Глава 8
«Забери мое сердце!»
– Андрей! Слышишь меня? Проснись!
Духов повернул голову и разлепил веки. Он лежал в убежище, на сшитом из шкур спальном мешке. Возле стен светились оранжевые комья, рядом сидел на корточках Отшельник. Увидев, что Андрей пошевелился, он облегченно выдохнул.
– Ну, наконец-то! А то я уже дурное начал думать, будто и не проснешься. Больше двадцати часов прошло.
«Ого!» – Андрей приподнялся на локтях, изумленно глядя на Отшельника.
– Спал, словно убитый, – продолжал хозяин жилища. – Не проснулся, даже когда я тебя внутрь перетаскивал.
– Простите, – выдавил Духов. Он все еще пребывал в растерянности.
Ему казалось, что он сомкнул веки и задремал не больше получаса назад. Неужели и впрямь прошло двадцать с лишним часов?
– Ничего, – улыбнулся Отшельник. – Главное, что ты отдохнул. А мы со Стеллой поговорили, – он тотчас стал серьезным, – и теперь у меня для тебя много новостей.
Андрей напрягся. По голосу хозяина убежища он понял, что услышит нечто очень важное.
– Как ты знаешь, моя девочка иногда видит будущее, – продолжил Отшельник. – Понемногу, словно листает книгу, и чтобы перевернуть очередную страницу, ей требуется время. После встречи с Пожирателем одной перевернутой страницей стало больше. Стелла узнала, что ты должен делать дальше, – он прервался, посмотрел на Духова.
«Ну же, – подумал тот, чувствуя, как в грудной клетке становится жарко. – Не тяните!»
– Тебе нужно вернуться в Степную Обитель и добраться до покоев Азэса-Покровителя. Там ты многое поймешь и найдешь дорогу, которая выведет тебя в твой мир.
– Как я это сделаю? – Андрей изо всех сил старался, чтобы в голосе не слышались нотки отчаяния. Получилось или нет – он так и не понял. – До Степной Обители ведь… – он не стал договаривать: все было ясно и так.
– Да, до нее очень далеко, – кивнул Отшельник. – И этот путь по Ползучему Бору придется проделать пешком.
– Значит, все пропало, – глухо пробормотал Андрей. – Одному мне не пройти и пары километров. До того, как вы меня нашли, я трижды чуть не погиб!
– Ты не пойдешь один, – тихо, но очень четко ответил Отшельник.
– Вы… со мной?.. – приугасшая надежда вновь стала разгораться.
«Это другое дело, – подумал Духов. – С Отшельником не пропаду».
Но хозяин жилища помотал головой.
– Нет, – сказал он. – Я останусь здесь. С тобой отправится только Стелла.
Андрей оторопел. Он изумленно глядел на Отшельника и пытался понять: шутит тот или серьезно. За все время, что Духов знал хозяина убежища, тот ни разу не пошутил. Значит, и сейчас…
– Но как же… – пролепетал Андрей. – Почему?..
– Стелла сказала, что все должно происходить именно так. Не объяснила почему, но я ей верю. Моя девочка знает, что говорит, и ты в этом тоже успел убедиться не единожды.
– Но вы… Неужели просто возьмете… и отпустите? Со мной…
Отшельник вздохнул, провел высохшей рукой по лохмам.
– Мне кажется, так будет лучше. Помнишь, я сказал тебе, что жду, когда Стелла превратится в Изверга и убьет меня? На самом деле, я не желаю этого, всем сердцем не желаю. Увидеть, что из моей бедной девочки исчезают последние капли человеческого… Я не хочу умирать так. Лучше остаться одному и не знать, когда Стелла окончательно станет монстром. К тому же мне все равно недолго мучиться. Сам видишь, как я приглянулся лающей болезни, – он грустно усмехнулся. – Так что вы отправляйтесь, а я останусь тут.
– Но почему вам не пойти с нами? Это будет гораздо лучше. И вы один не останетесь, и… – Андрей опустил глаза и смущенно договорил: – И я буду увереннее себя чувствовать. Я ведь ничего не знаю о Ползучем Боре. Без вас…
– Не переживай. Стелла будет подсказывать. Ее способности все сильнее, она не даст вам пропасть. Что до меня… – Отшельник покачал головой. – Я хотел бы отправиться с вами, но Стелла сказала, что не надо. Что в самый ответственный момент я помешаю, и тогда все насмарку. Не понимаю, что это означает, но не верить своей девочке не могу. Она знает, о чем говорит.
Было страшно. Душу обжигало чувство вины перед Отшельником. Но Андрей понимал, что все уже решено, что другого пути домой нет. А потому пробормотал:
– И когда мы должны отправляться?
– Как только Стелла проснется. Часов через пять.
…Это были одни из самых долгих часов в жизни Андрея. Он сидел на спальном мешке, смотрел на Отшельника, занятого обычными делами. Смотрел украдкой, чтобы хозяин жилища не заметил, – потому что чувствовал себя вором.
Наконец послышался глухой протяжный стон. Стелла проснулась. Отшельник скрылся в лазе, пару минут говорил с дочерью, потом вернулся и сказал:
– Вам пора собираться.
Он подошел к столу из широкой кости, уперся в серую шершавую поверхность ладонями, чуть повернул голову.
– Пообещай мне кое-что, – произнес хозяин жилища. – Одолжение. Напоследок.
– Конечно, – Андрей поднялся, чувствуя дрожь в ногах. – Что я должен сделать?
– Одну очень простую вещь, – Отшельник шевельнул бородой, что означало улыбку. – Не надо прощаний, слов, объятий и так далее. Сделай вид, что вы со Стеллой просто отправляетесь на «вылазку». Хорошо? Иначе я…
«…Не выдержу», – мысленно докончил Духов и тяжело сглотнул.
– Да, – выдавил он.
– Спасибо. А теперь пора приступать к сборам.
Отшельник подобрал мешок, на котором спал Андрей, и принялся набивать его посудой, припасами и инструментами. Себе хозяин убежища не оставил почти ничего.
– Отнеси наверх, приготовь все для Стеллы, – велел Отшельник, отдавая мешок Духову.
Тот вылез. Погрузил мешок на «сани», намазал полозья. Уселся возле лаза.
«Только бы не заплакать», – заклинал себя Андрей, чувствуя, как давит в горле.
Минут через пять Отшельник вытащил Стеллу. Девушка опять была без сознания. Хозяин жилища положил ее на «сани» и, жестом велев Духову подождать, скрылся под землей. Вернулся, держа зазубренный меч из кости.
– Вот, – сказал Отшельник и протянул оружие. – Пригодится. Вам идти несколько недель, тебе придется охотиться. Тварей не бойся: способности Стеллы защитят вас, даже когда моя девочка спит. Пока двигайтесь в сторону озера, из которого выбрался Пожиратель. Потом Стелла скажет, куда дальше. Вроде бы все, – он посмотрел Андрею в глаза. – Отправляйтесь.
Тот открыл рот, но вовремя вспомнил обещание. С трудом отвернулся и, толкая «сани», двинулся прочь.
* * *
Путь длился уже пятую неделю. По крайней мере, так говорила Стелла. Андрею же, потерявшему счет времени, казалось, что прошло не меньше года.
Еще он не мог отделаться от ощущения, что топчется на месте. Духов шел, шел и шел, а видел по-прежнему только уродливые исполины-деревья, пласты отравленной земли, синий светящийся туман.
И тварей. Ползучий Бор не спал никогда. Здесь постоянно кто-то кого-то ловил, убивал и пожирал. Поэтому вынужденный добывать пропитание Андрей вскоре и себя почувствовал монстром проклятого леса. Первые несколько попыток поймать на обед какое-нибудь существо закончились неудачей. Не столько из-за неловкости, сколько из-за страха и брезгливости. Однако когда припасы Отшельника кончились и пару суток пришлось поголодать, Духов заставил себя убить и разделать свой первый трофей – мясистый розовый конус на шипастых ножках-стеблях. Разумеется, следуя указаниям Стеллы.
Андрей понимал, что без дочери Отшельника не продержался бы в Ползучем Бору и часа. Он не раз твердил себе, что должен быть благодарен Стелле, но изуродованная девушка вызывала только отвращение и страх.
Духов боялся ее. Очень боялся. Каждый день он шел вперед, толкая перед собой «сани», и смотрел на дочь Отшельника. Та лежала, скрюченная от боли, хрипела, дергала головой, шевелила руками, разевала рот, таращила глаза. Еще не Изверг, но уже не человек… Она пугала гораздо больше, чем все твари Ползучего Бора вместе взятые.
Стелла продолжала меняться. На лапах, торчавших из раны в животе, появились короткие толстые пальцы. Культя почернела и покрылась шипами. Удлинились руки.
Приступы ярости стали чаще, дольше и страшнее. Они всегда начинались неожиданно. Стеллу выгибало, она начинала кричать и биться, вперялась в Андрея ненавидящим взглядом. Иногда в потоке бессвязных воплей можно было расслышать ругательства и проклятья. Духов в такие минуты закрывал глаза, стискивал зубы и, не сбавляя шаг, мысленно твердил одно-единственное слово: «Терпи!»
После приступов Стелла проваливалась в забытье, а Духова от пяток до макушки пронизывало чувство одиночества. Он останавливался – чаще всего возле ближайшего дерева или около пластов земли, если те создавали хорошее укрытие, – и позволял себе несколько часов сна. За недели пути Духов увидел немало кошмаров. Ему снились улицы родного города, по которым неслась стена красного дрожащего воздуха. Асфальт трескался, и ввысь устремлялись уродливые побеги Ползучего Бора, а из пустых окон, дверных проемов и колодцев выползали всевозможные твари. В другой раз Андрей увидел себя стоявшим возле зеркала. В прямоугольном куске стекла отражалось чудовище: облысевшее, костлявое, с разломанной грудной клеткой, из которой торчали блестящие от жира, ребристые хоботы. Духов кричал, чудовище ревело – яростно, словно Изверг.
Было еще много похожих и не менее жутких снов. Просыпался Андрей всегда одинаково – от низкого и протяжного стона дочери Отшельника. Духов разлеплял веки, приходил в себя, брался за «сани» и двигался дальше. Но перед этим немного подкреплялся и кормил Стеллу.
Последнее было пыткой и для Духова, и для девушки. Стоило дочери Отшельника проглотить хоть кусочек, как ее начинало рвать. Андрей видел ее мучения и боролся с позывами собственного желудка. И опять твердил себе: «Терпи!»
Как-то Духов поймал себя на мысли, что хотел бы посмотреться в зеркало. Он соскучился по своему отражению: по долговязому парню с копной каштановых волос, серыми глазами и широким носом. Но потом подумал, что увиденное вряд ли обрадует. Андрей не сомневался: сейчас он выглядит, как Отшельник, – обросший, грязный, исхудавший, одетый в хламиду из шкур тварей Ползучего Бора.
При воспоминаниях о хозяине убежища сердце сжимало болью. Андрей боролся со слезами и гадал, как там сейчас Отшельник. Жив ли?
Иногда Духову хотелось, чтобы Отшельник был еще жив. Иногда – наоборот. И он не знал, что лучше.
За недели пути Андрей успел убедиться, что способности Стеллы надежно укрывают их обоих от обитателей Ползучего Бора, и перестал бояться тварей. Конечно, они были жуткими, нелепыми, мерзкими, но не более того. Лишь дважды Духов почувствовал прежний ужас.
Первый раз случился через полторы недели после прощания с Отшельником. Тогда поблизости оказался Изверг. Чудовище передвигалось ползком, поскольку ноги, лишенные костей, сплелись в подобие толстой серой косицы, а из сросшихся стоп получилась костяная палица, усеянная шипами. На исчерченной жуткими шрамами спине вздулся горб. Верхней части головы не было – в черной дыре извивались темно-красные стебли. Нижняя челюсть разделялась надвое, словно жвала насекомого. Из глаз торчали пучки лиловых стебельков с розовыми огоньками на концах.
Тварь ползла к Андрею и Стелле. Духов чудом сдержал крик и подавил желание развернуть «сани» и броситься прочь. Он лишь остановился, трясясь, глядя на монстра и гадая, что будет дальше.
Дальше произошла жестокая сцена. Со всех сторон послышался стрекот, а потом Изверга окружили знакомые Андрею твари: мясистые капли на ножках. Пасти на спинах уже были раскрыты, и чудовища готовились атаковать. Изверг заревел, и шипастая палица, со свистом резанув воздух, врезалась в бок ближайшей твари. Та заскрежетала, а остальные кинулись на противника и разорвали его в считаные секунды.
Андрей потом долго еще слышал рев, писк, влажный хряск и чавканье. И неожиданно понял, что ему жалко Изверга. Тот ведь был человеком. Когда-то…
Второй раз он испугался, увидев Пожирателя. Тварь прошла в сотне метров. Похожая на гигантский шар перекати-поля, сплетенный из толстых красно-коричневых не то костей, не то стеблей, она шевелила сотнями отростков и светила множеством синих и зеленых шишек. Стелле стоило огромных усилий укрыть от монстра и себя, и Андрея. Чудовище удалилось, а Стелла не меньше десяти часов пребывала в беспамятстве. Духов сидел рядом, молился, чтобы она очнулась человеком, и чувствовал, как грызут его изнутри одиночество и отчаяние.
Андрей очень боялся сойти с ума. Этот страх появился еще в Степной Обители и становился все сильнее. Духов не сомневался, что два месяца в изувеченном мире, пусть и рожденном при помощи гипноза, не пройдут для рассудка даром. Он не раз думал: «Было бы здорово очнуться у Кагановского и ничего не помнить». Однако понимал, что эта надежда напрасна. Писатель отправил Духова сюда, чтобы тот узнал, как проживать события книги. А значит, не позволит ничего забыть.
К тому же до возвращения домой… Андрей понятия не имел, что еще ему предстоит пережить, прежде чем покинуть отравленную Чашу Жизни, и от этой мысли отчаяние вгрызалось в душу, точно червь-паразит.
Пятая неделя пути подходила к концу, когда Духов заметил, что деревья стали меньше.
– Верно, – подтвердила Стелла. Андрея передернуло: он так и не привык к тому, что дочь Отшельника может легко залезть ему в мысли. – Конец пути бли-изок. Скоро мы до-оберемся до окраины.
– Когда? – спросил Андрей, ускоряясь. С последнего привала прошло немало времени, он успел вымотаться, однако слова Стеллы ободрили и придали сил.
– Ско-оро, – ответила Стелла. – Готовься-а. Будет очень нелегко-о.
Ползучий Бор менялся с каждой тысячей шагов, оставленных за спиной. Духов почти бежал. Задыхался, морщился от боли в задубевших руках, но даже не думал останавливаться. Стелла лежала на боку, из горба доносилось урчание, костлявые плечи вздрагивали.
Исполинские стволы и стружки пористой земли остались позади. Теперь Андрея и Стеллу окружали десятиметровые изломанные побеги. Туман стал гуще – он поднимался и опадал.
Неожиданно Стелла вскрикнула, подняла руку. Незаживающие раны сочились розовым.
– Оста-анови, – велела девушка. – Пришло вре-емя.
Ее выгнуло. Урчание, доносившееся из горба, превратилось в рык.
«Пришло время», – эхом отозвалось в мозгу. Андрею стало страшно. Он понял, что это за время.
– По-одойди, – сказала Стелла. – Я должна тебя ви-идеть.
Духов послушно обошел «сани». Он дрожал. Зубы стучали так же часто, как сердце.
– Теперь все зависи-ит только от тебя, – Стелла с трудом перевернулась на спину. Скривилась от боли, когда из горба вновь донесся рык. – Если у тебя хватит решимо-ости, ты попадешь к обма-анщику. Если нет – все было зря. И ты поги-ибнешь.
От последней фразы Андрея качнуло. Ноги чуть не подогнулись. В груди стало жарко, точно в топке.
Стелла смотрела на него мутным взглядом. То ли копила силы, чтобы продолжить, то ли ждала.
– Что я должен делать? – хрипло спросил Андрей.
Дочь Отшельника улыбнулась. Грустно и… злорадно.
– Тебе придется уби-ить меня. Чем ско-орее, тем лучше.
Первые пару мгновений Духову казалось, что он ослышался. Потом Андрей встретился со Стеллой взглядом и понял: слух не подвел.
Тело само сделало шаг назад.
– При-идется, – повторила Стелла. – Ина-аче умрешь.
Продолжая пятиться, Духов замотал головой. Яростно, будто хотел вытрясти все мысли, возникшие после слов изувеченной девушки.
Убить ее?! Как?! И, главное, зачем?!
Нет. Он не сможет. Ни за что!
– Умре-ешь сам, – сказала Стелла, видимо, опять забравшись в голову Духова. – Тогда наш путь окажется напра-асен. Ты хо-очешь этого?
– Нет, – выдавил Андрей.
– Тогда набери-ись решимости. Ты до-олжен. Я про-ошу.
Судороги заставили ее скрючиться. Стелла затряслась, загудела. Черные черви выстрелили из волдырей на голове и затрепетали, будто на ветру. Потом неведомая сила словно столкнула ее с «саней». Дочь Отшельника упала на землю, наполовину скрывшись в тумане. Завизжала, стала биться. Духов, точно окаменев, смотрел на ее мучения.
Стелла превращалась в Изверга. В этом не было сомнений. Неизвестно, через какое время последние капли человеческого покинут это страшное, изломанное черной магией тело…
А потому надо бежать. До окраины Ползучего Бора недалеко, так что Андрей не заблудится. Правда, неизвестно, что будет потом. Но сейчас важнее другое.
«Бежать!» – подумал Духов, готовясь развернуться и броситься прочь от дочери Отшельника.
Визг Стеллы перешел в рык. Она перевернулась на бок и поползла к Духову. На лице застыла жуткая маска ненависти.
– Не с-смей убега-ать! – с трудом выдавила из себя Стелла. – Сам поги-ибнешь и меня погу-убишь! Этого хо-очешь, да?! С-с-слаба-ак! Нена-авижр-р-ра-а-а!
Она запрокинула голову, и из разинутого рта хлынул желтый поток. Потом дочь Отшельника стала кашлять и хрипеть.
Андрей смотрел на нее и задыхался.
– Про-ошу! – Стелла приподнялась и посмотрела на Духова почти по-человечески. – Времени все ме-еньше!
– Но я не могу! – Андрей не выдержал – заорал, подавшись вперед и сжав кулаки. Все внутри клокотало от ужаса. – Я не убийца!
Стелла покачала безобразной головой.
– Зна-ачит, все зря. Сейчас я переста-ану быть челове-еком. И убью тебя. Впрочем, даже если ты сможешь убе-ежать, все равно погибне-ешь. Фроны и Дымови-ики не дадут тебе добра-аться до Степной Обители. Без моего сердца все напра-асно…
«Без моего сердца… – мысленно повторил Андрей, не отрывая от Стеллы напряженного взгляда. Он был готов бежать в любую секунду. – Что это значит?»
– Мое сердце, – дочь Отшельника вновь прочитала его мысли. – Да. Ты до-олжен убить меня и забрать мое се-ердце. Оно помо-ожет. За-ащитит, когда нужно, и откро-оет дорогу к покоям обманщи-ика. Так должно быть. Но ты…
Она не договорила и снова забилась, скованная болью. Рык, доносившийся из горба, стал громче. Сам горб зашевелился, отчего ноздреватая корка покрылась трещинами. А потом с тошнотворным хлюпом наружу прорвались несколько черно-серых стеблей с шишками на концах. Шишки затрепетали, зачавкали, выпуская длинные жала. Острия смотрели на Андрея.
– Ты-ы оказался-а тру-услив, – с трудом выговорила Стелла. – Время на исходе, а ты… Трус-с-с! – она оскалилась, зашипела и поползла к Духову.
Тот вновь попятился, хватая ртом воздух. В разгоряченном мозгу стучали два слова: «забрать сердце». Андрей должен не просто убить Стеллу. Нужно еще…
«Поэтому она не хотела, чтобы Отшельник шел с нами, – понял Духов, глядя на девушку-Изверга. Та наступала, передвигаясь на тонких удлинившихся руках. – Она знала, что ее отец не позволил бы мне… Все знала. С самого начала. И Отшельник об этом говорил: она знает, что делать».
Стелла продвинулась еще на десяток метров и рухнула на землю. Закатила глаза, а из раскрытого рта донесся вой.
«Знает, – все повторял про себя Андрей. Он не мог отвести от Стеллы взгляд. Безумно хотел, но не мог. – Все, что она говорит, – правда. Значит, ничего не получится… Если… я не решусь…»
Стелла выла. Духов смотрел на нее и понимал, что этот приступ ярости не закончится. Точнее – закончится, но тогда дочь Отшельника перестанет быть человеком.
Ее отец не хотел, чтобы так случилось. И Стелла этого не желает. И Андрей тоже.
Значит…
«Господи», – Андрей всхлипнул и осторожно, боком, двинулся к «саням». Там лежал зазубренный меч из кости.
Один раз это оружие уже спасло Духову жизнь. И теперь вновь пришло его время.
«Помоги!» – чеканил про себя Андрей.
– Сде-елай это, – перестав выть, прохрипела Стелла. – У тебя-а не больше мину-уты.
Вскрик. Стелла вздрогнула, перевернулась на бок и задрала распухшую ногу. Под воспаленной кожей что-то шевелилось. Девушка опять закричала, и нога… взорвалась. Во все стороны брызнули кровь и ошметки плоти.
Духов охнул. Отпрянул, закрываясь руками. Выждав несколько секунд, он повернулся к Стелле. От изувеченной ноги осталась только кость. Но ее почти не было видно за множеством колючих зеленых щупалец.
– Про-ошу!!! – Стелла со стоном приподнялась на руках. – Убе-ей! Забери мое сердце! Оно горит! И до-олжно го-ореть! Если пога-аснет – поздно!
Вот и «сани». Вот и меч. Лежит рядом со спальным мешком.
Духов протянул руку. Взялся за оружие.
«Она знает, – повторял про себя Андрей. – Знает, что я из другого мира. Из настоящего. А здесь…»
Верно! Только об этом и надо думать! Все вокруг выдуманное! Гипноз!
А потому – не будет никакого убийства!
Верно!
Но почему тогда так трудно?!
Андрей стиснул зубы и поднял меч.
– Хо-орошо! – просипела Стелла. – У тебя-а получи-ится! Ты справи-ишься! А я-а помогу…
Она оскалилась и перевернулась на спину. Стебли с шишками, словно противясь этому, заволновались.
– Так бу-удет проще, – сказала Стелла. Дернула губами, пытаясь улыбнуться, и ее вырвало. – Но по-оспеши. Остались секунды.
Андрей встал рядом с дочерью Отшельника. Занес над ней меч. Острие смотрело точно в грудь Стеллы.
Нужно ударить. Один раз – и все закончится. Стелла хочет, чтобы все было именно так. Для этого она и отправилась к окраине Ползучего Бора.
Духов решился. Резко, на хриплом выдохе, опустил меч.
Лицо Стеллы исказилось яростью. Дочь Отшельника заверещала. Лапы, торчащие из раны в животе, обхватили меч. Острие замерло в паре сантиметров от груди девушки-Изверга. Костлявые удлинившиеся руки вцепились в плечи Андрея, стали сжимать с невероятной силой.
– Зако-ончи! – заклокотала Стелла, бешено вращая глазами. – Да-авай! Или умре-ешь!
Собрав остатки сил, Андрей налег на меч.
И услышал хруст…
Стелла вздрогнула, выгнулась. Хватка ослабла.
– Ты успе-ел, – это были ее последние слова.
Следующие несколько минут Андрей почти не помнил. Он не понимал, как ему удалось достать сердце Стеллы. Но раз достал, значит, вытащил меч и вскрыл дочери Отшельника грудную клетку. Руки делали все сами. Разум отключился.
Сердце он увидел сразу. Оно светилось желтым.
«Оно горит. И должно гореть. Если погаснет – поздно», – вспомнились слова Стеллы.
Потом светящийся комок оказался в руке Духова. Тот отошел от мертвой девушки и словно обезумел.
Грохнувшись на колени, Андрей стал орать. Драть глотку матом и бессвязными воплями. Кататься по земле, позабыв, что отравленный туман свободно льется в легкие. Колотить по ней ногами и биться головой. Он выл, лаял, визжал, хохотал. Кашлял, пару раз даже замирал в рвотных позывах, но из пустого желудка выходила только желчь. Затем вскочил, метнулся к «саням». Перевернул их пинком и, хромая, бросился куда глаза глядят. Замер, развернулся и завертелся, не переставая кричать и размахивать руками. Он проклинал себя, Отшельника, Стеллу, Фронов, Перлмара, Кагановского, Дымовиков, Бобылева и всех тварей Ползучего Бора. Андрею казалось, что о его преступлении известно в каждом уголке Вселенной. Он чувствовал со всех сторон потоки осуждения и ненависти. И чтобы защититься, ненавидел в ответ…
Когда ушли последние силы, Духов сел, сгорбился и заплакал.
Сердце – посмертный подарок Стеллы – лежало в его руке, чуть подрагивая и светясь.
* * *
«Вот и окраина», – Андрей, прячась за изломанным серым стволом, смотрел, как десятки фигур в защитных костюмах и клювастых шлемах машут топорами и работают пилами. Позади Шкурников неподвижной шеренгой стояли Дымовики, расхаживали Фроны. Еще дальше ждали своего часа шестиколесные повозки.
Путь занял не меньше трех часов. С собой Духов не взял ничего, кроме светящегося сердца Стеллы. Андрей не сомневался: оно и подсказало дорогу к окраине Ползучего Бора. Пока он шел, на плечи время от времени словно ложились легкие руки и подталкивали в нужном направлении.
«Все, как было и у Отшельника, – Духов вспомнил рассказ хозяина убежища. – Стелла помогает. Даже сейчас, когда ее нет».
Андрей стиснул зубы, борясь со слезами. Перед глазами снова возникла девушка. Но теперь именно девушка, а не побывавший в утробе Пожирателя урод. Стелла почему-то представлялась похожей на Шэрон, только повзрослевшей и похорошевшей. Может, такой она и была в действительности.
Наваждение исчезло. Духов еще раз оглядел Шкурников и покачал головой. Кому-то из них придется остаться возле Ползучего Бора навсегда – без защитной одежды и дыши-зелья. Иначе Андрею не попасть в Степную Обитель.
Об этом, скорее всего, тоже сказала Стелла: когда Духов добрался до окраины, то сразу понял, что предстоит сделать. Мысль просто возникла в голове. Сама собой появилась, из ниоткуда.
В первые минуты Андрей приказывал себе забыть об этом и найти другой способ, но все было бесполезно.
«Или так – или никак», – услышал он ответ собственного разума.
Пока что Духов даже не представлял, как заполучить костюм Шкурника. Наверняка придется драться. Но это привлечет внимание других Шкурников и, главное, Фронов. Те легко примут его за Изверга, оживят Дымовиков, и тогда Андрею конец.
«Ничего не получится, – он закусил губу, качнул головой. – Это невозможно».
«Не переживай. Все проще, чем кажется».
Услышав мысленный ответ, Духов передернул плечами. Все-таки жутко, когда в мысли проникает… кто-то.
Один из Шкурников, вооруженный длинной пилой, отошел от высохшего побега, согнулся и стал содрогаться от похожего на лай кашля. Прошла минута, другая, а Шкурник все мучился. Он выронил пилу, упал на колени, уперся в землю руками.
«Бедняга», – подумал Андрей.
Подумал и понял, что решил, кому придется остаться среди молодой поросли Ползучего Бора.
«Все верно, – опять возникло в голове. Но это были не его мысли. – Он мучается. Ждет, когда все закончится, и хочет уйти. Чем быстрее, тем лучше».
Шкурник все еще кашлял. Остальные – ни люди, ни Фроны – не обращали на него внимания. Значит, есть шанс подкрасться и притащить его сюда.
Андрей напрягся, чувствуя, как сердцебиение учащается.
«Не бойся. Не надо никого никуда тащить. Все гораздо проще. Тебе нужно лишь захотеть, чтобы он оказался здесь. Позови его. А сердце поможет».
Духов наморщил лоб. Сглотнул. Посмотрел на светящийся желтым комок, слегка сжатый пальцами. Удивительно, но тот не был скользким и холодным. Сердце Стеллы все еще трепетало, и по руке разливалось тепло.
«Позвать, – повторил про себя Андрей, поднимая глаза на кашляющего Шкурника. – Что ж…»
Приступ еще не кончился, но человек неожиданно поднял голову и, вздрагивая, на четвереньках направился к Духову.
«Вот видишь. Все совсем не сложно. И не вини себя: для него так будет лучше».
Вскоре Шкурник оказался рядом. Он перестал кашлять, но так и не поднялся с коленей.
«Теперь он должен отдать тебе одежду. Скажи ему об этом. Мысленно».
Андрей посмотрел на неподвижную получеловеческую-полуптичью фигуру и, четко проговаривая про себя каждое слово, отдал приказ.
Шкурник словно ожил и стал раздеваться. Под шлемом оказалось лицо мужчины лет сорока, худое и красное. Под слезящимися глазами синели большие мешки, подбородок заляпан кровью и гноем. Положив шлем в туман, Шкурник взялся за балахон. На руках его почти не осталось мышц, ребра отчетливо выделялись под синюшной кожей.
Духов смотрел на скупые, словно механические, движения Шкурника, и ему было страшно. Он чувствовал себя кем-то вроде Фронов – безжалостных чудовищ.
«Не надо. Это совсем не так, поверь. Просто иногда, чтобы избавить от мучений, нужно приблизить конец. Так было со мной, так будет с этим человеком, а потом и с этим миром. Он не настоящий, помни…»
– Хорошо, – одними губами ответил Андрей, принимая от Шкурника одежду.
Он торопливо, воровато оглядываясь, избавился от хламиды и стал натягивать штаны. Шкурник безучастно смотрел на него и вздрагивал – приближался новый приступ кашля.
«Вот и хорошо, – зазвучало в голове, когда Духов оделся. – Теперь спрячь сердце в шлеме. Дыши-зелье можешь выбросить, оно тебе не понадобится – сердце защитит гораздо лучше. Отправляйся к остальным Шкурникам и дождись Гудка».
* * *
Стёска закончилась примерно через два часа. Вооруженный пилой Андрей успел как следует вымотаться и, положив инструмент на плечо, направился к повозкам. Вместе с ним двигались десятки других Шкурников, и у Духова при их виде сжималось сердце от воспоминаний. Он не смог избавиться от этого чувства и в повозке, а когда вновь увидел в окошке гигантскую, чуть оплывшую серо-коричневую пирамиду из пяти колец, закружилась голова и к горлу подступили слезы.
«Месяц, – подумал Андрей, не отводя от исполинского строения взгляд. – Месяц это был мой дом…»
«Все хорошо. Не надо волноваться. Впереди тебя ждут несколько непростых и опасных часов. А потом – дом. Настоящий. Твой».
Повозки остановились. У Андрея подвело живот. Итак, он добрался до Степной Обители, но… что делать дальше? Как проникнуть в покои Азэса-Покровителя? Обманщика, как его упорно называла Стелла. И все-таки почему?..
«Ты поймешь, когда окажешься в его покоях. А пока тебе нужно попасть в саму Степную Обитель. Придется сражаться, но я помогу».
Андрей с трудом сглотнул. Шкурники один за другим освобождали повозку, пришло и его время выходить. Оказавшись под желтым небом, Духов хотел встать в хвосте очереди, но что-то заставило его снять шлем и направиться прямиком к главе погонщиков.
Бородавчатый Фрон приближался. По пути Андрей достал из «клюва» сердце Стеллы. Оно стало горячим и трепетало все сильнее.
Шкурники с недоумением и страхом смотрели на Духова. Глава погонщиков уже заметил его и зло прищурился. Очаг Умений загорелся.
«Как мне пройти мимо?» – в панике раздумывал Андрей, а ноги сами несли его к уродцу.
Тот каркнул. Воздух затрещал, и в руке Фрона зазмеилась плеть-огневуха.
«Не бойся. Я все сделаю. Ты только не останавливайся».
Когда до Фрона оставалось не больше десяти шагов, сердце Стеллы нагрелось так, что обожгло ладонь. Духов вскрикнул и неожиданно для себя вытянул руку.
– А ну стоять! – рявкнул Фрон, готовый взмахнуть плетью-огневухой.
Тут все и случилось. Сердце Стеллы дернулось, чуть не выскочив из пальцев. Яркая вспышка на пару мгновений ослепила Андрея. Он охнул, шагнул назад и услышал вой.
Когда зрение вернулось, Духов вновь увидел Фрона. Бородавчатый уродец выл и метался. Плеть-огневуха исчезла. Очаг Умений потемнел и съежился.
Запахло горелым. Фрон задымился, захрипел и грохнулся на колени. Покрытая бородавками кожа стала красной, пошла пузырями. Те лопались, расплескивая розовую полупрозрачную жижу.
Послышались резкие выкрики других Фронов. Засвистело – это ожили Дымовики. Несколько механических защитников двинулись к Андрею. Тот, задыхаясь от ужаса, стал пятиться.
«Все хорошо. Просто вытяни руку. Сердце – это оружие. Оно защитит».
Дрожа, Духов повиновался.
Новая вспышка. И сразу вслед за ней – грохот взрыва.
Криков стало больше. Наверху загудело.
«А теперь беги внутрь…»
Все еще плохо соображая, Андрей кинулся вперед. Трое Дымовиков преградили путь, но очередная вспышка уничтожила механических защитников.
Вот и тяжелая железная дверь. Вот и лестница, привинченная к стене. Сколько раз Духову пришлось подниматься и спускаться по ней? Точно не меньше полусотни. И сейчас вновь нужно наверх.
В последний раз…
«Правильно. У тебя все получится. Поднимайся».
