Глава 3

В числе приглашенных оказался философ Спиноза, затем – правая рука амстердамского банка Ицхак Шевель, один из учредителей Ост-Индской компании Якоб ван Прайтер, два крупных чиновника из городской ратуши, известный капер, капитан линкора Ван де Хост, знаменитый архитектор Хендрик де Кейзер, уникальный плотник Хендрик Якобс Стетси и два мастера-корабела – братья Густав и Эрик Кутнеры.

Почти все гости явились с супругами. С архитектором Кейсером и плотником Стетси Кошкин имел шапочное знакомство. Тем не менее все пришли к единому мнению пригласить их. Архитектор строил оригинальные дома и дворцы, некоторые простояли до XXI века. Например, Дом саржи, построенный в 1614 году, и Дом на трех каналах, который назван так потому что три фасада дома выходят на три канала. Ну, а плотник Стетси вообще – светлая голова: по его плану в 1612 году начато строительство Больших каналов.

«Посмотреть на знаменитостей и пообщаться с ними – большущая удача, а если учесть, что они реальные исторические персонажи, то ваще», – дословная фраза невесты, тащившей Кошкина в Дом саржи – там размещалась гильдия портных.

Перед свадьбой едва не забыли окрестить Анну в православную веру – хорошо, отец Григорий напомнил. На венчании присутствовали только свои – гости объявились у особняка, встречая свадебный поезд. Чернокожая команда, одетая в белые мундиры лейб-гвардии XIX века, образовала почетный конный эскорт. Молодые, выйдя из празднично убранной кареты, прошли по устеленной коврами дорожке, осыпаемые цветами и конфетти. Цветы – не оговорка: в Европе делались робкие попытки выращивать круглый год цитрусовые и прочие фрукты. Под руководством Анны наемные рабочие соорудили две оранжереи. В них красавица отводила душу, объяснив, что негоже молодой девушке предаваться безделью и пустословию.

На столь зрелое и дельное высказывание шестнадцатилетней непоседы-хохотушки Кошкин одобрительно хмыкнул и уважительно кивнул.

В образовавшейся спаянной команде Анна сразу стала мозговым центром, типа начальника штаба.

При всем ее могучем интеллекте и огромнейшем багаже энциклопедических знаний, она слыла девушкой очень тактичной и никогда не давала повода мужчинам терзаться комплексом неполноценности. Правда, сама поначалу жаловалась на медлительность человеческой мозговой деятельности.

– У меня такое ощущение, словно я со скоростного болида пересела на велосипед.

По истечении некоторого времени поуспокоилась, а после перестройки организма заявила о гораздо лучшем самочувствии.

Но мы несколько отклонились от темы, а между тем свадебное торжество началось с вручения подарков. Отдельно стоит сказать о молодоженах – выглядели они блестяще, хотя одеты были по незнакомой для голландцев моде. Невеста в длинном и пышном белом платье с фатой, а жених в парадном мундире с золотыми погонами.

Скопидомные гости, дарившие милые безделушки с важным видом, вызывали у нашей троицы едва сдерживаемый смех.

Когда Кошкин вручил свой презент невесте, у гостей вытянулись физиономии. По меркам жениха, ничего особенного – ювелирный гарнитур из диадемы, ожерелья, серег и перстня с двадцатикаратным бриллиантом. Стоит добавить истины ради – украшения тонкой работы и обрамлены розовыми бриллиантами чистой воды. Все вкупе стоит приличного состояния.

Окончательно Кошкин добил аборигенов, вручив Анне бумаги и депозит Амстердамского банка на один миллион золотых гульденов. Некоторым присутствующим стало плохо, жены бросились обливать своих мужей водой, хотя сами чувствовали себя неважно, зыркая на переливающиеся драгоценности невесты.

– Ванечка, да только ради такого зрелища стоило выйти замуж. Зачем большие траты, мог бы и со мной посоветоваться.

– Любовь моя, тебе не понравились мои подарки? – всполошился Иван.

– Успокойся, приятно, конечно, но к чему мне столько денег?

– Анечка, со временем поймешь, на что их тратят искушенные женщины.

Юсупов сделал неожиданный подарок – винтовку СВТ-40 в чехле и наган в мягкой замшевой кобуре. Оружие сделано на совесть, пока в единственном экземпляре, инкрустированное и с золотой насечкой.

– Потом посмотрите, пока его светить ни к чему, – заметил Юсупов.

Невеста не удержалась от любопытства и, отщелкнув пряжку, глянула одним глазком на богато украшенную ручку револьвера. Прочитав дарственную надпись, тихонько взвизгнула и ну обнимать Илью.

– Спасибо тебе! Твой подарок дорогого стоит. У меня, наконец, появилось личное оружие. Ура-а-а!

Парни, ухмыляясь, перемигнулись: дитя дитем, что с нее взять.

Мачо на этом не успокоился, призывно махнул рукой, подошел Никита Тверской и вручил невесте сверток. Та развернула – женская половина гостей ахнула. В руках Анны заструился нежнейший горностаевый палантин. От тсонга Уно преподнес два небольших сундучка, украшенных искусной резьбой.

– Можно открыть? – спросила Анна.

– Да-да, – негры радостно скалились, демонстрируя мечту дантиста.

Раскрыв сундучки, теперь уже охнула невеста. А Кошкин, глянувший внутрь, выматерился про себя. Он-то голову ломал, чего не хватает в облачении любимой.

– Как мог забыть: тьфу, носорог толстокожий.

На красном и белом атласе покоились изящные женские туфельки на тоненьких невысоких, в семь сантиметров, каблучках, так называемых полушпильках.

– Белые я сейчас обую, а под красненькие придется заказать вечернее платье подходящего цвета.

– Да, дорогая, как скажешь.

– Благодарю вас, братцы, от всей души. Проходите в залу.

Команда негров под предводительством Никиты отсалютовала молодоженам саблями и, печатая шаг, прошла в соседнее помещение. К сожалению, посадить их в общей зале никак нельзя, не поняли бы гости. Европеец того времени вряд ли сел бы за один стол с чернокожим преломить с ним кусок хлеба.

На хорах тихонько заиграл оркестр, небольшая стайка гостей начала рассаживаться за длинными богатыми столами, крытыми парчовыми скатертями.

Не забыли пригласить и маму Анны – Маргариту Хове с сыном Паулем – дорогих родственников усадили по левую руку от невесты, рядом с женихом умостился Мачо с новой подружкой – красивой темноволосой полячкой с игривыми светлыми глазами шляхетского рода.

Кошкин все удивлялся, откуда у Юсупова, занятого производством круглые сутки, находится время – а главное, силы – «кобелировать»: опять же, с этой полячкой – Ядвигой, кажется – где ее откопал, непонятно?

Самое интересное, основная масса женщин в Нидерландах – никакая, но бывают исключения. Вот эти исключения редких симпатяшек и цеплял Мачо. Да они сами слетались к нему, словно мотыльки на свет. Кошкин шепнул на ухо Юсупову:

– Твоих рук дело? – показав взглядом на палантин и туфли.

– Моя только идея и фасон обуви, а негритосы с Никитой сами в жизнь воплощали.

– Спасибо тебе, Илья. Я, как видишь, оплошал, не догадался.

– Ничего, в самом главном всех переплюнул. Ишь, какую жену оторвал.

– Да и ты женись, хорошо будет.

– Нет уж, погарцую пока вольным казаком, вот доберемся до родины, тогда и посмотрим.

– Хорош разговоры разговаривать.

Юсупов, назначенный тамадой, вскочил, размахивая кубком:

– Предлагаю выпить за молодых, прошу, господа!

Пир начал наращивать обороты, через час общая натянутость и некая зажатость гостей прошла – забористое вино делало свое дело. На столе было все и еще чуть-чуть – несколько видов запеченной, жареной и копченой дичи: от лебедей на больших подносах до каменных куропаток. А уж рыбы всякой разной! Особенно понравились копченые угри. Поросята жареные целиком лежали на серебряных блюдах, начиненные кашей и мочеными яблоками – пятачки украшены петрушкой и прочей зеленью.

Посуда и столовые приборы сверкали золотом и серебром. Общую жизнерадостную картину дополняли вазы со свежесрезанными цветами. Огромный выбор напитков позволял удовлетворить любой выверт вкуса приглашенных, которым было что не только выпить и поесть, но и посмотреть. Новые хозяева особняка постарались: домину вместе с усадьбой после Нового года купили, жить квартирантом – себе дороже. Несколько нанятых бригад, а также архитектор-дизайнер умудрились сделать за короткий срок такой внутренний косметический ремонт, что Кошкин с Юсуповым руками разводили. Они принимали участие только в качестве зрителей, а всем заправляла Анна, вкус которой оказался безупречен. Конечно, за два месяца весь особняк не переделать, но в центральной его части основная работа завершена. Большой зал, в котором проходила свадьба, выполнен в золотистых бело-зеленых тонах. Канделябры, ручки на дверях и мебели – все из золота. Оконные переплеты также из благородного металла, в самих окнах – венецианское стекло. Три хрустальные люстры давали неплохое освещение. Деревянные панно из зеленого африканского дерева возвышались над полом в два метра. Из того же сорта дерева сделана мебель в зале – стол, мягкие стулья. Сиденья стульев обиты зеленой кожей с золотыми гвоздиками. Ковры с паркетного пола убрали ввиду предстоящих танцев. Выше панно стены забраны белым шелком с зелено-золотистым рисунком. Причем золота было в меру, без пошлого выпячивания. В первую очередь тонкий вкус хозяев дома подметил юный Рембрандт Харменс ван Рейн, которого во время танцев подозвал молодожен. У Кошкина к художнику образовался некий интерес. Они отошли к колонне, невесть откуда появившийся слуга поставил маленький столик и два полукресла. На столике – бутылка с вином, два золотых кубка и блюдо с фруктами. Слуга столь же стремительно исчез.

Выпив вино, Кошкин поинтересовался самочувствием гостя, нравится ли ему на празднестве, и после двух-трех пустых фраз перешел к делу:

– Дорогой менейр Рембрандт, вам всего двадцать два года, но талант ваш велик.

– Вы видели мои работы? – встрепенулось дарование.

– Гм-м-м, скорее да, чем нет.

Не вываливать же на бедного голландца, что он восхищался его картиной в Эрмитаже в 2009 году. Примет за сумасшедшего.

– Так вот, уважаемый, насколько я знаю, вы пока учитесь у Ластмана?

– Да, да, – заикаясь, ответил художник.

– Я хочу сделать вам заказ – портрет моей жены. Хорошо заплачу, возьметесь?

Бедный юноша побледнел от волнения – первый крупный заказ он получит через шесть лет.

– Но у меня, господин художник, одно условие – портрет должен быть выполнен в светлых тонах, никаких мрачных красок. Согласны?

– Конечно! Когда приступить?

– Думаю, через неделю. Вот вам аванс – сто гульденов на краски, холст и прочее. За готовый портрет заплачу втрое больше. Не торопитесь, пишите спокойно. Как вам, кстати, моя жена внешне, нравится?

– Оч-е-ень красивая женщина. И я рад, что ваш выбор пал на меня. Большая честь.

Допив вино, художник слегка поплыл. Кошкин вывел его на террасу подышать свежим воздухом.

«Жизнь порой выписывает такие вензеля, нарочно не придумаешь», – думал Иван, глядя на круглое, раскрасневшееся лицо таланта.

Художник, заслуживший мировое признание и создавший немало шедевров, умер в бедности. Причем не он один, многие дарования заканчивали жизнь в нищете.

Вернувшись в залу, застал картину, радующую глаз: гости от души веселились, пили и ели в три горла. Халява – она и в Голландии халява.

Анна о чем-то задушевно беседовала с матерью; клевавшего носом и осоловевшего от еды Пауля слуга отвел почивать в приготовленные гостевые комнаты; пани Ядвига Чацкая сердито уставилась в потолок, поджав красивые, капризные губки; Юсупов сцепился языком с капитаном Ван де Хостом, прерываясь только для очередного кубка.

– Скучаете, пани Ядвига? Отведайте мальвазии. На Илью не обращайте внимания. К сожалению, дела у него на первом месте. Выпьем?

– С удовольствием! Вы такой интересный мужчина.

Выпили. Маленькие породистые ушки прекрасной полячки слегка порозовели. Отщипывая ягоду с виноградной грозди, спросила:

– Ваша юная жена не станет ревновать?

Иван беспечно пожал плечами:

– Без повода, с чего ради?

Ядвига лукаво улыбнулась.

– А если мы ненадолго удалимся для сладкого амура? – она одарила Кошкина столь откровенным и призывным взглядом, что тот тихонько охнул.

– О, холера ясная. Изменить жене в первые часы свадьбы – нет, это верх цинизма. Пардон, мадам, я люблю свою жену и останусь верен ей до самой березки.

– Матка Боска, сколько пафоса, – звонко рассмеялась полячка. – Надеюсь, это не последняя наша встреча, – и сероглазая ведьмочка, натурально облизнувшись, озорно подмигнула.

Кошкин от греха подальше ретировался поближе к Анне. Жена незамедлительно впилась остренькими коготками в его ладонь:

– Признавайся как на духу, небось измену чинишь с польской вертихвосткой? Я девушка не ревнивая, но ужасная собственница, имей в виду, твоих любовниц буду отстреливать беспощадно. – Анна высказалась с такой безмятежной улыбкой и нарочито наивным выражением глаз: Иван понял – любимая женушка свое обещание выполнит. Внутренне содрогнувшись, залебезил:

– Что ты, Анечка, какие на фиг любовницы? Потом скривившись от своего непривычного сиропного тона, спросил нормальным голосом:

– Милая, всех стрельнешь, а почему меня в живых оставишь?

Красавица закатила глаза:

– Неужели не понятно? Во-первых, я тебя люблю.

– Правда?

– Правда, не сбивай с мысли, – и ткнула его кулачком в бок. – Во-вторых, негоже лишать живота свою собственность, у меня на тебя большие виды.

Закончила разговор чисто по-женски:

– Отстань от меня со своими амурными похождениями, обними и расскажи, как ты меня любишь и какая я прекрасная и хорошая.

Облегченно вздохнув, Кошкин ближайшие двадцать минут посвятил обожаемому созданию, мысленно отметив: «Слава Богу, любимая жена не стерва, те в данной ситуации ведут себя совершенно иначе».

Молодоженов от глупого сюсюканья и бессвязного лепета оторвал Илья:

– Хватит вам миловаться, вся ночь впереди, – шипел он рассерженным тоном. – Аня, прикажи подать домашней водочки со слезой и пельмени.

– Душа просит ананасов и шампанского, а организм требует водки? – хихикнула Анна.

– А то смотрю, как аборигены глушат можжевеловый джин с пивом, закусывая соленой селедкой. Тьфу, у нас самогон лучше, чем местное пойло.

Аня распорядилась, и через полчаса Илья громогласно объявил:

– Господа, национальная русская еда и напиток под названием водка. Пейте и кушайте, не обижайте хозяев отказом.

Слуги торжественно внесли несколько больших супниц и с десяток запотевших графинов. После заздравного тоста гости, хлопнув по чарке, сидели отдуваясь и выпучив глаза. Один капитан Ван де Хост умилительно глянул на графин и поцеловал дно чарки.

– Закусывайте пельмешками, господа, закусывайте, – Юсупов не забывал руководить и приобщать гостей к русской кухне.

Водка пошла на ура. Многие пировавшие вошли во вкус, и уже с некоторой брезгливостью поглядывали на свой национальный напиток – джин.

Идею с домашней водкой подали Иван с Ильей, после того как Анна заявила, что для медицинских целей нужен спирт.

– Чертежи перегонного куба и ректификационной камеры возьмете в компе.

Мужики азартно потерли ладошки:

– Это мы завсегда готовы, нам только давай.

– Мальчики, строго соблюдайте технологию – на исходный продукт только рожь или пшеница.

Оборудование для перегонки сделали быстро и качественно, дольше мучились с изготовлением спиртометра.

После неоднократной перегонки и очистки, в процессе, так сказать, дегустации, парни подали идею домашней водочки.

Анна – умная женщина – сразу согласилась: лучше пусть пьют хорошую водку, чем травятся заморским безобразием типа рома или джина.

Тут же за столом выдала мужчинам историческую справку:

– Изобретение процесса дистилляции спирта в Европе датировано началом XIX века. В 1334 году первым крепким напитком, приготовленным таким способом, являлся коньячный спирт, хотя французы знали о перегонке уже в VIII столетии. Первые опыты в VIII веке проводил алхимик Арно де Вилланова. Кстати, благодаря купцам во Франции стали производить коньяк в массовом количестве – легкие вина не выдерживали долгих путешествий и портились. Именно голландцы привезли перегонный куб в г. Коньяк и там организовали производство спирта. Английское и шотландское виски стали производить в 1485 – 90-х годах. Немецкий шнапс – в XVI веке, около 1520 года, то есть значительно позже русской водки. Русские впервые познакомились с виноградным спиртом в 1386 году через генуэзское посольство, направляющееся в Литву. Напиток не произвел впечатления, был признан излишне крепким и даже вредным. Есть гипотеза о заимствовании технологии дистилляции спирта и водки русским церковным посольством в Италии на VIII Вселенском соборе в 1430 году. На Руси водку поначалу делали в монастырях. Монахи использовали спирт в лечебных целях, а затем сообразили о новом монопольном источнике дохода: излишек зерна выгоднее было не продавать, а использовать для изготовления нового продукта – водки. Иван III в 1474 году ввел государственную монополию не только на водку, но и на все остальные спиртные напитки, и борьба с церковью продолжалась почти до самой его смерти в 1505 году. С 1902 года было установлено, что водка должна содержать сорок процентов алкоголя, этот состав был запатентован правительством России в 1894 году под названием «Московская особая». Об истории водки говорить можно много и долго, дело в другом: наш национальный напиток – имеется в виду водка высшего качества – завоевал признание во всем мире, из крепких напитков – одно из лучших изобретений человечества.

– Анечка, можно вопрос? – Илья по-школьному поднял руку. – Скажи, пожалуйста, как у вас в будущем обстоит дело с алкоголизмом, циррозом печени и прочими негативными явлениями?

– Нормально. Всего перечисленного просто не существует.

Заметив на их лицах недоумение, пояснила:

– Человеческий организм в XXIV веке претерпел кардинальные изменения. Он стал самонастраивающейся системой.

– Не понял. Ты хочешь сказать, что алкоголь или наркотик в человеке распадается на безопасные ингредиенты?

– Совершенно верно, Ванечка. Небольшое внутреннее усилие – и все, наша печень в безопасности.

– Во как! Ну вы даете!

– Мальчики, через четыре месяца и вы станете неуязвимыми к ядам и токсичным веществам, ну а я – чуть позже. Хватит лекций и заумных разговоров, гулять будем! – и лихо хлопнув чарку водки, вышла на середину зала.

Топнув ножкой, красавица объявила:

– Частушки! – но запела отчего-то на русском, видимо, от природной скромности.

– Фуюшки, – закончили парни вполголоса.

– Га-га-га.

– Дулюшки, – Анна укоризненно покачала головой. – А вы что подумали, балбесы?

Дальше девушка выдала еще с десяток ядреных куплетов с двусмысленной забористой концовкой. Иван с Ильей животы надорвали. Вытирая слезы, Кошкин спросил жену:

– Неужели в свое время и фольклор народный в программу запихали?

– Не только это, дорогой, могу рассказать около десяти тысяч анекдотов. В компе записаны выступления известных юмористов – существует специальная программа по поддержанию психологического здоровья экипажа. Кстати, очень приличная фонотека. После свадьбы организую кинозал, у нас несколько десятков тысяч художественных и документальных фильмов.

– Ну, ешкин кот, что ты раньше молчала?

– Забыла напрочь, – покаялась юная жена. – А все ты виноват, вскружил голову девушке.

В общем, свадьба прошла необыкновенно весело, голландцев научили вальсу, который они танцевали с грацией бегемотов. Зато пани Ядвига на лету ухватила движения на раз-два-три и упоенно кружила с Юсуповым один танец за другим. Венский вальс пришелся всем по вкусу.

На прощание гостям давали с собой корзинку с деликатесами и фруктами, а также штоф домашней водки. Каждому из присутствующих Иван с Анной надевали на шею специальные золотые медальоны на цепочке, изготовленные по случаю свадьбы. С красивым рисунком – два целующихся голубка и наверху амурчик, целящийся в них из лука, на реверсе по кругу – лавровый венок. В центре надпись: «Иван и Анна, день бракосочетания – второго марта 1626 года. Амстердам. Нидерланды». Надписи на русском языке.

Первую брачную ночь с Анной Иван запомнил на всю жизнь. Сказать, что юная красавица оказалась очень темпераментной – значит, ничего не сказать. Тайфун, торнадо, землетрясение с цунами – и все в одном флаконе. Нет, вначале все происходило пристойно – вплоть до момента соития, а потом у обоих резко сорвало башню и началось такое…

Впрочем, не нашего ума дело, что там началось у молодоженов. В результате утром спальня напоминала Мамаево побоище. Одна гардина висела, скрученная жгутом, другая вообще оборвана – в нее почему-то вместо одеяла завернулась уставшая, но счастливая парочка.

Деревянная кровать разнесена вдребезги, по всему полу осколки большой китайской вазы. Детали одежды разбросаны от порога до останков супружеского ложа. Они проснулись, тут же вцепились друг в друга, словно не виделись несколько лет.

Молодожены объявились в большой зале лишь к трем часам дня. На втором дне свадьбы присутствовали только свои. Кроме мамы Анны и брата Пауля, Юсупов с Ядвигой Чацкой и одиннадцать тсонга во главе с Никитой Тверским.

Хорошо посидели, душевно, по-семейному. На горячительные напитки особо не налегали – так, для поправки здоровья и тонуса. Ближе к вечеру слуги зажгли свечи и растопили камин. От него несло теплом и уютом. Сходили в баню – в усадьбе срубили две: одна – для хозяев, вторая – для прислуги и негров. Последние, к общему удивлению, полюбили париться, а после с визгом прыгали в маленький бассейн с холодной водой. Зрелище не для слабонервных. В бане помылись по очереди – сначала молодожены, а затем Илья с Ядвигой.

Спать легли рано, не было еще и десяти вечера, а особняк уже погрузился во тьму. Лишь в каретном сарае при свете двух фонарей плотник Ханс, покуривая трубочку, озадаченно смотрел на остатки кровати.

– Придется новую делать, эта восстановлению не подлежит.

Два дня спустя, несмотря на медовый месяц, народ занялся трудовой деятельностью.

Илья пропадал на металлургическом мини-заводе – отливал орудия, а после обеда – в ружейных мастерских, где они с Иваном делали стрелковое оружие – винтовки СВТ-40 и наганы. Работа трудоемкая и ювелирная, требующая не только энергозатрат организма, но и кучу нервов. Иван с утра уезжал на верфь – мастера Кутнеры раскладывали на большом столе чертеж строящегося корабля и докладывали о результатах и возникших затруднениях. Впрочем, Кошкин объявлялся на верфях не каждый день. Кутнеры – корабелы опытные, чего у них над душой стоять. Но настало время для частых посещений – на корабле ставили дейтвудное устройство, служащее опорой гребного вала и обеспечивающее его водонепроницаемый выход из корпуса судна.

С корабелов Иван взял расписку о неразглашении особенностей конструкции кормы и всего прочего. Но пока ничего не говорил братьям о гребном винте и с интересом слушал их нелепые фантазии по поводу сквозной дейтвудной трубы, продольных и ахтерпиковых переборках, сооруженных согласно чертежам. В свое время немало споров вызвал тип будущего корабля – в конце концов победила логика и функциональность. Нужно скоростное и хорошо вооруженное судно, вот и взяли за основу винтовой военный быстроходный корабль образца XIX века: длина – сорок метров, ширина – девять метров, двухмачтовое, двухпалубное, вооружение – семнадцать безоткатных орудий. Половина из них калибра сто миллиметров – на этом настоял Юсупов, мотивируя тем, что восьмидесятимиллиметровые пушки слабоваты против береговых укреплений: может, придется какую-нибудь крепость брать. При испытаниях восьмидесятимиллиметровой пушки убедились в ее дальнобойности: прицельная дальность – три километра, скорострельность – десять выстрелов в минуту. Могли и чаще, но перегревался ствол после интенсивной стрельбы – сталь пока не выдерживала нужные параметры. Друзья не отчаивались, да по сравнению с тем, что есть на вооружении у нынешних мореманов – небо и земля. У аборигенов медная или бронзовая пушка в лучшем случае стреляла раз в час, затем столько же остывала, дальность выстрела – двести-триста метров. Пытающиеся стрельнуть чаще подвергали себя неоправданному риску – орудие при выстреле разрывалось на части, убивая и калеча артиллерийскую прислугу. Препоной являлась теплопроводность металлов. После успешных испытаний орудий Кошкин задумчиво изрек:

– Дык, получается, мы любой флот с безопасного расстояния разнесем вдребезги.

– Так точно, Ваше благородие, поелику на голову выше остальных, – браво гаркнул Илья, дурашливо щелкая каблуками и вытягиваясь во фрунт.

– Хорош выделываться, и чего ты на старорежимные обороты перешел? К Московии готовишься?

Сбросив клоунское выражение с физиономии, Илья тяжко вздохнул:

– Это я так шуткую. А на родину, чую, не скоро попадем. Дворянское звание только в следующем году заработаем, да и золотишком нужно разжиться для царской казны. С рыжьем нас любой правитель примет.

– Это точно, – согласился Иван.

Разговор состоялся зимой. А в марте порешили потихоньку набирать экипаж и команду канониров со стрелками, которых еще следовало обучить. Двух негров – Самора и Нунга – как самых смышленых Иван усиленно натаскивал канонирскому делу. Они будут командовать орудиями левого и правого борта. Пушки сразу ставили на лафеты с поворотным кругом и механической вертикальной наводкой.

– Жаль, полноценную панораму не соорудить, – сокрушался Илья.

Пришлось довольствоваться примитивным оптическим прицелом. На второй день свадьбы Юсупов рассказал Кошкину о разговоре с Ван де Хостом. Оказывается, они сильно рисковали, приведя трофейный испанский караван с златом-серебром в Амстердам. С юридической точки зрения их лихие боевые действия в нынешнее время квалифицировались одним нехорошим определением – пиратство. Нет, до петли дело бы вряд ли дошло – отбились бы, а вот дальше… Хорошо, Искин вовремя подсказала по прибытии к берегам Нидерландов сбегать в правление Ост-Индской компании, оформить задним числом каперское свидетельство. Тогда еще Кошкин заметил:

– С бумажкой купцов грабишь – капер, без нее – пират и тать. Ну, блин, уроды!

Так вот, опытный капер Ван де Хост просветил Юсупова в тонкостях законного разбойного промысла. Отстегивать долю добычи государству, выдавшему каперское свидетельство, или нет – это как договоришься. Каперство считалось незаконным в ряде случаев: получение каперского свидетельства от обеих воюющих сторон или нескольких союзных государств; захват судов по истечении каперского свидетельства или окончания войны.

Несоблюдение правил войны и использование ложного флага, взятие призов в нейтральных водах и недоставление их в призовой суд.

– Кстати, наше каперское свидетельство необходимо в сентябре продлить и оформить его года на три.

– Продлим, какие проблемы, – пожал плечами Иван.

– Между прочим, – не унимался Илья, – нам в тот раз исключительно повезло с богатым караваном. Дело в том, что испанцы награбленные сокровища вывозили из Картахены и Порто-Бело лишь два раза в год.

– Мачо, ты хочешь сказать, что в Испанию отправляют по два каравана и все?

– А я о чем говорю, командир? Могли полгода болтаться в море ожидаючи.

– Действительно, вытянули лотерейный билет. Интересно, Ван де Хост знает о сроках прихода «Золотых» и «Серебряных» флотов?

– Вроде да, но испанцы тоже не дураки, постоянно меняют время выхода, варьируя в пределах пяти месяцев. Зима и поздняя осень – время штормов и плохой погоды.

– Угу. Недаром они на пути домой теряют каждый третий корабль, несмотря на относительно спокойные летние месяцы.

В апреле чернокожую команду вооружили винтовками СВТ-40 и револьверами, на поток поставили производство однозарядных винтовок системы Бердана. Количество первой партии – двести единиц. Разобрались наконец-то с капсулами для снарядов и патронов – производство боеприпасов легло на плечи Кошкина. Юсупов приступил к отливке трехлопастного латунного винта и прочей оснастки дейдвуда.

Как-то за семейным ужином Анна заметила:

– Пора тебе, Ванечка, обновить свой гардероб. Завтра же едем к портным, и не возражай.

Иван прожевал кусок бифштекса и недовольно сморщился:

– Дорогая, у меня совершенно нет времени на всякие глупости.

Лучше бы он этого не говорил. У юной жены вмиг прорезался металл в голосе.

– Не позорь семью, ты же уважаемый человек, а ходишь, ровно пугало огородное. Руки, ноги торчат, черти что. Юсупова тоже касается, берем его завтра с собой, будем вам шить на вырост. Почто не интересуешься, почему это происходит?

Кошкин брякнул, не подумавши:

– Местное сукнецо, видимо, с брачком. Под дождем садится.

– О, Господи, ну почему мужчины такие тугодумы? Растете вы с Юсуповым, организмы перестраиваются.

– Да? И на много вырастем?

– Средний рост человека в моем времени – два метра.

– Значит, и обувь придется менять, то-то смотрю, тесновата стала.

Иван опустил глаза:

– Остальное тоже вырастет?

– Естественно, и твой самый важный мужской орган увеличится в размерах. Этот факт меня, признаться, очень радует, – и красавица залилась веселым смехом.

За чаем Кошкин поинтересовался:

– Как там успехи у будущего гения, портрет продвигается?

– Нормально, к лету обещал закончить. Я так устала от позирования, – девушка шутливо надула губки.

– Потерпи, Анечка. Гордись, тебя пишет сам Рембрандт.

– Милый, пойдем отдохнем после обеда?

Кошкин обреченно поплелся вслед за супругой в сторону спальни. В последнее время Анна тащила его в кровать при первой возможности. Кошкин при всем своем отменном здоровье стал просто-таки выматываться. Дошло до того, что прихватывал часок-другой сна прямо в ружейных мастерских, примостившись в каморке, на лавке. На его редкие попытки снизить частоту отдачи супружеского долга следовал однозначный ответ любимой:

– Отдохнешь, когда забеременею, котик.

Правда, «жестокосердечная» супруга давала один день отдыха – в воскресенье.

В выходной день после раннего завтрака шли всем гамузом в часовню к заутрене.

Отец Григорий хорошо правил службу, распевая громовым голосом молитвы, ему слаженно подпевал образовавшийся хор. Незаметно единственная православная церковь в Амстердаме обросла паствой в небольшом количестве.

Часовня после Нового года подверглась реконструкции – добавили два круглых здания с куполами и золочеными крестами. Церковь получилась очень красивая. К ее созданию Кошкин за хорошие деньги привлек архитектора Питера де Крейсера.

В последних числах апреля Всевышний услышал молитвы Анны Хове-Кошкиной и тихий скулеж Ивана. Наконец неугомонная красавица понесла. Из секс-ужаса жена сразу превратилась в милейшее и добрейшее существо.

Кошкин от двойной радости в компании с Юсуповым нажрался до беспамятства. Анечка ни словом ни взглядом мужа не попрекнула – понимала его состояние.

Жизнь в особняке слегка изменилась, на глаза Ивану стали попадаться распашонки, игрушки, прочая детская утварь. Плотник Ханс изладил красивую кроватку-качалку.

Кошкин в ультимативной форме потребовал от жены прекращения тренировок по рукопашке и прочему.

Будущим отцом Иван себя не ощущал – некогда было. Жалел об одном, что в сутках двадцать четыре часа. По рекомендациям Ван де Хоста взяли на службу несколько офицеров – опытных и видавших виды морских волков. Капитану Хендрику де Роде и его помощнику датчанину Якобсу Берлогену поручили набрать экипаж. Но прежде они прошли проверку у Анны – она лучше любого детектора лжи с одного взгляда определяла истинную сущность человека. Пообщавшись с объектом пару минут, безошибочно выносила вердикт – кто он и что он.

По сути, вся команда тсонга во главе с Никитой Тверским и прислуга в доме прошла через ее «рентген». За ней оставалось последнее слово при подборе экипажа судна.

Иван с Ильей пытались как-то выяснить этот феномен, но были посланы красавицей по известному адресу, на том и угомонились. После укомплектования канонирских нарядов – четыре человека на орудие – Самора и Нунга, новоиспеченные артиллерийские офицеры, ежедневно тренировали пушкарей на полигоне, доводя их движения до автоматизма. С так называемой абордажной командой, а по сути стрелковой, поначалу занимался сам Кошкин – давал азы, затем его сменил Никита.

Недолго думая, команду стрелков назвали морской пехотой – всего семьдесят бойцов. Командиром, естественно, стал Никита Тверской – он получил первый офицерский чин лейтенанта.

Его бойцы имели довольно серьезное вооружение по нынешним временам. Гладкоствольная берданка с прицельной дальностью четыреста метров и калибром в десять миллиметров. Семизарядный офицерский револьвер, две гранаты с терочным взрывателем, абордажная сабля, кинжал и два метательных ножа. Все бойцы прошли жесткий отбор как по физическим, так и по моральным критериям. Достаточно сказать, что вначале претендентов было около пяти сотен. Экипаж с морской пехотой жили в арендованных складах, оборудованных под казармы. Малочисленность экипажа в сто человек, не считая канониров, поначалу удивляла офицерский состав, но к моменту спуска на воду судна все прояснилось. Экипаж во главе с офицерами проходил курс молодого бойца – отсеялось несколько человек. Кошкин исключение сделал лишь для двоих – капитан и штурман избегли участи преодолевать полосу препятствий и бегать марш-броски с несколькими кирпичами за спиной.

Для команды пришлось строить отдельный полигон, неподалеку от артиллерийского.

Морская пехота по выходным щеголяла в черной форме с бронзовыми пуговицами и короткими сапожками. Кошкин с Юсуповым просто нагло передрали ее со своего времени, вплоть до тельников и бескозырок. Голландцы, конечно, были в шоке, но первыми оценили бравых вояк женщины.

Все девушки Амстердама и близлежащих окрестностей желали познакомиться с бравыми орлами. А когда команда, печатая шаг, возвращалась с полигона с песней, тут даже собаки сбегались поглазеть на необычное зрелище. Вездесущие мальчишки в цокающих кломпе чинно пристраивались рядом с отрядом. Раскрасневшиеся от волнения юфроу толпились на булыжных тротуарах, махали платочками и выискивали глазами своих женихов и знакомых. Мореманы из экипажа завидовали морской пехоте прямо-таки черной завистью. На этой почве произошло несколько драк – зачинщики получили линьком по филейной части. Дабы устранить яблоко раздора, матросов также переодели в полное обмундирование. Теперь пехота косо посматривала на форму «раз» экипажа.

И снова Кошкин с Юсуповым убедились в ясном уме и прозорливости Ани – умение видеть на шаг вперед. Как-то в один из теплых апрельских вечеров за ужином, речь зашла о предстоящем плавании. Обсуждали дату спуска корабля на воду, придумывали ему название. Незаметно речь зашла о рационе экипажа – что, собственно, нужно кушать, дабы не заболеть цингой. Вот тогда красавица и выдала:

– А как вы, отцы-командиры, собираетесь хранить продукты и питьевую воду? В условиях долгого морского путешествия – вопрос из вопросов.

Мужчины несколько оторопело уставились на Анну. Действительно, предусмотрели все: обучили экипаж, позаботились о хорошем вооружении, даже форму пошили, а главное упустили.

– И чо делать-то?

– Чо, чо, деревня! Холодильник нужен, вот чо, – передразнила мужчин красавица.

Те дружно зачесали в затылках:

– Точно, и почто сами не додумкали.

Но инициатива всегда наказуема.

– Тебе, Анечка, и карты в руки, – загудели Кошкин с Юсуповым. – Разработай технологию и предоставь рабочие чертежи на холодильные камеры. Двадцати дней тебе хватит, дорогая? – радостно спросил Кошкин, увлекая Юсупова из столовой.

– Мы в мастерские, – донеслось из коридора.

– Ну субчики, ну хитрецы, ладно, попадетесь вы мне.

В конце мая в трюме корабля полным ходом шли монтажные работы по установке холодильных камер большого объема. К тому времени на гребном валу уже установили трехлопастный гребной винт из латуни. Корабль получился красивым и прочным – со стальными шпангоутами и водонепроницаемыми отсеками. Такого в Голландии до сих пор не строили. Дно и киль судна обили медными листами, на палубе в специальные гнезда установили грот и фок-мачты – судно оснащали парусным вооружением. По всему кораблю доносился стук молотков и визг пил – достраивались кубрики для экипажа, а в двухэтажной надстройке – каюты офицеров. Обе каюты хозяев отделывались с особым тщанием – инкрустацией слоновой костью, золотой проволокой и натуральной кожей. Иллюминаторы, в отличие от здешних, сделали круглой формы. Интенсивные работы велись целый световой день, и, наконец, пятого июня 1626 года корабль по каткам, смазанным тюленьим жиром, спустили на воду.

Собравшаяся толпа мастеров, морпехов и экипаж рукоплескали. Красавец-корабль, качнувшись и обдав зашипевшей волной стенки выпускного шлюза, величаво застыл на водной глади. О борт удачно разбили бутылку игристого вина – шампанское изобретут лишь в 1668 году во время правления Людовика XIV.

С носовой части медленно сползло полотнище: перед зрителями открылось название корабля, выполненное из латуни большими буквами – «Россия». Для основной публики непонятное название, да и выполнено на непонятном языке.

Четыре дня устанавливали на корабле пушки, загружали снаряды в крейт-камеры, производили последние внутренние работы и завершали оснастку такелажа. Замороченные делами Иван с Ильей не замечали, что пришла весна. Солнце стало светить теплей и чаще выглядывать из-за облаков, а земля покрылась молодой зеленой травкой.

Гекконы Саса и Маса, пробудившиеся от зимней спячки (проведшие незнамо в каком укромном уголке особняка ненастное время), сновали по всей усадьбе, всюду суя свои любопытные носы.

Пани Ядвига с огромным удовольствием закатила скандал Юсупову, обиженная малой толикой внимания с его стороны. Кошкин удивлялся, отчего они до сих пор вместе, на Мачо это непохоже. У него самого семейная жизнь складывалась прямо-таки отлично, слава Богу, – любовь и уважение друг к другу только возрастали. Анна умела создать дома уютную и комфортную обстановку, что весьма ценится всеми мужчинами.

В начале июня начались ходовые испытания судна, чуть позже артиллерийские расчеты демонстрировали свою выучку. После первых же разнесенных в щепки деревянных щитов, установленных в двух километрах, у всего экипажа, включая офицеров, глаза на лоб полезли. Первым в себя пришел капитан Хандрик де Роде, но пребывая в явном помутнении рассудка, схватив за отвороты кафтана Кошкина, заорал:

– Вы хоть понимаете, что нам равных нет? Мы разнесем вдребезги любой флот одним кораблем. – Внезапно капитан, рухнув на колени и сложив вместе ладони, принялся истово молиться.

Кошкин с Юсуповым лишь пожали плечами, главное испытание капитана и всего экипажа оказалось впереди. То, что для обоих морпехов было заурядным делом, у здешних мореманов вызвало глубокий шок. При ходовых испытаниях на скорость потребовалось сменить курс на девяносто градусов. Вот тут и произошло внезапное для многих событие. Кошкин дал обычную команду убрать паруса, а в машинное отделение через переговорную трубу крикнул:

– Стоп! Задний ход!

Затем, отстранив рулевого, крутнул штурвал в нужную сторону:

– Стоп машина, малый вперед!

Иван с Ильей обнаружили, что экипаж, включая офицеров, застыли с открытыми ртами и выпученными глазами. Морпехи некоторое время искренне не понимали мгновенного коллективного умопомешательства. Ларчик просто открывался – в XVII веке ни один корабль не имел возможности произвести задний ход, а всего и делов-то – заставить винт вращаться в другую сторону.

Ну, это нюансы, главное, определили: крейсерская скорость «России» – двадцать четыре узла, при попутном ветре – двадцать шесть узлов. Такой скорости не достигали даже будущие клипера, стыдливо называемые «чайными», хотя на самом деле таскали опий из Китая. На испытания и авралы по случаю учебной пожарной тревоги ушло десять дней. После загрузки различных съестных припасов, питьевой воды, водки для экипажа и вина для офицеров, «Россия» под голландским флагом отправилась к берегам Южной Америки. Это знаменательное событие произошло двадцатого июня 1626 года.

Перед отплытием Кошкину пришлось выдержать нешуточный бой – любимая женушка попробовала на зуб его оборону. Анна забавно топала ножкой и аккуратно стучала кулачком по столу с требованием взять ее в поход, но, к счастью, без истерик и с большой долей юмора. Оба понимали – в таком интересном положении нельзя отправляться в суровый поход. Побушевав для вида минут десять, красавица успокоилась на груди мужа.

– Не вздумай заводить шашни с какой-нибудь туземной принцессой – загрызу!

– О Господи, Анечка, откуда принцессы возьмутся?

– Ай, с тебя станется! Не о том речь, говори скорее, как ты меня любишь.

В общем – семейная идиллия.

Для охраны особняка Кошкин оставлял почти всех тсонга во главе с Уно. С ними в плавание уйдут лишь четверо: Самора и Нунга, канониры и два молодых негра, исполняющих роль ординарцев. Никита Тверской – начальник морпехоты – естественно, отправлялся с ними. Кроме того, Кошкин нанял проверенную вооруженную охрану в количестве двадцати человек – часть для особняка, остальные будут охранять мастерские.

Напоследок устроили прощальный банкет для узкого круга лиц. При прощании Анна посоветовала мужу не уповать на одну удачу, а попробовать найти золотые месторождения в Калифорнии, Бразилии и Перу. И вообще, дикость какая-то – грабить бедных испанцев, палить из пушек, топить корабли. У нее, к примеру, есть идея заработать мирным и законным путем миллионы золотом. Для этого не нужно пересекать Атлантику, тратить столько сил и энергии.

На вопрос мужа, в чем, собственно, состоит идея, красавица важно заявила.

– Не скажу из вредности, – и показала язык.

День двадцатого июня выдался на редкость удачным – светило солнышко, небо разъяснилось и лишь кое-где виднелись белые барашки облаков. На пирсе собралась приличная толпа провожающих, нанятый оркестр пытался изобразить нечто бравурное. Последние объятия, поцелуи, наставления. Послышалась команда: «Все по местам!» – и экипаж отхлынул с пирса на корабль. По вантам взбежали матросы, распустились паруса, на мачте затрепетал флаг объединенных провинций Нидерландов. «Россия», набирая ход, выходила из порта, на пирсе замахали платочками и шляпами провожающие. Отряд чернокожих солдат по знаку Уно дал холостой залп в воздух, на судне эхом отозвалась носовая пушка. Корабль, быстро набирая ход, вышел на рейд и, набрав скорость, за короткое время превратился в светлое пятнышко у линии горизонта. Вскоре и оно исчезло. Анна, косо глянув на пассию Юсупова, неожиданно предложила:

– Пани Ядвига, приглашаю вас в гости, посидим, пообщаемся.

Польская красавица, тряхнув шикарными локонами, спросила:

– А рюмка сладкой водки найдется?

– Не беспокойтесь, этого добра у нас более чем в достатке.

– Едем!