Теперь на креслице из гнутых трубок сидела миссис Андервуд. Сидела и думала о том, до чего же оно неудобное, это креслице, потом напомнила себе, что она жена подполковника авиации и что этот полный господин, сидящий напротив, всего лишь навсего полицейский в штатском. И не так уж он продвинулся в должности в сравнении с каким-нибудь констеблем, останавливающим движение, чтобы вы могли перейти дорогу, и указывающим, как лучше пройти к бомбоубежищу. Она надела нарядную шляпку и не забыла нанести макияж, но ни одно из этих средств не помогло избавиться от ощущения, что она снова стала Мейбл Пибоди, до смерти перепуганной и готовой провалиться сквозь землю. Старине Лэмбу, родившемуся и выросшему в деревне, она напоминала испуганное животное. Страх есть страх, скрыть его невозможно. Коровы в горящем сарае – он видел это еще мальчишкой и никогда не забудет, крыса, застрявшая в ловушке, овца, преследуемая злобным псом, лошадь, напуганная каким-то неловким движением, и эта нарядная леди в шикарных лондонских шмотках – все они просто насмерть перепуганные создания. И его ничуть не удивляло, что миссис Андервуд так боится, потому что он знал причину ее страха. Точнее, знал для начала более, чем достаточно. А дальше можно выяснить и в подробностях. За этим страхом стоит нечто большее, возможно даже – очень многое, и ему есть с чего начать.

И он начал – в свойственной ему мягкой и вкрадчивой манере:

— Насколько я понял, вы, миссис Андервуд, провели большую часть вчерашнего дня и вечера вне дома. Мы, знаете ли, составляем некое подобие расписания приходов и уходов всех жильцов. Это поможет нам выяснить, в какое именно время человеку постороннему было удобно навестить мисс Роланд незамеченным. Не могли бы вы назвать нам точное время ваших вчерашних перемещений?

Ничего страшного вроде бы не происходило. Мейбл Пибоди поблекла, отошла на второй план, ее место снова заняла Мейбл Андервуд, которая и принялась давать исчерпывающую информацию:

— Я выходила на ленч, а затем подменяла свою племянницу в центре мисс Мидлтон. Там упаковывают посылки для людей, пострадавших от бомбежек, ну и для тех, кто был вынужден эвакуироваться. Разумеется, дело очень полезное, но работать там постоянно я бы не смогла. Конечно, все это вам неинтересно, и я не стану занимать ваше время. Так, дайте-ка подумать, где я еще была?… Ах, ну да, посылки я упаковывала до пяти, а потом пошла к Сомсам играть в бридж и вернулась сюда где-то около половины восьмого.

— Вернулись прямо домой?

Миссис Андервуд немного удивилась.

— Разумеется.

— То есть прошли прямо к себе в квартиру, я правильно понял, миссис Андервуд?

Тут она снова испугалась. Даже не сразу смогла ответить. Смотрела на окно, затем – на камин, на что угодно, но только не на старшего инспектора Лэмба.

— Не понимаю, о чем это вы. Естественно, я вернулась к себе в квартиру.

— Конечно, вернулись. Но только не сразу и не прямо, ведь так? Ваша служанка, Айви Лорд, утверждает, что от угла улицы вы все время шли впереди нее, а вот мисс Роланд, та шла перед вами. В половине восьмого еще достаточно светло и можно узнать знакомых людей. Айви Лорд говорит, что не видела мисс Роланд, когда вы вошли в холл, но видела вас. Вы стояли у лифта и ждали, когда он спустится. Ну и она решила подождать на крыльце, пока вы войдете в лифт. Мисс Андервуд разрешила ей ненадолго отлучиться, но Айви задержалась. Надеялась, что вы направитесь прямиком к себе в комнату и не догадаетесь, что служанка выходила. Но девушка, войдя в квартиру, с удивлением обнаружила, что вас еще нет дома. До половины восьмого оставалась еще минута или две. Войдя, она взглянула на часы в холле, а затем на часы в кухне, куда зашла снять пальто. На вторых было ровно половина восьмого. И она утверждает, что вы появились в квартире лишь десять минут спустя. Вы будете оспаривать это утверждение?

Миссис Андервуд густо покраснела, лицо до самых корней крашеных каштановых волос обрело неприятный красно–лиловатый оттенок. Высокий бюст то поднимался, то опадал.

— Нет–нет… разумеется, нет.

Лэмб немного подался вперед.

— Мисс Роланд шла впереди вас от самого угла улицы, верно?

— Да. Провожала кого-то до автобусной остановки.

— Вы с ней говорили?

— Нет. Я не успела сойти с автобуса, как она направилась обратно к дому.

— Так, значит, вы решили дать ей фору, не спешили догнать. Наверное, не очень хотели с ней встречаться?

— Ну в общем, да. И встречалась я с ней всего один раз. В понедельник Уилларды пригласили ее четвертой на партию в бридж. Мне не слишком хотелось сближаться с этой дамочкой, я должна учитывать, что у нас проживает приличная молодая девушка, моя племянница.

— Именно. Что ж, миссис Андервуд, может, теперь расскажете нам, чем вы занимались от половины восьмого до без двадцати восемь? Айви Лорд видела, как вы поднялись в лифте. Куда затем направились?

Миссис Андервуд покраснела еще гуще, до пурпурного оттенка. Ухватилась за трубчатые ручки креслица. Металл холодил вспотевшие ладони. Затем она тяжело вздохнула и, потеряв контроль над собой, заговорила, запинаясь, глотая слова:

— Я поднялась… на верхний этаж. Я хотела… думала… хотела сказать кое-что мисс Роланд… Так, ничего существенного… но я просто подумала… стоит поговорить с ней об этом… если, конечно, застану. Сущий пустяк, мелочь… но мне казалось… это хорошая возможность…

— И вы воспользовались этой возможностью? – спросил Лэмб.

Она не поднимала на него глаз.

— О… но я с ней… так и не увиделась. Просто передумала.

— Так, значит, вы просто поднялись на самый верхний этаж, а потом спустились? Но ведь это заняло бы меньше десяти минут, вам не кажется?

Миссис Андервуд снова глубоко и тяжело вздохнула.

— Да, конечно… Но я спустилась не сразу. Наверное, звучит глупо, но я так и не решилась. Вышла из лифта, остановилась перед дверью в квартиру, но дверь была заперта, и я подумала: «Наверное, уже слишком поздно». А потом подумала, что раз уж пришла, надо повидаться и покончить со всем этим раз и навсегда. Подошла к двери, собралась позвонить, но так и не позвонила. И спустилась этажом ниже. А потом подумала, что веду себя глупо, снова поднялась наверх, потом опять спустилась. Так, думаю, и прошло время.

Вся эта история звучала крайне неубедительно. Сержант Эббот, сидевший немного позади миссис Андервуд, позволил себе вопросительно приподнять бровь. Лэмб нахмурился и сказал:

— Значит, вы так и не увиделись с мисс Роланд?

— Нет, так и не увиделась.

Он помолчал, словно взвешивая все, что только что услышал, а затем спросил напористо и жестко:

— Зачем вы хотели с ней повидаться?

— О… ничего особенного…

— Речь, случайно, шла не о письме?

Лэмб пошарил в бумагах, лежавших перед ним на столе, достал сложенный пополам листок и наклонился к ней. Один уголок листка был оторван. Миссис Андервуд судорожно вцепилась в ручки кресла и смотрела на письмо как завороженная.

Лэмб медленно развернул листок бумаги.

— Письмо подписано: «Мейбл Андервуд». Это ведь вы написали его, не так ли? Отсутствует крохотный клочок бумаги. Никакого обращения, начинается оно со слов: «Я не могу сделать то, что вы просите. Это совершенно невозможно. И мне не следовало посылать вам что-либо еще тогда, в первый раз, но вы обещали все уладить и больше не обращаться. Давать вам деньги я больше никак не могу, иначе муж узнает». Ну а внизу ваша подпись. А тот оторванный клочок, на нем тоже было что-то написано?

Она кивнула.

— И вы помните, что именно?

Миссис Андервуд тихо выдохнула:

— Я написала: «У меня нет больше денег».

Лэмб перегнулся через стол, уперевшись в него локтями.

— Мисс Роланд вас шантажировала?

— Я… я не знаю.

— Как это вы не знаете? Вы же посылали деньги!

— Я не знала, что это мисс Роланд. А письмо отправила почтой.

— Может, дадите мне адрес?

Фрэнк Эббот записал адрес в блокнот.

— Это тот самый адрес, по которому вы отправили и первое письмо с деньгами в конверте?

— Нет, там адрес был другой.

— Тогда и его дайте мне, пожалуйста.

Она продиктовала адрес, не в силах сопротивляться, покорно отвечая на все вопросы. Отчаянный страх сменился глубокой апатией. Бесполезно, ее письмо у них… она должна отвечать. Диктуя второй адрес, она не заметила, как Лэмб и Эббот обменялись быстрыми выразительными взглядами. А затем Лэмб спросил:

— Можете назвать дату первого письма, в конверт которого, насколько я понимаю, были вложены деньги?

Еще один неприятный вопрос. Она с трудом выдавила:

— Да… Я не знаю… Я послала деньги… А вот дату… точно не помню. Это было полгода назад… весной.

— И сколько же денег вы послали?

— Пятьдесят фунтов.

— И какое-то время от шантажиста не было ни слуху ни духу?

— Нет. Вплоть до недавнего времени… на прошлой неделе.

Она рассказала им, как писала письмо и отправляла по почте.

— Но как вы узнали, что ваше письмо попало к мисс Роланд? – спросил Лэмб.

Всякое сопротивление бесполезно. Придется отвечать.

— Просто я увидела его… у нее в сумочке.

— Может, объясните более подробно, миссис Андервуд?

Еще один тяжкий вздох.

— Это было в понедельник вечером… ну, когда мы играли в бридж у Уиллардов. Она открыла сумочку достать сигарету, и я увидела там письмо.

— Вы уверены, что это было именно ваше письмо?

— Нет, не уверена. Просто подумала, что это оно и есть. Но точно не знаю…

— Итак, вы решили подняться к мисс Роланд, чтобы выяснить, находится ли ваше письмо у нее, так?

— Да. Но я с ней так и не увиделась. Передумала.

— Почему?

Миссис Андервуд попыталась собраться. Она не сказала им, что нашла оторванный уголок письма на полу в своей спальне, и это с виду малозначительное обстоятельство помогло сохранить присутствие духа. Она удержалась, не выдала своей тайны. От осознания этого она немного успокоилась и ответила:

— Да просто потому, что не была уверена. Поднимаясь в лифте, думала, что смогу объясниться с ней, но когда оказалась на площадке перед дверью в ее квартиру… как-то не хватило духу позвонить. Подумала, что попаду в неловкое положение, если войду и заявлю это, а потом окажется, что письмо вовсе не мое. Я стала спускаться вниз, но тут мне вновь стало казаться, что это было мое письмо и надо вернуться и прямо спросить ее об этом. Но все никак не могла решиться, сомневалась. И это правда.

Они давили на нее, но она не сдавалась, продолжая держаться этой версии. Да, она приложила палец к звонку, но так и не позвонила. Она не входила в квартиру номер восемь, не видела Каролу Роланд и не говорила с ней.

В конце концов Лэмб ее отпустил. Она вернулась к себе, насмерть перепуганная, и сразу же позвонила мисс Мод Сильвер.

В трубку кашлянули, затем послышался добрый, но преисполненный решимости голос:

— Мисс Сильвер у аппарата!

— О, мисс Сильвер… у меня ужасные неприятности… просто кошмарные! Даже не знаю, что и делать. Вы обещали помочь мне, помните?… Это миссис Андервуд… и я тогда сказала, что не знаю, как справиться с ситуацией… но теперь это просто необходимо!.. Для Годфри все это… будет ужасным потрясением, если я окажусь… замешанной… в этом деле… Я понимаю, почему они мне не поверили… хотя готова поклясться, что говорила правду… чистую правду!..

— В каком деле, миссис Андервуд? – резко перебила ее мисс Сильвер.

Мейбл Андервуд понизила голос до дрожащего шепота:

— Ее… она убита… О, мисс Сильвер!

— Кто? – спросила мисс Сильвер.

— Девушка, о которой я вам говорила… та, у которой было мое письмо… Карола Роланд.

— Господи Боже!

И тут миссис Андервуд начала выплескивать все, что накопилось у нее на душе, но мисс Сильвер решительно ее остановила:

— Не советую сейчас распространяться на эту тему. Я приеду к вам, тогда и поговорим.