Глава 14

Славка вышел в поля. Ровные рядочки пшеничных всходов радуют глаз. Пусть плуги ему и не понравились, нравится результат. А что за постройка на краю этого участка? Размером с собачью будку, но обнесена круговой верандочкой. Нет, терраской, потому что не остеклена. Даже, скорее, это навес, стенок тоже не сделано, даже барьерчика. Вроде бы нет у них здесь детишек, чтобы по размеру подходили к этой постройке. А для кукольного домика она великовата. Тамара еще в феврале произвела на свет пацана, ох и тарарам тогда женщины устроили! А в апреле родила Вера. Девчонку. Так оба младенца еще даже не ползают. Опа! Волчок! Поилка, миска, и что-то там еще шевелится в глубине.

– Не подходи ближе, у нее там щенки, – приближается парень из Мишкиных рядовых, несет горшочек на веревочной ручке. – Меня еще терпит, когда подходит время покормить и подлить водицы. А на остальных рычит и норовит куснуть.

– Привет, Коля. А для чего животину отселили в такую даль? Одичает ведь.

– Или одичает, или приведет свой выводок к кухне кормиться. Главное – сейчас отпугивает любителей свежих побегов от наших насаждений. Кстати, ты овсы видел? Пойдем, покажу.

– Овсы? – удивляется Славка.

– А разве неправильно? Я где-то слышал, так говорили.

– Раз слышал, значит, овсы, – соглашается Славка. – Покажешь?

– Конечно, сейчас, выдам сторожу довольствие и пойдем.

– А подсолнухи тоже взошли?

– Конечно, потом туда пойду. – Коля показывает такой знакомый окучник Веры, что несет в руках, – пропалывать пора.

Сорок островитян сидят перед ним кружком. Вернее, сорок три, если быть точным.

– Здравствуйте, я Слава.

Недружный ответ растянулся на полминуты. Разные люди. Не грязнули и не неряхи, хотя и обносились. Оптимизма на лицах не видно.

– Вторая зима здесь может оказаться очень тяжелой. Запасы провизии подходят к концу, охота приносит немного, рыба выручает, но не радует. Приелась. Поэтому, как я понял, у вашего сообщества возникло желание объединиться с нашим.

– Вот, кто хочет, тот пусть и объединяется. Желающие работать – проживут, особенно, если голова на плечах имеется. – Ага, есть несогласные. Несколько мужчин и женщин держатся группой. Похоже, у Аркадьевича образовалась оппозиция, и его «предложение» о слиянии команд – какой-то политический ход.

Ситуация и раньше выглядела не здорово, а тут просто стала откровенно нездоровой.

– Конечно. У нас – та же история. И нужны нам, конечно, работники. Излагаю весь список. Два места в глиняном карьере.

Молчание. Славка продолжает.

– Стряпуха требуется в Вишневке, еще нужен садовник или несколько садовников.

Молчание.

– Кажется, я не вовремя зашел. – Юноша поднимается на ноги. – Не буду занимать ваше время. До свидания.

Семен Аркадьевич догоняет его через несколько секунд.

– Всеслав Ильич! Я бы хотел. Садовником.

Хм, знает ли этот кадр хоть что-то об уходе за деревьями, неизвестно. Если спросить, скажет, что он лучший ученик Мичурина, настолько ему нужно срочно отсюда сдымить. Похоже, он тут пообещал, что приедут соседи, и сразу все станет хорошо. Или рассчитывал на отделение моторизованных стрелков в полной боевой готовности, которых электорат примет за опору новой власти. И его власти тоже, поскольку они вроде как действуют согласованно.

– Лодка у пристани. Приходите, как соберетесь, дождусь. – Сцена прощания подчиненных со своим руководителем Славку не волнует.

На берегу закинул в воду сеточку с грузиками по углам. И на третий раз принес невод бершика. Высек искорку, раздул трут, запалил костер и водрузил на нем горшок с водой. Чует его сердце, не скоро попрощается Аркадьевич со своим электоратом. Успеет он тем временем перекусить. А кто это в кустах?

– Выходи или уходи, а то пырну. – Славка уже начеку.

Двое. Мальчик и мальчик.

– Мы бы землекопами в карьер пошли, если можно, только с нами еще мама. – Парням на глаз двенадцать и десять.

– Собирайтесь, дождусь.

– Да мы уже собрались. – Из-за прибрежной заросли выходит женщина. Не молодая, не старая, с узлом в руке. – Просто не ожидали, что малолетние землекопы вас устроят.

Вот как. Он, выходит, злодей, использующий труд малолетних. Да, злодей. Славка сделал еще два заброса, и на этот раз вытащил судачка. Пока чистил рыбу, в горшке забулькало. Запустил в кипящую воду добычу, она быстро сварится. Посолил, повернулся к «гостям».

– Для землекопов они слишком худосочные. Откормим сперва, а до тех пор поработают разведчиками. – Он ожидал от матери реакции, но не такой. Она уже тащит упирающихся чад подальше от страшного дяди. – Постойте, я ведь на всех варю. Перекусите со мной, потом уйдете.

Из горшка уже пахнет, а на недавно объевшихся жаркого эти люди совершенно непохожи. Устроились кружком, похлебали юшки, поели рыбки.

– Вы пошутили, и я пошутил, извините. – Славке неудобно, что испугал мать этих мальчиков.

– Знаете, если они научатся так же легко, как вы, наполнять котелок, пожалуй, можно и в разведчики, – улыбается женщина.

– И вы научитесь, – «успокаивает» ее юноша. – В этом мире нельзя быть добычей, вернее, можно, но недолго. Добытчики чувствуют себя лучше. И сыновьям вашим будет нескучно. Есть место юнги на изыскательском судне, на Ранчо требуется быстроногий ковбой, чтобы пасти телят. Но туда лучше направить старшего, а то младший может не удержать в руках автомата, когда будет отстреливаться от волков.

Пацаны только что слюни не пускают от предвкушения будущих приключений, а мать принимает все за добрую шутку? Или не знает, что и думать? А ведь Квакушки, когда Славка их встретил, были примерно на год старше ее старшенького. И они девочки. Мужики обязаны… а чего они обязаны?

Посуда вымыта. Славка озирается по сторонам. Жидкие кустики – это все, что оставил в этих местах топор дровосека. Даже палок приличных не вырубить для новых членов его команды. И в нанесенном водой плавнике ничего приличного нет. Ага, вот и Семен Аркадьевич со своей Ольгой Николаевной. Солидно нагружены. Правильно он сделал, что пришел сюда не на челноке, а на первой из пластиковых лодок. Предполагал ведь, что все здесь получится криво, но несколько человек увезти с собой рассчитывал.

Ближе всего отсюда Камышовка. Надо только пробраться между островов поймы, петляя протоками. Километров двенадцать, к ночи будут на месте.

Аркадьевича с его Николаевной отправил в Куреневку с транспортом угля для кузницы. Там их снабдят утварью и инструментами и отведут в сад. Мазанка-то, построенная в феврале – марте, пустует. Матушку с сыновьями уже приставили к гончарному делу. Хотя старшего Славка завтра увозит с собой. Ненадолго. Ниже поселения островитян до самого моря левый берег их реки никто не осматривал. Непорядок. А с севера пришли не слишком понятные новости.

Сначала Зиночка на своем крейсере отвезла в Вишневку кирпича и заодно провела там астрономическую обсервацию. Когда точку положили на карту, оказалось, что Ранчо находится совсем близко. Стали сравнивать с данными Мишкиных разведчиков и выяснили, что густые заросли они действительно встречали в этой стороне, но, начав пробиваться сквозь них, поняли, далеко им не продвинуться – очень уж плотно сплетались ветви, создавая непроходимый заслон. Стали обходить, и до реки не добрались. В общем, на первое место встал вопрос о прокладке просеки и налаживании сообщения с селением скотоводов, а то пять дней пешего пути через степь – утомительно все-таки.

Потом из разведывательной экспедиции, ушедшей на север вверх по реке, вернулась лодка. Эта самая, из пластиковых листов. Первая построенная Славкой плоскодонка. Оказалось, что всего в десятке километров выше Вишневки река сходится в одно русло примерно полукилометровой ширины. И теперь разведчикам удобней разделиться на несколько групп, и нужны им для этого малые пронырливые челноки, которых они и забрали три штуки. Так сподручней заходить в многочисленные притоки. Крупных среди них попадается немного, в основном речушки, похожие на Малую, протекающую через балку.

И теперь получалось, что их поселение находится не на Днепре, а на бывшем Ингульце. И проходит эта река через бывший же Криворожский бассейн. А вот сам Днепр они пока не нашли. И не найдут, ясное дело. Это в другую сторону.

Спутника своего Славка экипировал должным образом. Фараонская юбка и пелерина с широкополой шляпой для жары. Меховая безрукавка на случай, если погода испортится, мальчику досталась из гепарда. Маловата она оказалась для взрослых, а второй шкуры не было. Эти звери нечасто попадают под выстрел, да и специально на них не охотятся.

Лапти взамен рассыпающихся кроссовок, копье и топорик. Был у Фимы еще лук со стрелами, но детский, слабенький. Неуклюжая самоделка. Максимум – уточку добыть. Матушка его, Мария Викторовна, бывшая учительница начальных классов, легко вписалась в коллектив. Тут в Камышовке всем заправлял Тучков – бывший Мишкин сержант, начавший еще с момента забивания первого кола. Порядок поддерживался, и дела шли нормально.

После поездки в Крым Славка хорошо управлялся с парусом, поэтому грести приходилось редко. В протоку, идущую по левому краю поймы, проникли легко, да и поплыли себе вниз по течению. В селение островитян не заглянули, только видели рыбаков, проверяющих сети. А вечером первого дня пути левый берег исчез, сменившись бескрайним водным простором. Черпнул пригоршней из-за борта – солоно. Нет Днепра, есть море. Опять у них география не складывается.

Заночевали на берегу, Славка не Зинка, которой в лодке кажется уютней, чем на суше. А утром отправились на восток. Чем дальше, тем сильнее отклонялась к северу береговая линия. Соленость воды уменьшалась. В полдень провел астрономические наблюдения и определился. Глубокие заливы встречались часто, но не обманывали путников – были невелики. А потом они оказались в реке. Вода пресная, и другой берег виден с береговой возвышенности. Вот теперь сошлась география. Подниматься вверх он не станет. Туда нужно на крейсере идти, искать по берегам хвойные деревья, высаживать кладоискателей в окрестностях бывшего Запорожья. Для этого следует иначе готовиться. А они сейчас просто осматриваются.

Пересекли реку и двинулись к югу. Но берег повернул на восток. Сухая степь, скудная растительность – Славка этого здесь много встречал. Но с каждым километром природа на берегу становилась все богаче, а соленость воды опять снижалась. На юге появилась суша. Это они опять в речное устье угодили. Ну уж нет. Надо вернуться.

Потом снова долгий путь вдоль пустынных берегов с заходом в бесчисленные заливы. Береговая линия продолжала поворачивать и теперь ограничивала море с юга. Получалось – перед ними та самая земля, что преградила им дорогу в Крым в начале апреля. Пролив сквозь нее не нашелся, зато они добрались до пирамидки, построенной здесь вместе с Зоей и Зиной. Еще один контур замкнулся. Лагуна, в которую впадают и их Ингулец, огромный Днепр, и неизвестная река, текущая с востока, – описана. А у путешественников на исходе пресная вода и дрова. Пора возвращаться на север. Заход за солью в этот раз делать не будут. Тары маловато, и пить уже сильно хочется. До Куреневки они сегодня не дойдут, но до устья своей реки доберутся обязательно.

Возвращаться домой в Балку Славка не торопится. По радио узнал, что там сейчас как раз обе его жены, и… соскучился, конечно, но лучше с ними встречаться по одной. Поселились бы, что ли, в разных поселках. Нет в нем замашек султанских. Так что в сопровождении Фимы он сейчас в Куреневке, у кузнецов. Тут многое изменилось с тех пор, как уехали Квакушки. Кузница – дело чадное. Работает токарный станок, почти насквозь деревянный. И точат на нем тоже преимущественно деревянные детали для тачек и тележек. Дубовые подшипники, оси, втулки. Идут эксперименты по морению, а то слово такое, мореный дуб, слыхали все, а как оно делается – сплошные догадки. В энциклопедиях, конечно, есть упоминания, но тонкости приходится узнавать опытным путем.

Проблемы есть и со смазкой для трущихся деталей. Запасы, что нашлись в БТРах, скромны, а животный жир – это единственный пока возобновляемый источник основы производства скользких субстанций. Не брезгуют и мылом, благо уже варят потихоньку. И сало смешивают с толченым древесным углем или сажей. Набираются опыта, одним словом.

Сегодня – поход в сад. Первое впечатление – отлично. Зимой и в начале весны здесь крепко поработали пилами парни под руководством Марковича. Громоздятся штабеля сучьев и сухих стволов, напиленных и нарубленных по размеру печной топки. Между деревьев образовались проходы, исчезло загущение крон. Отлично завязались абрикосы, и, кажется, орехи тоже нынче вырастут.

Углубились с Фимкой от края – картина первозданной запущенности. Среди плодовых деревьев масса кустов всех видов, акации, вязы, чего тут только нет. И пила слышна. Судя по звуку – конец пропила. Точно, вот и шорох падающего сука. Как интересно! Это Ольга Николаевна обчекрыживает старую засохшую акацию. А вот и Семен Аркадьевич оттаскивает сучья. Что тут скажешь, справедливое разделение труда.

Месяц май, а жара уже летняя. После обеда хозяева и гости остались в тени развесистого ореха рядом с мазанкой. Часок-другой, пока царит зной, напрягаться не стоит.

– Всеслав Ильич, а вы раньше по какой части работали? – Ольга Николаевна собирает посуду.

– Учился в предпоследнем классе. – Славке лениво даже шевелить языком.

– Мы тут с Семой все гадаем, как это у вас все так ладно получилось? В нашем-то поселке поначалу дела неплохо шли. Люди сошлись на дымовой сигнал, объединили ресурсы, организовались. Охрану наладили, промысел рыбный. Построили укрытия от непогоды. А потом чем дальше, тем гаже.

– Не знаю я ответа, Ольга Николаевна. У нас сначала вообще все наперекосяк шло. У одного травма позвоночника, у других машина потонула, четыре ребенка с учительницей в прокаленной степи без капли бензина… не знаю. – Славке по-прежнему лениво, но мысли уже зашевелились. – Нам сразу пришлось приспосабливаться, привыкать к неудобствам и осторожничать.

– А как дальше жить думаете? – любопытный народ эти женщины.

– Да какая тут жизнь, одни хлопоты, – вздыхает юноша. – Почти всего нет и взять негде. Овса, правда, на зиму прилично нынче соберем. И трава веревочная будет в достатке, только ткань из нее выходит грубая. Белье шить не из чего. Хоть волков приручай, да вычесывай. Или дикий хлопок ищи, так это и путь неблизкий, и корабля достойного у нас нет, и построить его из здешнего корявого леса не умеем.

– А козы или овцы здесь не встречаются? – продолжает выпытывать женщина.

– Ищем. Во все стороны разведчики разошлись. И лен ищем. Однако видели-то мы его лишь на картинках.

– Знаете, Всеслав Ильич, слушаю я вас, и создается у меня впечатление, что речь вы держите от имени всего человечества, – улыбается Ольга Николаевна.

– И у меня такое же впечатление, – улыбается Славка. – Наши-то землепроходцы только одну группу людей встретили за триста с лишним верст отсюда. Если с нашим гнездовьем считать – человек полтораста всего на весь шарик. И при таком населении нам былое житье никак не наладить. Людей здесь нынче меньше, чем было отраслей промышленности. У нас растениеводством парень занимается, который однажды в жизни прошел через ржаное поле. И что-то по телевизору видал про лесополосы, которые препятствуют ветровой эрозии почвы. Единственный конкретный специалист – парикмахер. Ездит девушка на челночке от поселка к поселку, да стрижет всех покороче. Пока шампунный завод не запустим, будем все ходить под ершика стриженными.

– Надеюсь, с садоводством дела пойдут немного лучше, – впервые открывает рот Семен Аркадьевич. – Оленька в детстве видела, как ее дедушка делал прививку грушевой веточки к айве.

Посмеялись.

– А вот скажите, Всеслав Ильич, акушерка здесь опытная найдется? – Аркадьевич косится на Фимку, но не гнать же парня.

– Вы же знакомы с Доком, – удивляется вопросу Славка. – Двоих уже здесь приняла. И еще троих малышей в этом году ожидаем. А вы не шестого ли новорожденного нам на этот год готовите?

Ольга Николаевна сильно краснеет. Считай, ответила.

– Ну что же, будет у Фиминой мамы первый класс через несколько лет. А цирюльница наша, когда к вам заглянет, поговорите с ней. Она дипломированная медсестра, хотя и почти без опыта работы. Так сказать, блуждающий агент медслужбы.

– А говорили, специалист. – К женщине постепенно возвращается нормальный цвет кожи.

– Вообще-то, я как-то не подумал о том, что в нашем бывшем мире это люди разных специальностей.