Глава 10
А ведь верно сказано! В самую точку: «Если хочешь рассмешить богов – поведай им о своих намереньях». Вот так и получилось у нас с Андреем… Я имею в виду нашу затею с как бы «выездом на охоту». Ну, да… Туда, туда… Под Бобруйск.
Формально мы получили приказ сидеть и не рыпаться. С другой стороны, в отсутствие прямого приказа на проведение коррекции по заданию Службы, мы, вроде бы, были совершенно свободны. До самой пятницы, как говорил небезызвестный Пятачок. И мой непосредственный начальник – профессор Аппельстрем – вроде бы не возражал против нашей поездки на Западный фронт. Отдохнуть немного, развеяться… По крайней мере, прямого запрета на использование хронокапсулы не было. А если и будет – ничего! Выпишу направление, благо и печати есть, и пишмашинку я в штабе выпросил, и – фьюи-и-ть! Поехали два военных цензора, непонятно где служащих, в Белоруссию. Благо тут не так уж и далеко. Вот и сидели мы с Андреем за простым дощатым столом в своей избушке перед расстеленными картами, как Кутузов со товарищи на совете в Филях, и мараковали – что и как нам нужно делать.
Мараковали долго, споря и ругаясь по каждому поводу. Как сделать смутно вырисовывающуюся перед нами задачу – не остановить, а хотя бы задержать на день-два немецкие танки на рубеже реки Березина, – более конкретной и выполнимой. Как вы знаете, два врача – это три диагноза. А два полководца-корректора – это тьма-тьмущая векторов развития событий… Это и пугало. Договориться мы не могли и уже с некоторой неприязнью начали посматривать друг на друга. Хорошо, что мы оба не курили! А то бы никакой поездки на охоту вообще не получилось – загнулись бы мы оба от отравления никотином! И так температура в нашем штабе повысилась и была близкой к критической. А тут еще и табак – у-у-у! Табак дело…
Яблоком раздора был способ борьбы с предстоящим и неотвратимым прорывом танков Гудериана. Примерно 27 – 28 июня 41 года немецкие части должны были выйти юго-западнее Бобруйска к единственному естественному рубежу, который мог задержать их продвижение. Я говорю о реке Березина.
Берега этой реки болотистые, топкие и покрыты лесами. Танкам, да и не только танкам, а и всей технике, там не разгуляться. Преодолеть Березину сложно, очень сложно. Есть три моста, и, естественно, именно местность около них и будет ареной жестоких боев. От того, захватят их немцы или нет, зависело не только продвижение танков, идущих на острие немецкого клина, но и их снабжение.
Само собой, линия обороны наших войск должна развернуться по ее восточному берегу. Только вот не слишком ли громко сказано – линия обороны? Насколько я помню, сдерживали переправу немецких войск, не щадя своей жизни и умирая под бомбоштурмовыми ударами немецкой авиации и артиллерийскими налетами, бойцы и командиры сводного отряда из разномастных частей – саперы, связисты, сводный полк 121-й стрелковой дивизии, менее 1000 человек приписного состава без командиров, дорожники и курсанты Бобруйского автотракторного училища. Как ни говори, а боевые возможности саперов, связистов и дорожников, не имевших обычной пехотной подготовки, были весьма и весьма ограничены… Да и было их всех немногим более двух тысяч человек… Да десятка два гаубиц с боекомплектом по 15 – 20 снарядов на ствол. На один бой, короче. Вот и все силы, противостоящие танковым дивизиям Гудериана. Три моста, правда, наши успеют взорвать. Но это не спасет – немцы сумеют быстро навести три-четыре наплавных и сборных мостов. А один из них – так и вовсе металлический.
Вот о том, как эти самые мосты уничтожать, мы и спорили с Андреем. Он горячился и пер напролом.
– Я тебя не узнаю, Тур! Делаем три-четыре закладки взрывчатки…
– А где ты ее возьмешь?
– Не перебивай… Где-где… Сам знаешь – на оставленных складах. Или тебе в рифму сказать?
– Не хами старшему по званию… – Андрей хмыкнул, но возражать не стал. – Ну, допустим. Дальше давай.
– Так вот. Делаем, значит, несколько закладок и по ночам рвем мосты из-под воды. Уж проплыть под водой пять-шесть минут мы сможем…
– И дольше сможем. А днем что? Так и будут танки катить по восстановленным мостам? Заменить пару понтонов и вновь сплавить мост по течению немецкие саперы уж всяко смогут. Да и после первого же подрыва немцы знаешь, как усилят охрану? Во-во. Дураков там нет, Андрей! И не рассчитывай. Это все самодеятельность и мелкие укусы. Бить надо крепко! И по мостам, и по танковым колоннам! А вот чем? Первое, что приходит на ум, это артиллерия и авиация… Да, авиация… Бомбардировщики или штурмовики. Кстати, там, под Бобруйском, сейчас воюет первый полк, вооруженный штурмовиками. И неплохо воюет, знаешь ли… Самолет… Как бы нам разжиться самолетом, а? Как думаешь, Андрюха?
– Дерьмо вопрос! Найдем штурмовик, севший на вынужденную, и полетим… полетишь!
– Андрей, не тупи! Штурмовик, севший на вынужденную, не полетит. Винт тюльпаном загнулся, маслорадиатор сорван, пушки забиты землей по самый казенник. Да и от чего он сядет на вынужденную-то, а? Забыл? Так я тебе напомню. От боевых повреждений! Если бы он сел на аэродром – его ремонтировать 2 – 3 дня надо. А потом заправлять маслом, бензином, сжатым воздухом. Зарядить пушки и пулеметы, бомбы подвесить, в конце концов… Ты что? Плевать из кабины будешь на немецкие танки, что ли? Или картошкой кидаться?
– Ага, гранатами… Ну-у, не плевать, конечно… Ты можешь их своими пирозарядами бить…
– Могу-то я могу. И буду. Заряжу и пушки, и пулеметы огнем. Но главное для нас – это бомбы! Шесть соток – это то, что доктор прописал. Немцам прописал, в виде клизмы из скипидара пополам с патефонными иголками! Вот только где нам этот штурмовик взять?
– А если в том полку? Ну, про который ты говорил?
– Ну-ка, ну-ка… Уже теплее, херувим ты наш хитромудрый! Давай, излагай свой коварный план.
И Андрей начал излагать.
– Нас тут может выручить знаешь что? Наши модификанты! Точнее то, что мы можем менять внешность. А что, если мы сделаем так…
***
В общем, посидели-поговорили мы долго. Целый день. Но – не без пользы. Кое-что начало вырисовываться. Правда, это кое-что было не очень-то приятным делом. И не очень-то моральным… Если сказать честно и откровенно – нам предстояло врать своим и влезать в личину покойников… Но об этом после.
А пока мне предстояла еще одна кропотливая работенка. Мы же вернулись на свою базу не 28 июня, когда, собственно, и завершили свою командировку под Дубно и Бродами, а спустя неделю. Иначе как бы мы могли объяснить свой столь короткий вояж на Юго-Западный фронт? Ага, съездили за пару дней на юг, отдохнуть, понимаешь! Да теперь, по забитой войсками железной дороге, туда недели две тащиться придется… Впрочем, мы могли туда и слетать.
Так вот, сегодня, значит, у нас в расположении шло 9 июля 41 года. Я попросил комиссара полка связи, который с полковником выезжал в Москву по каким-то своим делам, привезти мне как можно больше газет.
– Тебе что, капитан, селедку в них заворачивать, что ли?
– Да нет, товарищ батальонный комиссар! Оторвались мы за две недели от прессы, за событиями на фронтах и в мире следить перестали. Там, на фронте, честно вам скажу, я газету и в руки не брал. Автомат вот приходилось, а газету – извините, нет… Вот и наверстаем сейчас упущенное, почитаем, что там деется. Да! И газету с выступлением товарища Сталина – обязательно! Просто обязательно и непременно! Ее я сохраню. Это – документ эпохи!
Комиссар одобрительно посмотрел на меня, видимо, впечатленный моей тягой к знаниям в целом и к речи товарища Сталина в особенности.
– Молодец, товарищ Кошаков! Привезу обязательно! Устроишь там своим громкую читку и политинформации, добро? А какие газеты тебе привезти?
– Да любые… Ну, например, «Красную Звезду». Все-таки – наша, отраслевая, можно сказать.
Комиссар довольно крякнул, оделил меня теплым, отеческим взором, и убыл. Впрочем – как убыл, так и прибыл. Только вечером и с пачкой газет. Вот теперь мне и предстояло их внимательнейшим образом изучать и делать выводы. А главный из них – есть ли видимый результат нашей командировки или нет его… Можно ли хоть что-нибудь отследить по выпускам Совинформбюро? Вот в чем вопрос! Тяжелее, между прочим, чем у товарища Гамлета, м-м-да. Я понимаю, инструментарий для контент-анализа грубоватый, там ведь не только задержка по времени идет, но и жуткие фильтры на секретность всякую, топонимы, да и просто ложь проскакивает. Но – будем посмотреть!
Я попросил Андрея налить мне кружку чая покрепче и с четырьмя ложками сахара, выложил из планшета линейку, красный карандаш, и приступил к работе.
– А что это ты тут делаешь, а? – подходя к столу и размешивая на ходу чай для любимого начальника, заинтересованно спросил Андрей. Знакомая фразочка… Где-то я ее слышал. В комедии? Не помню. А-а-а, вспомнил! «Добро пожаловать, или Посторонним…»
– Не мешай! А впрочем… Ну-ка, сержант Николаев, падай на табурет. Припашу я и тебя. Для контроля и более широкого охвата массивов информации! – Я порылся в планшете и вынул еще один цветной карандаш. На этот раз – синий. – На, держи.
– А делать-то что?
– Берешь газету и просматриваешь ее по диагонали. Отмечаешь все материалы, в которых найдешь ключевые слова.
– Какие?
– А самому догадаться отсутствие извилин мешает? Какие, какие… Броды, Дубно, Ровно и тэ де и тэ пэ. Направления. Танковые бои на юге. Упорные бои, уничтожено столько-то танков противника. Всосал? Ну, вот… Да, и посматривай за Бобруйском, Березиной, переправами и отражением попыток гитлеровцев преодолеть водный рубеж. Ну, все. Погнали!
И мы зашелестели газетными листами, пачкая руки свинцом не очень качественной краски.
Тэ-э-кс, газета «Красная Звезда», номер 152 от первого, естессно, июля 1941 года. Ну, и что там? Группа Попеля в это время должна вести свои последние, завершающие бои. Там сейчас такая каша! Четыре немецкие дивизии – это вам не фунт изюма… Да-а, четыре дивизии…
Итак, ищем Луцк, Дубно, Ровно. Есть!
От Советского Информбюро… утреннее сообщение…
…В районе Ровно продолжаются крупные бои танковых соединений. Все попытки противника прорваться на восток отбиты с большими для него потерями. Бои на этом направлении носили характер ожесточенных схваток танковых частей, в результате которых значительное количество немецких танков уничтожено.
Отлично! Держатся еще ребята! Это, конечно, не про сводную группу, связи с ней, наверное, нет… Да точно нет. Но это о тех боях, о 8-м мехкорпусе в том числе. Дальше!
От 2 июля 1941г.
…На Минском и Бобруйском направлениях всю ночь наши войска вели бои с подвижными частями противника, противодействуя их попыткам прорваться на восток. В бою участвовали пехота, артиллерия, танки и авиация.
На Луцком направлении, в районе Ровно, наши войска остановили продвижение танковых соединений противника на восток. В результате контратак наших танковых частей противник несет значительные потери.
На остальных направлениях фронта наши войска продолжают удерживать госграницу, отбивая многочисленные атаки противника. Наша авиация наносила мощные удары по танковым и моторизованным войскам противника на Двинском, Слуцком и Луцком направлениях.
Результаты действий авиации уточняются.
Ага! Уже появилось в сводках и Бобруйское направление… Ну, да. Пора бы уже… Бобруйск немцы взяли в конце месяца, а сейчас уже строят мосты взамен взорванных… Ну-ну… Погодите, геноссен, подождите нас с Андрюхой… Мы с ним что-нибудь скумекаем. Гадом буду! Дальше.
«Красная Звезда» от 3 июля… Ого! Вот когда напечатана речь Сталина… Ну-ка…
Товарищи! Граждане! Братья и сестры! Бойцы нашей армии и флота!
К вам обращаюсь я, друзья мои!
Вероломное военное нападение гитлеровской Германии на нашу родину, начатое 22 июня, – продолжается. Несмотря на героическое сопротивление Красной Армии, несмотря на то что лучшие дивизии врага и лучшие части его авиации уже разбиты и нашли себе могилу на полях сражения, враг продолжает лезть вперед, бросая на фронт новые силы.
Гитлеровским войскам удалось захватить Литву, значительную часть Латвии, западную часть Белоруссии, часть Западной Украины. Фашистская авиация расширяет районы действия своих бомбардировщиков, подвергая бомбардировкам Мурманск, Оршу, Могилев, Смоленск, Киев, Одессу, Севастополь. Над нашей родиной нависла серьезная опасность…
Ладно, как ни хочется почитать, это потом. Мне нужно работать. Дальше. Вот оно!
Есть Луцкое направление! Дерутся ребята! Какие же вы молодцы!
На Луцком направлении наши войска продолжают упорные и напряженные бои в районе Ровно. Противник не прекратил попыток прорваться на юго-восток, но всюду его попытки разбиваются стойкостью и упорным сопротивлением наших войск.
Наша авиация в течение дня нанесла ряд сокрушительных ударов по танковым частям противника на Луцком направлении и бомбардировала Бухарест. В результате бомбардировки взорван бухарестский арсенал.
А речь Сталина надо обязательно прочитать. Я из нее толком и помню-то только обращение: «Братья и сестры…» Но это потом. Дальше, дальше!
«Красная Звезда» от 4 июля 1941г.
От Советского Информбюро (утреннее сообщение 4 июля)
После боев на Луцком направлении, в результате которых наши войска остановили продвижение крупных мотомехчастей противника на Шепетовку и нанесли им большой урон, часть этой группировки противника пыталась прорваться в южном направлении на Тарнополь. Всю ночь наши войска упорными боями сдерживали продвижение этой группировки войск противника. Бои продолжаются.
Что-то не нравится мне упоминание этого самого Тарнополя… Новое направление? А Луцкое что же, все? Не сдюжили? Так получается… Э-эх, гадство! А я-то надеялся… Дальше…
Вечернее сообщение 4 июля –
В течение 3 июля наши войска вели ожесточенные бои на Двинском, Минском, Тарнопольском направлениях против крупных мотомеханизированных частей противника…
Значит, все же, Тарнопольское направление… А о Ровно молчат…
Повсюду противник встречается с упорным сопротивлением наших войск, губительным огнем артиллерии и сокрушительными ударами советской авиации. На поле боя остаются тысячи немецких трупов, пылающие танки и сбитые самолеты противника.
На Двинском направлении в течение дня происходили крупные бои на рубеже р. Зап. Двина, особенно упорные и ожесточенные в районах Якобштадт и Двинск. Лишь после того, как противник подвел свежие резервы, ему удалось переправиться на северный берег р. Зап. Двина у Якобштадт и Двинска, где вновь разгорелись ожесточенные бои.
На Минском направлении противник в результате упорного сопротивления наших войск понес значительные потери.
Враг не выносит штыковых ударов наших войск. В течение дня происходили упорные бои на р. Березина, где наши войска совместными ударами пехоты, танков, артиллерии и авиации наносят противнику значительное поражение.
Боями установлено, что танки противника избегают боевых столкновений с нашими тяжелыми и средними танками, а там, где появляются наши истребители, господство в воздухе на поле боя быстро переходит к ним.
Наша авиация в течение всего дня наносила удары по мотомеханизированным частям противника на переправах через Зап. Двину, на Бобруйском и Тарнопольском направлениях.
Тяжело нашим приходится, если на полном серьезе про штыковые атаки пишут. Штыковая атака – это, ребята, самый край… Страшнее, чем смерть! Дальше.
«Красная Звезда» от 5 июля 1941г. От Советского Информбюро (утреннее сообщение 5 июля)
В течение ночи на 4 июля продолжались бои на Двинском, Бобруйском, Ровенском и Тарнопольском направлениях. На остальных участках фронта происходили поиски разведчиков и бои местного значения.
Е-е-есть! Есть Ровенское направление! Держатся мужики, дерутся! Ф-фу-уххх! Отлегло, честное слово – отлегло! Дальше!
5 июля, вечернее сообщение –
В течение всего дня 4 июля шли ожесточенные бои на Двинском, Борисовском, Бобруйском и Тарнопольском направлениях. На остальных участках фронта наши войска, прочно удерживая занимаемые позиции, ведут бои с противником, пытающимся вклиниться на нашу территорию.
На Бобруйском направлении идут бои. Наши войска, поддерживаемые артиллерией и авиацией, нанесли противнику большой урон.
Опять Тарнопольское направление, в душу его мать! А где же Ровенское?
– Тур, ты чего? – Андрей поднял на меня недоуменный взгляд.
– Ничего! – зло отрубил я. – Работай, давай!
Дальше, дальше, скорее! Ну?!
Ура-а-а!!! Есть!
На Ровенском и Тарнопольском направлениях наши войска продолжали упорные бои с подвижными частями противника, успешно противодействуя их продвижению на восток и юго-восток…
Слушай, так ведь инфаркт микарда можно получить! О-о-т такой рубец! Так, что ли, тот дед в «Любовь и голуби» говорил?
Но – к черту! Есть Ровенское направление. Воюют бойцы, держатся…
Газета от 6 июля… От Советского Информбюро (утреннее сообщение 5 июля) —
На Борисовском и Бобруйском направлениях всю ночь продолжались бои на р. Березина и р. Друть. Неоднократные попытки противника форсировать эти реки успешно отбивались огнем наших войск.
Противник несет большие потери на воде и на берегу.
Что за черт? Опять нету! Дальше!
(вечернее сообщение 5 июля)
На Бобруйском направлении наши войска успешно отбили все атаки противника, уничтожив 50 танков противника. Боями установлено, что на этих направлениях противник, в связи с большими потерями, значительно ослабил свою активность.
Неужели – все? Информация запаздывает на несколько дней, это ясно… На сколько? Это вопрос… Неужели прорвались фашисты… И мы ничего не смогли сделать. Ничем не помогли. Не верю! Одна только транспортная колонна, прорвавшаяся к сводной группе в Дубно, должна была хоть как-то, хоть на микрон, но изменить реальность! Не верю! Не-ве-рю!!
Мой взгляд, тупо замерший на мелком газетном шрифте, выхватил знакомую фамилию.
Героический подвиг совершил командир эскадрильи капитан Гастело.
О, как! Гастело, с одной буквой «Л», значит…
Снаряд вражеской зенитки попал в бензиновый бак его самолета. Бесстрашный командир направил охваченный пламенем самолет на скопление автомашин и бензиновых цистерн противника. Десятки германских машин и цистерн взорвались вместе с самолетом героя…
Мир твоему праху, капитан Гастелло! Вечная тебе память…
Вечная память всем тем, кто сейчас умирает в окопах, в небе, в море… Дальше!
Седьмое июля – нет, восьмое – нет, девятое июля, среда…
Указ Президиума Верховного Совета СССР. Три фотографии – летчики, младшие лейтенанты. Здоровцев, Жуков, Харитонов… Присвоить звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали Золотая Звезда… А где же сводка Совинформбюро?
Вся первая полоса газеты посвящена подвигам летчиков. Крылатые герои отечественной войны. Где же сводка?
Вторая полоса. Вот она… Ну? Ну…
Е-е-есть!! Есть тяжелые оборонительные бои на Ровенском направлении! Мы помогли нашим продержаться лишних… сколько там дней? Да наплевать, сколько дней! Главное – немцы стоят, бьются в нашу оборону, теряют танки, пушки, солдат и – стоят! Они теряют время, они теряют победу. Они уже проигрывают войну. Да что там!
ОНИ УЖЕ ЕЕ ПРОИГРАЛИ!
