Книга: Непрощенные
Назад: Глава 12
Дальше: Глава 14

Глава 13

«Командующему Панцергруппой генерал-полковнику Гудериану.
В соответствии с вашим приказом докладываю о розыске русских диверсантов, действовавших в тылу наших войск в период с 3 по 16 июля 1941 г. Как следует из предыдущих донесений, диверсантам удалось провести ряд эффективных мероприятий против наших войск. Ими была атакована рота связи в селе Белицы, вследствие чего были убиты германские офицеры и захвачены секретные документы. Ранее они же разгромили ремонтную базу вермахта в деревне Петришки и уничтожили отправленный на их поиски сводный взвод отремонтированных легких танков и полувзвод пехоты. Через пять дней диверсанты близ города Осиповичи напали на офицера штаба 267-й пехотной дивизии майора Цорна, убили его охрану, захватили самого майора и бывшие при нем секретные документы. Высланный для поиска и уничтожения большевиков взвод, усиленный четырьмя танками, подвергся атаке из засады, вследствие чего была уничтожена вся германская техника, включая два танка и бронетранспортер, а сам взвод понес тяжелые потери. Несмотря на предпринятые меры, следов русских диверсантов найти не удалось, вследствие чего было сделано предположение об уходе их за линию фронта. Как показали дальнейшие события, вывод этот оказался поспешным.
16 июля русские диверсанты атаковали аэродром авиагруппы люфтваффе, приданной для усиления 3-й танковой дивизии, близ населенного пункта Городище. Используя внезапность нападения, диверсантам удалось привести в негодное состояние 19 самолетов Ju 87, уничтожить легкий Fi 156 Storch и повредить 3 истребителя Messerschmitt Bf.109F. Тяжелые потери понес летный состав группы, а расчет зенитной батареи был уничтожен полностью. Сами русские диверсанты потерь в этом бою не понесли. После атаки аэродрома диверсанты напали на двигавшуюся к линии фронта маршевую роту вермахта, убив и ранив свыше 40 германских солдат и уничтожив приданную роте артиллерийскую батарею. Во всех случаях русские применяли для нападения легкий танк типа «БТ» с бортовым номером 27, что позволило без труда идентифицировать все действия со стороны русских как принадлежащие одной и той же группе.
В соответствии с Вашим приказом командир авиагруппы майор Фёллер за проявленную беспечность в деле охраны аэродрома отдан под суд, а частями, дислоцированными близ Городища, предприняты энергичные меры по розыску и уничтожению диверсантов. Несмотря на это, русским удалось ускользнуть. Как выяснилось позже, они нанесли на свой танк опознавательные знаки германской армии, а сами переоделись в форму солдат вермахта. В таком виде им удалось пробраться к шоссе Бобруйск – Могилев. 18 июля русский «БТ», сменивший опознавательные знаки обратно на советские, напал на танковую роту вермахта, в то время как она заправляла свои машины. Русские подожгли два топливозаправщика, вследствие чего семь германских танков сгорели полностью, еще четыре были повреждены. Это сорвало готовившуюся атаку на позиции большевиков. Воспользовавшись неразберихой, русские сумели прорваться через линию фронта в расположение 388-го стрелкового полка Советов. На следующий день их танк совершил прорыв наших позиций и пробрался в тыл 15-й пехотной дивизии. Здесь он корректировал огонь тяжелой русской артиллерии, вследствие чего танковая группа, сосредоточенная для атаки позиций 388-го полка Советов, потеряла 12 танков, из которых пять сгорели и не подлежат восстановлению. Еще пять из-за различных повреждений временно выведены из строя. Атака на позиции 388-го полка сорвана. Танк большевистских диверсантов сумел вернуться в расположение русских.
Из приведенных фактов следует, что в лице означенной диверсионной группы мы имеем дело с чрезвычайно дерзким, изобретательным и опасным противником, применяющим для своих атак действия, не характерные для стандартных приемов Советов. Русскими диверсантами руководит опытный командир, прошедший специальную подготовку. Из показаний захваченного на позициях 388-го полка русского пленного явствует, что фамилия этого командира Волков, он носит звание «лейтенант», что, очевидно, является маскировкой, поскольку офицер с такими навыками не может иметь столь низкий чин. Скорее всего, фамилия «Волков» тоже ненастоящая. В настоящее время, по показаниям пленного, «Волков» находится в расположении 388-го полка русских, где совместно с его командиром полковником Кутеповым готовит новые операции. Как известно, атаки вермахта на позиции Кутепова до сих пор были безрезультатными. На этом отрезке фронта русские дерутся умело, нанося нашим частям чувствительные потери. Не приходится сомневаться, что полк, усиленный диверсантами «Волкова», создаст существенные трудности германским войскам в выполнении плана по захвату Могилева.
Вследствие вышеизложенного предлагается направить в тыл противника группу опытных немецких диверсантов, поручив ей уничтожить «Волкова» и Кутепова.
Начальник оперативного отдела группы Гудериан оберстлейтенант Генштаба Фриц Байерляйн. 20 июля 1941 г.».
Резолюция:
«Одобряю. Поручите эту акцию самым опытным и решительным специалистам. К выполнению приступить немедленно. Гудериан».
* * *
Олег
После операции «Светляк» Кутепов меня припахал. На фронте установилось затишье: немцы приходили в себя, подтягивали новые танки, чего-то там шебуршились в своем тылу; полковник решил, что не стоит терять спокойные деньки. Рано утром прислали бойца с пишущей машинкой, отвели укромный блиндаж и велели диктовать все, что я предварительно наговорил полковнику при личном разговоре. И не просто диктовать! Облечь мысли и воспоминания в форму докладной записки о тактике и стратегии применения танковых войск в этой войне.
Оказалось, что рассказывать – это одно, а писать аналитическую записку – совсем другое. Я не штабист, бумаги сочинять не умею. Предстояло вспомнить, чему нас обучали в училище, книги, которые читал в зоне. Из последних – отсеять шелуху из досужих умствований и соображений авторов. Насытить теорию примерами – историческими и из собственной практики. И, главное, изложить все простым и понятным языком. Не роман пишем – пособие для танкистов…
Мы трижды начинали и трижды уничтожали написанное. Писарь, наконец, взмолился:
– Товарищ лейтенант! У меня бумаги мало, а копирки – и вовсе в обрез! Вы, чем сразу диктовать, сначала подумайте!
Вот крыса штабная – учить взялся! Я за кобуру, вскочил. А тот испуганно втянул голову в плечи. Злоба сразу и остыла. Писарь мне достался жалкий: тщедушный солдатик по имени Яша. Его длинный крючковатый нос украшали железные очки с толстенными стеклами, да и весь сам был какой-то нескладный и мятый. Не строевик.
– Ты как в армию попал? – спросил, выразительно глянув на очки.
Покраснел писарь, опустил взгляд.
– Говори! Теперь-то чего?
– Таблицу окулиста выучил, – промолвил солдатик чуть слышно. – Наизусть. Главное было разглядеть, какую букву в строке показывают.
Я покачал головой.
– Лет тебе сколько?
– Восемнадцать!
«Врет, поди. Хорошо, если семнадцать».
– Из нашего класса только меня и взяли, – похвастался Яша, подтвердив догадку. – Остальным в военкомате велели подрасти.
– А тебя из-за какого умения?
– На машинке печатать могу. Военком спросил, и вот.
«А ведь и в самом деле редкость. Пишущая машинка в СССР в это время… Да еще пацан, не барышня… Это у нас поголовно на клавиатуре стучат».
– Где научился?
– Мама машинисткой работает. К ней на службу ходил, смотрел. Теперь пригодилось. В жизни многое надо уметь, тогда не пропадешь.
«Не тому мама учила, – подумалось мне. – Твои одноклассники окончат школу, пойдут в военные училища, пока доедут к фронту – половина войны пройдет. Кто-нибудь да уцелеет. А вот тебе с твоим носом в плен лучше не попадать. С ходу шлепнут – и фамилию не спросят. У немцев насчет евреев пунктик…»
– Я временно в штабе, – продолжил откровенничать Яша. – Заменить некем. Вот обучу кого-нибудь и попрошусь на передовую!
«И вермахт сразу наложит в штаны! Стоит Яше взять винтовку… Побегут! От одного вида… Ой, парень».
– Товарищ лейтенант! – сказал писарь. – Вы не спешите. Меня мама учила: если не получается, надо не спешить. Остановиться, подумать… Вы как в школе: вступление, основная часть и заключение. У меня по сочинению всегда «пять» было.
– Ладно. – Предложение Яши было дельным. Мама у этого заморыша и в самом деле не глупая. – Только и ты не стучи бездумно. Увидишь, что не туда меня несет, скажи! Вместе подумаем…
С этого момента работа пошла. Я ходил по тесному блиндажу, рассказывал, Яша слушал, затем молотил по клавишам, словно из пулемета. Я подходил, смотрел. Неуклюжие мои слова, попадая на бумагу, становились четкими, гладкими и правильными. Кутепов умел подбирать людей. Яшу к передовой подпускать нельзя: такие, как он, в штабе полезнее. Умело составленной бумагой можно не только задницу прикрыть, но и жизни людям спасти. Это если наверху какой-нибудь дури от полка потребуют.
Во время диктовки я ловил на себе восхищенные взгляды писаря. Похоже, он считал меня героем. Пацан… Как там в фильме из моего времени? «Жить захочешь, не так раскорячишься!»
Дважды к нам заглядывал Кутепов. Окидывал взглядом обстановку, кивал и уходил. Я знал, чего хочет полковник. Передышка на фронте долго не продлится, надо успеть, пока самолеты еще летают в Москву…
И мы успели. Облегченно вздохнул, продиктовав последнюю фразу. Яша стал раскладывать листки по экземплярам, в это время в блиндаж заглянул боец.
– Товарищ лейтенант! – выпалил он, щурясь – с солнца в блиндаже было темновато. – Там вас спрашивают.
– Кто? – Отвлекаться не было времени – записку следовало подписать, отнести, проследить, чтобы пошла в первую же почту.
– НКВД! – ответил боец, понизив голос. – Из Могилева.
Мысленно чертыхнулся и вышел. Какого рожна им надо? Из-за прокола со званиями? Или Кутепов проговорился? Это плохо. Начнут теперь мурыжить: кто да откуда? С каким заданием прибыли в СССР? Попробуй докажи! Из будущего я ничего не принес. Ни ноутбука, ни сотового телефона, ни гранатомета «Шмель». Только мозги, вернее, то, что в них было перед тем, как меня грохнули…
– Их двое прибыло, – рассказывал посыльный, вышагивая рядом. – Предъявили документы, представились. Один сказал, что к товарищу полковнику, второй спросил вас. Товарищ полковник сейчас на передовой, начальник особого отдела – тоже. За ними послали, ну, а вы – рядом. Эти двое – строгие!
«Кутепов навел! Зачем? Просил ведь не светить до времени…»
«Энкавэдисты» маячили на поляне. Невысокие, но плечистые, в новенькой, ладно пригнанной форме, выбритые до синевы – они мне сразу не глянулись. Крысы тыловые! На войне, как ни старайся, по-парадному выглядеть не сможешь. Окоп или блиндаж – это не казарма. Ни постираться толком, ни погладиться…
– Лейтенант Волков! – представился я, умышленно опустив «по вашему приказанию». Перебьются.
– Лейтенант госбезопасности Синицын! – ответил тот, что повыше. Второй промолчал. Не счел нужным удостоить.
Несколько мгновений мы молча рассматривали друг друга. Каменные лица, холодные глаза. Взгляд Синицына, устремленный на меня, был неприятно оценивающим. Меня как будто измеряли и взвешивали.
– Документы! – потребовал Синицын.
Достал временное удостоверение, выданное в штабе Кутепова. Лейтенант внимательно разглядел листок, сложил и сунул себе в карман. Я нахмурился.
– Позже верну, – успокоил Синицын и криво улыбнулся. – У меня к вам разговор, секретный. – Лейтенант оглянулся. – Здесь найдется укромное место?
Речь у него была правильной, но в произнесенных словах ощущался легкий акцент. Не русский? Очень может быть: в НКВД выходцев из союзных республик во все времена хватало.
Думал недолго. Самым укромным местом в расположении полка был блиндаж, в котором я только что диктовал. Однако там Яша с запиской, гэбист увидит и обязательно заинтересуется. После того, как Синицын забрал мое удостоверение, дел иметь с ним не хотелось.
– Там! – указал я на заросли на краю поляны. – Больше негде.
– Хорошо, – сразу согласился он. – Пройдемте.
Второй «энкавэдэшник» остался стоять, мы тронулись. Я шел первым, Синицын – за мной, отстав на шаг. Конвоирует, что ли? Думает, сбегу? С чего бежать-то?
Кусты сомкнулись за спинами, и я остановился, обернувшись.
– Дальше, – с легкой ухмылкой попросил Синицын. – Давайте отойдем подальше, товарищ.
Я едва не матюкнулся. От кого прячемся? Послать бы «энкаведиста» далеко-далеко и вернуться на поляну. В секреты поиграть решил! По кустам и буеракам! На передовой! Но Синицын, видимо, почувствовав мое настроение, снова улыбнулся, в этот раз почти дружески. Ладно… Сжал зубы, пожал плечами и полез в кусты.
Мы прошагали еще метров сто, пока не оказались на маленькой поляне, со всех сторон закрытой кустарником и лесным подростом. Я встал, всем своим видом показывая, что дальше идти не намерен. Синицын тоже остановился и осмотрелся. «Гляди, гляди! Думаешь, тут за каждым пнем по шпиону?!»
Словно опровергая мои слова, в кустах раздался треск. Лейтенант насторожился и положил руку на пояс рядом с кобурой. Но почти тут же опустил ее. На поляну, проломив кусты, вылетел Яша. Он запыхался, лицо его раскраснелось.
– Товарищ лейтенант! – закричал он, размахивая папкой. – Товарищ полковник прибыли, надо срочно подписать!
Не обращая внимания на «энкаведиста», Яша рванул ко мне. Синицын отступил в сторону. Яша пробежал мимо, и в этот миг случилось невероятное. Синицын выбросил руку, и писарь наткнулся грудью на его кулак. Не пустой… Яша выронил папку – белые листки выпорхнули из нее и закружились в воздухе – и сунулся лицом в траву. Я схватился за кобуру, но опоздал. Синицын одним прыжком оказался рядом и сразу же пошел в атаку: взрезал сталью воздух у пояса (я отшатнулся, отпуская кобуру), рубанул широким хватом по горлу. В правой руке его мелькал нож – с лезвием, испачканным кровью.
Если бы не общее взвинченное состояние, тут бы мне и кранты. Но долгая прогулка с конвоиром за спиной разогнала кровь. Я прыгнул в сторону, крутанулся, снова шаря ладонью по поясу и понимая, что «наган» достать не успею. Он уже шел на сближение, молча и уверенно, короткими быстрыми выпадами проверяя мою чахлую защиту. Чтобы прикрыть бок, я отмахнул пару ударов рукой, из порезов на землю закапала кровь. Мы кружили по поляне. Руку с ножом гэбэшник держал у бедра и смотрел, сощурив глаза. Выбирал момент. От того, как он двигался, мягко переставляя ноги, как смотрел пустыми, навыкате глазами куда-то за спину, в груди разрастался комок паники.
Удар я почти пропустил – только на блеск стали и среагировал. Отбил ладонью левой руки. Попробовал ударить ногой – грубо и без затей. Он увернулся, а затем снова скользнул вперед. Нож, должный войти в горло, скользнув по предплечью, располосовал гимнастерку. Снова зацепил, гад! Мокрое и теплое пробежало к ладони, враз сделав пальцы липкими. Что это за фрукт тут по мою душу? Гэбист с катушек съехал и пошел резать героев? Или…
– Погоди! Ты…
Синицын качнул меня вправо и распластался в выпаде. Я увернулся, но отмашкой он тыльной стороной ладони врезал в раненое плечо. Я рухнул в прелую листву, откатываясь от взбесившегося опера.
Под руку попал сук. Вскочил, помахивая. Сук оказался рогатым и гнилым – рассыплется при замахе. Противник замер, чуть склонив голову набок, хмыкнул и подобрался. По тому, как он присел, стало понятно: сейчас… Проверка кончилась. Заорать? Еще раз попробовать достать «наган»? Я отбросил сук и принял боксерскую стойку. По роже съездить успею. Если получится, то отброшу на пару секунд и достану ствол. Даже если пропущу при этом финку, успею пристрелить засранца.
– Олег! – зарычали за спиной. – Ложись!
Рефлексы сработали быстрее рационального мышления: я рухнул на живот. Позади стукнул выстрел.
– Шайзе! – разнеслось над поляной.
«Шайзе»? Немец? Не гэбист? Если немец, то диверсант. По мою душу диверсанта заслали? Не много ли чести?»
Когда вскочил, Синицын сучил ногами, уткнувшись лицом в рыжую проплешину. Оглянулся: от кустов бежал Ильяс, сжимая в руке «Люгер». Как здесь оказался? Вопрос отложил на потом – не до того. «Люгер» в руке Ильи бухнул еще дважды. «Лейтенант» затих. Вдвоем перевернули тело – мертв. Первым делом залез к нему в карман и забрал свое удостоверение. Немецкие документы смотреть не стал: и без того ясно, что липа. Наверняка качественная: наши-то лопухнулись… Илья-Ильяс стоял отрешенно, покачивая на ладонях пистолет.
– С чего это ты с гэбэшником на ножах соревнуешься? Он что-то крикнул?
– Это фашист… – начал я и вдруг замер. На поляне, откуда мы ушли, остался второй диверсант. Зачем? Потому что Кутепова в лагере нет еще. Он ждет полковника! Покойный Яша успел сказать: того с передовой отозвали…
– За мной! – крикнул на ходу, вламываясь в кустарник и судорожно дергая клапан кобуры. Успеть! Надо успеть!..
* * *
Ильяс
Коля нашел меня у танка.
– Товарищ лейтенант! – сказал испуганно. – Там из НКВД прибыли! Товарища Волкова спрашивают!
Вот блин! Не поверил мне полковник. Стукнул начальству, из Могилева прибыли по наши души. Отвезут на аэродром, посадят в самолет, а там… Допросы сутками напролет, пытки, требование сказать правду… Сказать-то мы скажем, но только им не понравится. Молчать не получится: эти волки мумию разговорят! Что делать? Надо принимать решение – времени мало.
Я достал из кармана «Люгер», загнал патрон в ствол. Коля смотрел на меня широко открытыми глазами.
– Оставайся у танка! Жди!
Он молча кивнул. Хорошо, что не стал спрашивать. Как объяснить, что нам придется драпать – от своих? И что делать это лучше на танке. Вот ведь волки! Ни в нашем времени, ни в этом нет от них покоя.
К поляне я успел раньше Олега. Затаившись в кустах, рассмотрел гэбистов. Чистые, крепкие – выглядели они внушительно. Форма, выправка – все на месте, но в то же время… Я не сразу сообразил, но потом понял. Нервничают и слишком часто оглядываются, как будто кого-то опасаясь. Странно. Кого им здесь бояться?
На поляне появился Олег, и я забыл о своих подозрениях. Он подошел к гэбистам, козырнул. Мне не было слышно, о чем они говорят, но по лицу рыжего было видно: беседа не из приятных. Если его сейчас возьмут под ручки или поведут… Нет, это я зря. Одного Вигуры им мало. Пошлют и за мной. А мы тем временем сообразим…
Внезапно Олег указал в мою сторону. Заметили? Нет! Он пошел к кустам, один из гэбистов двинулся следом, перед этим бросив по сторонам настороженный взгляд. Что-то тут явно не так…
Оба любителя прогулок прошли в трех шагах, ничего не заметив. Олег смотрел прямо, а гэбист крутился и зыркал. Отпустив их шагов на двадцать, я достал пистолет и двинулся следом. Тихо, осторожно. Если ты вырос в горах, где идет война, передвигаться по лесу бесшумно научишься. От этого зависит, вернешься ты в родное селение сам или же тебя принесут. А вот эти двое ломились сквозь заросли, как лоси. Мне же лучше – не услышат.
Олег с гэбистом углублялись в чащу, а я скользил следом, не понимая: зачем? Чего их туда несет? На опушке нельзя поговорить? Наконец оба выбрались на поляну, здесь рыжий остановился. Гэбист тоже притормозил. Только я собрался подобраться ближе, чтоб уловить разговор, как услышал треск. Еще кто-то продирался сквозь кусты. Второй гэбист? Я отступил в сторону – и вовремя. Мимо пронесся солдатик с картонной папкой в руках. Писарь. Видел его с Вигурой.
Дальше стало интересно. Солдатик выскочил на поляну, крикнул и побежал к Олегу. Гэбист стоял боком ко мне, и я заметил, как он, таясь от Олега, извлек из рукава нож. Ни фига себе! Бегущий солдатик этого не заметил, но если б даже заметил… Энкавэдешник ударил быстро и ловко: боец взмахнул руками и грохнулся на траву, рассыпав листы.
Вот как! ФСБ местное решило не везти нас в Москву, а прикончить на месте. Что ж… Олег с ликвидатором кружили по поляне, я никак не мог прицелиться. Убийца двигался мягко, как кошка, полосуя Олега короткими ударами по рукам. Они постоянно двигались; с моими навыками стрельбы из пистолета могу не только промахнуться, но и рыжего зацепить. Черт! Да он и не продержится долго!
– Олег! – рявкнул что было сил. – Ложись!
Рыжий сообразил – рухнул на землю, а гэбист молнией развернулся ко мне. Выстрел! Ликвидатор упал ничком – я попал. Рванувшись вперед, выскочил на поляну и с ходу дважды пальнул по крутящемуся на земле телу.
Левая кисть и плечо у Олега были в крови, кровь капала на гимнастерку убитого; я невольно подумал, что рана Вигуры привлечет внимание. Придется объясняться. К танку надо пробираться лесом… Я спросил, какого он вообще начал эту заваруху, но рыжий прервал расспросы.
– Это фашист! – бросил коротко.
Фашист? Какой фашист? Почему? Но даже без ответов на душе стало легче.
– За мной! – крикнул Олег и рванул в кусты, на ходу доставая из кобуры «наган». Побежал следом, не понимая, куда это он? Зачем? И вдруг сообразил. «Гэбистов» прибыло двое. Если один решил прикончить Олега, то второй наверняка должен завалить еще кого-то. Меня? Вряд ли. Вызвали бы обоих и повели бы в разные стороны. Значит, Кутепова. Больше некого. И если фашист успеет – нам только лучше. Тайна останется при нас.
Хотел сказать это Олегу, но он пер сквозь кусты, как танк – не остановить. Если и услышит, то не послушает. Слышать и слушаться – вещи разные.
Впереди раздались выстрелы, затем крики, протарахтела очередь из автомата. Опоздали! Аллах на нашей стороне?
Мы выскочили на поляну, и я увидел группу солдат. Бойцы стояли кружком, рассматривая что-то на земле. Полковника? Подбежали ближе, Олег бесцеремонно растолкал солдат…
«Гэбист-2» лежал лицом вниз, правая рука его, отброшенная в сторону, безжизненно вывернута ладонью вверх. На спине набухали красным отверстия от пуль. Готов. Интересно, он успел?
– Разойдись! – послышалось в стороне, и солдаты расступились. В круг шагнул лейтенант с синими петлицами – особист полка, следом шел… Кутепов.
Особист присел и перевернул тело.
– Убит… – Он встал и обвел солдат сердитым взглядом. – Я же кричал: «Не стрелять!» Кто?
Взгляд его не предвещал ничего хорошего. Красноармейцы смотрели в землю и переминались с ноги на ногу.
– После разберетесь, – сказал подошедший Кутепов и скомандовал: – Разойдись!
Солдаты с большой охотой разбрелись по сторонам, остались только мы с Олегом.
– Ранены? – спросил полковник, бросив взгляд на руку Вигуры. С пальцев Олега капали на траву темно-красные тяжелые капли.
– Порезали…
– Этот? – Кутепов кивнул на убитого.
– Другой…
– С ним что?
– Застрелен. – Олег посмотрел на меня. – Лейтенант Паляница подоспел вовремя.
– Черт! – выругался особист.
– Не стоит переживать, – сказал Кутепов. – Не велика потеря – обыкновенные диверсанты. Обстановки перед фронтом они все равно не знают. Их послали убить.
– Как вы догадались? – спросил Олег особиста. – Я не сообразил.
– Были случаи, – вздохнул лейтенант. – Убили нескольких командиров. Пришла команда усилить бдительность. В удостоверении этого, – кивнул он на труп, – не было специальной отметки – три дня как ввели. Я притворился, что все в порядке, велел ему ждать, а сам пошел за охраной. Он, однако, сообразил…
– Что с вашей запиской? – спросил Кутепов Олега.
– Она там! – Олег указал на лес. – На поляне осталась. Писарь нес, но его зарезали.
– Это же секретные данные! – особист вскочил. – Вдруг там немцы?!
– Прочесать лес! – приказал Кутепов. – Возьмите людей и вот его! – Полковник указал на меня. – Он покажет место. Волкова – в медсанбат! После перевязки – ко мне! Посмотрим, что вы там сочинили…
Полковник повернулся и пошел к своему блиндажу. Кто-то дернул меня за рукав. Я повернул голову – Коля.
– Товарищ лейтенант! – Мехвод смотрел восхищенно. – Как вы догадались, что это немецкие диверсанты?
В ответ только пожал плечами. Догадливый я. Чего уж там…
Назад: Глава 12
Дальше: Глава 14