Глава 12
– Отойди, – говорю я.
Фэй-Тун маячит чуть впереди. Он не отступил вместе с нами и теперь оказался на линии огня.
– Отойди, – глухо повторяю я, – ты нам меша…
Слово застревает в глотке.
Да и фраза утрачивает смысл.
Потому что Фэй-Тун бросается вперёд – прямо в облако смертельных снежинок!
Кэй-Ми испуганно вскрикивает. Фонарь в её руке дрожит, и луч уходит куда-то в пол, но мы всё равно отчётливо видим хахира – его фигура окутана красноватым сиянием.
Серебристые вихри бешено бьются об этот полупрозрачный ореол…
Но там, у «послушника» за спиной – уже нет «снежинок».
И мы все понимаем без слов.
С бесполезными винтовками наперевес бросаемся вслед за Фэй-Туном. Он идёт, ускоряя шаги. И с каждым его шагом – живое облако отступает.
У хахира получается!
С каждой секундой наши перспективы обретают смысл и реальность. Мы уходим от проклятой шахты!
Только слишком медленно…
Слишком мало осталось даже той абстракции, которая заменяет нам время…
Ожидание – худшая пытка.
Но все молчат – даже девчонки. Никто не пытается торопить хахира.
Фэй-Тун и сам прекрасно понимает. Он рвётся вперёд. Рвётся на пределе, выкладываясь без остатка. Я вижу, как пробивают красный ореол отдельные «снежинки». Как вонзаются в его тело…
Хахир вздрагивает.
Думаю, это больно.
Только ни боль, ни страх не могут его остановить.
Кентавр переходит с шага на рысь, а затем и вовсе пускается галопом. И мы мчимся вслед, не отставая даже на метр.
Пригибаемся.
Теперь у Фэй-Туна не хватает сил целиком удерживать облако. Он разрезает его, прокладывая путь, а «снежные» вихри летят у него над головой и плечами, обтекают с боков…
Я чувствую их дыхание. Они свистят, стальным холодом обдавая щёку. Иногда чиркают по рукаву, вырывая куски ткани.
Васька вскрикивает, отчаянно матерясь.
Его задело.
Но больше всего достается Фэй-Туну. Я вижу кровь у него на боках – красную, почти человеческую…
«Снежинки» вонзаются в него мириадами иголок. А он молчит. И с каждым мгновеньем, с каждым ударом сердца приближает нас к спасению.
Впереди светлеет!
Туннель скоро кончится. И проклятое облако тоже не бесконечно!
Мы это знаем. Верим в это, открывая в себе уже не второе, а третье дыхание!
До мурашек перед глазами, до рези в груди…
Свет становится ярче… Хотя какой-то он странный?
Некогда об этом думать.
Мы вырвались из «снежной» пелены!
Вот она, арка выхода – рядом!
Мы пролетаем её.
И едва успеваем притормозить у края пропасти.
Оттуда веет жаром. Там, внизу, озеро – яркое, пылающее. Целое озеро расплавленного металла!
И никакого моста над ним. Никакого способа перебраться на ту сторону – к тёмному отверстию туннеля в дальнем конце гигантского зала…
Лишь странные фиолетовые столбы неровно торчат из пылающего озера. Они натыканы беспорядочным частоколом. И даже на самый смелый взгляд не годятся для переправы…
– Снег! – вскрикивает Васька.
Я оборачиваюсь. Серебристые кристаллики вылетают из туннеля.
Мы отступаем, жмёмся к стенам на узком пятачке. А белёсые клубы роятся всё ближе и ближе…
– Что-то наш гриль запаздывает, – шепчет Дима.
Он прав. Пока мы топтались у края – давно пришло время проснуться Белому Огню. Проснуться и выжечь всю эту кристаллическую мерзость!
Но в туннеле до сих пор сумрачно и тихо.
– Сломалась шарманка? – мрачно предполагает Васька.
Снежные вихри тянутся к нам, как живые.
Лаг-Ни шепчет:
– Они нас не отпустят.
– Не каркай, дура, – ободряюще замечает Бинк.
Я кусаю губу.
Но больше ничего оптимистичного в голову не приходит.
Мы стоим, как примороженные. Облако кристалликов распухает, прижимая нас к обрыву.
Дальше отступать некуда.
Разве что сигать вниз, повторяя подвиг Терминатора…
Спиной я уже чувствую горячее дуновение огненной купели.
Оглядываюсь.
Богатый выбор. Снег или пламя?
Но первым выбор делает Фэй-Тун. Он бросается с обрыва. И приземляется копытами на два ближайших фиолетовых столба.
Я жду, что он рухнет.
Но хахир скачет дальше – по редкому частоколу, торчащему из расплавленного металла…
И, выждав секунду, мы бросаемся вслед.
Шаткие опоры кренятся, будто подрубленные деревья. Но каким-то чудом мы прыгаем с одного столба на другой.
Не падаем, а движемся вперёд – почти вопреки законам физики.
Подошвы обжигает. Дыхание перехватывает от изнуряющего жара. И удары сердца – словно молотки в висках…
Но спасительный карниз уже рядом.
Фэй-Тун достигает его, хрипло командует:
– Ложись!
Мы брякаемся на жесткие каменные плиты. И жмурим глаза от невыносимо яркой вспышки.
Низкий, бьющий по ушам гул…
Кажется, в этот раз всё длится дольше.
Зато когда мы поднимаем головы и оглядываемся – больше нет никаких «снежинок».
Только багровые отсветы снизу.
– Дезинфекция! – радостно сказал Васька.
Мы встали. А Фэй-Тун тяжело поднялся – будто теперь, когда опасность отступила, свинцовая ноша навалилась ему на плечи.
Я вздохнул.
Прорыв через облако дорого обошёлся хахиру. Грудь, плечи и лицо в кровоточащих ссадинах. А ещё невыносимая усталость читается в глазах…
Неудивительно. После такого…
Сможет он идти? Или лучше сделать короткий привал – хотя бы и здесь, над расплавленным озером?
Уточнить я не успел.
Фэй-Тун, пошатываясь, двинулся вперёд, в сумрачный коридор. Так, словно цель была близка – упоительно, маняще…
Мы осторожно ступали, вслушиваясь в эхо шагов.
Каменные двери в конце туннеля сами разъехались перед нами тяжелыми створками.
Едва их миновали, двери опять сомкнулись за спиной.
Новый коридор – светлее прежнего. А стены – составлены из движущихся блоков, украшенных геометрическими рельефами. Каждые несколько секунд они смещались с лёгким шелестом и складывались в новый узор.
Туннель кончился тупиком. Впереди – плита, украшенная загадочными символами. Знаки расположены без видимого порядка, но была в них какая-то странная, нечеловеческая гармония…
Мы не успели их изучить. Плита раскрылась диафрагмой.
Мы вошли в комнату, всю залитую ярким, будто солнечным светом.
Только солнца здесь нет. Как нет и окон.
Свет струился с потолка. А стены из полированного гранита празднично блестели.
– Вот мы и добрались… – шепчет Фэй-Тун, тяжело опускаясь на пол.
– Куда? – непонимающе выдавливает Дима.
Остальные понимают не больше.
– Где выход-то? – озабоченно спрашивает Васька.
Я озираюсь. В комнате нет и малейшего намёка на двери.
Но они должны быть!
Не зря же мы сюда топали, не зря рисковали… Ещё немного – и мы вырвемся из Гробницы, выдохнем её медицински стерильный воздух, оставим позади эти безупречные каменные плиты.
К чёрту, к дьяволу, к рыжему чубайсу – куда угодно!
Лишь бы оказаться снаружи!
Я решительно иду вперёд, ощупываю гладкую стену.
Она остаётся неизменной.
Не собирается отъезжать, раскрывая проход. Не превращается в зыбкий туман под моими ладонями.
Я оборачиваюсь к Фэй-Туну.
Он лежит на боку, закрыв глаза. Его смуглая кожа – теперь удивительно бледная.
Лаг-Ни испуганно склоняется над хахиром:
– Эй! Ты это брось!
Он открывает глаза. Обводит нас тусклым взглядом.
– Ты ничего не напутал? – тихо спрашивает Васька.
– Нет. Но дальше – вы сами…
– Что-то не очень получается.
– Ключ – внутри вас.
Мы хмуро переглядываемся. Конечно, у нас внутри много чего интересного… А в мозгах – вообще, разве что кентавр не валялся. Только как это важное оттуда выудить?
– Давайте попробуем вместе, – предлагает Васька.
Дима тоже идёт к стене. Наши ладони ложатся на каменную плиту.
– Думайте о чём-то приятном, – говорю я, – или мечтайте… Как там, на Ретане.
Воцаряется тишина.
Я закрываю глаза. Пытаюсь вспомнить тот день, когда мы с Илгой катались в имперском парке аттракционов… Погожий, весенний день… Смех детей… И поганая ухмылка Нух-Бода – там в Храме.
Чёрт!
Только не это!
Я трясу головой – хаотичная круговерть последних дней упорно вылазит сквозь самые расчудесные картины прошлого.
Открываю глаза.
Стена – без изменений. А Васька прислонился к ней и что-то бормочет под нос.
– Ну? И о чём ты мечтаешь? – хмуро спрашиваю я. – Надеюсь, о светлом и хорошем?
– Ага. Хорошо бы Нух-Бода подвесить за яйца!
– Грубо, – вмешивается Дима, – а я бы развёл его на «бабки». Поставил на «счётчик». И заставил бы взять кредит в валюте!
– Это жестоко!
– Ничего. Он бы у меня до конца дней отрабатывал гужевым транспортом!
– Хорошо, хоть не племенным жеребцом, – бурчу я.
– Лучше кобылой! – серьёзно предлагает Васька.
И я понимаю, что мы категорично отклоняемся куда-то не туда. Вместо светлых образов перед глазами маячит дурацкая картинка: Нух-Бод, катающий ребятишек в зоопарке.
Сочетание – настолько нелепое, что я начинаю кусать губы от смеха.
Стоп!
Этак мы до морковкина заговенья будем подбирать «ключи»!
Я в сердцах стучу кулаком по камню.
И испуганно отдергиваю руку.
Поверхность гранита вспыхивает – будто озаряется изнутри мириадами звёзд. Вспыхивает и гаснет.
Вместо неё – густая, чернильная темнота. Оттуда веет холодом. Хотя если присмотреться, можно разобрать вдали крохотные огоньки…
– Я не ошибся, – долетает голос Фэй-Туна.
Мы оборачиваемся.
На губах хахира играет улыбка.
– В чём не ошибся? – выдавливаю я.
– В вас.
Я качаю головой. И опускаюсь на пол – будто ноги внезапно ослабели:
– Это же не та дверь… не выход из Гробницы!
– Когда-то здесь прошёл Иб-Хебу.
Мы цепенеем – будто все страхи разом оживают в памяти. Кажется, что тьма впереди чутко прислушивается к нашему дыханию.
В этом безмолвии голос Фэй-Туна кажется нестерпимо громким и резким:
– Всё, что было раньше, – только подготовка. Главное – там!
Я вздыхаю:
– А что главное – войти и не вернуться? Ради чего?
– Чтоб потом в твою честь называли пирамиды, – кривится Дима.
Васька кивает:
– Мечтал бы я о карьере мумии – записался бы в фараоны!
Он прав. Чертовски прав!
Мы на такое не подписывались!
Я сердито всматриваюсь в тёмные зрачки Фэй-Туна:
– Кто ты вообще такой, чтобы решать за нас?
– Никто. Смиренный монах. У вас много вопросов, но самые главные ответы – не здесь, а впереди…
– К чёрту философию! – взрывается Дима. – Ты нас обманул. И с самого начала вёл в западню!
Взгляд хахира – устало-спокойный:
– Нет. Вы сами выбирали путь… А выход из Гробницы – в другой стене.
– Что?!
Дима торопливо бросается вправо.
– Не туда, – уточняет Фэй-Тун, – там – односторонний портал на вершину…
Капустин спотыкается. Теперь идёт влево.
Решительно хлопает ладонями по граниту. И круги расходятся стеной – как по водной глади.
Камень светлеет.
Трудно что-то за ним разобрать… Но я подхожу ближе и ясно улавливаю ароматы Долины.
Голос Фэй-Туна звучит за спиной:
– Вы можете идти налево. Прямо. Или направо. Только на самом деле путь – один. И он не снаружи. Путь – всегда внутри…
– Хорошо, – морщится Васька, – как-нибудь за кружкой пива мы подумаем над этими гениальными словами. А сейчас мы и лишней минуты не собираемся здесь торчать! Да и тебе, дружище, пора на свежий воздух… Эй, Лёха, помоги!
Он подступает к Фэй-Туну – вдвоём мы сможем его нести. Не очень долго и не очень далеко – но выход совсем рядом!
– Не надо, – тихо говорит хахир.
– Пустяки.
Я делаю шаг. Всматриваюсь в его глаза. И вдруг всё понимаю. Хрипло говорю Ваське:
– Не трогай его.
– Почему?
– Он хочет остаться здесь.
Лубенчиков каменеет лицом:
– Понятно.
Фэй-Тун опускает веки, будто ему тяжело смотреть на свет. Кажется, что он впал в забытьё.
На несколько секунд воцарилась тишина. Только Лаг-Ни тихо всхлипывала.
Но у нас нет времени на сантименты…
Интересно, выставили уже бандиты оцепление вокруг Пирамиды?
Я окинул товарищей взглядом:
– Если выберемся отсюда – куда дальше?
– Оптимальный вариант – захватить флаер – там, у устья Долины, – предложил Бинк.
– Устье хорошо охраняют, – почесал затылок Васька, – но можно рискнуть. Теперь, когда наёмники ещё заняты в Храме…
– Погодите, – вмешалась Лаг-Ни. – Вы что, собираетесь просто сбежать?
– Ну… вопрос интересный, – буркнул Лубенчиков.
Мы умолкли, хмуро рассматривая заплаканную девушку. И я твёрдо озвучил:
– Именно так, дорогая!
– А гражданские? Вы их бросите?
– А что им сделается? – хмыкнул Дима. – Они же сейчас в горах.
– Но ведь предатель тоже знает про убежище. И он приведёт туда бандитов!
– Потащатся в горы? Это вряд ли. Едва Гин-Малл сообразит, что нас нет в Долине, – исчезнет без лишнего шума! А остальные – ему до лампочки.
Я кивнул:
– Только так мы всех спасём!
– Не спасёте, – вдруг подал тихий голос Фэй-Тун.
Мы удивленно повернули головы. А кентавр объяснил спокойно, почти буднично:
– Хозяева дали Гин-Маллу точную инструкцию. У операции не должно остаться свидетелей.
Я поёжился, будто в комнате без сквозняков вдруг повеяло холодом.
Васька кашлянул. Дима насупил брови. А Бинк решительно махнул рукой:
– Чепуха! Кому нужна бойня? Глупо и грязно. Такого не утаишь!
– Никто и не будет утаивать. Муадиб пришлет комиссию…
– Комиссию?
– И на всю Галактику она объявит, как религиозные фанатики принесли в жертву двести пятьдесят душ…
– А потом сами совершили коллективное самоубийство, – мрачно подсказала Кэй-Ми.
– А разрушенный Храм? – криво усмехнулся Дима.
– Мало ли до чего можно дойти в припадке экстремизма…
Васька нервно хихикнул.
Я вздохнул и посмотрел вперёд – туда, где чернела пустота. «Ты можешь идти налево. Или направо. Но на самом деле путь один…»
Я опустил веки. И хрипло спросил:
– Фэй-Тун, помнишь, ты говорил… мы – твоя надежда?
– Да.
– Скажи, что там, в темноте?
– Око Зари.
Вот оно как…
Мы с Димой переглядываемся. Однажды в горах уже касались этой темы. И тогда получили совсем иной ответ.
К чёрту все тайны и недомолвки!
– Откуда тебе известно? Ты ведь – простой послушник, Фэй-Тун. Или кто ты на самом деле?
– Вы правы – смиренный послушник… Внутри я не изменился…
Мы ошарашенно смотрим на хахира.
А на его бледном лице проступают глубокие морщины. Так, будто теперь, на пороге вечного забытья, он стареет с каждым мгновеньем. Черты неузнаваемо заостряются…
Лаг-Ни вскрикивает:
– Ваша Святость! – бросается рядом на колени и берёт его слабую, покрытую дряблой кожей руку. – Ваша Святость, я… мы не знали…
– Хранитель Гробницы, – сухо констатирует Кэй-Ми, – Главный Страж.
– Не надо титулов. Я – всего лишь монах… который пытался следовать своему назначению…
Угу. А ещё он – тот «гений», который упрятал Око Зари в самом недоступном в Галактике месте. Настолько недоступном, что теперь даже ему не под силу выцарапать артефакт назад…
Наши взгляды встречаются. И я отвожу глаза.
Дима краснеет и бледнеет. Кажется, он вспомнил ту нашу первую встречу с «юным» хахиром…
Понятно, почему в Храме не ведали о таком послушнике. Они же не поднимали списки двухсотлетней давности…
Ваське наши терзания до лампочки. Он внимательно смотрит на Хранителя и с армейской прямотой уточняет:
– А что это за муйня – Око Зари? И чем оно нам поможет?
