаю, что ссора с женой могла ввергнуть его в такое состояние. Он плакал – на самом деле плакал – и нервничал, дергался, как кот, попавший на раскаленные кирпичи.

Лэмб развернулся в кресле.

— Ну, если он флиртовал немного с этой дамочкой, то, конечно, огорчился. Вот что самое худшее в профессии полицейского: порой забываешь, что люди – всего лишь люди. Ну, сам подумай, Тед, по соседству с тобой живет хорошенькая девушка. И ты видишь ее каждый день, как она поднимается и спускается в лифте. Возможно, ты провел с ней какое-то время, возможно, пофлиртовал немного, возможно, только мечтал об этом. Возможно, поссорился из-за нее с женой, а может, и нет. Не знаю. И если тебе не чужды чисто человеческие чувства, как ты будешь реагировать, узнав, что эту девушку убили? Конечно, испытаешь шок, разве нет? Всегда следует учитывать и принимать во внимание человеческие чувства. И большинство этих детективных романов – ерунда и бред, потому как в них не описаны человеческие чувства. Да, бывает, что они очень хитроумно, даже заумно построены, как игра в шахматы или какая-нибудь математическая задачка, но чувств в них не больше, чем у шахматиста, прикидывающего, как разыграть партию, или у знаков сложения и вычитания. Это противоестественно, и вовсе не следует приходить к заключению, что человек – преступник, только на основании того, что он испытывает какие-то чувства, сильно переживает и прочее. Но тем не менее тут надо копнуть поглубже, узнать, что там было между Уиллардом и мисс Роланд. Выясни, куда он ходит на ленч и обедать. Посмотрим, может, и удастся что-то обнаружить. А теперь самое время поговорить с миссис Джексон.