Книга: Пленник гибнущего мира
Назад: Глава 5 Встреча на торгашеском витке
Дальше: Глава 7 Отшельник и Стелла

Глава 6
Последний Портал

Он сидел в клетке уже несколько часов. Хотелось вытянуть ноги, но короб из толстых металлических прутьев был настолько мал, что не позволял даже этого. А уж встать или лечь…
Андрей вздохнул. Пошевелил плечами и сморщился от боли. Он все еще чувствовал хватку Дымовика. Там, в логове Столяра, механический защитник, повинуясь приказам погонщика, сцапал Духова и тащил до самой темницы. Двигался он необычайно быстро. Андрею приходилось бежать – и молиться, чтобы кости не затрещали под холодными железными пальцами.
Не затрещали. Но путь до крошечной клетушки все равно стал пыткой. А теперь Духов сидел едва ли не в позе зародыша и ждал. Чего? Он и сам не знал. Но не сомневался: наказание будет страшным.
Андрей совершил тяжкое преступление – убил Фрона. Представителя власти, как сказал тот погонщик на самоходе. Избранного Азэса-Покровителя.
Но он не чувствовал вины. Совсем. И ужаса от содеянного тоже. Битва с Фроном забрала все силы и чувства, и никогда прежде Андрей не ощущал себя настолько пустым.
«Главное – спас Шэрон», – в который раз подумал он.
Да, спас. Кульминация состоялась, впереди – развязка. Но сколько ее еще ждать? И что придется пережить, прежде чем он отправится домой?
Андрей не знал. Неизвестность должна была пугать, однако…
Вздохнув, он устроил затылок в промежутке между двумя прутьями. Клетка находилась в комнатке без окон, и со всех сторон наваливалась густая дегтярная тьма. Духов не видел даже собственных коленей, почти прижатых к груди.
Голова становилась все тяжелее. Андрей вспомнил, что не спал уже часов двадцать.
«Надо отдохнуть, – сказал он себе. – Неизвестно, сколько еще придется здесь просидеть».
Вновь пошевелив плечами, Духов закрыл глаза.
* * *
Он уже успел задремать, когда послышались шаги. Лязгнул замок, и в открывшуюся дверь хлынул поток света. Потом на пороге возникла громоздкая фигура Дымовика.
Андрей подобрался, чувствуя, как заколотилось сердце.
«Что-то будет», – возникло в голове.
А Дымовик, громыхая по железному полу, направился к нему.
Духов ждал, что механический защитник откроет клетку, позволит вылезти и распрямиться… Но нет: тот сцапал короб с пленником, развернулся и потопал к выходу.
В коридоре Андрей зажмурился – свет от слабых ламп после нескольких часов в темноте показался необычайно ярким. Потом проморгался, вытер слезы и огляделся.
Дымовик нес его по коридорам внешнего витка. Следом, хромая, спешил Фрон – кривоногий карлик с отвисшим до колен животом, острыми ушами и скособоченным носом, покрытым коростой. Навстречу шли вооруженные топорами и пилами Шкурники – видимо, пришло время очередной Стёски. На механического защитника и его живую ношу люди смотрели со смесью страха и сочувствия. Андрей тоже провожал их взглядом и понимал, что все они думают об одном: только бы никогда в жизни не оказаться на месте пленника.
Одно это должно было пугать, но Духов по-прежнему не ощущал страха. Только тошноту – та ворочалась в животе, вызванная голодом и кислым дымом, что вился вокруг механического защитника.
«Какого защитника? – подумал Андрей, мрачно усмехаясь. – Конвоира…»
Даже эта мысль не пробудила никаких чувств. Духов, сам не зная зачем, пытался расшевелить собственную душу. Но тщетно.
Стали спускаться по узкой железной лесенке. Затем последовали бесконечные повороты. Вправо-влево, влево-вправо… Так продолжалось не меньше получаса. Наконец Дымовик остановился возле небольшой металлической двери.
Фрон выступил вперед, встал к двери боком. Очаг Умений, похожий на небольшой рог, загорелся. Погонщик что-то произнес одними губами, и дверь открылась.
За ней оказался зал с большими, защищенными решеткой окнами. С потолка на цепи свисал крюк. Дальше, на нешироком возвышении стоял длинный, заваленный бумагами стол, за которым сидели трое Фронов.
«Это вроде зала суда, – догадался Андрей и посмотрел на уродцев. – А они судьи».
Дымовик прошел в середину зала и повесил клетку на крюк. Андрей, поняв, что и здесь ему не дадут освободиться от тесного короба, пришел в отчаяние. Руки, ноги, спина и зад ныли нестерпимо.
– Итак, – булькнул Фрон, сидящий в центре. Небольшое угловатое туловище укрывал плащ из черной блестящей материи. Мутные глазки безразлично пялились на Андрея. Кожа на раздутых, с лиловым отливом щеках влажно блестела. Кончик длинного крючковатого носа едва не касался выдающегося подбородка. – Нам предстоит рассмотреть дело. Этот Шкурник, – Фрон брезгливо скривился, – совершил ряд тягчайших преступлений. Огласите, пожалуйста, их перечень, – он повернулся к соседу слева.
Тот дернулся. Положил на стол короткую кривую лапу с тонкими узловатыми пальцами и придвинул к себе лист серой бумаги. Склонил безухую голову и, картавя, стал читать:
– Во-пегвых, он пытался помешать сделке Фгона Столяга с двумя жителями внешнего витка, котогые, на совегшенно законных основаниях, намегевались пгодать означенному Фгону свою племянницу, котогую были не в состоянии содегжать. Во-втогых, когда пгеступнику не удалось согвать сделку, он гешил…
И так далее. Уродец обвинял Духова в «незаконном проникновении в кельи милосердия», «попытке хищения собственности Фрона Столяра» – под «собственностью» он подразумевал Шэрон. И, наконец, в «коварном убийстве представителя власти внешнего витка».
Закончив, Фрон поднял башку и поглядел на Андрея. Костистая, с выдающимися скулами, рожа исказилась от ненависти.
– Шкурник… – заговорил третий Фрон. Он поднялся и, хромая, вышел из-за стола. Широкое туловище клонилось вправо, длинные костлявые руки безжизненно висели. Левую половину лица закрывала зеленая ноздреватая опухоль. Она едва не срасталась с Очагом Умений, похожим на грушу. – Признаешь ли ты, что совершил все вышеперечисленное?
– Я-а… – Андрей растерялся. Меньше всего он ждал, что придется говорить.
– Отвечай! – повысил голос картавый.
«Скажу все как есть», – решил Духов.
Он вновь попробовал устроиться хоть немного удобнее, но лишь раскачал клетку. И заговорил:
– Я только хотел, чтобы у девочки Шэрон все было хорошо. Вы не представляете, что ей пришлось пережить. Когда на Степную Обитель напал Пожиратель, она потеряла мать и отца, которых очень любила…
– Нас не интересует, кто что пережил и кто кого любил! – с раздражением прервал Фрон, сидящий в центре. – Тебе задали вопрос. И ты обязан дать ответ. Вот и все.
– Хорошо, – сказал Андрей, глядя на уродца. Наконец-то он почувствовал – злость. – Я все признаю. Но я не хотел убивать. И никакое это не «ковагное убийство», – он передразнил картавого Фрона, тот затрясся от ярости. – Я защищался. Столяр хотел сжечь меня. Кинул шар красного пламени, я загородился зеркалом. Шар отразился и угодил в Столяра. Это случайность. Если бы он дал нам с Шэрон уйти, ничего бы не произошло…
– А почему Столяр должен был дать вам уйти? – холодно поинтересовался тот Фрон, что вышел из-за стола. – Девчонка – его собственность. Ты хотел ее украсть. Это он защищался.
– Знаете, что он хотел сделать с Шэрон?! – Духов не выдержал – заорал: – Вы хоть раз видели попрошаек из келий милосердия?! Видели, во что ваш Столяр превращает детей?! В уродов! В калек с протезами вместо рук и ног!
– Кельи милосердия принадлежат… – Фрон помедлил, пожевал губами, – принадлежали Столяру. И все их обитатели – тоже его собственность. И он вправе был делать с ними все, что считал нужным. Если бы не Столяр, эти дети не имели бы крыши над головой и один за другим дохли бы от голода. А так у них были и жилье, и пища. А те… гм… изменения, которым подвергал детей Столяр, – всего лишь плата за его милосердие. Не мог же он просто содержать дюжину дармоедов, они должны приносить хоть какую-то пользу. А чтобы пользы было больше, Столяр придавал своим подопечным соответствующий товарный вид.
– Товарный вид?! – с горечью переспросил Андрей. – По-вашему, отрезать ребенку ногу, заменить глаз стекляшкой на пружине, сломать спину или зашить рот – значит придать товарный вид?!
Фрон хотел ответить, но тут встал другой судья – тот, что сидел по центру.
– Вам не кажется, – прищурившись, тихо проговорил он, – что рассмотрение дела зашло куда-то не туда?.. Перед нами клетка с убийцей. Доказывать ничего не требуется, поскольку взяли его на месте преступления. А мы вместо того, чтобы просто огласить приговор, пустились в рассуждения и, скажу больше, начали оправдываться. И перед кем?! Перед преступником! Не человеком, а существом, которому место в одном ряду с Гнильцами, Извергами и Пожирателями! Это нелепо и должно быть прекращено сейчас же!
Двое других судей отозвались одобрительным бормотанием. Андрей уперся затылком в прутья и зло усмехнулся. Другого он и не ждал. Кто он такой, чтобы заставить представителей власти «пуститься в рассуждения и начать оправдываться»? Приговор был готов уже в тот момент, когда Столяр – монстр, искалечивший дюжину детей, – превратился в обугленную статую. А суд – это игра. Точнее, пир. Фроны ведь любят лакомиться страхом, болью и отчаянием.
Только вот Андрей не доставил им такой радости. В душе по-прежнему было пусто, и это злило уродцев. Они наверняка рассчитывали, что человечек в клетке будет биться, кричать, оправдываться, умолять о пощаде, обливаясь слезами…
«Это ваше место в одном ряду с Гнильцами, Извергами и Пожирателями!» – подумал Духов, брезгливо глядя на три безобразные фигуры.
– А потому, – продолжил Фрон, – пора приступать к оглашению и исполнению приговора.
Он шлепнул лапой по столу, подтянул к себе бумагу и объявил:
– Поскольку вина подсудимого полностью доказана, суд решил приговорить его к высшей мере – Последнему Порталу.
«Последний Портал?» – Андрей поднял брови, наморщил лоб. Где-то он уже слышал это словосочетание.
Точно… Во время нападения Пожирателя, Фрон-погонщик, оставшись без Дымовиков, перетрусил и убежал за подмогой. А перед этим запретил людям отступать.
«Тех, кто ослушается, ждет Последний Портал», – зазвучал в голове мерзкий голос Фрона.
Тогда Андрею так и не удалось «вспомнить», что такое Последний Портал. Сейчас…
Краник с ложными воспоминаниями открылся.
Последний Портал был самым страшным наказанием. Дорогой без возврата. Умения Фронов создавали магический проход, который переносил осужденного в самое сердце Ползучего Бора, и порожденный Волной Безумия лес сжирал его, лишенного оружия, защитной одежды и пропитания.
«Вот так просто, – подумал Андрей, когда поток «воспоминаний» иссяк. – И не надо ни ломать костей, ни резать, ни жечь, ни хлестать плетями-огневухами. Просто забросить человека туда, откуда он не выберется».
И теперь это предстояло ему. Но… По-прежнему не было ни страха, ни отчаяния.
Судьи не сводили с Духова глазок. Наверняка ждали, что тот, услышав приговор, впадет в истерику и примется умолять о пощаде…
«Нет уж, – мысленно обратился к Фронам Андрей. – Перебьетесь».
Он ощущал только нетерпение. А все потому, что не считал Последний Портал приговором. Умения создадут магический проход, но он перенесет Духова не в проклятый лес… А домой.
Домой!
«Все верно, – продолжал размышлять Андрей. – Я спас Шэрон, как требовал сюжет Кагановского. И пускай счастливого финала у истории не будет – это уже прихоть писателя, тут ничего не поделаешь, – главное, что она закончится! А я выйду из гипноза!»
– Приговор будет приведен в исполнение немедленно, – объявил один из Фронов.
Все трое судей встали. Приблизились к клетке. Взялись за руки, и Очаги Умений загорелись.
– Позволь сказать тебе еще кое-что. На прощание, – Фрон, огласивший приговор, поднял глаза и со злорадством посмотрел на Андрея. – Насколько мы поняли, эта девчонка тебе небезразлична. Да, ты можешь считать, что защитил ее. Она не будет жить в кельях милосердия вместе с попрошайками. Мы отправим ее на внутренние витки – в один из борделей. Девчонка довольно смазливая. Пока маленькая, поработает служанкой, а как подрастет, – он захихикал, – сможет приносить неплохую прибыль.
Все внутри Духова обожгло злостью. Фроны почувствовали это и рассмеялись.
«Твари! – Андрей с силой вцепился в прутья решетки. – Скоты!»
Уродцы прекратили злорадствовать. Встав теснее, они принялись бормотать заклинания. Воздух под клеткой задрожал. Заискрился. Послышался треск.
Фроны бормотали все громче и быстрее. Очаги Умений стали почти белыми. Словно раскалились.
Искры под клеткой закружились и вскоре слились в светящуюся воронку. Она росла, а клетка начала раскачиваться. Андрей почувствовал, что его засасывает.
Резкий выкрик Фронов.
Лязг.
Клетка сорвалась с цепи и полетела в Последний Портал.
* * *
Ослепшего от яркого света Андрея мотало из стороны в сторону. Переворачивало, отчего он то и дело бился о прутья клетки. В ушах свистело. Дыхание перехватывало. Никак не удавалось сделать полноценный вдох.
Внезапно клетка исчезла. Духова перевернуло еще несколько раз. Потом он замер, несильно приложившись животом обо что-то прохладное и пружинящее.
Стало холодно. Андрей повел плечами и понял, что лишился одежды.
«Странно», – он подождал, пока утихнет гул в голове, и разлепил веки.
Туман. Синий, светящийся. Со всех сторон.
Андрей ахнул. Вскочил на четвереньки и огляделся.
«Только не это!» – звякнуло в голове.
Его окружал Ползучий Бор. Причем не окраина с жалкими побегами пяти метров в вышину. Андрей попал в самое сердце проклятого леса – как ему и обещали Фроны. По отравленной, превратившейся в губку земле стелились светящиеся потоки синего тумана. Сама земля целыми пластами задиралась вверх, точно гигантские пористые стружки, и под ними светились, пульсировали и чавкали лужи желтой и зеленой слизи.
Андрей всхлипнул. Вскочил, продолжая осматриваться.
Справа высился исполинский ствол с гладкой темно-серой шкурой. В него, образуя подобие огромной беседки, врастали несколько деревьев поменьше. Ветви-щупальца невероятной толщины – понадобилось бы человек пять, чтобы обхватить каждое, – извиваясь, тянулись во все стороны. С них свисали коричневые отростки с отверстиями на концах. Время от времени отростки вздрагивали и чавкали, будто живые. Верхушка дерева терялась за переплетением ветвей, которые образовывали сплошной навес примерно в сотне метров над землей.
Шагах в сорока росло другое дерево, не меньше первого. Ствол был изуродован здоровенным черным наростом с десятками овальных дырок. Рядом торчал особенно большой пласт земли, из-под которого расползалось несколько мясистых красно-коричневых стеблей.
Стуча зубами, Андрей попятился. Его колотило. Возможно, от холода. Возможно, от страха.
Смешанного с непониманием и отчаянием…
Спина почувствовала преграду. Мягкую и прохладную. Духов заорал, отскочил. Обернулся и увидел задранный кверху кусок земли. Опасности не было.
Но испуг все крепчал. Сердце колотилось так, что вздрагивала грудная клетка. А разум… Словно невидимая и сильная рука расшатывала его, как маятник. Воздух с трудом проникал в легкие.
«Отравленный воздух!» – подумал Андрей. Он вытаращился и задержал дыхание, зажав рот ладонью. Лишь через несколько секунд до него дошло, что не дышать не получится.
Духов убрал руку от лица и зачем-то прикрылся. Взгляд продолжал шарить по сторонам.
Невдалеке земля вспучивалась, образуя большой бугор, рядом с которым булькала лужа бурой жижи. Возле нее Андрей увидел трех странных созданий. Каплевидные, бугристые туловища, розовые и блестящие, держались на длинных и невероятно тонких, усеянных светящимися шишечками лапках. Конечностей у каждого существа было не меньше десяти.
Духов лихорадочно облизнул губы. Отвернулся и повалился на колени. Он находился в Ползучем Бору не больше пяти минут, однако увиденного оказалось достаточно, чтобы лишиться последних сил. В животе склизким комком ворочалась тошнота. С каждой секундой все сильнее…
Андрей не выдержал. Раскорячился на четвереньках, вытаращил глаза и разинул рот. Внутри все сжалось, но из пустого желудка не вышло ничего. Только во рту загорчило.
Несколько раз сплюнув, Духов распрямился. Уставился вперед невидящим взглядом и понял, что готов задать себе главный вопрос…
Почему?
Почему он не вернулся в жилище Кагановского? Почему опять не вышел из гипноза? Почему оказался в самом сердце Ползучего Бора?
Андрей ведь спас Шэрон от Столяра. Спас! Но вместо дома оказался в проклятом лесу. Почему?
– Почему?! – завопил он, колотя по мягкой, пружинящей земле кулаками. – Что не так?! Что опять не так?! Сколько можно?! А-а-а-а!!!
Андрей кричал, не щадя глотки. Внутри бились злость и отчаяние. Они копились очень давно. С тех самых пор, как Духов не вернулся домой после первого Сновременья. И теперь рвались наружу, подобно гною из дозревшего нарыва.
Не переставая орать и размахивать руками, он повалился на бок. Стал лягаться, отгоняя клочья синего тумана. Потом закашлялся и, вновь поддавшись дрожи, начал успокаиваться. Всхлипывая, съежился до позы зародыша…
Стрекот заставил его замереть. Звуки были очень знакомыми. Точно так же стрекотал Гнилец, появившийся в его келье после первой Стёски.
Вернувшись на четвереньки, Андрей дополз до загнутого кверху пласта земли. Выглянул и разинул рот.
Стрекотали те существа, что возились у бурой лужи. С ними что-то происходило. Туловища-капли раздулись и дрожали. Одна тварь припала к земле. Вдоль спины протянулась темно-красная полоса. Будто шрам. Существо заскрипело. Выпрямилось, чавкнуло – и шрам раскрылся, обнажая тонкие и острые, загнутые вниз зубы. Вскоре пасти появились и у двух других.
«Это нехорошо, – подумал Андрей, напряженно глядя на чудищ. Стрекот становился громче. Твари словно переговаривались. – Мотать надо отсюда».
Духов шевельнулся. Существа засвистели и повернулись к нему. Светящиеся шишечки на тонких лапках замигали. Сами конечности напружинились. Твари готовились к броску.
Андрей огляделся в поисках хоть какого-нибудь оружия. Бесполезно. Даже если поблизости и валялась палка или камень, все укрывал туман. Оставалось только убегать. И молиться, чтобы чудовища оказались недостаточно быстрыми.
Ближайшая тварь завизжала. Вновь припала к земле. Потом оттолкнулась и одним прыжком преодолела добрых тридцать метров. Стремительно перебирая лапками, она приблизилась к Духову. Наклонила туловище и раскрыла пасть. Из промежутка между клыками выстрелили пять язычков.
Вскрикнув, Андрей плюхнулся на задницу и стал отползать. Спустя мгновение рядом застыли две другие твари.
Трясясь, Духов переводил взгляд с одного монстра на другого. Он ощущал себя добычей. Мясом для огромных зубастых пастей на ножках.
Это был конец. Убегать и, тем более, драться бесполезно. Оставалось только ждать, когда твари нападут.
И Андрей ждал. Когда они кинутся? Сейчас? Нет, не кинулись. Подарили еще несколько мгновений жизни.
Жизни?
Нет: полного ужаса существования…
…Вой. Резкий, басовитый. За спиной.
Твари тут же подобрались. Андрей напрягся и зажмурился. Приготовился к боли. Тело заныло от ожидания…
Но существа не нападали. Они снова принялись стрекотать.
Разлепив веки, Духов увидел, что чудища закрыли пасти. Прижимаясь к земле, они отползали в сторону лужи.
За спиной опять взвыло неведомое существо. Андрей медленно повернул голову и понял, откуда доносится вой – из-под огромного пласта земли в полусотне шагов. Красно-коричневые стебли пришли в движение. Они извивались, вздрагивали, ощупывали землю. Будто искали что-то.
«Кого-то», – Духов перевел взгляд на трех монстров. Те продолжали отступать. Мясистые розовые капли словно скользили по синему полотну тумана.
Новая волна воя заставила вздрогнуть.
Андрей перевернулся на корточки. Прижался к загнутому кверху куску земли.
И вовремя. Потому что спустя секунду красно-коричневые стебли с невероятной скоростью устремились вперед. Шесть или семь толстых хлыстов стегнули по земле. Твари-капли ответили стрекотом.
Стебли завозились. Каждый заканчивался закругленным уплощением с десятками кривых зазубренных шипов. И сейчас жуткие конечности сновали по земле и разгоняли туман в поисках добычи.
Которой вполне мог оказаться и Андрей…
«Убегать надо», – он осторожно выпрямился и огляделся.
Куда убегать? Вправо? Влево? Или к клокочущей луже бурой жижи?
Додумать Духов не успел.
Стебли взметнулись вверх и опять хлестнули по земле. Одно попало в существо на тонких лапках. Зазубренные шипы пронзили каплевидное тело. Тварь заверещала. Задергалась в попытках освободиться.
Тщетно. Стебель уже увлекал ее к огромному пласту земли, из-под которого доносился рокочущий вой.
Два оставшихся монстра выпрямились. Наверняка хотели совершить еще один тридцатиметровый прыжок, но…
Стебли вновь ударили. И зацепили обеих тварей.
Скрежет. Верещание. Визг.
Отростки приподнялись над землей и стали удаляться. Пришпиленные к шипастым концам твари мотались в воздухе. Дергали лапами и скрипели.
Не прошло и минуты, как стебли втянулись под пласт земли. Вой сменился хрустом и чавканьем. Потом вверх ударили несколько темно-красных струй, и все стихло.
Духов икнул, закрыл глаза. Знобило. В животе поселилась дурнота, мысли путались. Ясно Андрей понимал лишь одно: он жив.
Но надолго ли?
Он находился в самом сердце Ползучего Бора. Голый и безоружный. Лишенный спасительного дыши-зелья и пей-еды. Окруженный неведомыми тварями, способными лишь жрать тех, кто слабее. Сколько он протянет в этом адском месте?
Страшно было даже подумать.
Имелся и другой вопрос: что делать теперь?
Идти?
Куда?
Да и зачем?
Последний Портал забросил Андрея очень далеко. Он не сомневался, что до Степной Обители тысячи тысяч шагов. Даже если он выберет правильное направление, добраться до убежища нереально. И не потому, что далеко. Просто идти придется сквозь ужасы Ползучего Бора.
Он пробыл здесь не больше получаса и уже едва не погиб. Спастись помогла случайность. Вряд ли проклятый лес будет и дальше баловать подобными «случайностями». Андрей стал покойником, едва вдохнул отравленного воздуха. Пора это признать. А раз так – не лучше ли…
– Не лучше, – шепотом оборвал Духов сам себя, поняв, что не желает сидеть и ждать конца. Пускай он обречен. Но надо идти – хотя бы для того, чтобы что-то делать…
Андрей вздохнул и огляделся. Куда направиться? Назад? Нет, там под пластом пористой земли прячется существо с шипастыми щупальцами, способное за считаные мгновения сожрать трех далеко не маленьких тварей. Может, оно вновь проголодалось, и если Духов подойдет – станет очередной добычей.
К булькающей луже бурой жижи приближаться тоже не хотелось. Поэтому Андрей пошел вправо. Там и местность была ровнее – значит, меньше шансов напороться на какую-нибудь тварь – и… Духов не понимал, но что-то словно тянуло именно в ту сторону.
Первые несколько шагов он сделал крадучись. Ничего страшного не происходило: никто не завывал, не верещал, не скрежетал. И, тем более, не выскочил. Однако Андрей все равно был напряжен.
В желудке по-прежнему ворочалась тошнота. Озноб тоже не проходил. Ноги подгибались. А взгляд шарил из стороны в сторону.
Пейзаж не менялся. Духова окружали все те же огромные стружки отравленной земли, о которые терлись светящиеся клочья синего тумана, и гигантские деревья с изогнутыми и переплетенными ветвями. Некоторые стволы срастались, образуя подобие высоких ребристых арок. Скользкую серую кору облепляли бесформенные лохмотья плесени, окруженные оранжевым, желтым, зеленым или красным сиянием. С ветвей свисали темные отростки разной длины и толщины. Некоторые шевелились и чавкали. Андрей в такие моменты сжимался и останавливался, готовый броситься на землю.
Но опасности не было. Только это не радовало – наоборот: настораживало. Ведь затишье не могло длиться вечно.
И Андрей убедился в этом очень скоро. Он подходил к очередному дереву, когда сверху шлепнулся черный блестящий ком величиной с приличный валун.
Духов чудом сдержал вскрик. Отскочил и юркнул за ближайший пласт земли. Съежился и услышал, как нечто стало чавкать. От одного этого усилилась тошнота. Застучали зубы. Андрей стиснул челюсти, боясь, что даже такой звук может выдать его.
Существо заурчало. Послышалось хлюпанье.
Опустившись на четвереньки, Андрей осторожно выглянул из засады.
Ком вздрагивал метрах в пяти. Глянцевая поверхность пузырилась.
Так продолжалось минуты две. Потом черный студень словно взорвался: во все стороны метнулись тонкие клейкие нити. За несколько мгновений они прилепились к земле и стволам деревьев, образовав подобие паутины. Почти тут же рядом шлепнулись еще семь комьев. Они взрывались один за другим, и черная сеть увеличивалась.
«Ловушка, – понял Андрей, с дрожью глядя на скользкое кружево. – Но для кого?»
Ответ не заставил долго ждать. Тишину прорезал булькающий рев. Показались четыре странных существа. Огромные головы, похожие на человеческие черепа, держались на трех жилистых суставчатых лапах с длинными пальцами. На покрытых чем-то вроде мха затылках шевелились серые трубчатые отростки. В глазницах горел оранжевый огонь. Из зубастых пастей то и дело показывались длинные черные языки с шипами по краям.
Твари приближались. Духов окоченел, ожидая, что они кинутся на него. Но нет. Монстры пронеслись мимо. И один за другим, не замечая и не чувствуя опасности, впечатались в черную паутину.
Зарычали. Стали дергаться, биться. Но лишь еще больше запутывались.
Сверху громыхнуло. Под навесом из ветвей-щупалец прокатился тяжелый стон. Андрей вжал голову в плечи. Съежился. Подумал, каким огромным должно быть существо, способное издавать такие звуки, и ему стало страшно.
Стон повторился. Головоногие твари взревели. Заметались в тщетных попытках освободиться.
А из темноты уже тянулись четыре конечности, похожие на длинные желтые хоботы, опутанные розовыми светящимися сосудами. Зависнув над головоногими, хоботы словно затвердели. Над отравленной землей разнесся оглушающий рев. Отверстия на концах хоботов раскрылись. Показались гладкие черные жала.
Твари все еще бились. А хоботы снова стали опускаться.
Хруст…
Первая конечность нашла цель. Жало пробило череп. Хобот задрожал.
Головоногое существо взвизгнуло и замерло. Стало трястись и гудеть. От уродливой башки потянулись струйки дыма. Лапы выпрямились, насколько позволяла клейкая ловушка.
Тем временем второй хобот пронзил другое существо. Потом обездвиженными оказались и две оставшиеся твари.
Андрей надеялся, что хоботы утащат добычу наверх… Но нет: по желтым конечностям прокатывались волны, а с головоногими что-то творилось. Монстры исходили дымом. По головам и лапам расползалась бордовая короста. Не прошло и двух минут, как эта дрянь полностью покрыла всех четверых.
Невидимый обладатель хоботов заревел. И стал опускаться.
Духов, как завороженный, глядел на черную тень огромной туши. Он не желал видеть чудовище. Был бы счастлив развернуться и удрать. Но не мог.
Монстр опустился еще метров на пять, и Андрей разглядел его.
Тварь напоминала гигантскую, шагов двадцать в диаметре, тарелку. Красная, словно обожженная, плоть пульсировала и влажно блестела. По краям шевелились десятки кривых не то шипов, не то зубов. В центре истекала густой оранжевой слюной черная круглая пасть с двумя рядами клыков. Из нее свисали три длинных серых языка с присосками. Вокруг пасти извивались еще несколько желтых хоботов. Держалось существо на множестве жил, уходящих в темноту.
Чудовище опускалось. И будто вдавливало Андрея в землю. Хотелось распластаться, зарыться, стать невидимым.
Головоногие уже давно не двигались. Только по-прежнему дымились, а слой бордовой коросты утолщался.
«Сейчас он их сожрет», – Андрей с трудом сдерживал позывы.
Надо было убираться. Пересилить себя: отвести от монстра взгляд, развернуться и мотать отсюда.
И Духов пересилил. Выпрямился и, стиснув зубы, понесся прочь. А огромная живая тарелка ответила громоподобным рыком.
Андрей бежал, лавируя меж задранными кверху пластами земли. Чудом не спотыкался и перескакивал лужи светящейся жижи.
Главное – не останавливаться! Вперед! Вперед! Вперед! Подальше от висящего в ветвях монстра!
Внезапная догадка пронзила испугом. Духов остановился и огляделся. Потом задрал голову и прищурился, всматриваясь в черноту, где сплетались толстые ветви-щупальца.
Нет, просто бежать нельзя. Неизвестно, какие твари живут наверху. У того монстра наверняка есть сородичи.
Андрей понял, как выдохся. Запустил пальцы в волосы, зажмурился. Упал на колени, ссутулился и заплакал.
Что делать? Куда идти? Без разницы: потому что куда ни пойдешь – везде смерть… Справа, слева, впереди, сзади, под ногами и над головой. И даже внутри – льется в легкие вместе с отравленным воздухом.
«Это конец», – сквозь слезы подумал Духов.
Дома ему доводилось размышлять о смерти. Но те думы нельзя было назвать серьезными. Конечно, смерть казалась неизбежным и страшным финалом. Андрей понимал, что когда-нибудь придется распрощаться с телом и всем окружающим. Даже представлял, как это будет, и временами становилось жутко до дрожи. Но почти тут же вклинивались спасительные мысли, вроде «Когда это еще будет…». И страхи отступали.
Теперь его окружали многие километры смерти. Море, в котором он был бумажным корабликом. Пока что Духов в состоянии держаться на поверхности. Но скоро бумага размокнет, и он пойдет ко дну. Скоро…
Насколько скоро?
Андрей не знал. Ему не было больно. Руки и ноги не сводило судорогами. Сердце продолжало биться.
Сколько он еще проживет? И каким будет конец? От чего он умрет? От мук, вызванных пребыванием в Ползучем Бору? Или станет добычей твари, порожденной проклятым лесом?
Карусель мыслей прервалась низким рокочущим звуком. Духов вскочил. Заозирался.
«Опять опасность!» – мелькнуло в голове.
Вновь рокот. Громче.
На цыпочках, боком, Андрей стал отходить к ближайшему дереву. Обогнул огромную стружку пористой земли. Приблизился к стволу. Присел на корточки.
Зарокотало в третий раз, и Духов понял, откуда доносятся звуки. В полусотне метров из земли росла штуковина, похожая на огромное, высотой с трехэтажное здание, осиное гнездо. На склизких покатых боках шевелились усеянные отверстиями щупальца, окруженные голубым свечением.
Щупальца разбухали. Отверстия увеличивались. Из некоторых торчали тонкие серые лапки.
Гнездо вздрогнуло. Рокотнуло, и из отверстий в щупальцах вырвались несколько маленьких существ. Длинные, похожие на лиловых змей, тела закручивались в спираль. Каждое держалось на четырех лапках.
Твари запищали и кинулись в разные стороны. А гнездо опять задрожало.
Андрей ждал появления новых уродцев. Но вместо этого внутри гнезда захрустело. По бокам пошли трещины. Они росли и расширялись, истекали густой полупрозрачной жижей, которая начинала дымиться, соприкоснувшись с землей.
Тошнота усилилась. Заломило виски.
Гнездо с громким треском разломилось на несколько частей. Жижа хлынула во все стороны. Духов на всякий случай укрылся за стволом – не хотелось попасть под брызги неведомой дряни. Потом выглянул и остолбенел.
Среди осколков ворочалось огромное существо. Похожее не то на гусеницу, не то на многоножку, оно пыталось прорвать кокон, сотканный из вязких белых нитей. Получалось плохо, и тварь заверещала. Громко и скрипуче.
Противно пища, вернулись лиловые спирали на серых ножках. Окружили гусеницу. Туловища вытянулись. Задрожали, и из кончиков ударили ядовито-зеленые струйки.
Кокон задымился. Зашипел. Плененная им тварь стала биться и рычать.
Андрей попятился. Задел плечом пласт земли и чудом не угодил в зеленую, пульсирующую лужу слизи. Страшно было даже представить, что случится, если эта пакость окажется на коже.
«Нельзя здесь зевать», – велел себе Духов, продолжая отступать.
Маленькие твари все еще поливали кокон. Рык гусеницы стал громче. Она пыталась выбраться, и Андрей не сомневался: ей это удастся. Так что лучше убраться отсюда. Да поскорее.
Кокон не выдержал. Белые ошметки разлетелись…
…И стали расползаться. Они корчились, словно их мяли невидимые пальцы, и постепенно превращались в подобие трехконечных звезд.
А гигантская многоножка встала на лапы. Длиной она не уступала повозке, в которой возили Шкурников. Тело состояло из полутора десятков сегментов, защищенных темно-красной бугристой броней. Между щитками проглядывала блестящая сине-розовая плоть. Мощные лапы с тремя шишковатыми суставами заканчивались костяными наконечниками со множеством зазубрин.
Увидев, что многоножка освободилась, маленькие твари стали верещать.
«Они как будто радуются», – Духов пораженно глядел на происходящее.
Лиловые туловища-змейки вновь закрутились в спирали. Существа приблизились к многоножке.
Та взревела, потом задрожала. С влажным хрустом из живота монстра выстрелило множество тонких щупалец. Доля секунды – и они сцапали маленьких чудовищ. А затем втянулись обратно.
С ужасом Андрей понял, что не сможет убежать. Мышцы задеревенели. Сердце колотилось часто, как никогда раньше. А в голове обезумевшей кометой кружилась единственная мысль: «Только бы она не пошла сюда!»
Но тварь не собиралась двигаться. Только переступала множеством ног и урчала. Под брюхом опять трепетала бахрома щупалец.
Прошло несколько невероятно долгих минут. Чудовище, наконец, двинулось в сторону. Противоположную той, где сидел Андрей. Увидев, что монстр уходит, Духов облегченно выдохнул.
Но рано…
Тварь остановилась. Стала разворачиваться. Андрей почувствовал, что вот-вот окаменеет.
Рев. И сразу за ним – тошнотворный хруст.
Многоножка завизжала. Стала метаться. А в чудовищной утробе все еще хрустело.
Духов смотрел на монстра, разинув рот. Все внутри него дрожало от страха и отвращения.
Хруст усилился. И Андрей понял, в чем дело: сегменты, из которых состояла многоножка, отделялись друг от друга. Чудовище распадалось на части, каждая из которых становилась новым существом.
Как такое может быть? Духов не понимал. До безумия хотелось не верить собственным глазам. Убедить самого себя, что это видение, мираж.
Хотелось, но не моглось…
Многоножка продолжала разделяться. Освобожденные части возвращались к осколкам гигантского улья. У каждой было по четыре лапы и несколько щупалец под брюхом.
Наблюдая за ними, Андрей совсем забыл про маленьких белых тварей, рожденных из обрывков кокона. И напрасно: сразу четыре трехконечные звезды подобрались справа и с пронзительным писком кинулись на Духова.
Он охнул и метнулся в сторону. Одна тварь едва не вцепилась в бедро. Остальные злобно заскрипели. Звуки оказались настолько мерзкими, что голову сковало болью.
Сморщившись, Андрей отошел на несколько шагов. Он ждал, когда уродцы снова нападут, но те медлили. Только шевелили лапками и продолжали поскрипывать.
Тогда Духов решился. Развернулся и помчался прочь.
Скрип стал громче. Мгновением позже его заглушили рык и топот.
Андрей прибавил. Он знал, кто гонится следом, – закованные в темно-красную броню четырехлапые куски гигантской многоножки. И если они окажутся быстрее, его опутают мерзкие щупальца, а потом…
– Хватит! – завизжал Андрей, пытаясь выкинуть из головы отвратительные картины собственной гибели.
Он был в отчаянии. Задыхался. Чувствовал, что не сможет долго выдержать такой темп. Еще пара минут.
И если твари не отстанут, то…
– Хватит! – снова выкрикнул Духов. Пересохшее горло сдавило, закололо, и он закашлялся.
Очередная земляная стружка словно выросла на пути. Андрей понял, что не успеет обогнуть ее, и прыгнул. Ухватился за край. Стал подтягиваться.
Скорее! Перелезть и бежать дальше!
Пласт земли не выдержал его веса. Обрушился. Духов вскрикнул и угодил левой рукой в лужу светящейся оранжевой жижи. Заорал. Стал трясти рукой, одновременно поднимаясь и устремляясь дальше.
Вязкая теплая дрянь облепила кожу, подобно перчатке. Андрей тряс рукой все яростнее, но с нее слетали лишь редкие капельки.
Он снова заорал и ускорился, хоть тело и протестовало.
Жить! Хочется до безумия! А потому надо бежать!
Исполинские деревья неторопливо проплывали мимо. Задранные кверху куски земли проносились справа и слева гораздо быстрее. Желтые, зеленые, оранжевые и красные пятна светящейся слизи мелькали перед глазами. Тревожно колыхался синий туман. А звуки погони… словно бы стали тише.
Андрей позволил себе замедлиться. Самую чуточку.
Прислушался. Так и есть: твари отставали.
Однако расслабляться было рано, и Духов поднажал. В душе вновь разгоралась надежда на спасение, и это придавало сил.
Он пробежал еще несколько сотен метров. Перешел на шаг и стал жадно заглатывать воздух.
«Отравленный воздух!» – тут же откликнулась память.
Отчаяние и усталость навалились по новой. Остатки сил таяли. Испарялись.
Какая, к Гнильцам, «надежда на спасение»?! Андрей в самом сердце Ползучего Бора! Проклятого леса, из которого нет обратной дороги! И сейчас он не спасся, а лишь отсрочил свой финал…
Горло сдавило, но из глаз не вышло ни слезинки. Кончились, наверное. Или организм не желал терять капли драгоценной живительной влаги.
Жажда и в самом деле душила все сильнее. Духов подумал, что уже месяц не пробовал воды. Даже обычной, сырой, из-под крана.
Если вообще пробовал когда-нибудь…
Перед глазами возник город. Тротуары со стражами-деревьями на газонах, запруженная автомобилями проезжая часть. Светофоры, столбы, провода. Дома с сотнями окон и балконов. И тысячи людей. Мужчин, женщин, детей и стариков. Все идут, торопятся. Разговаривают, спорят, смеются.
Сейчас это казалось раем.
Только вот существует ли этот рай в действительности?
Андрей не знал. Уверенности не было. За последние четыре недели он обманывался бессчетное количество раз. Мучился, разочаровывался и, чтобы не отчаиваться, опять одаривал себя надеждой. Надежда не сбывалась, и все закручивалось по новой.
– Хватит, – Духов ужаснулся собственному голосу: низкому, дребезжащему. Почему он стал таким? От жажды? Усталости? Отчаяния? Или ядовитый воздух Ползучего Бора уже дает о себе знать? – Надо подумать и твердо решить, что правда, а что вымысел.
Со всех сторон было тихо. Андрей остановился, огляделся.
Невдалеке соседствовали два внушительных пласта земли. В полусотне шагов, окруженное тремя деревьями, оплетенными огромной буро-зеленой паутиной, поблескивало озеро. На неподвижной зеленой глади темнело множество разводов, придавая озеру сходство с огромной овальной плитой малахита.
Земляные стружки создавали неплохое укрытие, и Духов направился к ним. Аккуратно перешагнул через лужи светящейся зеленым и розовым слизи и, прислонившись спиной к пористой пружинящей поверхности, уселся.
Прежде всего, он хотел решить, какой мир реален. Этот, искалеченный Волной Безумия, полный монстров, в котором люди ютятся в высоченной башне, поделенной на витки, а власть принадлежит тварям с желтыми опухолями на лбу. Тающий под натиском Ползучего Бора – проклятого леса с исполинскими деревьями и ядовитым воздухом. Иссушенный мир, где нет солнца, звезд и облаков, а небо навсегда затянуто мерзким желтым маревом…
Или другой. Большой, безграничный, принадлежащий миллиардам людей, которые любят, радуются, грустят, смеются, плачут, заботятся друг о друге или воюют. Укутанный белыми облаками, что купаются в небесной синеве, согретый солнцем, полный воды и растительности…
Безумно знакомый и в то же время невероятно далекий. Есть ли этот мир на самом деле?
Как разобраться?
До боли в груди хотелось верить, что в действительности существует второй мир, а кошмар, окружающий Андрея сейчас, – лишь морок, наведенный Кагановским.
Гипноз. Сон.
Но почему этот сон длится так долго? Уже целый месяц!
«Месяц? – прищурившись, Андрей посмотрел на неподвижную поверхность озера. – Что, если мне только кажется, что прошел месяц? А на деле – гораздо меньше».
Да, такое вполне могло быть. Духов слышал, что, когда человек умирает, перед его глазами проносится вся жизнь. Вдруг и с гипнозом так же? Здесь месяц, а в реальности час. Или даже минута.
Зачесалась левая рука. Андрей посмотрел на нее и содрогнулся. Оранжевая слизь высыхала, образуя темную корку, и стягивала кожу.
«Нехорошо, – Духов пошевелил пальцами. Зуд усилился. – Надо счистить, как только высохнет».
Тут же «вспомнились» страшные истории Шкурников о том, как плоть гниет и отваливается кусками. И все из-за нескольких капель крови Ползучего Бора, попавших на голую кожу. Да что истории? Андрей и сам видел таких несчастных.
Видел ли? Вдруг и вправду видел? «Воспоминания» были очень яркими, и Духов не знал: под силу ли гипнозу вытворять с разумом такие шутки.
Опять стали наползать сомнения. Как черные тучи.
Но в этом мире нет туч. Небо все время желтое. Но если ему известно про тучи, значит…
Впору было завыть.
Размышления напоминали перетягивание каната. Соперниками выступали два мира, а канатом служил разум Андрея. Силы были равны, борьба никак не заканчивалась, и это мучило.
Духов покачал головой, наклонился и уперся лбом в колени.
Где правда? Как разобраться? Что для этого нужно сделать? Андрей был готов на все, лишь бы состязание двух миров завершилось.
– Подскажи. Пожалуйста, – он поднял голову, посмотрел вверх и представил Кагановского. Высохшего, желтого старика с пластмассовой рукой, сидящего в инвалидном кресле. Очень ярко представил, словно видел писателя только вчера.
Удалось бы это Андрею, если бы Кагановского не существовало в действительности?
Он не знал.
Размышления длились уже больше получаса, а Духов не смог высвободить из запутанного клубка вопросов ни единой ниточки. И не представлял, как быть дальше.
Беспомощность одновременно и пугала, и злила. Накатила слабость, резало горло, очень хотелось пить. Воображение нарисовало грязную миску, полную пей-еды.
«Вот бы сейчас эту дрянь сюда…» – Андрей горько усмехнулся, тяжело сглотнул.
И услышал плеск.
Тут же подобрался, повернулся к озеру.
По зеленой глади расходились круги. Темные разводы пришли в движение и стали похожи на длинных плоских змей.
Духов перекатился на четвереньки. Напрягся, будто спринтер перед забегом. И стал ждать.
Под толщей зеленой воды – разумеется, если эта гадость была водой, – вспыхнуло несколько пятен белого света. Они увеличивались. Значит, источник свечения поднимался.
«Спрячусь, пока оно не вынырнуло», – решил Андрей.
Он встал. Обошел пласт земли. Присел с краю и выглянул.
Пятна белого света метались из стороны в сторону, но пока не достигли поверхности.
Что это? Очередное чудовище? Скорее всего. Тогда зачем оно всплывает? По собственной прихоти?
«Или почуяло… добычу», – Духов содрогнулся, поняв, что назвал добычей сам себя.
Но возможно ли это? От засады Андрея до озера не близко. К тому же неведомая тварь была на дне. Как могла она его почуять?
– Легко, – шевельнул губами Андрей, вспомнив все, что пережил за последние два часа.
В порожденном Волной Безумия лесу и впрямь возможно все. За свою недлинную жизнь Андрей не раз видел страшные сны. Нелепые и жуткие до дрожи. Но ни один не мог сравниться с кошмарами, которыми полнился Ползучий Бор.
«Реальность всегда страшнее», – пришла мрачная мысль, и Духов вздрогнул: вот он и признал, что этот жестокий и отвратительный мир существует на самом деле.
Но было ли это правдой? По-прежнему неизвестно.
Снова плеск. На этот раз сильнее.
«Давай, покажись», – заклинал Андрей скрытое в озере существо.
Он с удивлением обнаружил, что страхи исчезли. Не пугали ни обреченность, ни опасности проклятого леса. Только желание раз и навсегда разобраться, где настоящее, а где морок, по-прежнему жгло душу. Но каким образом отделить одно от другого?
От проникшей в разум мысли перехватило дыхание. Андрея, наконец, осенило.
Это ведь так просто!
И вместе с тем безумно страшно…
Духов посмотрел на озеро. Зеленая поверхность волновалась все сильнее. Пятна света по-прежнему метались из стороны в сторону. Если там и вправду проснулась тварь, если эта тварь собирается вынырнуть, то именно она поможет ему понять все.
От начала и до конца.
«Это очень просто», – мысленно повторил Андрей, чувствуя, что опять начинает дрожать, а дыхание учащается.
Очень просто. И очень страшно.
Когда тварь покажется, Духов сам пойдет к ней. Добровольно станет добычей. Монстр схватит его – в этом нет сомнений. Тогда-то все и решится…
Если Чаша Жизни порождена гипнозом, то исчезнет, поскольку Андрей «умрет» и покинет этот мир. А сам Духов придет в себя в квартирке Кагановского. Возможно, писатель хочет именно этого. Он ведь любит несчастливые концовки. Взять хоть его первые произведения, хоть «Лабиринт», хоть «Узника мрачного особняка». Везде финалы такие, что бросает в дрожь.
Если же выдумкой, порожденной отчаявшимся, желающим спастись в собственных фантазиях, уставшим от жестокости разумом, окажется тот мир, где существует Кагановский, где нет Ползучего Бора, монстров и Фронов, то Андрей умрет по-настоящему. Тварь растерзает его, и это станет концом всего.
Вернулся страх. Окутал, сдавил. Стиснул, будто смирительная рубашка.
Андрей посмотрел на озеро. Попытался сглотнуть и чуть не согнулся в приступе рвоты.
Хватит ли у него сил и смелости, чтобы решиться и осуществить задуманное? Духов не знал. Не был уверен. Может, эта вспышка – всего лишь признак приближающегося сумасшествия?
Пятна света были уже у самой поверхности. Значит, монстр скоро покажется. Андрей вдруг понял, что не хочет, чтобы тварь всплывала. Пусть лучше остается в своем озере. Тогда не понадобится ничего выяснять…
Злость. Хлестнула не слабее плети-огневухи.
– Не надо трусить! – прошипел Духов, до боли сжимая кулаки. – Это бессмысленно! Все равно кругом смерть!
Зеленая вода стала бурлить. Андрей вздрогнул и отскочил.
«Всплывает!» – он трясся так, что едва удерживал равновесие.
Пятна света замерли – и тварь, наконец, показалась.
Толстое грушевидное тело с гладкой буро-зеленой шкурой словно вырастало из озера. Чуть заметно извивалось, шевелило множеством трубчатых отростков. Белое свечение исходило от нескольких гроздей пульсирующих пузырей, под которыми темнела разинутая зубастая пасть, окруженная длинными конечностями, похожими на крабьи лапы. Конечности беспрестанно двигались – сгибались, выпрямлялись, переплетались, норовили залезть в пасть. Размерами существо не уступало бронированной многоножке, распавшейся на полтора десятка монстров.
«Вынырнуло!» – Духов смотрел на чудовище и всхлипывал. Но слез по-прежнему не было.
Тварь дернулась и взревела. Заложило уши. Клочки синего тумана заметались, словно испугавшись жутких звуков. Андрей пригнулся. Потом не выдержал и отошел за пласт земли. Прикрыл глаза.
Итак, чудовище здесь, в нескольких десятках шагов. Что теперь?
Андрей не представлял, сколько внутренних сил придется собрать, чтобы шагнуть навстречу гибели. Он мог и не дойти – умереть от разрыва сердца. Впрочем, так было бы даже лучше. Не пришлось бы мучиться в чудовищной пасти…
Ноги подогнулись. Духов сполз на землю. Съежился. Страх лишал рассудка. Путал мысли. Терзал душу.
От новой волны рева содрогнулся укрывший его пласт земли.
«Оно… зовет меня», – Андрей запустил пальцы в волосы и замотал головой. Сил ужасаться собственным мыслям не осталось.
В голове шумело. Кровь толкалась в жилах на висках. А взгляд шарил по сторонам. Скользил по деревьям-исполинам с похожими на щупальца ветвями, со склизкой серой шкурой, облепленной разноцветной светящейся мерзостью. Замирал на задранных к невидимому желтому небу пластах мягкой и пористой, будто губка, земли… На лужах слизи… На длинных хвостах синего тумана…
Все это отравлено. Мертво. И Андрей тоже станет частью этого царства смерти. Вопрос лишь в одном: когда и как? У Духова был выбор. Он мог продолжать прятаться, спасаться от тварей Ползучего Бора, пока не лишится сил от голода и жажды, пока не высохнет, пока не начнет загибаться от лающей болезни… Пока не умрет. А мог встать, пойти к монстру из озера, закрыть глаза – и тоже умереть. Но гораздо быстрее, без лишних мук и страхов. Надо только решиться…
«Надо решиться», – мысленно повторил Андрей.
Он вспомнил Фабела. Его красное осунувшееся лицо. Кривые губы, облепленные кровавым гноем. Вспомнил, как толстый Шкурник страдал от приступов жестокого глухого кашля. Вспомнил, как тот погиб от лапы Изверга. И о чем он, Духов, тогда подумал. «Может, оно и к лучшему…»
– Может, оно и к лучшему, – прошептал Андрей.
Фабел сейчас свободен. От всего. От Степной Обители. От мерзких побегов Ползучего Бора. От Фронов. От желтого неба. От лающей болезни. И освободил толстого Шкурника всего один удар костяного молота.
Раз – и все…
Воспоминания отнесли Андрея еще дальше. К концу его первой Стёски, когда из проклятого леса вышел Изверг. Тварь убила Шкурника. Пронзила щупальцами. Духов не сомневался, что несчастный чувствовал ужас и адскую боль. Но длилось это недолго.
Рык вернул Андрея к действительности: ему все еще предстояло сделать выбор.
И Духов решился. Задыхаясь, заглатывая воздух – отравленный: нельзя об этом забывать! – он поднялся и вышел из укрытия.
Нужно просто идти вперед. Преодолеть полсотни шагов. Затем немного страха и боли, и он все узнает. Пускай даже тот мир, хороший и бесконечно родной, окажется порождением фантазий. Воспоминания о нем – лучшее, что было в его жизни. И он умрет, представляя красивые и высокие дома, шумные улицы, небо в мягкой облачной перине…
Но до чего же страшно!
Андрей повернулся к чудовищу, которое уже сейчас внушало ужас. А что будет, когда он приблизится?
«Не надо об этом думать!» – велел он себе и сделал первый шаг.
Тварь зарычала.
Еще шаг. Новый рык.
– По… потерпи, – выдавил Андрей. Он не понимал, зачем заговорил с монстром. Наверное, хотел внушить себе, что чудовище разумное. Тогда было бы не так страшно. – Я у-уже иду.
Чудовище оставалось неподвижным – если не считать шевелящихся конечностей, окружавших пасть.
«Нет никакого чудовища, – мысли вдруг отяжелели. – Я просто возвращаюсь домой».
Верно. Надо только представить свой двор. Вместо устеленной синим туманом губчатой земли – асфальтированная дорожка. Огромная туша – всего лишь подъезд с высоким крыльцом. А круглая черная пасть – дверь с домофоном.
Вот и все. Монстра нет. Он просто идет домой.
За спиной осталось десять шагов.
Тварь шевельнулась. Из воды взметнулось несколько щупалец. Темных и мясистых. На несколько мгновений они зависли в воздухе. Потом шлепнулись на берег. Потянулись к Андрею.
Духов замер. Страх стал метаться внутри. Биться обезумевшим зверем.
Нет! Надо назад! Нельзя идти на заклание к порождению Ползучего Бора! Это безумие! Самоубийство!
Назад! И поскорее!
Поздно. Щупальца добрались до Андрея. Одно обвилось вокруг ноги. Сдавило так, что Духов вскрикнул от боли.
Монстр отозвался ревом. Щупальца шевельнулись. Духов потерял равновесие. Упал на спину, и конечность повлекла его к озеру.
Андрей заорал. Стал извиваться. Попробовал выдернуть ноги. Бесполезно.
А тварь приближалась.
– Получи!
Что это? Человеческий голос?
– Держись!
Так и есть. Голос. Хриплый, надтреснутый.
Фигура в лохмотьях возникла из ниоткуда. Занесла над головой что-то длинное и острое, покрытое зазубринами. И одним махом перерубила щупальце, опутавшее Андрея.
Монстр заревел. Заметался, поднимая тучи брызг. Щупальца со свистом рассекали воздух. Грозди светящихся пузырей начали мигать.
А человек уже завис над Духовым. Лицо скрывали немытые космы и длинная борода.
– Живой?! – спросил незнакомец скорее у себя, чем у Андрея. – Тогда поспешим!
Он ловко ухватил Духова за плечо. Одним быстрым движением поднял. Подтолкнул и кинулся под защиту земляных пластов.
Новая волна рева.
Потемнело в глазах. Ноги подкосились, и Андрей грохнулся наземь.
Спаситель обернулся и замер. Выкрикнул неразборчиво и устремился обратно. Схватил Андрея за руки и потащил.
Бушевал монстр. Незнакомец, пыхтя и ругаясь, волок Духова прочь от озера.
Глаза застилало красное марево. На его фоне сплеталось множество черных щупалец. Мысли путались. Сознание гасло.
Андрей застонал и лишился чувств.
Назад: Глава 5 Встреча на торгашеском витке
Дальше: Глава 7 Отшельник и Стелла