Глава 36
Мисс Сильвер сидела на одном конце длинного пустого стола, а Эван Мэдок – на другом, в маленькой комнате с линолеумом на полу. Никакой мебели, кроме желтого лакированного стола и нескольких стульев с деревянными сиденьями, не было. Воздух – примерно такой же, как в почтовых отделениях и вокзальных залах ожидания, – холодный, сырой, обильно насыщенный запахом дезинфекции. Сквозь стеклянную панель в восемнадцать дюймов стоявший снаружи охранник мог наблюдать за тем, что происходило внутри. Мисс Сильвер, впрочем, заверили, что полисмен стоит вне пределов слышимости.
Она пробыла в комнате несколько минут, прежде чем привели мистера Мэдока. У мисс Сильвер немедленно сложилось впечатление, что вне зависимости от того, убил он мистера Харша или нет, Мэдок уж точно не отказался бы порешить ее саму. Он яростно запротестовал, но охранник похлопал арестованного по плечу:
– Эй, спокойней, спокойней, – после чего вернулся на свой наблюдательный пост.
Мэдок, гневно поглядев вслед полицейскому, услышал, как чей-то сдержанный приятный голос зовет его по имени. Он вызывал в памяти тетушку Бронвен Эванс, изрядно украсившую детские годы Мэдока сказками и лакомствами. Мэдок быстро повернулся и увидел маленькую, старомодно одетую женщину в черном жакете и с букетиком фиолетовых анютиных глазок на шляпке.
Она произнесла:
– Садитесь, мистер Мэдок. Я хочу с вами поговорить.
Он встретился с незнакомкой взглядом и обнаружил в них именно то, что всегда уважал, – ум, поэтому опустился на стул и ответил:
– Я не знаю, кто вы такая, и мне нечего сказать.
Мисс Сильвер улыбнулась.
– А я пока ни о чем и не спрашиваю. Меня зовут Мод Сильвер – мисс Мод Сильвер, – и я частный следователь. Ваши друзья, которые не верят, что вы убили мистера Харша, прибегли к моим услугам, и старший инспектор Лэм любезно позволил нам побеседовать.
Эван Мэдок откинул назад небрежную черную прядь, которая щекотала нос, и крайне грубо поинтересовался:
– Зачем?
Мисс Сильвер с упреком взглянула на собеседника, намекая, что невежливость умственно и морально низводит человека на уровень либо ребенка, либо обитателя трущобы. Легкий румянец показал, что удар попал в цель. Мистер Мэдок повторил – менее грубо, но со всеми признаками сдерживаемого гнева:
– Мне нечего сказать. Вы упомянули о моих друзьях, но я даже вообразить не в силах…
Мисс Сильвер взглянула на мистера Мэдока иначе. Ее взгляд по-прежнему был назидателен, но сулил прощение – совсем как у тетушки Бронвен, когда та заканчивала отповедь и извлекала из кармана ириску.
– У вас хорошие друзья, мистер Мэдок. Мисс Фелл, у которой я гощу… мисс Мид, поспособствовавшая тому, что я получила приглашение…
Мэдок хлопнул ладонью по столу.
– Ну, я в жизни не поверю, что Дженис Мид выплакивает глаза из-за меня! Она однажды заявила мне, будто я самый неприятный человек на свете и что она не осталась бы и недели, если бы не Майкл Харш!
Мисс Сильвер кашлянула.
– Да. Но она не верит в вашу причастность к убийству. Как ученый вы должны бы понять, что существует такое понятие, как «стремление к абстрактному правосудию».
Он горько рассмеялся.
– И вы утверждаете, что ради этого она пошевелит хоть пальцем?
Мисс Сильвер предпочла избежать неприятной темы, проницательно взглянула на Мэдока и сказала:
– Вера мисс Дженис в вашу невиновность основана на том, что вы любили мистера Харша.
Его глаза на мгновение сверкнули, мышцы лица дернулись. Мэдок спросил:
– А при чем тут она – да и вы?
– Ни при чем, мистер Мэдок. Я всего лишь упомянула факт, лежащий в основе убеждений мисс Мид. К слову, о друзьях. Разумеется, ваша сестра в глубоком горе, и жена тоже…
Мэдок так резко отодвинул стул, что поцарапал государственный линолеум. Охранник, наблюдавший за ними через стеклянную панель, уже взялся за дверную ручку, но Эван Мэдок, напрягший мускулы словно для прыжка, вдруг, казалось, передумал. Вспышка прошла. Он придвинул стул обратно и подался вперед, навалившись локтями на стол. Подперев руками подбородок и прикрыв рот беспокойно шевелящимися пальцами, Мэдок сдавленно произнес:
– Я не женат.
Мисс Сильвер кашлянула.
– Доверие – лучшая политика для клиента. Как верно заметил лорд Теннисон, «вы мне поверьте все – иль обо всем молчите». Я понимаю, мы почти незнакомы и я не могу рассчитывать на вашу искренность, но все-таки прошу не усложнять ситуацию и не уклоняться от ответов. Вы женились на мисс Медоре Браун семнадцатого июня, пять лет назад, в Мэрилбоуне.
Мэдок опустил лицо на руки, черная прядь упала на подергивающиеся пальцы, а потом внезапно он отбросил волосы и сел прямо, искривив рот в усмешке.
– Похоже, на Медору что-то нашло, раз она признала меня своим мужем. Я так понимаю, вы не сами до этого докопались?
– Миссис Мэдок сильно подавлена. Она сообщила о вашем браке, поскольку боялась, что ее вынудят давать показания против вас.
– И теперь, я полагаю, все газеты в курсе!
– Знают только старший инспектор, сержант Эббот и я. Гласность в столь сложной ситуации в высшей степени нежелательна.
Эван Мэдок злобно рассмеялся.
– Согласен! Для Медоры было бы в высшей степени нежелательно прославиться в качестве жены убийцы! Она ведь думает, что я виновен.
Мисс Сильвер кашлянула.
– Мистер Мэдок, у нас нет времени для мелодрам. Вы в серьезном, даже опасном положении. Если вы будете со мной откровенны, я думаю, что сумею помочь вам. – Она улыбнулась. – Знаете, я практически уверена, что вы не убивали мистера Харша.
Он вытянул руки, как будто что-то отталкивая прочь, и спросил:
– Почему?
– Потому что у вас скверный характер.
– Что вы хотите сказать?
Мисс Сильвер помедлила, рассматривая собеседника.
– Мистера Харша застрелил человек, который все спланировал заранее. Оружие принесли на место преступления именно с этой целью. После убийства пистолет тщательно вытерли и нанесли на него отпечатки пальцев мистера Харша. Я думаю, вы могли бы совершить жестокость в приступе гнева, но вряд ли вы склонны к убийству с заранее обдуманным намерением или к хладнокровным размышлениям. Если бы вы убили лучшего друга в пылу ссоры, то, полагаю, ответили бы за свой поступок и не позволили бы подозрению пасть на другого.
Мэдок пораженно произнес:
– Откуда вы знаете?
И, словно пробудившись ото сна, добавил:
– Что значит – «на другого»? Обвинили кого-то еще?
– Под подозрением Фредерик Буш. Свидетели видели, как он вышел из церкви около десяти часов вечера и запер за собой дверь. Он признает, что был внутри, но утверждает: дверь была открыта, а мистер Харш – мертв. Буш испугался, что его втянут в разбирательство, а потому запер дверь и ушел. Он клянется, будто не притрагивался к пистолету. Если мистер Харш не запирался в церкви, показания Буша обесценивают самую серьезную улику против вас. При таком раскладе кто угодно мог зайти и застрелить мистера Харша.
Мэдок стукнул по столу.
– Бога ради, перестаньте болтать! Буш не виноват!
Мисс Сильвер выпрямилась.
– Надеюсь, вы не откажетесь развить свою мысль, мистер Мэдок?
Он запустил длинные нервные пальцы в волосы.
– Я утверждаю, что он ни при чем, – он не мог убить Харша! Я должен сделать заявление! Буша не за что арестовывать. Найдите старшего инспектора! Он так мечтал, чтобы я заговорил, когда мне того не хотелось! Теперь, надеюсь, кто-нибудь сумеет его разыскать и принести сюда что-нибудь, на чем можно писать?
Мисс Сильвер успокаивающе заверила, что, несомненно, это сейчас устроят. Она подошла к двери и обратилась к охраннику. Если в душе она и торжествовала, то ее лицо и поведение никоим образом не отразили внутреннего триумфа. Мисс Сильвер вернулась на место, потребовала негромким привычным кашлем внимания и сказала:
– Пожалуйста, мистер Мэдок, продолжайте. Я с огромным интересом выслушаю.
Он уставился на женщину.
– Вы за кого меня принимаете? Я собирался держать язык за зубами – никому не хочется лезть в петлю. Лично я бы хотел завершить свои дела. Но Буша не за что арестовывать. Послушайте, вот как все было. Заполучив ключ, я пошел домой. Через пять-шесть минут я сообразил, что лучше вернуться. Мне вовсе не был нужен ключ. Если я собирался расставить точки над «и», то свалял дурака. Получается, я доставил Медоре удовольствие, внушив ей, что мне не наплевать, пойдет ли она в церковь говорить с Харшем или нет. Трудно сказать, что я не задумывался, не происходит ли между ними чего-нибудь странного, но Медоре нравилось с ним болтать, а когда мы встречались, то всегда ссорились. Я подумал, что накажу ее, оставив ключ на пороге кабинета, чтобы поутру его нашли служанки… – У Мэдока дернулся рот. – Несомненно, моя супруга с огромным удовольствием объяснила бы, каким образом он туда попал…
Мисс Сильвер молча сидела, скрестив руки на груди. Эван Мэдок подался к ней.
– Теперь слушайте внимательно. Я вернулся по деревенской улице и вошел в проулок. Когда я поравнялся с церковью, часы начали отбивать третью четверть. Три раза. Одновременно со вторым ударом я услышал выстрел, но не понял, откуда он донесся: в проулке сильное эхо – от церкви и от стены. Трудно вспомнить свои чувства. Наверное, подсознательно испугался, что это не Джайлс выстрелил в лисицу, а потому постарался, безопасности ради, убедить себя, будто ничего не произошло. Все случилось очень быстро. Сразу после выстрела кто-то впереди меня в проулке бросился бежать. Раньше я никого не замечал, деревья не пропускали лунный свет – вы сами видели, какие там густые тисы и остролист, – но все-таки разглядел, как человек открыл калитку на кладбище – сразу стало светло – и вбежал. Когда я добрался до калитки, она стояла открытой на ширину ладони, заглянув, увидел вот что. Человек, который вбежал на кладбище, преодолел уже полпути до второй калитки, ведущей на луг. Кто-то как раз в ту секунду из нее выходил. Я не видел, кто именно, и не могу сказать, мужчина это был или женщина. Я только успел заметить, как кто-то вышел и захлопнул калитку. Другой последовал за ним и тоже скрылся.
– Пожалуйста, продолжайте, – сказала мисс Сильвер.
Мэдок мрачно нахмурился.
– Я снова передумал и решил пойти домой, устав злиться и придумывать наказание для Медоры. Наверное, я и вправду догадался, что что-то случилось, но не желал этого признавать. Я просто хотел пойти домой и, в спешке миновав Церковный проулок, увидел Буша, подходившего к главным кладбищенским воротам слева. Он меня не видел, я стоял в тени. Следовательно, он не мог застрелить Майкла.
– Он бы не успел добраться до того места, где вы его заметили?
Мэдок стал чертить пальцем по столу.
– Смотрите. Церковный проулок – самая короткая сторона неровного прямоугольника. Я пробежал по нему довольно быстро. Если Буш и был тем человеком, который на моих глазах покинул кладбище, то не успел бы дойти до нужной точки, поскольку ему предстояло преодолеть вдвое большее расстояние. Можете сами измерить. От калитки, выходящей на луг, до того места почти вдвое дальше, чем по проулку, и еще отрезок по улице до главных ворот. И потом, Буш шел довольно медленно и с противоположной стороны. И наконец, если он действительно убил Майкла, то, по-вашему, неужели он настолько глуп, чтобы вернуться в церковь и остаться там почти до десяти?
Мисс Сильвер внимательно наблюдала за ним.
– Вы верно рассуждаете. Итак, мистер Мэдок, вы уверяете, что не узнали человека, который покинул кладбище первым. А как насчет того, кто бежал следом? Вы его узнали?
– Да.
– Кто это был?
– Старый браконьер по имени Эзра Пинкотт. Никакой ошибки. Пусть полиция им займется. Он, уж наверное, знает, за кем гнался.
Мисс Сильвер спокойно взглянула на профессора.
– Боюсь, это невозможно, мистер Мэдок. Эзру Пинкотта убили вечером во вторник.