По–2 выскочил из облака, и Богданов увидел аэродром. Взлетная полоса свободна: рассвет, самолеты давно вернулись. Богданов пошел на посадку. Медлить было нельзя: мотор заглох еще в облаке, пропеллер застыл неподвижно, как палка. До земли оставалось метров сто. Богданов аккуратно отжал ручку, довернул самолет — и колеса шасси покатились по утрамбованному грунту. Пока По–2 усмирял бег, Богданов огляделся. Со времени их отсутствия ничего не изменилось. Разбитый при вынужденной посадке штурмовик слева от полосы… Ил–2 подбили в день их исчезновения, он дотянул до аэродрома ночных бомбардировщиков и плюхнулся на живот. Раненых летчиков увезли в госпиталь. Богданов и отвозил — в полку имелся санитарный По–2. Едва успел к боевому расчету… За два месяца Ил–2 давно бы убрали. Подбитый самолет долго не стоит. Приезжают посланцы авиаполка, потерявшего боевую единицу, осматривают машину, если можно починить на месте, чинят и перегоняют. Если повреждения серьезные, разбирают самолет и увозят на грузовиках. Посланец не обманул…

Навстречу По–2 бежали. Богданов узнал Тимофея Ивановича, других техников. Летчиков среди бежавших не было — не дождались. Богданов отстегнул ремни и выбрался из кабины. Подбежавший техник в порыве чувств заключил лейтенант в объятья. Затем смутился и отступил.

— Все в порядке? — спросил Богданов. — Все вернулись?

— Так точно! — отрапортовал техник. — Никого даже не ранили. Самолетам, правда, досталось, но ничего — подлатали. Вы где были?

— Нечаянно перекрыл бензокран к кабине, пришлось садиться на вынужденную. С рассветом обнаружили, вытащили самолет из леса, взлетели. Поплутали немного — садился на планировании.

— Видел! — сказал Тимофей Иванович и обошел самолет. — Гляжу — и вам досталось! Ерунда! Главное, сами целы.

Техники, покрутились у По–2 и ушли — ничего интересного. Тимофей Иванович остался. Аня вылезла из кабины и копалась в гаргроте. Богданов отвел техника в сторону.

— Тимофей Иванович, одного парашюта нет. Пришлось толкнуть местным за содействие. Выручишь?

— Есть один! — сощурился техник. — Из штурмовика вытащил. Они все равно спишут.

— Спасибо!

— При одном условии.

— Каком?

— Не прогоняй штурмана из экипажа!

Богданов оглянулся. Аня завязывала вещмешок. Богданову показалось, что в нем только что исчезло нечто желтое.

— Аня! — окликнул он. — Подойди!

Лисикова забросила мешок на плечо и направилась к ним.

— Вот! — сказал Богданов торжественно. — Тимофей Иванович опасается: выгоню тебя из экипажа.

— Пусть только попробует! — Аня поднесла к носу летчика кулак. — Я ему выгоню!

Глаза у техника стали квадратные.

— Видал? — спросил Богданов, подмигивая. Он забрал у штурмана тяжелый мешок, и они пошли к штабу. Тимофей Иванович изумленно глядел им вслед.

— Ну, девка! — сказал, придя в себя. — Охмурила лейтенанта! За одну ночь! А ведь чуял! С первого дня…

Когда аэродром скрылся за кустами, Богданов остановился.

— Аня! — сказал сердито. — Мы вернулись домой!

— Знаю! — удивилась она.

— Идет война, и это армия. Здесь не принято сержанту угрожать кулаком командиру! При посторонних…

— Тимофей Иванович не посторонний.

— А если б другие видели? О чем мы договорились? Забыла?

Она насупилась.

— Вот еще что! — Богданов расстегнул ей воротничок гимнастерки. Прежде, чем Аня успела понять, снял нательный крестик и вложил ей в ладошку. — Спрячь! Или хотя бы в карман положи! На шее сразу увидят! Зачем лишние вопросы?

Затем он точно также снял и спрятал свой крестик.

— Аня! — сказал, видя ее недовольный взгляд. — Пожалуйста, запомни: мы вернулись! Теперь все по–старому.

— Да? — спросила она. — Может, ты и к Клавке пойдешь?

— Не мешало бы! — вздохнул он. — Для достоверности.

— Только попытайся! — насупилась Аня. — Застрелю! За измену Родине! Он смотрел на нее, улыбаясь.

— Что уставился? — буркнула Аня. — С Клавкой сравниваешь?

Он покачал головой:

— У меня есть жена, я хочу на нее смотреть.

— Прежде не разрешали?

— Прежде не было жены. Желанной и любимой.

Она заулыбалась. Богданов оглянулся и обнял ее. Поцеловал в торопливо подставленные губы.

— Люблю! — шепнул на ушко. — Тебя одну!

Она довольно засмеялась и потерлась щекой о его щеку — непривычно гладкую после недавней бороды.

— Анечка! — сказал Богданов, отстраняясь. — Я тебя очень прошу! Ради нас с тобой! Как договорились!

— Ладно! — сказала она. — Но к Клавке — ни ногой!..

* * *

«Особой важности.

Верховному Главнокомандующему Красной Армии.

Докладываю о чрезвычайном происшествии в 386–м ночном бомбардировочном авиаполку ВВС РККА. В ночь на 19 июня 1944 г. из боевого вылета не вернулся экипаж командира звена По–2 лейтенанта Богданова. Как стало известно из докладов прибывших на аэродром подскока летчиков, над линией фронта звено бомбардировщиков встретил сильный зенитный огонь противника. По–2 лейтенанта Богданова лидировал и первым подвергся обстрелу. Из чего был сделан вывод: самолет командира звена либо сбит, либо серьезно поврежден. Горящего По–2 и места падения никто из вернувшихся не наблюдал.

Утром 19 июня По–2 Богданова вернулся на аэродром полка. При докладе в штабе Богданов заявил, что имеет заявление чрезвычайной секретности, и попросил командира полка выслушать его наедине. Майор Филимонов согласился. Командиру полка Богданов доложил, что при выполнении боевого задания его По–2 был поврежден зенитным огнем противника. Мотор заглох, бомбардировщик попал в густую облачность. Тем не менее, Богданову удалось посадить самолет на вынужденную в незнакомой местности. Они со штурманом дождались рассвета и решили просить помощи у местного населения. Однако при встрече с людьми выяснилось, что самолет с экипажем непонятным образом переместился из нашего времени в тринадцатый век и оказался на территории древней Псковской республики близ города Сборска (современный Изборск). Из доклада Богданова следовало, что ему удалось установить контакт с местным руководством республики и организовать доставку По–2 к Сборску, где неисправность была устранена. Однако вернуться в полк не представлялось возможным, поскольку экипаж не знал, как это сделать. По словам Богданова, он и штурман Лисикова провели в тринадцатом веке свыше двух месяцев. Они деятельно помогали жителям Древней Руси отражать нападение Тевтонского ордена, в частности, бомбили позиции немецких захватчиков в битве под Плесковым (современный Псков). Возвратиться в свое время им помогла подсказка неведомого старца, личность которого Богданов определить затруднился. Перед возвращением жители Плескова, испытывающие серьезные трудности в войне с Тевтонским орденом, вручили Богданову письменную просьбу Верховному Главнокомандующему об оказании военной помощи и передали ему подарки: шапку под названием «княжий венец“, княжий пояс с мечом и само письменное обращение. Названные предметы Богданов предъявил командиру полка.

Сообщение Богданова вызвало недоумение майора Филимонова. Им была вызвана штурман Лисикова, которая полностью подтвердила слова командира. Тов. Филимонов доложил о ЧП в штаб дивизии и по указанию комдива посадил Богданова и Лисикову под арест. Такая мера была предпринята во и избежание утечки секретных сведений. Привезенные Богдановым предметы были переправлены в штаб дивизии, затем — армии, а после — в штаб ВВС РККА. Здесь их передали специалистам НКВД, которые не обнаружили на предметах ядов, возбудителей смертельных болезней и вредных для здоровья человека химических веществ. Лица, прикасавшиеся к предметам ранее, не заболели. Богданов и Лисикова были доставлены в Москву, допрошены порознь в присутствии командования ВВС, где повторили свои показания. По поручению командования главный психиатр ВВС полковник Рубин провел обследование Богданова и Лисиковой и заключил, что они здоровы.

По поручению командования ВВС доставленные Богдановым предметы направили для изучения гражданским специалистам: известному ученому, исследователю древних псковских летописей А. Н. Насонову и заведующему кафедрой археологии МГУ, консультанту фильма «Александр Невский“, профессору А. В. Арциховскому. У обоих была предварительно отобрана подписка о неразглашении. Насонов сделал вывод, что письмо от жителей Пскова тов. Сталину написано в полном соответствии с традициями тринадцатого века: уставом, с применением техники письма и речевых оборотов того времени, на специально выделанной телячьей коже. На вопрос, могли ли немецкие ученые изготовить эту подделку, тов. Насонов заявил, что такая возможность не исключается, поскольку Германия перед войной имела сильную научную школу славистики. В тоже время лично Насонов таких специалистов назвать не смог. Тов. Насонов также осуществил перевод письма на современный язык (прилагается).

Профессор Арциховский, изучив пояс и меч, сделал вывод, что названные предметы изготовлены в традициях русского оружейного и ювелирного ремесла домонгольской Руси. Тов. Арциховский исключил возможность подделки, поскольку технологии, примененные в украшении ножен, самого меча и пояса, были утрачены после нашествия на Русь полчищ Батыя и более не существует нигде в мире. Княжья шапка в свою очередь украшена речным жемчугом, добыча которого прекратилась на Руси несколько веков назад и более не возобновлялась ни в нашей стране, ни где–нибудь в мире по причине исчезновения популяции производящих этот жемчуг моллюсков. Поскольку жемчуг со временем стареет и теряет блеск, сохранить в таком состоянии нужное для украшения шапки количество камней, добытых ранее, не представляется возможным. Тов. Арциховский заявил, что представленные на экспертизу предметы имеют огромную научную ценность, поскольку ни один музей мира не располагает чем–то подобным. От домонгольского периода Руси до наших времен дошли лишь отдельные фрагменты подобных вещей; меч, пояс и шапка находятся в великолепной сохранности. Тов. Арциховский ходатайствовал о передаче подарков в исторический музей, где, по его словам, они станут жемчужиной коллекции.

Лейтенант Богданов на допросе заявил, что, по заверению того же старца, его экипаж имеет возможность свободно перелетать в тринадцатый век и возвращаться обратно. Командованием ВВС РККА было принято решение проверить его показания. В ночь 28 июня 1944 г. По–2 под управлением Богданова взлетел и направился в облачность, появившуюся при ясной луне. По словам Богданова именно так осуществляется перелет. Со всех сторон, в том числе снизу и сверху облачность патрулировали ночные истребители. По–2 Богданова был предварительно тщательно осмотрен на предмет изъятия посторонних предметов. Самолет Богданова скрылся в облаке, но нигде за его пределами не показался, хотя облачность была небольшой и пребывать в ней длительное время технически невозможно. Спустя час По–2 Богданова вернулся, пилот в доказательство своего пребывания в прошлом вручил руководителю полетов каравай ржаного хлеба. Хлеб был еще теплым. Для большей достоверности Богданову приказали взять в следующий полет фронтового кинооператора тов. Гельфанда для фиксации увиденного на кинопленку. В ответ Богданов заявил, что прошлое Гельфанда не примет; туда, по словам упоминавшегося старца, может проникнуть только он со штурманом. Заявление Богданова было немедленно проверено. Экипажам трех самолетов было приказано лететь в облачность. Однако ни один в прошлое не попал; самолеты, влетавшие в облачность, пронизывали ее без всякого результата. Тем не менее, Богданову было приказано взять на борт тов. Гельфанда. В этот раз и По–2 Богданова пролетел сквозь облако, не попав в прошлое. Богданов предложил лично снять прошлое на кинопленку, только предварительно показать ему, как это делается. Командование ВВС, однако, решило поручить киносъемку штурману Лисиковой. Основанием для этого стал доклад начальника контрразведки СМЕРШ 386–го полка капитана Гайворонского. Он сообщил, что Лисикова и Богданов находятся в неприязненных отношениях, вызванных сотрудничеством Лисиковой с органами СМЕРШ. Так, 18 июня 1944 г. Богданов в присутствии ряда летчиков заявил, что не желает воевать с Лисиковой в одном экипаже, и будет добиваться ее перевода. Лисиковой показали приемы работы с кинокамерой. Одновременно на По–2 Богданова установили и опечатали стационарное оборудование для авиасъемки. По возвращению самолета печати оказались не нарушенными. Все пленки проявили и исследовали. Они подтвердили правдивость показаний Богданова. Упомянутый профессор Арциховский, просмотрев кинопленку, заявил, что невозможно возвести такие укрепления на месте города, который в настоящее время подобных стен не имеет, к тому же это невероятно дорого. Представляется также сомнительным переодеть такое количество людей в одежды того времени, построить дома, лавки и прочие сооружения.

Рассмотрев вышеизложенные факты, командование ВВС пришло к выводу, что проведение противником при участии экипажа Богданова какой–либо секретной операции либо провокации исключается. Богданов и его штурман не владеют значимыми для противника сведениями и не будут допущены к ним впредь. В случае измены экипажа противник мог использовать его более простым способом, не затрачивая столь громадные средства и усилия. К тому же отсутствуют мотивы для подобного рода провокации. Расследование прекращено, летчики отправлены к месту прохождения службы, им приказано ждать дальнейших распоряжений. Командованию 386–го полка до принятия особого решения запрещено использовать их в боевых вылетах.

Сообщаю данные о Богданове и Лисиковой.

Богданов А. С., 1919 г.р., лейтенант, комсомолец. В действующей армии с октября 1941 г. Показал себя грамотным, храбрым пилотом, имеет свыше 600 боевых вылетов. Награжден тремя орденами Боевого Красного Знамени, медалью «За отвагу“. Командованием полка характеризуется положительно. Взысканий по службе не имел. По заключению капитана СМЕРШ Гайворонского морально не устойчив: допускает употребление спиртных напитков вне службы, имел внебрачные связи с вольнонаемными женщинами полка.

Лисикова А. И., 1924 г.р., сержант, комсомолка. В действующей армии с ноября 1943 г. Показала себя грамотным, храбрым штурманом, имеет 72 боевых вылета. Награждена медалью «За боевые заслуги“. Командованием полка и представителем СМЕРШ характеризуется положительно. Взысканий по службе не имела. При допросе подтвердила определенную моральную неустойчивость Богданова. С ее слов, в тринадцатом веке Богданов едва не женился на некой княжне по имени Проша. Только после того, как Лисикова напомнила ему о присяге и долге комсомольца, Богданов отказался от своих намерений и пообещал впредь подобного не допускать. Лисикова не сомневается в честности и отваге своего командира, уверена, что он достойно справится с любым заданием. В тоже время она просила не направлять Богданова в прошлое одного, так как, по ее словам, «он обязательно на ком–нибудь женится“.

Новиков».

Сталин устало потер глаза. Докладная записка командующего ВВС оформлена строго по инструкции: написана от руки, в единственном экземпляре и тем, кто подписал. Почерк у маршала авиации не самый разборчивый, хотя, ясное дело, старался. Гриф «Особой важности» лишний: с десяток людей в курсе дела, хватило бы «Совершенно секретно». В остальном маршал действовал грамотно. Своевременно оценил важность сообщения, оперативно и скрупулезно проверил сведения. Решения Новиков не предлагает, знает свое место: жители Плескова обратились не к нему. Верховный взял перевод письма. «Великому владетелю и кагану земли Русской благоверному Иосифу…» Сталин усмехнулся: ученый не осмелился перевести «каган». «Царь» в обращении к руководителю СССР по мнению ученого недопустимо. Не первый случай. Осенью 1941 года формировали кавалерийские дивизии для защиты Москвы, понадобились шашки. Их нашли: дореволюционного производства, с надписью на клинках «За веру, царя и Отечество». Верховному осторожно доложили. Тогда он спросил:

— Кавалеристам надпись рубить врага не мешает?

— Никак нет!

— Вот пусть и рубят…

Не важно, как тебя зовут, важно, что ты значишь. В древнем Плескове это поняли, ученый сомневается. Сталин отложил обращение, вновь взял докладную записку. Нашел глазами «морально не устойчив», хмыкнул. Любят контрразведчики и политические органы клеить ярлыки. Не на это надо смотреть! Вопреки распространенному мнению Верховный терпимо относился к мужским слабостям. Люди на фронте много и тяжело работают, велик ли грех, если командующий в меру выпьет или заведет роман с женщиной? Семьи–то далеко. Глядя на командующих, походных жен заводят офицеры рангом пониже, в том числе этот лейтенант. Какой от этого ущерб Красной Армии? Никакого ущерба! Лишь бы воевали храбро! Новиков умело подводит к мысли: одного Богданова отпускать нельзя, только со штурманом. Для контроля. Разумно. «Наверное, эта Лисикова имеет на командира виды, — подумал Верховный. — Тот к ней равнодушен, сержант сердится. Очень хорошо — присматривать будет ревностно!»

Верховного не смущала необычность ситуации. Экипаж боевого самолета побывал в прошлом, что из того? Это противоречит марксизму–ленинизму? Ничуть! Марксизму–ленинизму противоречат те, кто отрицает великое учение — подлые ревизионисты и враги с их грязными выпадами. Советская страна, ее люди каждодневным трудом подтверждают верность теории Маркса–Ленина–Сталина. Пилотам буржуазных государств удалось побывать в прошлом? Не удалось. Комсомольцы, воспитанные Страной Советов, сумели. Для советского человека нет ничего невозможного! Вся страна повторяет: «Нет крепости, которую не смогли бы взять большевики!» Вот и эту взяли… Наука разберется, как это вышло, ученые смогут. Их стараниями создано передовое оружие, которое успешно громит врага на фронтах. Глубоко исследовано прошлое страны, в полной мере раскрыта роль таких личностей, как Александр Невский, Иван Грозный и Петр Первый. Пока трудно сказать, какую пользу можно извлечь от проникновения в прошлое, выяснится позднее. Ученые уже в восторге: доставленных Богдановым предметов нет нигде в мире. Они украсят экспозицию музея, иностранцы будут смотреть и ахать. Увидели бы кинопленку, вовсе онемели…

Верховный внезапно подумал: получи он это обращение осенью 1941 года, то колебался бы. В то время каждый самолет был на счету. Сегодня их у Красной Армии десятки тысяч. Равно как танков, пушек, самоходок… Красная Армия освободила столицу Белоруссии, под Минском окружены десятки вражеских дивизий. Будет немцам «котел» не хуже Сталинградского! Выделить По–2 с экипажем? Да хоть полк!

Верховный придвинул докладную Новикова, взял карандаш, написал: «Поручить…» Он помедлил: руководитель военной миссии Ставки — лейтенант? Несерьезно! Богданов воюет с 1941 года, много раз награжден, по службе взысканий не имел, тем не менее, всего лишь командир звена и лейтенант. Наверняка есть завистники; у тех, кто отлично воюет, они всегда есть. Богданов — командир достойный. Мог ведь не возвращаться. Княжна звала в мужья, согласился бы — жил припеваючи! Вспомнил о Родине и долге… Преданный человек! Достойно вел себя в древнем Плескове, заслужил уважение населения. Грифель красного карандаша вывел: «…майору Богданову и лейтенанту Лисиковой оказать военную помощь жителям Плескова. ВВС РККА обеспечить миссию необходимым снаряжением. О результатах докладывать». Верховный расписался: «И. Сталин», загнув кончик подписи вниз, как всегда делал в хорошем настроении.