Книга: Смерть в белом галстуке. Рука в перчатке (сборник)
Назад: Интерлюдия
Дальше: Ледниковый Пириод

Пикси

I
В пять минут двенадцатого Аллейна позвали к телефону. Он и Фокс сидели в пабе Кодлинга и ломали голову над пропавшими перчатками, когда к ним подошел владелец заведения, судя по всему, сгоравший от любопытства.
– Вам звонят, сэр, – сообщил он Аллейну. – По местной линии. Я не разобрал фамилию. Если что, в соседнем зале никого нет.
Суперинтендант прошел в соседний зал. Взял трубку:
– Аллейн слушает.
Мистер Пайк Пириод возбужденно заговорил на другом конце провода:
«– Аллейн? Слава Богу! Простите, что беспокою в такой час. Есть одна вещь, которую я должен вам…»
Аллейн услышал тупой удар, потом более мягкий и тяжелый звук и, наконец, молчание. Он подождал секунду. В отдалении что-то слабо щелкнуло, и снова наступила тишина. Аллейн перезвонил, но услышал сигнал «занято».
Он положил трубку, обернулся и увидел Фокса.
– Пойдемте! По дороге расскажу. – Как только они вышли из паба, Аллейн бросился бежать, и Фокс, громко отдуваясь, последовал за ним. – Это был Пириод, – на ходу объяснил Аллейн. – С ним что-то не так. Он оборвал разговор на середине. Я слышал подозрительные звуки.
Переулок с пабом выходил на лужайку, у которой стоял дом мистера Пириода. На улице не было ни души, и их башмаки громко застучали по брусчатке. Где-то на другом конце поля тявкал пекинес Конни Картелл. Довольно далеко, очевидно, из приходской школы, чуть слышно доносилось хоровое пение.
В доме мистера Пириода горело только окно: в библиотеке. Стараясь как можно тише ступать по сухому гравию, они торопливо приблизились к балкону, окруженному с двух сторон кустами лавра. Стеклянная дверь оказалась слегка приоткрыта.
Первое, что увидел Аллейн, был рабочий стол Николя с зачехленной пишущей машинкой и пачками бумаг. Справа от него вдоль бокового окна вытянулся стол мистера Пириода. Стоявшая на нем лампа с абажуром бросала в комнату желтый сноп света, придававший ей сходство с ярко освещенной сценой. По темному столу тянулся витой шнур, на нем в воздухе болталась трубка телефона, а рядом безвольно висела рука мистера Пириода. Он сидел в кресле неподвижно, нагнувшись вперед и зарывшись лицом в бумаги. Его волосы были растрепаны, как у ребенка, а по виску и по щеке к ноздрям бежала тонкая струйка крови.
– Вызовите доктора! – не оборачиваясь, приказал Аллейн. – Как его там… Электона.
Фокс пробурчал:
– Я позвоню с другого телефона.
Он осторожно положил трубку на рычаг и вышел в коридор.
Мистер Пириод был жив. Наклонившись, Аллейн услышал его дыхание: легкий всхрапывающий звук. Пульс почти не прощупывался.
Вернулся Фокс:
– Доктор выехал. Обыскать сад?
– Да. Пириода лучше не трогать. А я посмотрю внутри.
В доме было тихо и безлюдно. Аллейн переходил из зала в зал, открывая и закрывая двери и чувствуя запах давно обжитых помещений. Он напряженно вглядывался и вслушивался, но не замечал ничего особенного. У миссис Митчел крепко пахло горячими бигуди, у Альфреда – сапожной ваксой. Комната мистера Пириода благоухала мастикой и лосьоном для волос, а в спальне мистера Картелла стоял аромат свежих полотенец и мыла. Везде все было в полном порядке.
Аллейн вернулся в библиотеку почти одновременно с Фоксом.
– Ничего, – доложил инспектор. – И никого.
– А вот и оружие, – заметил Аллейн.
Это было бронзовое пресс-папье в форме рыбы, которое Дезире подарила мистеру Пириоду. Оно лежало на ковре рядом с его обвисшей рукой.
– Я вызову наших ребят, – предложил Фокс. – Они в пабе. А вот и доктор.
Электон вошел в комнату с видом человека, терпением которого злоупотребляют.
– Ну, что тут еще стряслось? – спросил он и направился прямо к пациенту.
Аллейн подождал, пока доктор закончит осмотр.
– Короче, так, – сказал Электон. – У него сильное сотрясение мозга. Не думаю, что есть серьезные черепные травмы. Полдюйма вправо или влево, и все могло кончиться иначе. Лучше его куда-нибудь перенести. Где этот малый, как его там… Альфред, кажется?
– На приходском собрании, – ответил Аллейн. – Мы можем принести матрац. Как насчет дивана в гостиной?
– Сойдет. Это лучше, чем тащить его на руках через весь дом.
Аллейн и Фокс перенесли мистера Пириода в гостиную и положили на диван. Доктор Электон придерживал пострадавшего за голову.
– Он сможет говорить? – спросил Аллейн.
– Может быть. А может быть, и нет. Я знаю не больше вашего. Хорошо бы доставить его в больницу. Я могу найти сиделку. Что с ним случилось?
– Кто-то оглоушил его бронзовым пресс-папье. Вам надо на него взглянуть. Только старайтесь ничего не трогать без крайней необходимости. Фокс вам все покажет. Я останусь здесь. Если что-то изменится, я вас позову.
– Попытка убийства? – спросил доктор Электон.
– Похоже на то.
– Так-так, – покачал головой доктор и вместе с Фоксом вышел из комнаты.
Аллейн пододвинул стул и стал смотреть на мистера Пириода.
Глаза у того были чуть приоткрыты, дыхание, по-прежнему хриплое и трудное, стало немного ровнее. Аллейн услышал, как доктор Электон говорит по телефону.
В дверь позвонили. Приехали ребята, подумал суперинтендант. Фокс разберется.
Мистер Пириод открыл глаза и тускло уставился куда-то в пустоту.
– Все хорошо, – наклонившись к нему, сказал Аллейн.
В комнату вернулся доктор Электон:
– Да, это пресс-папье, на нем следы крови. – Он подошел к дивану и взял мистера Пириода за руку. – Не волнуйтесь, с вами все в порядке.
Губы вяло шевельнулись. Послышался какой-то неопределенный звук, потом свистящий шепот:
–  Это все песня.
– Песня? Какая песня? – спросил суперинтендант.
– У него сильное сотрясение, Аллейн.
– Какая песня?
–  Надо сказать Аллейну. Он свистел. Плохие манеры. За обедом.
– Какая песня?
–  Не мог… выбросить из головы , – жалобно прохрипел мистер Пириод. – Так глупо. Я не прочь. Глупость. Я узнал. Сразу . – Шепот угас, и какое-то время губы шевелились беззвучно. Потом обычный голос мистера Пириода, очень четкий и ясный, спокойно произнес: – Могу я поговорить с суперинтендантом Аллейном?
– Да. Аллейн слушает.
– Я должен вам сказать. Этот свист. Я его узнал. Прошлой ночью. На лужайке. Мне не следовало… но чувство долга…
Наступило долгое молчание. Аллейн и доктор Электон обменялись взглядами.
–  Я не прочь,  – прохрипел голос. – Как вульгарно .
Глаза закрылись.
– На то, чтобы он пришел в себя, может уйти несколько часов, Аллейн.
– Он что-нибудь тогда вспомнит?
– Может быть, все, вплоть до момента удара. Если нет серьезных повреждений мозга. – Доктор Электон склонился над пациентом. – Кровь течет. Надо наложить пару швов. Где мой саквояж? – Доктор вышел.
Фокс разговаривал с коллегами в коридоре.
– Надо опечатать библиотеку, и поставим кордон вокруг дома.
– Как насчет обыска? – спросил кто-то. Аллейн догадался, что это Уильямс.
– Лучше спросить шефа.
Фокс и Уильямс вошли в комнату вместе с доктором Электоном, который принес свой саквояж.
– Подержите ему голову, ладно? – попросил он Аллейна.
Тот взял двумя ладонями голову мистера Пириода и обратился к Фоксу и Уильямсу:
– Похоже, пресс-папье бросил человек, стоявший между столом и балконом, когда Пириод звонил. Я слышал, как телефонная трубка упала на пол, а потом раздался щелчок, будто распахнули балконную дверь. В аллее вы ничего не найдете. Земля сухая, как камень, да и в любом случае через этот балкон ходили все, кому не лень. У нападавшего было достаточно времени, чтобы замести следы и скрыться, но надо все-таки выставить охрану: он мог спрятаться где-нибудь в саду. Райкс и Томпсон с этим справятся. А вы, Фокс, отправляйтесь к мисс Картелл. Кто-то должен остаться здесь на тот случай, если он заговорит. Боб, вы не против?
– Нет, конечно, – ответил суперинтендант Уильямс.
– А я позвоню в Лондон.
– В Лондон? – переспросил Уильямс.
– Может быть, кое-что узнаю. Фокс, встретимся у мисс Картелл. О’кей?
– О’кей, мистер Аллейн.
– А Бейли пусть займется пресс-папье. Думаю, оно лежало на столе возле балкона. Там несколько пачек бумаг, и все, кроме одной, хорошо спрессованы. Кстати, в пепельнице лежат два окурка с губной помадой. Мисс Ралстон и Лейсс курят «Мэйнсейлс», леди Бантлинг – «Кафардс», а мистер Пириод – турецкие. Пусть Бейли проверит. Перчатки! – спохватился Аллейн. – Нам надо найти эти чертовы перчатки. Может, тут они и ни при чем, но все шансы на то, что убийца был в перчатках. Ладно, давайте займемся делом.
В этот момент – было без четверти двенадцать – он позвонил Николя Мэйтленд-Майн.
Потом Аллейн вернулся в гостиную к Электону:
– Он сказал что-нибудь еще?
– Нет.
– Вот что, Электон: вы не могли бы побыть здесь немного вместе с Уильямсом? У нас мало людей, но нам важно каждое слово пострадавшего, а если он заговорит, Уильямсу понадобится свидетель. Кто-нибудь сменит вас, как только появится возможность.
– Ладно.
– Я вам очень признателен. Боб, запишите все, что он скажет.
Аллейн уже хотел уйти, как вдруг с дивана донесся слабый, еле слышный звук. Он продолжался секунды две, потом затих. Неизвестно, где в этот момент пребывала душа мистера Пириода, но он пытался петь.
II
Когда Аллейн выходил из дома, его остановил детектив-сержант Бейли.
– Есть одна мелочь.
– Какая мелочь?
– На гравии под балконом мы ничего не нашли, зато кое-что заметили на ковре.
– Что?
– Сигаретный пепел. Вдавленный в ворс двумя женскими каблуками, между прочим.
– Хорошая работа. Продолжайте.
Аллейн вышел на улицу и двинулся по аллее.
Ночь была темной, пасмурной, довольно душной. Подходя к садовым воротам, Аллейн уловил едва заметное движение в черноте разросшейся у дорожки зелени. Райкс или Томпсон, спрятавшиеся в засаде, или… Он прислушался и снова различил шорох и тяжелое дыхание. В эту минуту по аллее заплясал свет электрического фонарика, и с противоположной стороны появился сержант Райкс: очевидно, он пересек лужайку и пробрался сквозь окружавшие дом кусты. Сержант посветил в лицо Аллейну.
– Ох, простите, сэр. Тут нет ничего интересного, сэр. Только собачьи следы. Двух собак.
Аллейн молча кивнул ему на темные деревья.
– А? – не понял Райкс. – Что там? – Потом громко вскрикнул: – Вот черт!
Играть в прятки уж не имело смысла. Аллейн шепнул:
– Смотри в оба, дурень, – включил свой фонарь и направил на деревья.
– Вперед, живо! – скомандовал он, и Райкс последовал за ним.
Аллейн быстро прошел мимо низких кустиков и посветил в самую глубь чащи. Луч выхватил из темноты миссис Митчел и Альфреда Белта, который крепко сжимал ее в объятиях.
– О, прошу прощения, сэр, – произнес Альфред.
Миссис Митчел вскрикнула:
– Ах, какое совпадение! Боже мой, что о нас могут подумать, – и захихикала.
– Что мы о вас подумаем, – заметил Аллейн, – будет во многом зависеть от того, что вы нам расскажете. Пойдемте.
Альфред посмотрел на свои руки, словно это был какой-то чужой предмет, выпустил миссис Митчел и направился к аллее.
– Полагаю, сэр, – произнес он напряженным голосом, – ситуация и так вполне понятна.
– Мы не стали возвращаться через боковые ворота, – затараторила миссис Митчел, – потому что я боюсь тут ходить после того, что случилось.
– Смею заметить, сэр, вполне понятная реакция для женщины.
– Мы возвращались с приходского собрания, – сообщила миссис Митчел.
– Миссис Митчел наградили почетным подарком за работу в Женском комитете, и, как мне кажется, вполне заслуженно. Я принес ей свои искренние поздравления.
– Отлично, – сказал Аллейн. – Примите и мои.
– Большое спасибо, сэр. Это чайная ложка, – пояснила миссис Митчел и показала свой трофей.
– Именная, – добавил Альфред.
– Замечательно. Вы провели весь вечер вместе?
– Не так чтобы вместе, сэр. По случаю награждения миссис Митчел находилась на трибуне, а я всего лишь составил ей эскорт.
– Все сходится, как фрагменты головоломки, – пробормотал Аллейн себе под нос. – Что вы собираетесь делать дальше?
– Дальше, сэр?
– Дальше.
– Как вам сказать, сэр. Я надеюсь уговорить миссис Митчел пропустить со мной стаканчик перед сном. После чего мы разойдемся по своим комнатам. – Альфред сделал акцент на последних словах.
– Если собака позволит, – неожиданно брякнула миссис Митчел.
– Собака?
– Пикси, сэр. Она все еще на свободе. Могут быть проблемы.
– Скажите, Альфред, когда вы расстались с мистером Пириодом?
– Расстался с ним, сэр?
– Я хочу сказать: сегодня вечером.
– После того, как подал ему кофе, сэр. Примерно в половине девятого.
– Вы не знаете: он ждал от кого-нибудь телефонного звонка?
– Я об этом ничего не слышал. Он мне не говорил. С мистером Пириодом все в порядке, сэр?
– Нет, не все в порядке. Его пытались убить, у него сильное сотрясение мозга.
– О Боже! – вскрикнула миссис Митчел и прижала ко рту ладонь.
– Моего джентльмена? Где он? Постойте! – воскликнул Альфред. – Я должен пойти к нему.
– Разумеется. С ним сейчас доктор Электон и суперинтендант Уильямс. Расскажите им обо всем, хорошо?
– Конечно, сэр.
– И еще одно. Когда вы чистили пепельницы в библиотеке?
– После обеда, сэр. Как всегда.
– Превосходно. Спасибо.
– Спасибо вам, сэр.
Аллейн проводил их взглядом, а сам пересек лужайку и направился к дому мисс Картелл. Какая-то пара, тесно обнявшись, возвращалась домой, скорее всего с приходского собрания. Больше ему никто не встретился.
В гостиной мисс Картелл он нашел Фокса, перед которым собрались все обитатели дома. В таких случаях инспектор всегда напоминал ему надежную овчарку.
Конни накинула бледно-лиловый пеньюар, из-под которого торчали край ночной рубашки и уродливые шлепанцы. Лейсс был в брюках и рубашке, а Моппет – в том же неглиже, которое он видел сегодня утром. На ее лице остались следы макияжа, бледная помада была смазана, волосы растрепаны. Она выглядела мрачной и испуганной. Труди, с папильотками в волосах, но полностью одетая, стояла, окаменев от изумления.
Конни вздохнула:
– Боже мой, это просто ужасно. Как он?
– Пока без сознания.
– Я имела в виду: насколько все плохо?
Аллейн ответил, что не знает.
– Но что, черт возьми, произошло?! – Конни раздраженно покосилась на Фокса. – Вытаскивают людей из постели, задают какие-то вопросы…
– Ох, тетя, бросьте, – угрюмо перебила ее Моппет. – И так все ясно.
– А мне неясно.
– Неужели? – насмешливо вставил Леонард.
Фокс терпеливо доложил:
– Дело идет довольно туго, мистер Аллейн. Я попытался объяснить, что, согласно обычной процедуре, мы должны установить, где сегодня вечером находились все эти достойные люди.
– Безусловно.
– Так вот. Мисс Картелл, судя по всему, весь вечер была дома, не считая того времени, когда она выгуливала свою собаку…
– Вот именно! – немедленно вскипела Конни. – Если бы не эта чертова сучка, а бы уже давно была в кровати. И где мой Ли? Вот что я хочу знать. Он стоит огромных денег, и если с ним что-нибудь случится из-за этой взбесившейся твари, вы мне за него ответите. – Она в ярости скрестила руки на груди.
– Маленькая собачка сбежала из дома, – пояснил суперинтенданту Фокс.
Моппет хрипло засмеялась.
– А как это случилось? – спросил Аллейн.
– Я вам скажу как! – пустилась в объяснения Конни. – Только я собралась ложиться, как Пи попросился выйти. Я его уже выводила, но он настаивал, и мы пошли. Не успели мы выйти в сад, как я увидела эту тварь, и он тоже. Вдруг она куда-то помчалась, а Пи вырвался у меня из рук и бросился за ней. Я не могла его удержать из-за больного пальца. А то никогда бы ему не вырваться, – заключила она с гордостью.
– Когда я приехал, – добавил Фокс, – мисс Картелл была в саду и звала свою собачку.
– Вы должны организовать поиски, – потребовала Конни, – вот что. Организовать поиски. Мне очень жаль Пи Пи, но я не могу ему помочь.
– Когда это случилось?
– Что?
– История с пекинесом.
– Откуда мне знать, черт возьми?! – вспылила Конни. – Мне казалось, я проторчала на улице несколько часов. Носилась по всему поселку. Посмотрите на мои ноги! Хорошо, что меня никто не видел. Да мне плевать. Не представляю, куда он мог деться.
– Когда вы легли спать?
– Я не ложилась спать.
– Хорошо, когда вы были готовы лечь спать?
– Не знаю. Нет, знаю. Часов в девять.
– Рановато.
– Я хотела посмотреть телевизор, устроившись в кровати.
– И посмотрели?
– Начала было, но потом пошла какая-то ерунда про банды подростков, и я заснула. Ли меня разбудил. Он попросился выйти.
– Ну что ж, – вздохнул Аллейн, – прогресс налицо.
– Если вы со мной закончили…
– Я попрошу вас остаться еще на пару минут.
– Вот черт! – простонала Конни, заламывая руки.
Аллейн повернулся к Моппет и Леонарду:
– А вы, я полагаю, не участвовали в поисках?
Лейсс лениво потянулся в кресле:
– Боюсь, что нет. Я ничего не слышал.
– Но я вас звала! – возмутилась Конни.
– Мне очень жаль, – пробормотала Моппет. – Я была в ванной.
– А краску с лица не смыли, – заметил Аллейн.
– Я не смываю краску, когда принимаю ванну.
– Но вы ее принимали?
– Да.
– Когда? Как долго?
– Не помню когда. Я не люблю торопиться.
– Фокс! – позвал Аллейн. – Будьте добры, сходите в ванную.
Инспектор направился к двери.
– Ну хорошо, – раздраженно буркнула Моппет, – я не принимала ванну. Я собиралась, но потом услышала весь этот шум и то, как тетя зовет Ли. Я пошла в комнату Ленни и сказала, что мы должны что-то сделать. Мы говорили об этом, а потом пришел ваш друг мистер Фокс и позвал нас всех сюда.
– А раньше? До того как вы хотели принять ванну?
– Мы просто разговаривали.
– Где?
– В моей комнате.
Конни посмотрела на нее с отчаянием.
– Господи, что ты говоришь, – пробормотала она безнадежным тоном. – Что подумает мистер Аллейн? – Конни с тревогой покосилась на детектива. – Я могу за них поручиться, – заявила она решительно. – Они оба были дома. Весь вечер. Я клянусь.
– Вы спали перед телевизором, мисс Картелл.
– Нет, я только прикорнула на минутку. Я бы знала, если бы кто-то вышел. Я всегда знаю. Они вечно хлопают дверью. И потом я слышала, как они говорят и смеются наверху.
– А вы можете нам чем-то помочь, Труди? – спросил Аллейн.
– Я ничего не знаю. Я была в приходской столовой, там плясали, я тоже. Шуплаттер [64] .
– Это их заводит, – засмеялся Леонард.
– Я вернулась в половине двенадцатого и сделала свои волосы.
– Вы помогали в поисках?
– Что?
– Вы помогали искать маленькую собаку?
– А! Да. Я слышала, как кричала мисс Картелл: «Сюда, Ли! Сюда!» И я пошла.
– Вот-вот, – с мрачным удовлетворением подтвердила мисс Картелл.
Леонард пробормотал:
– Боюсь, ты зря тратишь время, приятель.
Аллейн повернулся к Конни:
– Сегодня были какие-то телефонные звонки? Не связанные с обычными домашними делами?
Женщина посмотрела на него невидящим взглядом.
– Не знаю. Нет. Не думаю. Вряд ли. Я не звонила.
– Может быть, звонил кто-то другой? Или звонили ему? Мистер Лейсс?
– Да, я звонил в Лондон, – отозвался Леонард. – У меня срочная деловая встреча. Спасибо, что меня задерживаете.
– Звонок оказался чертовски долгим, – буркнула Конни, очевидно, подумав о счетах.
– С кем вы говорили?
– С парнем из моего клуба, – высокомерно ответил Леонард.
– Из «Асиенды»?
Лейсс бросил на суперинтенданта злобный взгляд, откинулся в кресле и уставился на потолок.
– Это был единственный звонок? – продолжал расспросы Аллейн.
– Насколько мне известно, – кивнула Конни.
– Какие-то сообщения?
– Сообщения?
– Да. Записки? Устные послания?
– Нет, насколько я знаю, – устало ответила Конни.
– Послания? – переспросила Труди. – Да? Послания?
– Я спрашиваю, не приносил ли кто-то письма, записки или других сообщений?
– Никто не приносил! – вмешалась Моппет.
– Но да, мисс. Приносил. Вам. Мистер Белт.
– Какого дьявола! – возмутился Леонард. – Не должна же горничная помнить каждую чертову записку. Это не имеет никакого отношения…
– Тихо! – перебил его Аллейн, подняв палец. Леонард замолчал. – Значит, Белт принес вам письмо от мистера Пириода? Когда, мисс Ралстон?
– Не знаю.
– После чая, – вставила Труди.
– Что было в письме?
– Я не обратила на него внимания. Не помню, – покачала головой Моппет.
– Ты не обязана говорить, – напомнил Леонард. – Молчи.
Он начал насвистывать сквозь зубы. Моппет толкнула его локтем, и Лейсс сразу умолк.
– Что это за песня? – спросил Аллейн. – «Я не прочь»?
– Понятия не имею, – ответил Леонард. Моппет побледнела.
– Вы исправили течь в радиаторе?
Моппет издала какой-то неопределенный звук.
– Мисс Ралстон, – продолжал Аллейн, – вы насвистывали вчера вечером у садовых ворот мистера Пириода?
Все в комнате замерли, словно в киноаппарате остановили пленку.
Моппет пробормотала:
– Что за чушь. Вы имели в виду: на лужайке?
– Я уже сказал: ты не обязана ничего говорить. Просто помалкивай, малышка, – бросил ей Леонард.
– Моппет! – крикнула Конни. – Не говори! Ничего не говори, милая.
Моппет прижалась к ней, свернувшись в комок, как испуганный котенок.
– Тетя Кон! – всхлипнула она. – Я не виновата. Пожалуйста! Тетя Кон! Я ничего не сделала. Пусть он отстанет. Тетя Кон!
Конни обняла ее неловким жестом, в котором было что-то бесконечно трогательное. Она подняла голову и с отчаянием посмотрела на Аллейна.
– Моя девочка ничего не скажет, – тихо произнесла мисс Картелл. – Не пугайте ее.
В дверь громко позвонили.
– Открыть? – невозмутимо спросила Труди.
– Да, пожалуйста, – кивнул Аллейн.
Леонард встал и отошел в угол комнаты. Конни своими грубыми руками тихо поглаживала Моппет, словно большую собаку. В коридоре послышались громкие голоса и возгласы Труди.
– Господи! – простонала Конни. – Кто там еще?
– Не пускай их, – захныкала Моппет. – Кто это? Не пускай их.
Конни немного отодвинулась. Моппет бросила на Аллейна злой и испуганный взгляд и, подойдя к Леонарду, громко прочистила свой нос.
В коридоре раздался приглушенный лай, и женский голос произнес: «Заткнись, дуреха!» – потом добавил, обращаясь, очевидно, к Труди: «Мы только на минуточку».
В комнату вошли Дезире Бантлинг и ее муж. Дезире, одетая в ярко-зеленое пальто с норкой, несла на руках взъерошенного пекинеса.
– Привет, Конни! Смотри, что мы нашли.
Мисс Картелл бросилась к собаке и схватила ее с такой же страстью, с какой раньше прикрывала Моппет.
– Привет, Рори, – помахала рукой Дезире. – Ты все еще здесь? Добрый вечер, – кивнула она Фоксу, Моппет и Леонарду.
Бимбо сообщил:
– Мы нашли его, когда он развлекался с той боксершей.
– Она снова укусила беднягу Бимбо, – добавила леди Бантлинг. – И в ту же руку. Похоже, это стало у нее традицией. Милый, покажи им.
Бимбо, державший левую руку в кармане, пробурчал:
– Лучше оставим эту тему, дорогая.
– Он так переживает из-за этой руки, – пожала плечами Дезире. – Не понимаю почему.
– Плохо-ой малыш, – проворковала Конни. Пес радостно лизнул ее лицо.
– Мы подумали, что ты тут вся извелась, вот и притащили его сюда. Боюсь, она его соблазнила, Конни, – заметила леди Бантлинг.
– Это природа, – вставила Труди. Она стояла в дверях.
– Ну да, – усмехнулась Дезире. – Вот что я называю: «изложить дело в двух словах». – Она обвела взглядом комнату. – Мы и не знали, что у вас тут вечеринка. Простите, что потревожили. Пойдем, милый.
– Задержитесь на минутку, – остановил их Аллейн.
Леди Бантлинг оглянулась с беспечным видом.
– Ну, что еще? – бросила она и села на стул.
– Где вы нашли собаку?
Оба супруга ответили, что заметили ее на лужайке, вместе с Пикси. У них ушло много времени, чтобы поймать Ли. Со стороны это, наверное, смотрелось очень глупо, добавила Дезире, если бы нашлось, кому смотреть. Она сунула сигарету в мундштук. Ее красивые перчатки были испачканы грязью.
– Куда вы ехали?
– Возвращались домой после ужина в Борнли-Грин. Скучный генерал и его жена. Вечер не удался.
– Поздновато для ужина.
– Был еще бридж, дорогой мой.
– Понятно. Скажите, – продолжал Аллейн, – вы общались с Пайком Пириодом после того, как я уехал из Бэйнсхолма?
– Нет, – быстро ответил Бимбо. – А что?
Аллейн повернулся к Дезире. Та молча подняла брови.
– А вы? – спросил он.
– Я заглянула к нему по дороге в Борнли-Грин. Хотела кое-что сказать. Бимбо ждал в машине.
– Это касалось того письма, о котором мы говорили перед моим отъездом из Бэйнсхолма?
– Ну да. – Она слегка улыбнулась. – Прости, я передумала. Я ему все сказала.
– Не понимаю, что тут происходит, – пробормотала Конни.
Она с тревогой посмотрела на Моппет, которая уже взяла себя в руки и стояла вместе с Леонардом в углу комнаты, прислушиваясь к разговору.
– Тут вы не одиноки, тетя, – подала реплику девушка.
Бимбо громко произнес:
– Не знаю, как других, а меня все это начинает здорово раздражать. Нам задают деликатные вопросы, абсолютно ничего не объясняя. Если честно, я сыт этим по горло.
– Верно, верно, – поддакнул Леонард; Бимбо покосился на него с глубоким отвращением.
– Боюсь, дорогой, тебе придется с этим примириться, – возразила Дезире. – Думаю, наши чувства сейчас не имеют ни малейшего значения.
– Все равно, я хочу знать. Что это за расспросы про Пи Пи? Почему бы вам не спросить его самого, черт возьми?! Можно подумать, мы живем в полицейском государстве! – выпалил Бимбо, раздраженно глядя на Аллейна.
– Мистер Доддс, все контакты с мистером Пириодом за последние несколько часов имеют важное значение, поскольку сегодня вечером, около одиннадцати часов, его пытались убить.
Существует не так много способов, которыми люди умеют выражать свои эмоции. Они могут расплакаться или оцепенеть, покраснеть или побледнеть, напустить на себя туманный вид или попросту сесть и разинуть рот. Дезире и Бимбо сделали именно последнее.
Через какое-то время леди Бантлинг воскликнула:
– Не может быть!
Бимбо почти одновременно выдохнул:
– Это невозможно!
– Напротив, – возразил Аллейн, – возможно и, увы, вполне реально.
– Пытались убить, – эхом повторил Бимбо. – Как? Зачем?
– Бронзовым пресс-папье. Вероятно, – Аллейн повернулся к Дезире, – это произошло из-за того, что вы рассказали ему про письмо, которое он по ошибке прислал вам и которое вы отдали мне.
III
Аллейн смотрел на нее, не отрывая взгляда. «Ты и глазом не моргнула, девочка моя, – подумал он. – Даже если я здорово тебя задел, ты никогда не подашь виду».
– Вряд ли, – спокойно возразила леди Бантлинг.
– Постойте! – встрепенулась Конни. – Так ты тоже получила от него странное письмо? Но… что все это значит?
– Больше того, я тебе не верю, – сказала Дезире Аллейну.
– Вы не имеете права бросать такие обвинения! – возмущенно воскликнул Бимбо. – Говорить людям, что они виноваты в каких-то покушениях, и при этом ничего не объяснять… Какие у вас доказательства?
– Поскольку вред уже причинен, – заметил Аллейн, – я могу привести очень много доказательств.
– Весьма любезно с вашей стороны! Но какое отношение Дезире имеет…
Аллейн перебил:
– Прямо или косвенно, вы все в этом замешаны. – Он сделал небольшую паузу. Никто не отреагировал, и детектив продолжал: – Я не особенно рассчитываю на то, что вы честно и откровенно ответите на мои вопросы, но мой долг вам их задать.
– Почему не ответим? – запротестовала Конни. – Не понимаю, с чего вы так решили. Бойзи часто говорил, что в делах об убийстве виновному нечего бояться. Он всегда так говорил. Я хотела сказать: невиновному, – торопливо поправилась она. – Ну, вы поняли, о чем я.
– Он был абсолютно прав. И если уж мы установили эту истину, почему бы нам не пойти дальше? Итак. Вчера за обедом мистер Картелл рассказал историю о человеке, который подделал запись в книге о крещениях, чтобы породниться с неким знатным семейством. Те из вас, кто там присутствовал, обратили внимание, что мистера Пириода сильно расстроила эта история. Вы согласны?
– Мне показалось, что Пи Пи ведет себя чертовски странно, – кивнула Конни. – Вид у него был такой, словно он готов наброситься на Бойзи с ножом.
Моппет, уже совсем успокоившись, добавила:
– По-моему, Пи Пи испугался, как бы дядя Хэл не рассказал все до конца. Он смотрел на него так, словно хотел убить. Не поймите меня неправильно.
– В любом случае, – подытожил Аллейн, – мистера Пириода очень взволновал этот эпизод. Он написал короткое и довольно туманное письмо мисс Картелл, заявив, что его родословная простирается достаточно далеко в прошлое, чтобы это могло удовлетворить кого угодно, и извинился за то, что затрагивает данную тему. В то же время он сочинил письмо с соболезнованиями леди Бантлинг. К сожалению, при отправке он перепутал конверты.
– Как он себя чувствует? – вдруг спросила Дезире. Аллейн объяснил, и она добавила: – Если нужно, мы можем взять его к себе.
Бимбо хотел что-то сказать, но передумал.
– Так вот, эта несчастная история с письмом, – вернулся к своему рассказу Аллейн, – повергла его в настоящую панику. С одной стороны, он выразил соболезнования мисс Картелл еще до того, как она понесла утрату, а с другой – готов был отдать все на свете, чтобы вернуть назад послание, отправленное леди Бантлинг, особенно когда оно попало в мои руки. До тех пор пока это письмо оставалось неизвестным, мистер Пириод избегал давать любые показания, которые могли привести к аресту убийцы мистера Картелла. Он боялся, во-первых, что может навлечь подозрения на невиновного, а во-вторых, что это приведет к разоблачению его собственных поступков, на которые завуалированно намекнул мистер Картелл. Из чего, по всей видимости, следует, что он не убивал мистера Картелла.
– Разумеется, не убивал! – воскликнула Дезире. – Господи, помилуй! Пи Пи!
– Откуда тебе знать, – буркнул Бимбо, бросив на нее угрюмый взгляд. – Когда речь заходит о таких вещах, он готов на что угодно.
– Убить Хэла, чтобы спасти свое лицо! Это уж слишком, милый!
– Ты не знаешь, – упрямо повторил Бимбо. – Он на все способен.
– Предположим, – продолжал Аллейн, – что сам он этого не делал, но у него были улики, которые могли бросить подозрения на кого-то другого. Допустим, это был его старый друг, и он молчал, чтобы не опорочить его имя и заодно не разоблачить самого себя. Но потом он узнал, что я в курсе истории с крещением и что в мои руки попало письмо, которое касалось этой темы. Вполне возможно, до него дошли слухи, что днем я ездил в рибблторпскую церковь. Мистер Пириод понял, что обман раскрыт. Сокрытие улик отягощало его совесть, и он послал своего человека к вам, мисс Ралстон, попросив прийти к нему домой. Поскольку встреча была тайной, он назначил ее на поздний час. Обсудив ситуацию с мистером Лейссом (в чем я не сомневаюсь), вы разработали план. Без четверти одиннадцать вы пересекли лужайку и встретились с мистером Пириодом в его библиотеке.
– Все это только домыслы, – возразила Моппет. – Вы ничего не знаете.
– Вы вошли в библиотеку через балкон. Во время разговора вы курили и придавили пепел каблуком. В пепельнице осталось два окурка сигарет «Мэнсейлс». Мистер Пириод рассказал, что слышал, как поздно ночью кто-то насвистывал на лужайке, и узнал мелодию. Вы и мистер Лейсс хорошо знали план сада. Это подтверждает история с кражей портсигара мистера Пириода…
– Чистая фантастика, – вмешался Леонард. – Вы сами не понимаете, что говорите.
– …который вы, мистер Лейсс, оставили на подоконнике и открыли окно, чтобы забрать его позднее. Потом, видимо, сообразив, что дело слишком рискованно, вы выбросили его в канаву, надеясь внушить всем мысль, что мистер Пириод сам потерял портсигар или его украли рабочие, а затем спрятали в траншее. Возможно, впрочем, что вы случайно обронили его в тот момент, когда передвигали доски мостика, чтобы убить мистера Пириода.
Аллейн выдержал паузу. Ни лице Леонарда появилось знакомое суперинтенданту нахальное и презрительное выражение. Лейсс откинулся на спинку кресла, вытянул ноги и, прищурившись, уставился в противоположную стену. Воротник его рубашки был расстегнут, руки он держал в карманах брюк.
Конни пробормотала:
– Это неправда. Такого не может быть.
Моппет повторила шепотом:
– Это неправда.
– Что до вышеупомянутой ночной беседы, – продолжал Аллейн, – не сомневаюсь, что мистер Пириод, когда ему станет лучше, расскажет о ней во всех подробностях. Скорее всего он прямо изложил мисс Ралстон свои подозрения, попросил разъяснить и пообещал, что будет держать рот на замке ради мисс Картелл. Мисс Ралстон призналась, что это она свистела ночью под окном, и объяснила, что возвращалась домой с вечерники и заглянула в его сад, чтобы взять воды для радиатора в машине мистера Лейсса, где образовалась течь. Судя по всему, так и было на самом деле.
– Именно так! – воскликнула Моппет. – Я взяла воду и потом вернула это чертово ведерко. Оно стояло под краном.
– Когда вы взяли с подоконника портсигар мистера Пириода?
– Фантастика! – повторил Леонард. – Чистая фантастика!
– Что ж, прекрасно, – кивнул Аллейн. – Поговорим о фантастике.
– А можно мне задать один маленький вопрос? – вмешалась Дезире.
– Давайте.
– Я правильно поняла: тот, кто швырнул эту рыбу, устроил и ловушку для Хэла?
– Рыбу? – с невинным видом переспросил Леонард. – Кто тут говорил о рыбе?
Дезире пропустила его слова мимо ушей. Она смотрела только на Аллейна.
– Я хочу знать. Я дала эту вещицу Пи Пи вчера утром. Он помешан на Пайках, а эта вещица была как раз кстати. Потом Пи Пи отнес ее в библиотеку и… Так ты ответишь на мой вопрос?
– Я считаю, что убийца и человек, бросивший пресс-папье, – одно и то же лицо.
– Отлично! – кивнула Дезире. – Значит, мы с Бимбо вне игры.
– Рад это слышать, – со смешком отозвался ее муж. – А почему?
– Потому что у нас нет никаких причин причинять вред Пи Пи.
– Кажется, он отвечает за наследство Эндрю Бантлинга, – заметил Леонард, ни на кого не глядя.
Дезире повернула голову и посмотрела ему в глаза:
– И что?
– Просто размышляю вслух, леди Бантлинг. Вы, случайно, не обсуждали эту тему, когда заезжали к нему вечером?
Бимбо раздраженно буркнул:
– Не понимаю, какое это имеет отношение к вам и как вы вообще могли об этом узнать?
– Да вот узнал, представьте себе. Слышал, как вы болтали об этом на вечеринке со своим пижоном-пасынком.
– Однако! – воскликнул Бимбо и отвел глаза.
Дезире повернулась к Аллейну:
– Я уже все объяснила. Я заехала к Пи Пи сказать, что отдала тебе письмо, которое он мне прислал. Меня мучила совесть, и я решила сбросить с себя этот груз.
– Как он отнесся к предложению о покупке галереи Грэнтема?
– Ворчал, как всегда, – спокойно ответила Дезире.
– Конечно, он не будет против, – заверил Бимбо.
– Минуточку! – вмешался Леонард. Он по-прежнему сидел, откинувшись в кресле и глядя на потолок, но в его голосе появились жесткие нотки. – Если вы говорите о покупке картинной галереи, я абсолютно уверен, что мистер Пириод был решительно против.
Бимбо фыркнул.
– Вы в первый раз встретили мистера Пириода на обеде у него дома. Откуда вам знать, что он думал и о чем?
– Совсем не обязательно знать человека всю жизнь, чтобы быть в курсе кое-каких деталей, – возразил Леонард. – Кстати, то же самое относится и к вам, приятель. Как насчет того дельца с ночным клубом?
– Ах ты, мерзкий заморыш!..
– Все в порядке, милый, – остановила его Дезире. – Остынь. Это не важно.
– Ну да, когда женишься на деньгах, – усмехнулся Леонард.
Бимбо в бешенстве шагнул к нему:
– Клянусь Богом, если с тобой не разберется полиция, я сделаю это сам!
Фокс выступил вперед.
– Сядьте, сэр, – посоветовал он вежливо. – Горячка нам ни к чему.
– Прочь с дороги! – зарычал Бимбо.
Леонард вскочил на ноги. Моппет вцепилась в его локоть. Он грубо ее оттолкнул, быстро отступил назад и сунул руку в карман.
Через мгновение Аллейн оказался сзади и схватил его за руки.
– Вы забыли, что ваш нож у меня.
Леонард прорычал какое-то ругательство, и в следующий момент Фокс, не сделав ни одного лишнего движения, заставил его сесть обратно в кресло.
– Так-то лучше, сэр, – сказал инспектор. – Ни к чему горячиться, правда? Учитывая обстоятельства.
Бимбо выругался.
– Я требую, – заявил он, тыча в Аллейна забинтованной рукой, – объяснений! Вы не имеете права нас здесь держать. Все, что я тут слышу, – это наглая, зловредная и опасная ложь. Если вы кого-то из нас подозреваете, я требую, чтобы вы прямо сказали: кого и почему. Говорите!
– Вполне справедливо, – кивнула Дезире. – Ты выходишь за рамки полномочий, друг мой. К тому же, – добавила она, глядя Аллейну в лицо, – я не думаю, что ты что-то знаешь. Ты просто идешь напролом, надеясь, что кто-то не выдержит и проболтается. Я права, Рори?
Аллейн понимал, к чему она ведет. Дезире хотела внушить ему чувство, что говорит на одном с ним языке, что только они двое во всей этой компании могут без труда понять друг друга.
– Нет. Ничего подобного. Я действительно знаю, кто убил Гарольда Картелла. Лишь один из вас подходит по всем статьям. Все, что мне нужно, – это собрать как можно больше доказательств.
– Я требую… – снова начал Бимбо, но жена его одернула:
– Все в порядке, милый. Ты требуешь объяснений, и я уверена, что ты их получишь. Не кипятись. – Дезире повернулась к Аллейну: – Ты хочешь сказать, что у каждого из нас были веские мотивы избавиться от Хэла? Пожалуй, что так оно и есть.
– На самом деле полицию волнуют не столько мотивы, сколько возможности и факты. Но мотивы действительно были у всех. Например, у вас – такое замечательное чувство, как материнская любовь.
– Вот оно что, – хмыкнула Дезире.
– Ради Бога! – начал было Бимбо, но Аллейн не дал ему договорить:
– А вы хотели вложить деньги в проект, который мистер Картелл никогда бы не одобрил. Что было весьма разумно, если учесть ваш послужной список и пачку неоплаченных счетов на вашем письменном столе.
– Ну что, приятель, – усмехнулся Леонард, подмигнув Бимбо, – это собьет с тебя немного спеси?
– Что касается вас, мистер Лейсс, – повернулся к нему Аллейн, – и вас, мисс Ралстон, то мистер Картелл и, возможно, мистер Пириод прямо угрожали вам уголовным преследованием, которое почти наверняка привело бы вас в тюрьму.
– Нет! – воскликнула Конни.
– Разумеется, ту же угрозу можно считать и вашим мотивом, мисс Картелл. Что касается отсутствующих здесь Альфреда Белта и миссис Митчел, им очень хотелось покончить с арендой дома мистером Картеллом, присутствие которого стало для них невыносимым. А убийства часто совершались и по менее основательным причинам.
Он мысленно поморщился, когда последнее замечание было встречено с плохо скрытым одобрением.
Леонард даже поддакнул:
– Да, верно, верно.
Моппет, нервно облизнув губы, кивнула.
– Но я хочу повторить, – продолжал Аллейн, – что нас больше волнуют возможности и факты. Если говорить о возможности, то так или иначе она была у всех. Мистер Лейсс и мисс Ралстон оказались ночью недалеко от места преступления. Они украли портсигар, который нашли возле тела убитого. Ловушку устроил человек в кожаных перчатках со шнуровкой, а мистер Лейсс потерял именно такие перчатки.
Леонард и Моппет одновременно стали что-то говорить, но Аллейн поднял руку, и они умолкли.
– С другой стороны, если посмотреть на их поступки, они совсем не вяжутся с этой версией. Если бы мистер Лейсс и мисс Ралтон действительно задумали убить мистера Картелла, то вряд ли стали бы афишировать свое присутствие, насвистывая под окном мистера Пириода.
Моппет издала какой-то подавленный всхлип, выражавший, судя во всему, облегчение.
– У леди Бантлинг также была возможность, и она хорошо знала местность. Леди Бантлинг могла сдвинуть доски, но ясно, что она этого не сделала: мистер Бантлинг и мисс Мэйтленд-Майн видели, как она возвращалась по мостику к своей машине. Кроме того, леди Бантлинг тоже обнаружила свое присутствие, устроив в саду серенаду мистеру Картеллу. Ее поступки не похожи на поведение одержимой матери, готовой убить ради своего ребенка.
– Как мило с твоей стороны, – пробормотала Дезире.
– И потом она прекрасно понимала, что ее сын вполне может раздобыть нужную сумму с помощью страховки или под залог грядущего наследства. Это сводит ее мотивы просто к личной неприязни. То же самое можно сказать о мистере Бантлинге.
– И обо мне, – быстро вставил Бимбо.
Аллейн покачал головой:
– В вашем случае есть кое-что другое. Я уже говорил, что мотивы – не самое главное. Но я как раз хотел сказать о вас. Возможностей у вас было предостаточно. Вы уходили в ванную, где, по вашим словам, провели много времени, занимаясь своей рукой. Этого было вполне достаточно, чтобы вернуться к траншее и устроить там ловушку. Нет, не перебивайте. Я знаю, что вас укусили. Это ничего не доказывает. Далее, вы говорили, что отдали мистеру Лейссу его пальто. Перчатки были в кармане?
– Откуда мне знать, черт возьми! Я не роюсь в чужих карманах! – Бимбо смертельно побледнел.
– К сожалению, мы не можем проверить это заявление. В любом случае если вы и леди Бантлинг рассказали правду о том, что делали сегодня вечером, то вы, мистер Доддс, никак не могли швырнуть пресс-папье в голову мистера Пириода. Разве что, – добавил Аллейн холодно, – погоня за собакой привела вас в его сад.
– Такое могло быть, – кивнула Дезире, – но этого не было. Бимбо все время оставался у меня на виду.
– Что ж, если так, нам придется сделать неизбежный вывод.
Суперинтендант замолчал, и в глубокой тишине стали слышны легкие звуки, наполнявшие комнату: шорох карандаша по бумаге и тяжелое дыхание Фокса, скрип ногтей по подлокотникам кресла, где сидела Моппет, и еще какой-то едва заметный механический стук в глубине дома.
Наконец Аллейн продолжил:
– Остается только один человек, у которого были и возможность, и мотив совершить убийство. Этот человек отвечает всем необходимым условиям: он знал распорядок дня мистера Картелла, предвидел, что к часу ночи все гости уедут с места преступления, и мог завладеть перчатками мистера Лейсса. Это что касается возможности. Теперь о поведении. Наши реакции довольно предсказуемы. Всем известно пристрастие мистера Пириода к соболезнующим письмам: это его конек. Представьте, что вы получили от него письмо, составленное в несколько туманных выражениях, но недвусмысленно утешающее вас в потере человека, которого вы накануне вечером видели в добром здравии. Что бы вы подумали? Что он сошел с ума или отправил вам не то письмо. Наверно, в первый момент вы испытали бы шок, но потом смогли бы все обдумать и прийти в себя. Вы не стали бы бросаться в чужой дом, чтобы узнать правду, и затем, встретив растерянного мистера Пириода, смертельно бледнеть и терять сознание. Ну а если бы вы убили человека, о котором сказано в письме, какова бы была ваша реакция? Предположим, что вы проснулись утром, терзаемые совершенным преступлением, и тут вам приносят это письмо. Предположим, что в тот момент, когда вас допрашивает полиция, вам приносят второе письмо, практически аналогичное первому. Разве все это не показалось бы вам каким-то кошмаром? И разве вам не пришло бы в голову, что мистер Пириод знает о том, что вы сделали, и издевается над вами таким способом? Как бы вы тогда поступили?
Конни Картелл вскочила на ноги. Ее обветренная рука в бинтовой повязке широко рассекла воздух.
– Вы не можете это доказать! – воскликнула она. – У вас нет перчаток.
Из глубины сада донесся какой-то невнятный шум. Послышался раздраженный возглас, потом крик боли. Пекинес выскочил из объятий Конни.
О балконную дверь ударилось чье-то тело. Через миг она распахнулась настежь, и в нее влетела взбудораженная Пикси с каким-то темным предметом в зубах. Следом за ней появился Альфред Белт.
Аллейн крикнул:
– Закройте дверь!
Альфред быстро закрыл балкон и остановился перед ним, тяжело дыша.
С ловкостью опытных укротителей Фокс и Аллейн схватили, соответственно, Ли и Пикси. Суперинтендант сунул большие пальцы в уголки ее слюнявого рта. Пикси разжала зубы и выронила на пол свою игрушку.
Альфред, с трудом переводя дух, сообщил:
– В саду, сэр. Рылась в земле. Откопала это.
Моппет вскрикнула:
– Ленни! Ленни! Смотри! Твои перчатки!
Аллейн повернулся к Бимбо:
– Уведите собаку.
– Ни за что на свете.
– Давайте я, – предложила Труди.
Она потащила Пикси из комнаты.
Аллейн наклонился, поднял перчатки и стал их разворачивать. Кожа на ладонях порвалась, из дырчатых задников торчали нитки. Большой палец на левой перчатке побурел от крови. Он начал выворачивать их наизнанку. И тогда Конни Картелл громко закричала.
Это был жуткий пронзительный крик, больше похожий на вопль животного. На мгновение она застыла с открытым ртом, напоминая живую маску ярости. Потом бросилась вперед, а когда Фокс преградил ей путь, закричала снова.
В большом пальце застрял кусок почерневшей и окровавленной ваты, от которой пахло лошадиной мазью.
Назад: Интерлюдия
Дальше: Ледниковый Пириод