Глава 14
Последняя битва
Я поднял голову от длинного свитка, сделав последний штрих в своем заклинании. Прошло больше полугода, прежде чем я смог приблизиться к тому варианту, который меня устраивал. Все это время мы жили рядом с одним вампирским поселением, которое снабжало меня всем необходимым. Вампиры построили мне дом, носили еду и стирали одежду. В ответ гончие и драконы охотились вдалеке от их угодий, не убивая никого из местных. Дрожащие от страха Старейшины были готовы на что угодно, лишь бы мы убрались от них поскорее, но, понятное дело, их мнения никто не спрашивал.
Конечно, слухи о нас сразу же поползли по округе, и гости из смешанных отрядов эльфов, драконов, людей и вампиров частенько пытались пробиться к нам. Но я этим больше не интересовался, так как Зат прекрасно справлялся и с обороной округи, и с руководством гончими и драконами. Драконицы перестали его задирать и относились как к моему помощнику, охотно выполняя его просьбы.
От составления заклинания я отрывался только на сон и еду, стараясь закончить его как можно быстрее. В голове все чаще появлялся образ Госпожи, торопящий меня к ней. Иногда ее зов становился таким сильным, что я с огромным трудом удерживался от того, чтобы не достать Чашу и не произнести слова возврата.
Но гораздо больше приказов богини Смерти меня терзали воспоминания об эльфийке. У меня была куча вопросов, ответов на которые не находилось. Стараясь вспомнить ее, я ночью, после работы, терзал свое сознание, пытаясь найти нужные воспоминания. Хотя образ богини оберегал глубины моей памяти, но все же мне удалось докопаться до некоторых из них, косвенно связанных с этой женщиной.
Прежде чем отключиться от боли, причиняемой мне воспоминаниями, я успел увидеть, как целуюсь с этой эльфийкой, дерусь за нее с незнакомыми магами и еще, последнее воспоминание, которое мучило меня больше всего, — это образ эльфийки, улыбающейся мне, с младенцем на руках. Это воспоминание терзало меня постоянно, иногда даже заставляло прерывать работу и задумываться о том, откуда оно вообще могло у меня появиться. Сил вспоминать больше не осталось, а образ богини, зовущей меня к себе, стал невыносимым.
С трудом справляясь с мешаниной из образов и зова богини, я чертил и чертил, пока, наконец, не понял, что заклинание превосходно и больше не требует доработки. Мне захотелось поскорее поделиться этой новостью с Личем, тот тоже в свободное время строил новые заклинания, практикуясь на тех отрядах, которые пытались на нас нападать.
«Зат, иди сюда, я закончил», — позвал я его.
«Даже не верится, — раздался ворчливый голос, — а то я думал, состарюсь и умру, не дождавшись».
«Сейчас я выйду, ты где?» — улыбнулся я его ворчанию.
«Недалеко, у нас очередные гости, несколько тысяч солдат и около сотни магов», — отозвался он.
«И как?» — поинтересовался я.
«Его могуществу стало интересно? — язвительно заметил Лич. — А то все в делах да в делах».
«Ладно тебе. Сам знаешь, не от безделья маялся».
«Как обычно, — хмыкнул Лич. — Боюсь даже представить себе, во что превратились драконы и гончие, обжирающиеся душами почти каждый день. Они превосходят по силе всех существ, которых я когда-либо знал. Не хотел бы я сейчас померяться с ними силами».
«Будет тебе прибедняться, — остановил я его стенания по поводу собственного бессилия. — Если уж они стали сильнее, то насколько сильнее стал ты, который никогда себе ни в чем не отказывает? Признайся честно, смог бы сейчас меня победить?»
Лич помолчал и ехидно сказал: «Скажем так, текущее состояние дел меня полностью устраивает».
Я засмеялся, а затем забрал свиток и вышел из дома, собираясь дожидаться его прихода на свежем воздухе. Очень хотелось, чтобы он оценил заклинание. Хоть рун Рыцарей Смерти Лич и не знал, но структуру заклинаний улавливал, когда я объяснял ему значение тех или иных переходов.
От ничегонеделания в голове усилился зов, стали роиться обрывки воспоминаний. Я снова начал терзаться, вспоминая эльфийку и драконов, в этих обрывках теперь фигурировали и они. Я не мог понять, что могло меня с ними связывать и почему я в одном из воспоминаний жму руку одному из них, причем он находится в человеческом обличье. От мучений спас меня Зат, вернувшийся верхом на Атропос. Спрыгнув с крыла, он подошел ко мне, открыл рот, чтобы выдать очередную колкость, наткнулся на мой взгляд и, видимо передумав, сказал:
— Показывай, чего ты там наваял.
Я сопровождал демонстрацию свитка комментариями, и лицо Лича с каждой минутой вытягивалось все сильней. В конце лекции он ошеломленно вытаращился на меня:
— Каин, ты вообще представляешь, что сделал?
Я хмыкнул:
— Естественно, ведь я его создавал.
— По-моему, то, с какой легкостью ты об этом говоришь, доказывает, что ты не совсем представляешь себе последствия его работы.
Лич стал совершенно серьезен, и, глядя на него, я смешался.
— Объясни.
— Как профессионал в области призыва умертвий, могу сказать тебе откровенно: лично я побоялся бы произносить твое заклинание, — ответил Лич и, по очереди показывая пальцем на завитушки рун, продолжил: — Вот смотри, тут, тут и тут у тебя создается такая необычная комбинация, что она может привести к некоторым осложнениям.
Лич задумался. Я сначала терпеливо ждал, но потом не выдержал:
— Да говори же! Заснул, что ли?
— Боюсь, Каин, что эта комбинация приведет к тому, что поднимутся абсолютно все скелеты.
— Так мне этого и надо, — не понял я его мысли.
— Каин, с твоими запасами маны заклинание сработает в полную силу, и поднимутся скелеты всех существ, которые когда-либо были погребены на том участке земли, что ты указал.
Мне показалось, что Лич и сам с трудом верит в сказанное.
Посмотрев на заклинание, я понял, что предположение Лича абсолютно верно. Если произнести заклинание именно таким образом, без ввода других параметров, то так и будет.
— Интересно, что получится, правда? — Во мне опять зажглась исследовательская жилка.
— Нет, Каин, даже не думай! — Впервые я увидел Зата таким испуганным. — Не знаю уж, как работают ваши заклинания, а также не имею понятия, как ты собираешься контролировать такую толпу мертвых, но точно тебе говорю: ничего хорошего из этого не выйдет!
— Давай тогда я изменю кое-что вот тут, а также задам время, на которое призову скелеты, — ткнул я пальцем в нужные руны.
Лич задумался.
— Хм… что ж, это может сработать, — выдавил он, наконец, из себя. — Но опять же, не понимая рун, я основываю свои выводы только на твоих объяснениях.
— За два-три дня я исправлю заклинание и перепишу его набело, — закончил я разговор и вернулся к себе, чтобы не видеть встревоженный взгляд Лича.
«Кто бы еще полгода назад мог подумать, что он будет обо мне беспокоиться?» — с улыбкой подумал я, садясь за стол.
Два дня пролетели незаметно, и мне удалось закончить дело.
«Хорошо хоть учить заклинание не надо, — подумал я, встав из-за стола и разминая спину. — Не напиши его я сам, неизвестно, сколько времени ушло бы на запоминание».
Взяв меч, я вышел размяться, все эти месяцы я толком и не занимался. И увидел приближавшегося к дому Лича. Он бросил взгляд на меч.
— Вижу, ты управился. Когда думаешь начинать?
— Чем раньше, тем лучше, — ответил я.
— Чем думаешь заняться потом? — осторожно спросил он.
Я открыл рот, чтобы ответить, и только сейчас понял, что «потом» для меня означает только одно — уход к богине. Что будет с Личем и остальными, я совсем не подумал. Промолчав, я начал разминку. Но меня не покидала мысль о том, что произойдет, если связь между мной и помощниками прервется. Если до гончих мне, в общем-то, дела не было, то драконы и Лич стоили того, чтобы о них позаботиться.
«Надо это обдумать, и чем скорее, тем лучше. Зов богини день ото дня становится все более сильным. Если так пойдет и дальше, — я вспомнил, что по ночам просыпаюсь от того, что рука с силой сжимает Чашу, — я долго не продержусь».
Ночью мне стало плохо, я не мог заснуть, поскольку голос богини все сильнее и сильнее звучал в голове. Чтобы отвлечься, я зарылся в обрывки воспоминаний, но стало только хуже. В памяти всплыл отрывок, где я вытаскиваю из ямы раненую эльфийку и обрабатываю ее раны своей кровью.
«Да кто же она такая?! — силился вспомнить я. — Теперь я уже не сомневаюсь, что все виденное происходило со мной раньше, но почему же я ничего этого не помню и не ощущаю? Я помню себя только с того момента, когда начал охоту за Чашей, но ведь я где-то родился, рос, учился… Где-то научился владеть мечом, кто-то учил меня магии…»
Ответов не было, а чем больше я мучил свой мозг, тем сильнее была боль, богиня наказывала за каждое новое воспоминание. Под утро усталость все же переборола боль, и я ненадолго забылся.
Новый день не принес облегчения, опять начавшись с боли. Теперь она была гораздо сильнее прежней. Я понял, что затягивать с битвой не стоит, еще несколько подобных дней — и я не выдержу и уйду к богине.
«Собираемся, вылетаем, — отдал я приказ, — чем раньше закончим, тем лучше».
Сборы были недолгими, поскольку вещи были только у меня и Зата. Погрузившись на драконов, мы поднялись в воздух.
До столицы мы летели четыре дня, делая краткие остановки для пополнения сил. За все это время я ни разу не смог сомкнуть глаз, с каждым днем боль от зова становилась все сильнее. Он стал для меня Зовом с большой буквы. Постоянная боль сделала меня злым и раздражительным, пару раз ни за что влетело драконам и гончим, не говоря уже о Личе, который, видя мое состояние, перестал шутить и подкалывать меня.
Когда на горизонте показались очертания высоких шпилей, я начал подгонять драконов. В голове билась только одна мысль: «Быстрее, быстрее произнести заклинание и уйти к богине, чтобы обрести успокоение». Уйти сейчас, оставив город безнаказанным за свое унижение, я не мог, гордость не позволяла мне простить эльфов. К тому же хотелось сделать напоследок нечто такое великое, чтобы следующего Рыцаря Смерти они остереглись унижать подобным образом.
«Каин, — осторожно обратился ко мне Лич, — можно спросить?»
«Что надо?» — Еего голос гудел колоколом у меня в голове.
«Ты не ответил на мой вопрос, что ты будешь делать после того, как отомстишь». — Лич чуть сбавил тон.
«Я что, обязан отчитываться перед тобой?!» — ненависть полыхнула во мне.
«Нет, просто я думал, мы компаньоны», — спокойно ответил он.
Злость и боль перемешались во мне, я начал произносить заклинание Горение, чтобы уничтожить надоедливого Лича, и только огромным усилием воли сумел остановиться в последний момент — ведь я мог повредить гончим и драконам.
Я попытался взять себя в руки, это удалось сделать с трудом.
«Так, слушайте все! — Я решил все объяснить, чтобы от меня отстали. — Меня тянет к себе Зов богини Смерти, и последние дни я держусь только на жажде мести. Лучше не трогайте меня по пустякам, иначе будут пострадавшие. Я не знаю, что случится после моего ухода, и если вы подскажете, как мне поступить с вами, я это сделаю без раздумий. Придумайте сами, как перекинуть узы связи после моего ухода, вообще делайте, что хотите, только не лезьте ко мне».
После моих слов все долго молчали, а затем драконы осторожно обменялись мыслями сначала между собой, затем с Личем. Клото спросила меня: «Каин, мы можем сделать что-нибудь, чтобы убрать Зов?»
«Нет, — отрезал я. — Став Рыцарем Смерти, я подписал договор с богиней, и ему нет отмены».
«Ты не попробуешь бороться?» — поинтересовалась Атропос.
«Бороться?! — разъярившись, мысленно заорал я. — Ну, хорошо, я сейчас покажу вам, что меня терзает, а вы, такие умники, скажете, как с этим бороться!»
Я открыл свое сознание и выплеснул на общий канал связи всю силу Зова и боль, которую он причинял. Не прошло и нескольких секунд, как я понял, что мы падаем, падаем все вместе. Драконы, сложив крылья, приближались к земле, не выходя на мыслесвязь.
Закрыв сознание, я кастанул на них небольшое заклинание Горение. Сначала от боли очнулась Клото, и вокруг меня мгновенно заклубилась магия дракона, переводя наше падение с высоты в планирование. С ее помощью я привел в сознание остальных драконов, гончих и Лича. Ему досталось больше всех, он еще долго не мог говорить, Зов едва не разорвал его сознание.
«У кого-то еще вопросы есть?» — успокаиваясь, спросил я.
Мне никто не ответил.
Город вынырнул из слабой утренней дымки, и я дал команду опуститься ниже. До него было еще далеко, но даже отсюда было заметно, как основательно город подготовился к моему прибытию. Ни о каком скрытом или прямом бое с наскока не могло быть и речи. Я видел, насколько мощную защиту сплели маги вокруг столицы, прикрыв ее полупрозрачным куполом. Приблизиться к нему не представлялось возможным, так плотно он был окружен кольцом шатров. Все соответствовало тому, что рассказывали пленные.
Облететь город не удалось. Едва нас заметили, как оттуда полетели молнии, файерболы, смерчи и прочие радости стихийной магии. К ним тут же добавилась природная магия эльфов, вампирская магия, а вдовесок и магия драконов. Небо от тяжести такого буйства магии даже изменило цвет. Не дожидаясь, когда эта масса смертельной энергии доберется до нас, я поставил на ее пути гигантскую Стену пепла, закрыв ею полнеба. Стало темно, и вскоре раздался грохот — это заклинания магов ударили в нее. Боль от Зова сразу отошла в сторону, так как мощь всех защитников города, обрушившаяся на меня, была колоссальна. Я почувствовал себя букашкой, на которую наступила лошадь. Собрав все силы, я вливал и вливал ману в Стену пепла, удерживая ее под атакой сотен заклинаний. Пока я обеспечивал нам защиту, Лич контратаковал.
Вокруг города внезапно заклубились тучи песка, прорывая хлипкую магическую защиту шатров и начиная рвать там все, что попадалось им на пути. Поскольку основная защита купола была сделана над городом, то многим магам пришлось прекратить атаку и заняться защитой беженцев. Как только я почувствовал уменьшение давления на стену, я начал сдвигать ее вперед, позволяя драконам планировать к земле, а не кружить в воздухе, дожидаясь окончания магического поединка.
«Каин, можешь мне помочь? — спросил Лич. — На меня перекинулось слишком много магов».
«Сейчас», — ответил я, занимаясь одновременно поддержкой гигантской Стены пепла и направляя полет драконов. Нам нужно было высадиться подальше от города, но в пределах его досягаемости для нового заклинания.
Поскольку Лич просто так помощи просить бы не стал, то я, с трудом удерживая Стену под натиском враждебных заклинаний, начал плести заклинание Град пепла. Когда оно было готово, я влил ману и вставил ключевую руну, запуская его. Полупрозрачный купол над городом ярко засиял, когда на него обрушились раскаленные хлопья пепла. Поскольку маны я влил в заклинание порядочно, то длилось оно около минуты, вызвав в некоторых местах даже прорыв купола. Из-под него потянулись первые тонкие струйки дыма.
«Спасибо», — пришла короткая мысль от Лича.
Очень скоро магам города стало не до нападения, и мы вдвоем с Затом начали наносить контрудары: я по городу, он по кольцу шатров. Выпады магов становились все более редкими и слабыми, и вскоре я убрал Стену пепла. Направив одну из дракониц вперед, я впитывал плащом те редкие заклинания, что летели в нас со стороны города. Как только у меня оказались развязаны руки, я разошелся. Купол засиял разными красками, а по внешнему кольцу города загуляли пылевые смерчи — там развлекался Лич. Я ухмыльнулся, увидев, как из города выехал большой отряд эльфов и попытался напасть на нас. Две Стены пепла и Горение заставили их отказаться от этого намерения.
Пострадавший отряд быстро восстановил порядок, и эльфы укрылись под защитным куполом.
«Должна же у магов когда-то кончиться магическая энергия? — подумал я. — Из-за проклятого Зова я не могу окружить город Мертвой Землей и сжимать ее каждый день, отвоевывая у эльфов территорию».
Выбрав подходящее место, я приказал драконам приземляться. Мне нужно было, до того как на нас нападут, восстановить в голове магическую фигуру для жертвоприношения и произнести заклинание. Я не был уверен, что Зов даст мне еще пару дней.
Только я подумал о Зове и перестал атаковать город, как снова пришла дикая боль, захлестнувшая сознание.
«Быстрее… — Я прокусил от боли губу. — Быстрее снижайтесь».
Услышав меня, драконы камнем упали вниз. Когда свист ветра в ушах прекратился, я понял — мы на месте. Быстро соскочив с драконицы, я приложил руку к земле и произнес заклинание Тление, превращая все вокруг в мертвый песок. Нужно было сделать резерв маны, которая будет накапливаться здесь каждый день.
«Каин, мне нужен доступ в твое сознание, — по общему каналу мыслесвязи сказал Лич. — Мне нужно знать, как перекинуть узы с тебя, когда ты уйдешь».
«Чего ради?! — рявкнул я, уже сев на землю и готовясь к созданию в голове магической фигуры. — Вы выбрали, на кого их повесить?»
«На Лича, — одновременно отозвались гончие и драконы. — Мы решили, что так будет лучше».
«А ты выдержишь Зов, Лич?» — спросил я, морщась от боли. Нужно было побыстрее закончить разговор и начать заклинание.
«Каин, — спокойно отозвался Лич, — мы все знаем, что с тобой происходит, поэтому просто поверь мне, я не буду тебе мешать. А Зов будут устранять драконы и гончие, пока я буду искать способ перевести узы на себя. Мы хотим после твоего ухода остаться в живых, ты ведь не против?»
«Помешаете — убью всех», — предупредил я.
Открыв им часть своего сознания, я приступил к заклинанию. Лич и правда был очень осторожен, все время, пока я готовился, я чувствовал его присутствие у себя в сознании, но к моей работе он и близко не подходил.
Я сидел, сжимая кулаки от раздражения и злости. Магическая фигура для жертвоприношения была готова, но Зов становился невыносимым, сбивая меня с прочтения заклинания и тем самым заставляя страдать еще сильнее. Свою злость я один раз выплеснул на войско, которое город выслал на мою поимку. Не знаю, на что они рассчитывали, выйдя из-под защитного колпака, но злость мою утолили. От отряда не осталось ничего, кроме кучек пепла.
Достав кинжал, я с размаху воткнул его в ногу. Вспышка боли заставила сидевшего рядом Лича закричать и откинуться на землю, а вот мне физическая боль принесла немного облегчения. Зов отступил, и я смог продолжить. Всю ночь я раз за разом протыкал себя кинжалом, чтобы боль от ран перекрывала Зов.
— Каин, у тебя проблемы, — внезапно сказал Лич.
— Я это и без тебя знаю! — рявкнул я. — Думаешь, от удовольствия тыкаю себя кинжалом?
— Ты не понял, — голос Лича был тих и бесстрастен. — В твоей голове, когда ты на секунду отключился от боли, я нашел обрывок воспоминания о твоей встрече с богиней. Сейчас я покажу его тебе.
Перед моими глазами предстала сцена ухода от богини, которую я прекрасно помнил и сам. Вот я развернулся и направился к туманному облаку, которое богиня сделала моим выходом в мир. Все было, как я и помнил, если бы не пролетевшие мысли богини. Они возникли у нее, когда она еще не прервала свою связь со мной. Видимо, привыкла за тысячелетия, что вблизи никого нет.
«Когда у меня будет Чаша, полная крови принесшего ее Рыцаря, я смогу, выпив ее, уничтожить богиню Жизни и стать единовластной повелительницей всех душ в этом мире. Только представить себе, миллионы поклоняющихся, тысячи жертвоприношений и духовных эманаций — и все это в мою честь. Осталось только дождаться возвращения Рыцаря. Столько тысячелетий ожиданий, и такая возможность закончить все. Иди, мой Рыцарь, и принеси мне свой мир», — вот какие мысли уловил Лич в моих воспоминаниях.
— Вот и верь после этого богиням, — зло усмехнулся я. — Хотя, в общем, я нечто подобное и подозревал. Правда, не такие крайности, как выпитая кровь, но не верил я в ее бескорыстие.
В принципе, это ничего не меняло, только оставалось понять, брать с собой всех и попытаться сражаться или позволить им остаться здесь.
— Ты не сможешь с ней сражаться не в ее мире, — хмуро отозвался Лич, услышавший мои мысли. — Если она с помощью Зова контролирует тебя здесь, то там, у нее, ты и подавно не сможешь ей противостоять.
— Не хуже тебя понимаю это, — прошипел я и в очередной раз вонзил кинжал себе в руку. — Заканчивай свои дела и выметайся из моей головы!
— Я нашел источник твоей связи с нами, дай нам еще несколько часов, — попросил Лич.
— У вас ровно столько времени, сколько мне понадобится до завершения заклинания, — скрипнул я зубами и вернулся к чтению заклинания.
Рассвет я встретил на земле, окруженный пятнами своей крови на мертвом песке и с наполовину законченным заклинанием.
— Каин, я закончил, — устало проговорил Лич.
— Тогда разберись с пришельцами, — ответил я, не отрываясь от составления заклинания. — Они летят к нам.
— Слушаюсь, — отозвался Лич и направился к драконам.
Я ощутил, что моя связь с ними ослабла. Хоть и я сейчас чувствовал их, легко ловил мыслеобмен между ними, но такой яркой, как раньше, она уже не была. Видимо, Лич действительно сумел перевести центр управления связью на себя.
«Каин!» — позвал меня Лич через несколько минут.
«Вернешься, оторву твою не в меру болтливую голову», — прорычал я, едва не сбившись.
«Летит всего один дракон, с той эльфийкой, которая была в твоих воспоминаниях», — хмуро отозвался тот, зная, что теперь мои слова были не пустым звуком.
Я сначала хотел на него наорать, но внезапно остановился. Кроме уничтожения города, унизившего меня, вторым моим желанием было разобраться, кто эта эльфийка из моих воспоминаний. Поскольку теперь я знал, что ухожу навсегда, то ничто не мешало мне поговорить с ней, тем более что она была одна.
«Приведи ее сюда, можешь вместе с драконом», — приказал я.
Лич ничуть не удивился, поскольку знал о моем желании не хуже меня — ночь в моей голове не прошла для него даром.
— Отвлечете его от заклинания, вам конец, — через какое-то время в стороне от меня раздался голос Лича.
Я открыл глаза и увидел приближавшуюся ко мне эльфийку и дракона в человеческом обличье, которому я в своих воспоминаниях пожимал руку.
— Кто ты? — спросил я эльфийку, не прерывая заклинание. — Мы знакомы? У меня сохранились обрывки воспоминаний, что я когда-то знал тебя. — Я перевел взгляд на дракона, одетого во все черное. — И тебя тоже.
Эльфийка сделала еще шаг вперед и подняла ко мне заплаканное лицо.
— Каин, прошу тебя, остановись. Неужели ты не помнишь меня и всего того, через что мы прошли, чтобы быть вместе? Ты столько лет искал меня, дрался со всем миром, чтобы меня найти, неужели все это исчезло и забыто?
Слова эльфийки стали пробуждать во мне те воспоминания, которые так старательно спрятала богиня. Но как только одно из них попыталось прорвать барьер, Зов хлестнул меня болью. У меня помутилось в голове, и я пошатнулся. Эльфийка заплакала и бросилась ко мне, но дорогу ей преградили гончие.
«Не трогайте ее», — приказал я мысленно, потому что рот мой был полон крови из прокушенной губы.
Эльфийка остановилась перед гончими и окинула взглядом мое израненное кинжалом тело.
— Каин, что с тобой? — Она посмотрела на меня своими большими глазами, полными слез. — Что ты с собой делаешь?
«Ответь ей», — приказал я Личу. Боль, вызываемая Зовом, от близости эльфийки стала невыносимой.
— Он не может говорить, — произнес Зат, — его сознание заполнено Зовом богини, а твои слова причиняют ему еще большую боль.
— Какой Зов? Какой богини? — растерянно спросила она.
Я закрыл глаза и попытался сосредоточиться на заклинании.
— Закончив заклинание, он умрет, — пояснил Лич.
— Нет! Это ведь неправда? Скажите, что это неправда!
— Это правда. Чем дольше он остается в этом мире, тем сильнее становится боль от Зова.
— Ал’лилель, он плетет нечто невообразимое, — внезапно раздался голос дракона. — Я не понимаю что, но это будет ужасно. Все магические потоки вокруг взбесились и устремлены на него. Что за заклинание он творит?
«Говори, Лич, пусть знают, я почти закончил». — Я открыл глаза.
— Ночь Живых Мертвецов, — тихо ответил Лич. — На один час восстанут все мертвые, что умерли со времен формирования этой земли.
Дракон прошипел что-то явно ругательное и бешено посмотрел на меня:
— Да ты знаешь, что творишь, вампир?! Ты с ума сошел?!
— Никто не сможет сказать, что опозорил Рыцаря Смерти, — едва слышно прошептал я, выплюнув сочащуюся кровь изо рта, — и остался после этого жить.
Дракон оглядел окружавших его существ, видимо прикидывая возможность напасть. Лич спокойно сказал:
— Как ты правильно заметил, здесь нет ни одного магического потока, который не был бы устремлен к Каину и подчинен ему. Так что ты не сможешь перевоплотиться или колдовать.
Дракон скрипнул зубами, но продолжил держать руку на эфесе меча.
— Я прикажу гончим разорвать тебя, если ты не вернешь руку на место, — буднично заметил Лич.
— Даалор, подчинись! — произнесла эльфийка, ее глаза внезапно стали абсолютно сухими.
— Он уничтожит всех, Ал’лилель, — зло ответил дракон. — Ты сама это поняла!
— Умерев, ты ничего не решишь, — произнесла она голосом, в котором была твердость металла.
Дракон удивленно посмотрел на нее, но руку с эфеса убрал.
Эльфийка спокойно посмотрела на меня и, пнув стоявшую у нее на пути гончую, сделала шаг ко мне. Лич и драконы удивленно отпрянули, столкнувшись с ее решительным взглядом. Гончие оскалились и приготовились напасть.
«Осталось несколько рун, пропустите», — приказал я.
Гончие нехотя расступились.
Эльфийка подошла ко мне и опустилась на колени. Затем взяла мои руки в свои и тихо запела. Она пела явно на эльфийском, но я почему-то понимал каждое слово. Вскоре я понял, что слышал эту песню раньше, поэтому-то так хорошо ее знаю. Эльфийка пела о том, как солнце всходит и каждый день приносит свет и нежность для влюбленных сердец, прогоняя печаль.
От ее песни боль становилась сильнее. Я торопливо вставил последнюю руну в заклинание, собираясь наполнить его до отказа маной. Возможно, именно это стало последней каплей — воспоминания, прорвав все барьеры, нахлынули на меня лавиной. Я замер от осознания того, кто я и что сейчас произойдет.
Еще раз прокусив губу, я попытался сдержать ману, рвущуюся в заклинание. Но получалось у меня слабо, магические потоки, которые я перевернул своим заклинанием, не давали мне остановиться. Я понял, что еще несколько минут — и заклинание сработает само, обратить его не смог бы никто. Боль от Зова не давала мне сосредоточиться, поэтому о том, чтобы остановить заклинание и подчинить себе магические потоки заново, речи не могло быть вообще.
«Зат, повторяй за мной, — мои мысли метнулись к нему быстрее молнии. — Любимая, я умру в любом случае, но ты можешь остановить заклинание и не дать богине завладеть мной», — я едва сдерживал бурлившую во мне силу.
Лич повторил слово в слово, пояснив эльфийке, что передает мои мысли. Дракон широко открыл глаза, а жена снова заплакала, сильнее стиснув мои руки.
— Нет, Каин! Нет!!! — закричала она, тряся меня.
Понимая, что если я потеряю контроль хоть на долю секунды, для города все закончится очень плачевно, я быстро перекинул свои мысли Личу.
— Ты должна взять кинжал с пояса и ударить его в сердце, — дрогнувшим голосом произнес он.
«Какая ирония, — кинул я ему ободряющую мысль. — Ты не находишь?»
«Ты точно ненормальный», — пришла от него мысль-усмешка, смешанная с искренним чувством уважения.
— Ал’лилель, он хочет, чтобы это сделала ты, он не может принять смерть от другого, — твердо произнес Лич. — Торопись, через несколько ударов сердца заклинание сработает. И все живое вокруг нас умрет.
Трясущимися руками любимая сняла у меня с пояса кинжал, подаренный гномами.
— Я не могу… не могу… — прошептала она, глядя на меня глазами, полными слез.
— Три удара… два… — отсчитывал Лич.
Заплакав, она стиснула кинжал двумя руками и, приставив к моему сердцу, надавила на него всем телом. Последнее, что я услышал, были ее плач и слова:
— Прости, любимый.
