Глава 16
1
Уже подбегая к Брунгильде, Роман с ужасом заметил, что правый бок его любимой весь в крови.
Секунда — и он схватил ее в объятия.
— Что с тобой?! Ты ранена? Родная моя! Что с тобой?..
— Ранена… Пустяки, все пройдет… — задыхаясь, прижимаясь крепко к Роману, лепетала девушка. — Не смотри на меня! Где Клотильда?.. Где она?
— Пойдем, — Ромул преодолел слабое сопротивление любимой и поднял ее на руки, — я отнесу тебя, только держись.
Маг Антоний смотрел, как его товарищ возвращается со своей подругой, а сам тревожно озирался по сторонам. Пока тихо, но кто знает эту чертову зону? Нужно поторапливаться.
Но когда друзья приблизились, Антон даже присвистнул — правда, мысленно, чтоб не смущать магиню. Та выглядела так, словно побывала в центре смерча и одновременно в мясорубке: растрепанная, измазанная в крови. Впрочем, так оно и было.
Клотильда бросилась к подруге.
— Уйди! — властно кинула она Роману. — Уйди, говорю, ты что — не понимаешь, она не хочет, чтобы ты это видел… Иди, иди! А ты ложись, — бросила она Брунгильде.
Та обессиленно опустилась наземь. Целительница присела рядом, примостила голову подруги на коленях, осторожно сняла нагрудник, распахнула ее куртку.
— Что? — слабым голосом произнесла раненая. — Сильно изувечил, гад?..
— Ничего, — коротко ответила магиня, осматривая жуткую рваную рану и легчайшими касаниями пальцев трогая ее края. — Не реви! — вдруг строго прикрикнула она. — Не маленькая.
— Я… не реву, — послушно всхлипнула Брунгильда, утыкаясь носом в прикрытый легкой кольчужкой живот подруги. — Это… это я просто так… Вдруг там такое, что смотреть страшно. Кому я буду потом нужна, такая уродка…
— Дура, — только и сказала Клотильда. — Все я тебе сделаю в лучшем виде, до свадьбы заживет.
Она дала раненой хлебнуть из фляги. Затем открыла свою знаменитую сумку, вытащила оттуда мешочки с травами, пару пузырьков с эликсирами. Сноровисто принялась обрабатывать рану. Затем свела вместе края, что-то зашептала, удерживая пальцами разрез. На гладком лбу целительницы выступили капельки пота. Наконец, она отпустила рану — края той слиплись, словно под действием клея. Магиня наложила сверху травяной тампон, побрызгала из другого флакона и туго перетянула грудь подруги повязкой.
— Все в порядке, — улыбнулась она, поднимаясь с ног, — говорю ж, до свадьбы заживет…
Опираясь на крепкую руку Ромула, Брунгильда поднялась, постояла, собираясь с силами, потом сделала шаг-другой и уже более уверенно прошлась немного вперед и назад. Обращенный на подругу взгляд был полон признательности. А потом она поведала свою историю.
Рассказ магини был ярок и содержателен. Пришлось все же задержаться и выслушать…
2
…Неизвестно, что думали бахисы, отправляясь в путь через Ведьмин Лог, но Брунгильда — она была девка умная, соображала быстро — догадалась, что подсобная задача, поставленная перед их группой: отвлечь, связать боем часть погани, пока основная команда пробивается к Беслингену — на самом деле чуть ли не главная в данной ситуации. Что самый тяжкий бой может выпасть именно им.
Впрочем, и большинство бахисов были воинами, повидавшими многое на белом свете, они наверняка поняли, что к чему… но такова была их доля: сегодня жив, а завтра — как судьбе угодно. И они шли, спокойно осматривая окрестности, готовые ко всему, что встретится на пути.
Ведьмин Лог встретил отряд легким ветерком и шелестом жухлой листвы. Неясная тревога закружилась над головами людей, коснулась их сердец… «Хотя, чего тут неясного! Идем к чудищам в лапы», — подумала Брунгильда, встряхнулась весело. Азартная по натуре, она ни черта не боялась, опасность заводила ее, в том числе и сексуально. Вот и сейчас магиня ощутила горячее томление в самой сокровенной глубине своего тела, вспомнила страстные объятия мага Ромула, бессонную ночь накануне, пролетевшую, как миг…
Тепло, разлившееся снизу вверх по животу, имело особый оттенок. Тонкое чутье у рыжей колдуньи тоже было дай бог каждому. Ничего вроде бы не изменилось… но она совершенно точно знала, что в ней уже вспыхнула искорка новой жизни, уже зацепилась за ее плоть, уже сосет маму, требуя своего… и это было ужасно приятно, и… и вообще женщина всегда женщина, будь она хоть трижды боевым магом. Брунгильда, оставшись одна, с удовольствием помечтала бы о будущем, всплакнула бы от нахлынувших чувств: от любви, от нежности… да просто так, от бабьей дурости. Но сейчас она была главой отряда, о ее переживаниях никто не должен был знать. Никто и не знал. Все должны были видеть уверенную, сильную, жесткую воительницу — такую и видели.
Ведьмин Лог почти закончился, когда шедший первым бахис вдруг замер. Все мгновенно вскинули оружие — к бою готовы!
— Призраки, — шепнул проводник. — Здесь. Рядом.
Брунгильда — не визор, но общемагическим технологиям, разумеется, была обучена — и присутствие чуждой силы уловила. Кто такие призраки, она знала: эта нежить туманит людские взоры и зовет куда-то. Одурманенному мозгу чудится, что светлая дорога ведет в прекрасное далеко, неясное, но расцвеченное самыми радужными красками… где позабыты все земные горести, где нет места злу, страху и печалям… где легкий ветер колышет сон-траву…
Демоны преисподней! Девушка вздрогнула, стряхнула с себя морок. Вот оно! Даже ей подлая сила закружила голову, едва не увела в обманный рай. Еще бы немного… Она ожесточилась. Ну, нет, не возьмешь, мерзкая скверна!
И опытных бахисов повело неслабо, они с трудом удержали себя от зова призраков. А один, молодой — Бертрам отправил его набираться уму-разуму вместе с матерыми волками, — сплоховал. Он издал восторженный вопль, что-то прокричал по-сарацински, а потом бросился со всех ног влево.
— Стой, дурья башка! Куда?! — крикнул по-романски старший бахис, коренастый мускулистый сарацин с орлиным носом.
Но одурманенный мальчишка несся навстречу гибели. Прямо по ходу у него на пути мелькнул призрак — мгновение! — то ли да, то ли нет — нечто полупрозрачное, смутно похожее на человека… Мелькнуло и пропало — вот и нет его.
— Все! Конец парню, — обреченно выдохнул горбоносый сарацин.
Люди увидели, как бегущий запнулся, взмахнул руками — словно он оступился на бегу, нога дрогнула, — и тут же почва под его ногами всколыхнулась, точно из тверди земной превратилась в море — и земля в прямом смысле разомкнулась, в ней возникла яма, будто огромная жадная пасть. Человек, нелепо дернувшись, полетел туда.
Радостный крик успел на миг превратиться в отчаянный вопль и тут же оборвался. Земля сомкнулась — и опять-таки это было до жути похоже на движение огромной пасти, проглотившей кусок мяса. Края ямы сошлись, и тягучий, долгий стон прокатился над землей, а затем стих и он. Все осталось таким же, как прежде: спутанная серая трава, едва видные тропки, несильный ветерок… И только молодого парня, минуту назад живого и здорового, больше не было на этом свете.
— Вот ведь, — сказал Брунгильде старший бахис. — На Стон Земли нарвался…
— Ясно. — Она заставила себя отвести глаза от бесследной могилы товарища. — Ну, вперед! Держимся вместе. Не поддаемся. Пошли!
И они пошли. Начался Тартар, дорога устремилась под уклон, взорам идущих открылась мрачная, словно опаленная изнутри, из подземной тьмы, долина. В уме Брунгильды само собой возникло название: «Долина смерти»… она суеверно вздрогнула, попыталась отогнать это… отгонишь, как же! Слова едко впились в мозг.
Колдунья обозлилась, но злиться пришлось недолго. Секунды четыре. Тот же шагавший первым бахис вновь уловил опасность прежде всех. Он вскинул взгляд в угрюмое серое небо.
— Летят! — одним словом он обозначил суть.
Брунгильда мигом поняла, в чем дело.
Из-за холма по ту сторону долины вымахнула стая гарпий. Сколько? Да бес их знает! Много. И укрыться некуда. Голое поле. Никакой защиты?.. Нет! Есть защита — нападение.
Мерзкие птицы ринулись в атаку четким боевым строем. Бахисы вскинули оружие, но рыжая воительница крикнула:
— Сама! — и, выждав ровно столько, сколько надо, вскинула посох и ударила огненным веером в стремительно пикирующий клин.
Пернатых тварей обожгло, разметало в стороны, дрянные ошметки разлетелись под отчаянное хриплое карканье. Но уцелевшие мгновенно перестроились и уже двумя поредевшими стаями с двух сторон ринулись на людей.
Вот тут-то и заработали самострелы бахисов. И в ответ ливнем полетели костяные перья. Преимущество во всем было на стороне летучих уродов: в скорости, в позиции, в плотности залпа… Кто-то коротко и страшно вскрикнул — твердая, как сталь, костяная стрела нашла цель.
Инстинкт заставил девушку метнуться вправо, затем влево — две стрелы как раз вонзились в землю. Не извернись Брунгильда так ловко, сразило бы и ее. Но она изловчилась — и волшебный огонь вновь полыхнул в небо.
Эта вспышка спалила почти всех хищников. Обгорелые тушки попадали наземь, иные еще трепыхались, били обугленными крыльями. Часть уцелела, перья-стрелы еще летели сверху, еще попадали в людей, кто-то с проклятиями схватился за простреленную руку… Но все же нападение отбито.
Этот бой выигран! Несколько уцелевших гарпий тяжело полетели куда-то в неведомую глубь Проклятой Земли.
«Тогда считать мы стали раны, товарищей считать…» — конечно, Брунгильда если и могла цитировать Лермонтова — поэта из мира ее возлюбленного, то лишь по памяти, тот как-то декламировал ей эти строки, переводя на романский, — но подумала девушка именно так. Она-то была невредима, а вот ее боевые товарищи…
Двое убиты наповал. Над одним склонился старшой. Он поймал взгляд Брунгильды, выпрямился, отрицательно покачал головой: безнадежен.
Еще двое были легко ранены. «Клотильду бы сюда!» — мелькнуло в голове, но тут же магиня выругала себя за пустые мысли.
— Время, — хрипло проронила она. — Время дорого… Пошли!
Старший бахис вынул узкий длинный нож, склонился над смертельно раненым. «Акт милосердия!» — поняла Брунгильда. Клинок сверкнул, сильный точный удар пробил сердце, прекратив муки. Душа воина, ликуя, понеслась в таинственный мавританский рай…
По уму надо бы тела сжечь или унести с собой, но что, правда, то, правда — каждая секунда на вес золота. Отряд рванул дальше. Пострадавшие кое-как перетянули свои раны, один — ему задело ногу — хромал, но не отставал.
Маневр оказался успешным. С четверть часа по долинам и холмам — и вот за ближним поворотом должны замаячить руины Башни Гундульфа, а от них мимо леса да через поле, и уже можно выйти на прямую к Беслингену. Там где-то должны быть друзья. Если соединить их силы…
3
Последний бросок! — и отряд у цели. На миг даже вспыхнула шальная мысль: а может, все?! Прорвались?.. Но Брунгильда отбросила ложную надежду. Чутье говорило ей совсем другое.
И оно не ошиблось. До поворота осталось всего ничего, когда из-за него вылетела стая оборотней.
Господь Единосущий! Уже в который раз видела магиня эти жуткие рыла, эти чудовищные тела, а все становилось не по себе!.. Зона чудовищно исказила лесных зверей, и теперь было трудно разобрать, кто был кем из этих исчадий Тартара. Да и шут с ним! Думать поздно, надо работать.
За время марш-броска Брунгильда малость восстановилась. Такой же, как был у Клотильды, амулет позволял ей впитывать энергию биосферы, нейтрализуя отраву Проклятой Земли. Но мало, бес их всех раздери, мало, а главное медленно!.. Слишком много было потрачено на этих окаянных птиц, она это очень остро ощутила. Ну да сколько есть!
Огненный шар вонзился в свору оборотней, сшиб часть из них, кто-то покатился, предсмертно воя. Запах паленой шерсти и плоти резанул ноздри.
Это был последний выплеск вкачанной в посох магической энергии. Брунгильда сказками себя не тешила. Она выхватила свой верный меч — почти метровая закаленная сталь с серебряными накладками. Ну, держитесь, гады!
Свистящий взмах клинка, удар — уродливое тело, рассеченное наискось, рухнуло под ноги. Пинком она отшвырнула убитую тварь.
И пошла сеча!
В отличие от Вульфгара рыжая в безумие не впадала, мысль ее работала холодно, ясно, четко фиксируя все, происходящее вокруг. Другое дело, что не мысль была главным в схватке! Что-то извне озаряло воинственную деву незримым светом, превращая тело в смертоносную машину — и эта машина работала как сенокосилка, кроша всю нечисть, попадавшую под острие. Без ошибок! Без промахов! Без жалости! — смерть этим лютым монстрам.
Конечно, и этот режим требовал энергозатрат. Брунгильда знала, что так лихо крошить вражин она сможет минут пять, после чего начнет выдыхаться. Движения станут медленнее, вязче… Но она думала управиться за эти пять минут.
Не вышло.
Свора не действовала так жестко, как та, что напала на них в прошлый раз под водительством князя оборотней, но она была побольше, а сил людских стало куда меньше. Вот уже один бахис покатился в обнимку с рычащей тварью, в руке мелькнул нож, вонзился в брюхо… но острые зубы свирепо рванули человеческую плоть, и, похоже, было, что схватка кончится вничью — для обоих равную смерти.
Брунгильда отмахнулась еще от двух нападавших, одному раскроив череп, другого слегка зацепив. Да! — вот она, усталость. Вот когда пришло ее время… Немного, совсем немного не хватило!
Толпа врагов заметно поредела. Но и бахисы теряли своих. Они все же не боевые маги — бились, как могли, но свора в целом была сильнее. Брунгильда с отчаянием увидела, что ее окружают: один урод ловко метнулся низом, норовя цапнуть за ногу, магиня увернулась, достала его кончиком меча, а вторым ударом вдогон добила насмерть.
Это заняло секунды две — хватило, чтобы другой оборотень прыгнул, целя в горло. Страшными клыками он, конечно, распорол бы ей шею, но Брунгильда и тут сумела увернуться, вернее, сбить монстра вниз защитным блоком. И он, гадина, успел схватить зубами грудь девушки. Сила хватки у этой твари была адская, острия зубов разодрали и нагрудник, и одежду, и нежное девичье тело — кровь хлынула ручьем.
Брунгильда взвыла от боли и от женской ярости. «Да будь ты проклят, мерзкий урод! Сволочная тварь посмела покуситься на то, что предназначено для моего ребенка!..» — это взбесило до огневой вспышки в глазах. Тут уж вся мысль пропала, и будущая мамаша превратилась в дикую фурию, не хуже всякого берсерка.
Время сомкнулось, взор застлало красной пеленой — а когда Брунгильда вынырнула из кровавой мути бешенства, то увидела безжалостно раскромсанные тела оборотней, мертвых людей, изорванных клыками и когтями… Да, все мертвы, кроме одного.
Горбоносый сарацин, жестоко израненный, сидел на земле, опираясь на правую руку. Он держался из последних сил.
— Беги, — хрипло шепнул он, подняв тускнеющий взгляд. — Здесь совсем рядом… Мне уже не дойти. А ты должна… Беги!
И она побежала.
Голова кружилась, правая сторона куртки — там, где зияла страшная прореха, намокла кровью. Брунгильде казалось, что из-за этого ее клонит на бегу вбок, хотя понимала, что это от слабости, от потери крови. Да и последняя вспышка ярости, конечно, разом отняла много сил. Теперь их оставалось всего ничего.
Раны болели, но девушка страшилась взглянуть на свою грудь, ей чудилось там ужасное зрелище, клочья кожи и плоти… «Увижу — так сразу в обморок и кувыркнусь», — думала она. Очень хотелось плакать от жалости к себе, но гордость не позволяла.
Взгляд стал мутиться. Во рту пересохло. Она прибавила скорость. Еще! Еще немного! Еще чуть-чуть!.. Вот уже и то самое поле… А за ним — друзья! Живые!.. И она тоже еще жива…
4
…После того как рыжая воительница выговорилась, Антон принялся поторапливать спутников. Но тут снова подала голос Брунгильда:
— Постойте, дайте мне еще минуту прийти в себя, я тут кое-что придумала.
Она подошла к подруге, и девушки принялись шептаться. Антон беспокойно посматривал в их сторону. Время поджимало… Он заметил, как его подруга передала что-то рыжей магине. Присмотревшись, он понял, что это амулеты, заряженные магической силой. Что они там задумали, служительницы магического искусства?
В следующую минуту Брунгильда объяснила — что у нее на уме. Расчет воительницы был прост: она прокладывает путь, выжигая коридор в тумане, вслед за ней остальные берут ноги в руки и рвут вперед что есть мочи. Предводитель отряда план одобрил, ничего лучше тут и не придумаешь. Так хоть появился шанс пробиться сквозь полосу аномалий.
Когда все были готовы, рыжая вышла вперед, ухватила свой посох обеими руками, сосредоточилась, напряглась… Через секунду из набалдашника вырвался не привычный шар огня, а струя пламени. Она полыхающим клинком вонзилась в туманную пелену, прожигая в ней дыру размером с дверь. В следующее мгновение раздался громкий хлопок, и дымовую завесу разорвало в клочья.
— Вперед! Быстрее! — прокричал Антон и первым ринулся в образовавшуюся брешь.
Дальнейшее продвижение было похоже на действие в ночном кошмаре, когда бежишь сломя голову и под бешеное биение сердца лихорадочно соображаешь — есть ли шанс дотянуть до спасительного финиша?
Впереди неслась магиня, время от времени замирая и прожигая ядовитую мглу огненными струями. Девушка работала, словно заправский огнемет, но вскоре Антон почувствовал, что силы воительницы на исходе. И тогда он догнал ее и протянул два оставшихся у него накопителя силы. Брунгильда бросила на него благодарный взгляд и без слов схватила амулеты, тут же активировав их. И снова вперед, только вперед!..
Они сумели, прорвались сквозь смертельные испарения. И пробежав по инерции еще метров двадцать, без сил рухнули наземь.
Грудь Антона тяжело вздымалась, он все еще не верил в их победу над Туманом забвения. Сквозь ворох мыслей промелькнула одна, неприятная, что теперь он и остальные маги остались без запаса энергии.
Антону было тяжело, но он заставил себя действовать. Превозмогая усталость ноющих мышц, с кряхтеньем поднялся и принялся поторапливать остальных. Пока спутники приводили себя в порядок, он сверился с картой Гунтара — тот свое слово держал прочно: обещал дать бумаги, и дал — и карту, и план самого Беслингена… Ну, что тут скажешь? Граф сказал — граф сделал!
Ну вот, почти половина пути пройдена. Сейчас нужно будет собрать остатки сил, совершить рывок…
Тут его кольнуло: в голове визора вспыхнул сигнал тревоги.
Да чтоб вам! — он едва не выругался вслух. Но этого делать не стоило — он вожак и должен поддерживать боевой дух товарищей. Вместо этого Антон напрягся, всматриваясь и вслушиваясь внутрь себя. Что за новая напасть такая? Не успели от очередной отвязаться…
Перед внутренним зрением предстали белесые фигуры — много фигур. Ощутимо повеяло мертвым фоном. Ну, так и есть, ожившие мертвецы пожаловали! Вот ведь та еще антиномия: мертвые, но ожившие.
— Внимание! — хрипло крикнул Столетов. — Впереди опасность, мертвецы…
Мартин скривился:
— Опять гули набежали?..
— Они самые, — кивнул визор. — Стоят у нас на пути, в полутора стадиях отсюда.
— Что делать будем? — сумрачно пробасил Бертрам.
Предводитель маленького отряда решительно тряхнул головой:
— Будем прорываться. За мной!
И смельчаки, едва отдышались, устремились вперед.
Ощетинившийся во все стороны самострелами и клинками отряд приближался к точке предстоящего боестолкновения. Дорога петляла здесь меж невысоких холмов, и, когда она вынырнула на открытое пространство, взору лазутчиков предстало преградившее им путь воинство. Так и есть: мертвецы, навскидку не меньше трех-четырех десятков.
Чародеи переглянулись, поняли друг друга без слов — магических сил в них больше не оставалось, огнеметный посох Брунгильды давно замолчал, опустошенный, амулеты для подзарядки потеряли свою энергию. Придется рубиться в рукопашной. И тут вперед вышел Вульфгар. Он пристально осмотрел замершие в неподвижности шеренги неприятеля, затем повернулся к своим:
— Сделаем так: колдуны прорываются, бегут дальше, а мы задержим этих тварей здесь.
Антон было пытался возразить, но Бертрам и Абдулла поддержали товарища. Главное — выполнить задачу, напомнили они своему предводителю. И визор был вынужден признать их правоту.
— Тогда к бою! — зарычал норманн и принялся преображаться.
Антон успел заметить изменения в его ауре — мелькнула сущность тотемного медведя, а после все скопом с боевым кличем ринулись на врага.
Как это у них получилось, Столетов не запомнил. В памяти остались лишь разрозненные кадры да отрывистые видения. Вот они с ходу врубаются в строй мертвецов, нанося безжалостные удары направо и налево. Вот обезумевший Вульфгар завертелся, подобно убийственному смерчу, втягивая в смертоносную воронку сражения десятки нелюдей. Вот мелькнули перекошенные в ярости лица бахисов…
А вокруг кровавая пелена: то ли от плотной завесы кровавых брызг, то ли от того, что натруженное сердце на последнем рывке пытается протолкнуть кровь к голове. И ощущение находящихся рядом надежных друзей, ставших до боли родными.
Когда Антоний сумел, наконец, прийти в себя и осмысленно оглядеться, он увидел, что они прорвались — пятеро магов. Потрепанные, слегка раненные, но уцелевшие в этой мясорубке, в этом месилове. А сзади все еще слышался рев косящего врагов берсерка и лязг бешено скрещивающегося оружия.
— Вперед! — хрипло скомандовал так и не отдышавшийся визор. — Не задерживаемся!..
И они из последних сил рванули дальше.
5
Зомби их не преследовали. Либо все там и полегли — вместе с бахисами, либо… Антону не хотелось думать об этом, но вполне возможно, что впереди их ждет еще большая подлянка. А уж на засады тот, кто все это устроил, горазд. С творчеством, с выдумкой подходит к этому делу, гад!..
Видимо, не обо всех аномалиях знали бахисы. А впрочем, в этих местах они почти и не бывали. Все-таки запретный район!
Мартин трусил мелкой рысцой вместе со всеми. Каждый новый шаг давался ему с трудом, он тяжело дышал, пот так и лил ручьем, застилая лицо. Антон видел его мучения — их наставнику приходилось тяжелее других, но и сам визор чувствовал себя не лучше. Все они были на пределе.
Неожиданно Мартин вырвался вперед, словно что-то подтолкнуло его. А в следующую секунду вокруг него вспыхнула светящаяся искристая сфера, которая через мгновение превратилась в ледяной шар. Сквозь полупрозрачные, покрытые изморозью стенки была видна темная, мечущаяся внутри фигура.
Маги бросились на выручку к товарищу, принялись колоть похожее на лед покрытие. Тщетно, клинки лишь высекали искры, даже мифрил был бессилен против этого материала. Изнутри к стенке метнулась тень, припавшее плотно лицо исказилось в беззвучном крике. Антон лишь по наитию угадал: их друг требовал, умолял, чтобы без промедления бежали к цели. Кажется, его соратники тоже поняли что-то — они отступили от аномалии, растерянно посмотрели на вожака.
Антон заскрежетал зубами, провел грязной ладонью по лицу… и, махнув друзьям, повернулся и побежал вперед.
Оставив за спиной метров сто, он почувствовал, что его мысленно окликают. Он остановился, подождал чуть отставших спутников. Подбежавшая Клотильда сорвала оставшийся у нее амулет-накопитель — тот самый, многоразовый, и отдала ему со словами:
— Держи, тебе он нужнее.
Без слов и Брунгильда повторила жест подруги. Теперь у Столетова имелись два успевших немного подзарядиться амулета. Негусто, но на одно магическое действие хватит. И на этом спасибо. Он с благодарностью посмотрел на своих спутниц, потом подал знак — за мной…
И снова бег на заплетающихся ногах по дороге, едва видной в густо поросшей траве. Да и трава успела мутировать в какое-то колючее серо-стальное убожество. Но этому уже не придавалось значения. Хриплое дыхание, застилавший глаза соленый пот, доспехи и оружие, приобретшие вес стопудовых гирь. Вперед, вперед, только вперед! — назойливым мотивом звучит, бухает в голове призыв. Чей призыв? А хрен его знает: уже и не вспомнить, кто их сюда послал, на кой ляд они до кровавых пятен в глазах, до режущих коликов в печенках ломанулись за каким-то чертом в это проклятое место…
Одна мысль билась в одуревшем сознании: дойти, добраться до цели. А цель — Беслинген, былое поместье былого короля. Руины наверняка, во что ж еще за полвека оно могло превратиться? Да в таком окружении…
Опасность! Стремительное ощущение угрозы пронзило все существо мага Антония. Он мучительно застонал: да когда, наконец, это закончится?! Оставят их в покое или нет?! Проклятые ублюдки! Чего вам еще надо?..
Он и не заметил, что орет это вслух хриплым, каркающим голосом. Трое спутников, едва удерживаясь на ногах, в полусогнутом состоянии стояли и с испугом глядели на него. Он взял себя в руки, распрямился, отрывисто бросил:
— Тревога! Впереди враг. Соберитесь.
Кажется, вняли: во всяком случае, маги вытащили оружие, встали полукругом, настороженно зыркая по сторонам.
Вот они, тут как тут, мразь тартаровская!
Антон, как всегда, первым почуявший их приближение, увидел надвигавшихся на них три темных силуэта. Они словно плыли над землей — совершенно бесшумно — нечто странное, страшное и неведомое. Похожее на бесформенные тени. А через миг глазам предстало поразительное зрелище: черные кляксы пятен превратились в расправленные на ветру плащи-накидки. И вновь метаморфоза: вот уже перед ними не фигуры в плащах, а нетопыри с растопыренными крыльями. И снова морок трансформировался в человекообразные фигуры. Желтым призрачным огнем горели глаза из-под глухих капюшонов.
И тут же смертельная слабость навалилась на всех. Жизнь утекала из людей — маг Антоний это почувствовал совершенно определенно. Тени пили их жизненные силы, высасывали души, превращая в мертвое ничто. Он успел заметить, как поникли его спутники, как его любимая безвольной сломанной куклой осела наземь. Как мертвенная бледность покрыла их лица, а кожа скукожилась глубокими морщинами.
Что-то стукнуло его, что-то словно вспыхнуло в умирающем мозгу. «Ты дойдешь», — прошептал, доносясь из запредельных далей, властный голос ведуна Волузиана. И в следующее мгновение Антон вскинулся. Разорвал пелену морока и наполнил лютой ненавистью сердце. Да чтоб вы все сдохли!
Он вспомнил свой опыт первой схватки с оборотнями. Закрыв глаза, визор сконцентрировался, чувствуя, как в области между бровями накапливается мощный заряд отрицательной, всесокрушающей энергии. Превозмогая дурноту, постепенно он начал впадать в транс. Вскоре, не открывая глаз, Антон увидел синий, уходящий вдаль узкий тоннель, наподобие подзорной трубы, на конце которого находилось столь ненавистное ему существо. Синева была необыкновенно насыщенной и концентрированной. Она казалась неземной. Но в тот момент Столетов не обратил на это особого внимания, видя перед собой лишь врага и думая только о его гибели.
Он сосредоточился и послал в него энергетический импульс прямо по синей трубе-коридору. Существо скорчилось, словно от боли. В ярости он посылал все новые и новые энергетические импульсы, без устали бомбардируя противника. Наконец он заметил, что тварь не подает признаков жизни. Визор очнулся от транса, открыл глаза и увидел, как призрачная фигура распадается на отдельные лоскутки, быстро тающие в воздухе.
— Ага! — вскричал он. — Не понравилось?!
И маг принялся за оставшихся врагов. Он жег их сгустками огненной энергии и в то же самое время четко осознавал, что не его иссякшие силы подпитывают заряды убийственной мощи. Откуда-то извне открылся канал, по которому он получал силу. Ведуны? Вполне возможно. Да и не важно это сейчас. Главное — выбраться живым из очередной передряги. И товарищам помочь.
Вскоре все было кончено. На дороге только четверка измотанных до последней грани магов. И пепельная земля вокруг. Сил ни на что больше не оставалось. Даже, чтоб подняться и идти. А уж воевать…
Но не так думало существо, являющееся властелином этого гиблого места. Устали оно не знало. И в рукаве у него еще была припрятана пара козырей.
