Глава 12

Такого забега я, откровенно говоря, не припомню, хотя Юр Палыч иногда устраивал нам жесткие кроссы. Но даже ему в голову ни разу не пришло нарядить нас в кольчуги, да и климат в России не такой жаркий, как тут.

Даже ночью, следуя за бабочкой Затворника, мы мчались не настолько резво.

Рядом с самой дорогой налетели на группу солдат, вооруженных мечами, даже вроде бы скрестили клинки, но затем мы унеслись дальше, а они остались на месте или удрали в другую сторону… Вскоре пот начал капать у меня с бровей, есть глаза, а направление я потерял вовсе. Оставалось надеяться, что его не потерял Пугало.

– Все, хватит, – сказал он, останавливаясь, и мы замерли, хрипло дыша, точно загнанные лошади.

Вокруг царила тишина, беззаботно чирикала птичка, шуршал ветер в кронах, а схватки, если она и продолжалась, вовсе не было слышно. Или там все закончилось и нападавших отогнали, или мы убежали достаточно далеко, хотя могло случиться и то, и другое.

– Уф… ну ты вообще… – Ярх вытер потное лицо, посмотрел на меня, и в красных глазах его обнаружилось восхищение. – Молодец! Срански стоек оказался, кто бы думал!

– Когда? – спросил я.

– А когда та штуковина открылась-то, – пояснил Пугало. – Меня с ног сбило.

Я вспомнил «удар», который ощутил, когда отошла в сторону крышка Ковчега Тьмы, и только в этот момент осознал, что сжимаю в кулаке свой трофей и тот больно врезается в пальцы.

– Да не знаю, как это получилось, без вопросов, – сказал я и раскрыл ладонь, чтобы лучше рассмотреть добычу.

Странно, теперь эта штука больше не напоминала жемчужину, походила скорее на большое муравьиное яйцо, и бока ее чуть заметно вздувались и опадали, точно внутри кто-то дышал.

– Чего это? – любопытный Ярх тут же сунулся посмотреть.

– Она там, на дне лежала, – сказал я, с опаской разглядывая доставшуюся мне вещь. – Выкинуть?

– Колдунам покажи для начала, а потом выкинешь, если чего, – посоветовал Пугало. – Передохнули? Значит, пошли дальше, нас, конечно, вряд ли будут искать, но лучше ушлепать подальше.

– Ушлепать подальше… А что потом, раздери тебя боги? – осведомился Ярх.

– Мухомор обещал выйти-то на связь.

Прочее можно было не объяснять – колдун нас отыщет и поможет добраться до родной роты, до которой не так далеко, если учитывать, что дым над горящим Приме отлично видно с востока на горизонте.

Мы двинули в ту сторону, хотя дали еще крюка к северу.

Я попытался вспомнить, в который раз за время нахождения в этом мире лишился лошади, и по всему вышло, что в третий – да, ничего себе, похоже, что мне нет смысла заводить преданного и хорошего скакуна, все равно судьба через какое-то время заберет его у меня.

Где-то через километр, наткнувшись на ручеек, устроили привал, чтобы умыться и попить. А затем, взобравшись на вершину небольшого холма, решили, что дальше идти смысла нет.

Ярх быстренько вскарабкался на самое высокое дерево и некоторое время проторчал там.

– Лес через милю заканчивается, потом деревня сожженная, и за ней поле, – сообщил он, спустившись. – Ну а то тянется прямо до города, и рядом с ним сранский лагерь под желто-голубыми знаменами, вроде бы и Белый Страх там торчит, хотя далеко. Может, показалось.

Еще Ярх упомянул, что признаков штурма нет, зато есть катапульты, швыряющие в Приме зажигательные снаряды, и что за его стенами в одном месте довольно здорово горит, «аж пламя видно».

– Герцог, значит, внутри засел, – сказал Пугало. – Ждет помощи, и зря.

– Почему? Войско-то ва-Нартога не разбито, – сказал я.

– Аскеты погибли, сам полководец ранен, и самоуверенности у него убавилось, – объяснил уроженец Южных земель. – Есть дракон, конечно, но всего один, а этого мало.

Я подумал, что интересно следить за ходом войны, наблюдая за ней как бы «сверху», как в компьютерной стратегии, когда видишь, куда пошли какие войска, и можешь охватить картину целиком. Тут же, когда тебе доступен лишь маленький участок событий, а об остальном ты можешь лишь догадываться, это вовсе не так занимательно.

Мухомор объявился к вечеру, когда начало темнеть.

Хрустнуло, и из земли рядом со мной выдвинулся настоящий гриб, красный, в белую крапинку, вот только на шляпке у него обнаружились внимательные глаза, а на ножке крохотный рот.

– Вот они где, – пропищал он. – Бока пролеживают!

– А чего еще делать? – спросил Ярх. – Грибы собирать? Так это мы запросто.

И он потянулся к висящему на поясе мечу.

– Осади, хе-хе, – сказал колдун. – Если я чего понимаю в этой поганой жизни… Двигайте за мной.

Мухомор выдрал себя из земли, свернулся в шар и покатил туда, где в темном небе скорее угадывался, чем был виден, столб дыма.

Глазомер Ярха не подвел, лес и вправду закончился примерно через километр, и мы оказались на окраине сожженной деревни. Под ногами захрустели угли, в ноздри проник запах гари, впереди встали силуэты закопченных, покосившихся печей, стоявших посреди пепелища.

Трупов видно не было. То ли жители успели сбежать, то ли тела уже зарыли.

На противоположной околице наш шарик-проводник неожиданно свернул на север.

– Эй, ты куда, боги тебя за бороду? – встревожился Ярх. – Город и лагерь вон там!

– Он знает, куда идет, – сказал Пугало, а Мухомор и вовсе не снизошел до ответа.

Мы оказались в зарослях кустарника, высокого и колючего, точно такого, какого много видели за последние дни. К этому времени стемнело полностью, и я поднял руку, защищая глаза от длинных и острых шипов.

Проводник же наш засветился, стал напоминать светляка-переростка, что бежит себе и бежит, не обращая внимания на то, что за ним по пятам топают три вооруженных громилы.

– Вот и пришли, – сказал Ярх, когда перед нами раскрылся небольшой участок, свободный от кустарника. На фоне зарослей задвигались темные фигуры, одна, вторая, третья…

Клубочек света, точно котенок, вспрыгнул на руки одному из ожидавших нас людей и погас. Но я успел разглядеть широкополую шляпу, желтые глаза, оскаленные в улыбке гнилые зубы.

Мухомор… Но кто остальные?

– Привет-привет, друзья, – прозвучавший голос принадлежал Лорду Проклятому – ничего себе, сам командир явился нас встречать!

В этот момент меня посетило чувство, какое, наверное, испытывает человек, после долгого отсутствия вернувшийся домой, к семье. У меня никогда не было ни того, ни другого, и сравнивать мне оказалось не с чем, но такую смесь радости и облегчения, предвкушения чего-то хорошего, что ждет впереди, вряд ли можно испытать в другой ситуации.

Я находился меж своих и мог не бояться за свою спину.

– Привет и вам, Лорд, – отозвался Пугало. – И тебе, Визерс, и тебе, Семерка.

Тут же второй колдун, и наш десятник – целая делегация встрающих, словно мы какие важные персоны.

– Здорово, парни, как я рад вас всех видеть! – заявил Ярх. – Выпить у вас нет ли? Горло сухое, точно дырка у шлюхи, и от шлюхи я бы, кстати, тоже не отказался.

– Увы, ни того, ни другого у нас нет, уж не сомневайся, – Лорд Проклятый издал короткий смешок, но тут же его голос вновь стал серьезным. – А теперь рассказывайте. Понятное дело, мы следили за вами, но это получалось не всегда, да и видели вы больше…

Я понадеялся, что отдуваться придется Пугалу с Ярхом, но когда дело дошло до пещеры Затворника, то «трибуну» предоставили мне. К этому времени я привык к темноте и разглядел могучий силуэт Визерса, то, что командир сидит на чем-то вроде пенька, а Семерка, как обычно, весь обвешан обнаженными клинками – лезвия мягко поблескивали, отражая свет звезд.

– Можно посмотреть на эту бабочку? – попросил Мухомор, когда я упомянул о подарке.

– Ну, да… – не очень уверенно сказал я и принялся хлопать себя по карманам.

Вот пропасть, совсем забыл, куда ее дел, может быть оставил в одной из седельных сумок? Хотя нет, она же спряталась мне за голенище, но почему тогда я не видел ее, снимая сапог?

– Не знаю, нету, – сказал я, пошевелив ногами и поняв, что ничего им вроде бы не мешает, портянки нигде не натирают.

– Есть, только ты ее не видишь, и мы тоже не видим, – подал голос Семерка. – Изготовлено насекомое сие чародеем могущественнейшим, нашему искусству, увы, неподвластно, поэтому только по его воле предмет оный может проявить себя, пока же воли этой нет, не найдешь ты его.

Сообщение, что Затворник наложил на меня маскирующее заклятье, вызвало у слушателей некоторое оживление.

– Это хорошо, – сказал Лорд Проклятый, потирая руки. – Никто не заметит…

– Арсаир ва-Рингос помнит Рыжего в лицо и если увидит, то непременно узнает, – произнес Мухомор. – Так что если я чего понимаю в этой поганой жизни, проблемы нашей это вовсе не решает.

– Зато эту самую жизнь упрощает! – буркнул Семерка.

– Хорош спорить, – осадил колдунов Лорд. – Давай, рассказывай дальше.

Из того, что я поведал потом, интерес вызвало разве что упоминание о той штуковине, которую я нашел в Ковчеге Тьмы. Ее я, к собственному облегчению, извлек из кармана безо всяких трудностей и осторожно вручил Мухомору.

Ладони у того засветились, и лежащий на одной из них трофей стал напоминать каплю крови.

– Она все время меняется-то, – сказал Пугало. – Была черной, затем белой, теперь…

– Разберитесь, что это такое, и доложите утром, – приказал Лорд, поднимаясь. – Сейчас же пора двигаться обратно в лагерь… Вы трое пойдете с Визерсом отдельно от нас, и он позаботится, чтобы инквизиторы не обратили на вас внимания.

«Это каким же образом?» – очень хотелось спросить, но я промолчал.

За проведенное тут время я если чему и выучился, так это тому, насколько полезно бывает держать язык за зубами.

– Ну что, все-таки вернулись? – спросил десятник, когда мы остались вчетвером.

– А ты сомневался? – Ярх гордо подбоченился. – Как там наши, все живы?

– Михенс убит, – с парнем, откликавшимся на это имя, я особенно не общался, и поэтому грусти не ощутил. – Остальные все ждут, когда вы объявитесь… Так, сдали мечи.

– Зачем? – все же не удержался я.

– На кого не обращают внимания инквизиторы, ищущие тебя? – Визерс посмотрел прямо на меня. – Только на взятых нами пленников, поэтому вы пока будете среди них. Понимаешь меня?

Вот это ничего себе…

Наемником я был, среди разведчиков укрывался, меж обозных какое-то время прятался, а теперь мне предстоит изображать пленника среди собственных товарищей! Демоны забери, да если ради того, чтобы не пришлось это делать, надо всего лишь прирезать Верховного Носителя Света Южной Четверти, то я сам готов заняться этим вопросом!

Жаль только, что настолько крутого мага так просто не пришьешь.

Это даже не олигарх с его бодигардами, он сам себе и сигнализация, и вышка с пулеметами.

– Держи, – сказал Пугало, снимая с себя пояс с мечом.

Нам с Ярхом ничего не оставалось, как сделать то же самое.

Визерс аккуратно, но крепко связал нам всем руки и повел через заросли туда, где мерцали огни лагеря. Когда мы выбрались на открытое место, рядом громадным куском ожившей тьмы нарисовался Стась.

– Присмотришь за ними, – велел десятник.

– Еще как, провалиться мне в задницу, – пообещал одноглазый, после чего мне достался одобрительный тычок в бок.

Если бы не кольчуга, Стась сломал бы мне пару ребер.

Мы прошли мимо часовых и оказались внутри поставленного по обыкновению кольца из телег. Я разглядел шатер командира, рядом с ним – знамя на шесте, но мы прошагали мимо, в самый темный угол.

Визерс свернул и отстал, а Стась привел нас к одной из телег.

– Садитесь, – велел он. – Сейчас пожрать принесу, и выпить, само собой.

Да, руки нам хоть и связали, но спереди, как никогда не поступают с настоящими пленниками.

– Каково, а? Это что за рожи? – забормотал объявившийся рядом с нами Дядюшка Ба, вооруженный факелом. – Судя по кольчугам, из Детей Ночи, и куда вы только полезли, придурки вшивые, с нами воевать?

И он подмигнул мне, давая понять, что своих узнал, просто дурачится.

Загорелся небольшой, чтобы только дать свету, костерок. Быстро вернувшийся Стась приволок большой кувшин пива и копченую свиную ногу, которую и принялся кромсать большим ножом.

– Развязал бы вам руки, да не могу, – сказал он извиняющимся тоном. – Не велено. Эти, в желтых плащах, могут в любой момент обход устроить, чтобы эту, как ее…

– Духовную нашу бздительность проверить, – пришел на помощь Дядюшка Ба. – Как мы тут бздим, правильно или нет. Уроды.

Да, инквизиторы наводят здесь свои порядки, и какая бы Проклятая рота ни была крутая, денежки она сейчас получает от пацанов в желтых плащах, как и приказы, кстати…

Стась так и остался с нами до утра, и, проснувшись, я обнаружил, что он сидит там же, где и вечером, и даже позы не сменил. Но не успел я повернуться на другой бок, чтобы подремать еще, как вдалеке завыли рога и рядом объявился Визерс.

– Поднимайтесь! – скомандовал он хмуро. – Сегодня штурм, каждый меч на счету! Путы убрать!

Последняя фраза относилась к Стасю, но, услышав ее, мы мигом повскакали на ноги. Смотанные веревки упали наземь, и я смог пошевелить немного занемевшими кистями.

– За мной, быстрее, скоро выступать, – говорил десятник на ходу, а мы бежали за ним. – Снаряжайтесь, там парни вам подобрали все, что надо, не в этом же в бой идти? Понимаете меня?

Ну да, в вороненых кольчугах Детей Ночи мы будем смотреться двусмысленно.

У костра, где расположился наш десяток, нас встретили улыбками и одобрительными возгласами. Я помахал всем разом и начал переоблачаться – сначала снять то, что на мне, а затем нацепить приготовленное, вроде бы по размеру подходит… Так, а это что такое?

Я повертел в руках глухой, лишенный забрала шлем, закрывающий лицо целиком:

– Демоны побери, но он же неудобный…

– Надевай, надевай, – Визерс одобрительно кивнул. – Это на всякий случай.

Мне даже понятно, на какой именно случай – чтобы Арсаир ва-Рингос своим зорким взглядом не опознал мою физиономию, в подобной штуковине это будет невозможно…

Но почему-то мне зверски не хотелось ее надевать.

Я ничего подобного никогда не носил, так что нежелание связываться со шлемом такого типа досталось мне от прежнего Рыжего. Я был совершенно уверен, что мне будет жарко, душно, ничего не видно, плохо слышно, да еще и шея устанет таскать дополнительную тяжесть.

– Хе-хе, доброе утро, – сказал Мухомор, возникая рядом точно из-под земли. – Держи.

На протянутой ладошке колдуна лежало нечто похожее на кристаллик горного хрусталя – прозрачный «карандашик», и внутри него плясали крохотные радуги, порожденные лучами только что взошедшего солнца.

– Это что? – спросил я.

– Та хреновина, которую ты вытащил из Ковчега Тьмы, – пояснил Мухомор. – Толку с нее никакого, мы с тем жирным придурком посмотрели, – как он «приласкал» Семерку, прям любо-дорого смотреть на их нежную «дружбу». – Поэтому забирай себе.

– Ну ладно… – я взял кристаллик, оказавшийся вчерашним трофеем, и сунул в карман штанов.

Конечно, нет смысла его с собой в бой тащить, но до телеги идти некуда.

Вскоре я уже красовался в полном снаряжении, со щитом в руке и пытался приспособиться смотреть чрез прорези – оказалось не так плохо, все-таки эту штуку изготовили люди, кое-что в этом деле понимающие, но все равно меня это дело не радовало.

Знаменосец взял Белый Страх, рядом с ним объявился Лорд в белоснежных доспехах.

– Вперед, за мной! – заорал он так, что услышали, наверное, и в осажденном городе. – Захватим эту крысиную дыру!

И рота двинулась за командиром, причем мы оказались самыми последними.

– У нашего десятка сегодня особая задача, – сказал Визерс, повернувшись к нам. – Так что ничему не удивляйтесь. Поняли меня?

Честно говоря, не особенно поняли, по крайней мере, я, но ладно…

– Особая-преособая, – пробормотал Ярх. – Пахнет жареным сранством.

Мы выбрались за пределы нашего круга из телег, и тут я увидел готовые к стрельбе катапульты, о которых красноглазый упоминал еще вчера – огромные, все в ремнях, вокруг суетятся люди, подтаскивают зажигательные снаряды, похожие на гигантские грецкие орехи.

Удар, и этот «подарочек» уносится вверх, чтобы рухнуть на осажденный город.

– Ух ты! – сказал я, когда один из «орехов» врезался в башню и там вспыхнуло алчное красное пламя.

Командир расчета при катапульте моего восхищения не разделил, принялся орать на подчиненных, и в метательном устройстве начали раскручивать огромные винты, сдвигать раму, менять ремни.

А мы уже шлепали дальше, туда, где виднелась некая штука, похожая, на огромную личинку ручейника с торчащим спереди металлическим жалом.

– Таран, – сказал Пугало. – Неужели нас-то под него засунут?

Рядом с тараном обнаружилась группа всадников в желтых плащах, и, завидев их, я ощутил легкий дискомфорт – сердце болезненно сжалось, по спине побежал холодок. Верховный Носитель Света Южной Четверти глянул в нашу сторону, демонстрируя свою мерзкую злобную морду, и махнул рукой.

Ага, ну это он Лорда к себе приглашает, не меня, и слава всем богам.

Справа и слева строились другие отряды, и все они тащили приставные лестницы.

– Нет, не засунут, – сказал Визерс, когда мимо нас побежали бойцы в кожаных доспехах, без щитов, только с короткими мечами. – Наше дело – главный удар, как всегда.

То, что напомнило мне личинку ручейника, было на самом деле навесом, под которым прятались толкающие таран люди, а спереди торчал его окованный металлом «клюв». Как все это было устроено, я представлял плохо, наверняка там имелись какие-то колеса, система подвесов, еще что-то.

Но двигалась эта хрень довольно-таки шустро.

– Вперед! – прокричал вернувшийся от главного инквизитора Лорд, и мы зашлепали вслед за тараном.

Трубы завыли истошно, точно слоны перед дракой, и вся армия пришла в движение. Одна за другой громыхнули две катапульты, немного отстала третья, и все три снаряда разорвались, врезавшись в ворота, к которым мы направлялись – огромные и тяжелые, окованные металлическими полосами.

На башнях и стенах суетились защитники, видно было, как они там бегают, таскают что-то – наверняка всякие «подарки» нам вроде бревен, камней и котелков с расплавленной смолой.

Отряды справа и слева опередили нас, бежавшие в первых рядах лучники спустили тетивы. Тут же полетели стрелы в ответ, и люди начали падать, точно спотыкаясь на бегу, корчась в пыли, под ногами соратников.

Навес над тараном попытались зажечь, в него воткнулись несколько горящих стрел. Но сырые шкуры, которыми все было обтянуто, гореть не пожелали, и все ограничилось неприятным шипением.

По сторонам от нас атакующие перебегали засыпанный еще в предыдущие дни ров, ставили лестницы. Кое-кто уже карабкался вверх, не обращая внимания на стрелы, вниз летели камни, сшибали людей, с хрустом ломали кости и дерево, вопли умирающих мешались с ревом еще живых.

– Стоим! – прокричал Лорд, и мы остановились на самой границе зоны обстрела.

Пока нам лезть в нее было незачем.

А таран пополз дальше, набирая скорость, точно огромное чудовище, увидевшее жертву. С башни над самыми воротами скинули бревно, но промахнулись. Оно упало в стороне, и тогда начали спускать некую штуковину вроде огромной подушки на веревках, но запоздали…

Металлическое жало с хрустом врезалось в доски, полетели щепки длиной в мою руку. Полосы, скреплявшие дерево, с жалостливым визгом изогнулись, и ворота вместе с башнями вздрогнули.

– Давай! Круши! – завопил Ярх, азартно сжимая кулаки, и многие его поддержали.

Я оглянулся туда, где остался Арсаир ва-Рингос со своими инквизиторами – интересно, почему они не поддерживают атаку магией: или думают, что мы и так справимся, или ждут какой-нибудь пакости от армии ва-Нартога, потрепанной, но не разбитой до конца?

И точно, стоило вспомнить тысячника, как с запада донеслось пение труб, а в небе появился белый дракон. Заложив красивый стремительный вираж, он атаковал слуг Желтого Садовника, и пламя столкнулось со светом.

Я едва успел зажмуриться и отвернуться.

Таран тем временем откатили назад, и он начал набирать ход для повторного удара. Лестниц у стен стало больше, и в одном месте наши даже добрались до верха, вниз полетели трупы защитников.

– Приготовиться! Вперед! – приказал Лорд Проклятый.

– Щиты поднять! – добавил Визерс, хотя мы и без него понимали, что к чему. Эти типы на башнях, над которыми вьется стяг с черным солнцем, сделают все, чтобы как можно меньше парней из нашей роты добрались до въезда в их родной город…

– Опс, – сказал я, когда первая стрела ткнулась в мой щит, хотя она даже не вонзилась, отлетела в сторону.

Впереди кто-то выругался, затем все звуки перекрыл тяжелый удар и треск – это таран врезался в ворота. Бабахнули где-то далеко сзади катапульты, два снаряда угодили в верхушку одной из башен перед нами, и очень удачно – там что-то вспыхнуло, все затянуло дымом.

Мы пробежали мимо придержавшего коня командира.

– Смелее! Смелее! – подбодрил он нас, а Белый Страх заплескал на ветру.

Рев и крики донеслись сзади – там разбирались с драконом, но оглядываться времени не оставалось. Ворота были уже близко, в них виднелся пролом, и края его лизало непонятно откуда взявшееся пламя.

Похоже, наши колдуны вызвали его.

Таран оттащили в сторону, сверху летели стрелы, и кто-то даже падал, но мы бежали вперед, точно лавина из металла, смертоносная, неостановимая, на ходу выстраиваясь так, чтобы атаковать узкой колонной. И каждый и в голове ее и в хвосте знал свой маневр.

Чародейское пламя исчезло мгновенно, через дыру в воротах стало видно, что внутри нам готовят встречу – блестят наконечники копий, остроконечные шлемы, прямоугольные щиты кажутся непреодолимой стеной.

– Вперед! – вопль Торила на мгновение перекрыл шум битвы.

Его десяток проскочил дыру и ушел вправо до того, как враг успел двинуться навстречу. Его место заняли люди Дудочника и сместились влево прежде, чем враг перешел в контратаку.

Лязг, стук, крики, на землю летят срубленные наконечники копий…

Удар стык в стык, сила на силу, натиск на натиск, а в этом мало кто может сравниться с Проклятой ротой.

– Давай! Не спать! – орет Визерс, словно нас надо подгонять.

Прежде чем пройти через пролом, я ухитрился оглянуться – дракона видно не было, Верховный Носитель Света вместе с прочими инквизиторами пропал из виду, и вообще все затянули облака пыли, понятно только, что штурм продолжается, а наш правый фланг атакует конница.

Ва-Нартог все же влез в драку… Хотя глупо было надеяться, что он останется в стороне.

– Божья жопа! – вопит Ярх, и я понимаю, что рядом с нами шлепнулось плохо ошкуренное бревно, но к счастью, никого не задело.

Хотелось посмотреть вверх, но на это не нашлось времени, мы врезались в строй копейщиков. Меня оглушил звон металла, Стась махнул своим мечищем, заработал клинком десятник, и я спешно ткнул в лицо оказавшемуся прямо напротив меня высокому розовощекому парню.

Он попытался закрыться, но опоздал, острие моего меча вошло в переносицу, и по розовым щекам потекла кровь. Раненый или убитый упал назад, и Пугало тут же влез в открывшуюся дыру, ткнул одного в бок, другого огрел щитом по голове, и вражеский строй раскололся, в нем возникла брешь.

Над нашими головами пролетел, оставляя дымный след, зажигательный снаряд. Грохнулся о землю, и в стороны полетели огненные «плевки», поднялся столб оранжевых искр.

– Су-ука, – пропыхтел я, получив копьем в плечо, счастье, что кольчуга выдержала.

Ответный удар нанести я не успел, это сделал Ярх, ухитрившийся разрубить моему обидчику горло. В прорезь шлема залетела теплая капля, и в этот момент наш противник обратился в бегство.

Щиты полетели наземь, перед нами оказался ряд удаляющихся спин, даже до моих ушей, спрятанных под подшлемником и глухим шлемом, добрался топот.

– Руби! Круши! – радостно завопил Ярх, вскидывая меч над головой.

– Стоять! – это Визерс, и получилось у него хоть и не громче, чем у красноглазого, но куда внушительнее.

– На башни, что ли? – спросил Пугало, поворачиваясь к десятнику: ткань, скрывавшая его лицо, настолько промокла от крови, что обвисла тяжелыми складками, меч был багровым по рукоять.

Ну да, чтобы плотно занять ворота, надо захватить охраняющие их башни, а те пока не в наших руках.

– Нет, этим займутся другие, – Визерс утер мокрое лицо. – За мной. Поняли меня?

Ага, это, похоже, настал черед «особой задачи», о которой он говорил раньше.

Вот только в чем она состоит?

Толкавшие таран легковооруженные воины приволокли лестницы и тяжелые бревна, годные, чтобы выбивать двери, ведущие в башни. Мы же, бряцая доспехами, побежали в глубь города, минуя дымящие, разрушенные здания, едва протискиваясь среди мечущихся в панике людей.

Попавшиеся нам навстречу двое копейщиков были зарублены в один миг, но еще на одного мы не обратили внимания… Для того чтобы гоняться за беглецами, нас слишком мало, и вообще, что можно сделать силами одного десятка?

Очередной зажигательный снаряд упал позади нас. Тот перекресток, где мы только что находились, заволокло дымом.

– Как бы задницы нам не подпалили, придурки, – пробормотал Визерс, оглядываясь. – Нажали!

Узкий переулок, распахнутые двери, колышущиеся на ветру разноцветные вывески. Улочка пошире, кто-то с воплем прячется за угол, увидев нас, грохочут закрываемые ставни… Это все ерунда, главное, чтобы не начали стрелять из подворотен и кидать камни с крыш.

Еще один переулок, изогнутый, точно кишка, и такой же вонючий, но короткий, и мы выскакиваем на площадь.

– Вот это сранство… – произнес Ярх, и я с ним согласился.

Впереди открылось здание, похожее на огромную черепаху без головы – большой купол, сложенный из темно-синих, черных и фиолетовых плит, а там, где положено быть шее, темнела арка входа.

– Внутрь, быстро, – скомандовал Визерс.

Чего это мы тут забыли?

Сапоги зашлепали по каменному полу, мы окунулись во тьму, и несколько шагов я сделал, не видя вообще ничего. Затем глаза привыкли, и я обнаружил, что мы топаем по широкому тоннелю, в стенах имеются закрытые двери, а впереди лежит большое помещение.

О том, чтобы осветить его, строители позаботились, хотя довольно оригинальным образом – пробили две дыры в крыше. Когда переступаешь порог и невольно вскидываешь голову, чтобы посмотреть на них, кажется, что сверху глядят два огромных раскосых глаза.

И только тут до меня дошло, куда мы приперлись.

Это же храм! Святилище местного мага-бога вроде тех, что мы видели в Лявере, только там была пирамида с диском наверху, а тут купол… ну так ведь у каждого, в том числе и колдуна, свои вкусы… Почему у Желтого Садовника они должны быть такими же, как у Синеглазого?

Сквозь отверстия в куполе проникали два столба света и падали на стоявшую в центре зала статую: кубический пьедестал, а на нем некто в балахоне с капюшоном, скрывающим лицо, поднял руку в благословляющем жесте.

Не поймешь даже, мужчина или женщина.

– А где хозяева-то здешние? – спросил Пугало.

– Разбежались, – сказал Визерс. – Но на всякий случай обыщите тут все. Быстрее.

Помимо того входа, через который явились мы, обнаружились еще две двери и за ними то, что называется «служебными помещениями». Мы нашли настоящий склад разнообразной серебряной посуды, кухню и даже сортир, но из живых существ встретили только черного кота. Он поприветствовал нас мрачным «мау» и побрел по своим делам.

– Чисто, – доложил Пугало, когда мы собрались возле той же статуи. – Так какого…

– Какого хрена мы сюда приперлись? – закончил вопрос Визерс. – Все просто. Приме будет взят, он уже взят, и вскоре Арсаир ва-Рингос явится сюда. Непременно. Разрушить святилище врага – его обязанность. Этого ожидает Желтый Садовник. Понимаете меня?

– А мы тут… – Ярх облизнулся, – его ждем? Чтобы сказать «привет, друг»?

Десятник кивнул:

– Примерно так. Колдовать здесь в полную силу он не сможет, это наш шанс.

Так, значит, все это затеяно ради того, чтобы убить Верховного Носителя Света Южной Четверти, совершить тем самым предательство интересов нашего нанимателя, но избавить меня от опасности? Хотя не только меня, этот носатый любитель сжигать людей, приставая ко мне, угрожает всей Проклятой роте.

– Давай подумаем, как нам расположиться, – сказал Визерс. – Лихо, ты здесь…

Инквизитор хоть и маг, но попав сюда, в первые мгновения будет видеть только падающие сверху лучи света, и эти мгновения мы должны использовать, чтобы нанести ему максимальный вред.

Жаль, что никто не прихватил с собой лук или арбалет.

Нашу задачу облегчало то, что вдоль стен располагались еще статуи, много меньшие, чем центральная, и изображавшие, как я понял, людей разных профессий – кузнец, сапожник, крестьянин, ткачиха, еще одна тетка с незнакомым мне инструментом. Все они преданно и униженно смотрели туда, где посреди зала помещался сам Синеглазый.

Мне достался толстый купец с чем-то вроде складного метра в руке, и я спрятался за его пьедестал.

– Времени для команд не будет, – сказал Визерс напоследок. – Действуем быстро.

Ох, как бы нам не обжечься на этом деле… А вдруг еще инквизитор войдет сюда не один или вообще отправит вперед разведчиков, чтобы обыскали чужой храм и выгнали всех, даже мышей?

Тогда все окажется зря!

Время тянулось медленно, снаружи не доносилось никаких звуков, и мы не могли даже догадываться, что творится в городе. Иногда мне начинало казаться, что статуя хозяина святилища двигается, поворачивает голову и я даже ощущаю знакомый давящий взгляд… Как тогда, у Ковчега Тьмы.

Но все странные ощущения быстро проходили.

Затем я уловил тихие, еле слышные шаги и невольно задержал дыхание – кто это, Арсаир ва-Рингос или кто-то другой, может быть, кто-то из вернувшихся жрецов или один из местных, решивших поискать убежища в храме?

Среднего роста человек переступил порог, откинул с головы капюшон, и я едва не задохнулся от радости: бритая голова, ястребиный нос, узкое лицо и огромные, чуть ли не светящиеся во мраке глаза! Наши командиры все рассчитали верно – главный инквизитор пришел в святилище, причем один!

– Ну что… – произнес он медленно, обращаясь явно к Синеглазому, и замер, нахмурившись.

Что-то блеснуло в одном из двух падавших сверху столбов света, раздался тупой удар. Брошенный Пугалом нож воткнулся ва-Рингосу в грудь, но уже второй метательный клинок отскочил от вскинутой ладони мага как от камня.

Я вскинул оружие и выскочил из-за послужившей мне убежищем статуи.

Но всех опередили Стась и Визерс – первый подлетел к магу сзади, второй спереди. Взлетели два меча, один побольше, другой поменьше, инквизитор оскалился бешеным котом…

Что он сделал, я не понял, но десятник наш вдруг начал медленно заваливаться назад. Рука с оружием замерла, а из спины ударил настоящий фонтан крови, и это через кованый панцирь!

Стась неведомым образом промахнулся, так что клинок прошел над бритой макушкой. Одноглазый зарычал от досады, а я метнулся в сторону, обходя падающего Визерса, и ударил сам, уже понимая, что все это зря, что проклятый инквизитор оказался сильнее, чем мы думали…

Мой прекрасный, стремительный выпад пропал зря. Клинок разрезал желтый балахон, и только.

– Наглецы, – скорее не услышал я, а прочитал по губам ва-Рингоса, он плавно взмахнул рукой.

Стась отлетел назад, с грохотом и звяканьем врезался в стену и точно прилип к ней. Что случилось со шлемом на моей голове, я не понял, но он куда-то исчез, а ушам стало горячо.

Инквизитор впился глазищами в мое открывшееся лицо.

– Сам пришел! – и этот громоподобный рык отдался во всех углах громадного зала, вынудил дрогнуть купол и слегка пошатнуться на своем постаменте изваяние Синеглазого.

Я замахнулся, чтобы располосовать эту ненавистную физиономию, краем глаза увидел, как кто-то из соратников пытается добраться до мага, перебирает ногами, но не может сдвинуться с места. Я же даже сумел ткнуть мечом, но тот вывернуло из ладони и отшвырнуло далеко в сторону.

Ва-Рингос сделал странное движение, будто стряхнул что-то со спины, и с его ладоней полилось белое пламя. Уши мои наполнил металлический шелест, и, опустив глаза, я с удивлением увидел, что кольчуга на мне распускается, куски плетения отваливаются и падают на пол.

– Ах ты, гандон! – проорал я на родном языке и прыгнул вперед – нет меча, так неважно, вцеплюсь лысому уроду в шею, и она так сладко захрустит перед тем, как сломаться.

Ощущение было такое, что я со всего размаху врезался в невидимую стену – в голове загудело, рот наполнился кровью, нос согнуло куда-то в сторону, так что он едва не улегся на щеку.

А инквизитор улыбался… Искренне, торжествующе.

От кольчуги не осталось почти ничего, и я автоматическим движением засунул руку в карман штанов. Нащупал нечто твердое, маленькое и, не отдавая себе отчета в том, что это такое, потащил наружу.

– Сейчас ты умрешь во славу Милостивого Светлого Владыки, – сообщил мне ва-Рингос.

Я поднял руку и швырнул в него то, что извлек из кармана.

Глупый детский жест… Если бы это не была та самая хрень, которую я нашел в Ковчеге Тьмы.

Черная жемчужина ударила инквизитора в лоб и вместо того, чтобы отскочить, проникла в его плоть. Ва-Рингос осекся на полуслове, вытаращил глаза, из отверстия над правой бровью хлынула темная кровь, а сияние вокруг ладоней начало меркнуть, дрожать, точно пламя свечи на ветру.

Из моих ушей будто выдернули затычки – я услышал тяжелый рокот, надсадное дыхание инквизитора.

– Руби его! – заорал кто-то над самым ухом, и Ярх прыгнул вперед, едва не отпихнув меня.

Отклеился от стены Стась, хоть и двигался неуверенно, с другой стороны подскочил Лихо. Уже три меча устремились к Верховному Носителю Света, и на этот раз он ничего не смог поделать.

Камушек, изготовленный Синеглазым, точно забрал всю силу ва-Рингоса.

Стась рубанул по спине наискосок, клинок Лиха с отчетливым хрустом вошел инквизитору под ребра, а Ярх вонзил свой прямо в горло. Я зашарил взглядом по сторонам, пытаясь отыскать свое оружие – как же, соратники рубят проклятого колдуна, а я стою как на поминках. Но нет, меч далеко… Вон он валяется у стены. А по той разбегается черная паутина трещин, ползет вверх и в стороны, и храм точно бьет крупная дрожь. Раскачиваются статуи на постаментах, пол ходит ходуном, словно в недрах под святилищем просыпается ото сна нечто очень большое и крайне нервное.

Когда я вновь глянул на ва-Рингоса, тот все еще стоял, несмотря на множество ран, наполовину перерубленную шею и воткнувшийся в глаз метательный нож.

– Ты… проклятый… – прохрипел он, вскидывая руки, но не в попытке защититься, а норовя выковырять изо лба черную жемчужину. – Ошметок древности, кусок старой гнили, неведомо откуда… Все равно он… Тебе нет места в этом мире и нет времени…

При слове «время» что-то случилось с моей головой, я увидел громадную равнину, заваленную трупами в разной степени разложения… И исполинскую реку, катившую волны между заросших зеленью берегов… Все это я увидел в один момент, и не потеряв осознания, понимая, где я нахожусь и что делаю.

Галлюцинация прошла мгновенно, и тут же ва-Рингос начал падать, как-то скручиваться в сторону.

– Есть, сранство, есть! – завопил Ярх.

Они втроем продолжали рубить, точно кромсающие бревно дровосеки.

– Уходим! За мной! – это уже Пугало. – Тут опасно!

Святилище качалось и скрежетало, из стен вываливались камни, с потолка сыпалась пыль.

Инквизитор скорчился на полу, окровавленный и жалкий.

Я метнулся в ту сторону, где лежал мой меч, торопливо подобрал его – клинок оставлять нельзя. Пришла мысль, что невозможно также бросить раненого командира, но его уже подхватил на плечо Стась.

– Туда! Шустрее! – продолжал командовать Пугало, указывая на одну из дверей в задней части зала.

Падавший сверху свет померк, точно кто-то перекрыл отверстия в потолке. Невольно подняв взгляд, я обнаружил, что статуя Синеглазого смотрит на меня – нет, никуда не делся скрывавший ее голову капюшон, но сама башка была повернута, и из темноты под капюшоном пылали два сапфировых глаза!

Проклятье, этого еще не хватало!

Каменная плита размером со стол разбилась об пол рядом, едва не зацепив меня за плечо.

– Рыжий! – заорал кто-то, и я очнулся от оцепенения. Побежал следом за соратниками.

Вокруг падали с постаментов изваяния, вываливались куски стен. Что-то ударило меня по спине, мелкие камешки забарабанили по голове, один щелкнул по носу, но я был уже в коридоре, ведущем наружу.

Еще рывок… И над головой засинело небо. Узкий переулок, за ним двухэтажный дом, старый, едва не разваливающийся.

– Вырвались… – прохрипели мне в ухо, и, повернувшись, увидел, что это Ярх: красные глазищи блестят, рожа грязная, но довольная.

– Да, – проговорил я, пытаясь отдышаться.

За спиной раздался тяжелый удар, и мы оба невольно оглянулись, и как раз вовремя. Храм Синеглазого, большой и величественный, словно провалился сам в себя, меня качнуло воздушной волной, а в следующий момент все вокруг заволокло пылью, и я перестал что-либо видеть.

– Не стоим! Давай-давай! – это Пугало, единственный, кто не забыл, что еще не все, что надо что-то делать.

И мы побежали куда-то в сторону, свернули за угол еще раз и оказались на маленькой площади.

– О, колодец! В тему! – воскликнул Ярх, и я перестал гадать, что это за украшенная статуями хреновина в ее центре.

Вода сочилась из медных труб и была восхитительно чистой и прохладной.

Я умылся и тут обнаружил, что все столпились вокруг одного из наших, лежавших на земле. Демоны побери, это же Визерс, как я мог про него забыть… Что с ним сделал гнусный инквизитор?

Десятник выглядел бледным, и из угла его рта сочилась струйка крови.

– А, ты уцелел, – слабо проговорил он, когда я оказался рядом, и покрытые шрамами мускулистые руки его напряглись. – А я даже встать не могу. Все, отбегался.

– Нет, этого не должно быть… – прошептал я.

Кто угодно может погибнуть в бою, но только не Визерс, смелый и опытный… Кроме того, почему в этой схватке, затеянной исключительно ради того, чтобы избавить от проблем меня?

Неужели я виноват в его смерти?

– Да, – сказал десятник, и взгляд его остекленел.

Кто-то из наших высморкался наземь.

– Все, каждому свой срок, – проговорил Пугало, закрывая Визерсу глаза. – Бери его. Возвращаемся-то к храму, и если чего, то мы преследовали отряд-то врага от самых ворот.

Свое любимое «то» он вставлял чаще обычного, и это означало, что тивахо волнуется.

– Все уяснили? – как-то так вышло, что теперь он оказался во главе десятка, и никто не стал возражать.

То ли такая договоренность существовала изначально, то ли просто все понимали, что лучшего командира среди нас не найти – рассудителен, опытен, сражается так, что любо-дорого посмотреть, да и авторитета ему не занимать.

Стась поднял Визерса на руки, точно ребенка, и мы пошли назад.